Главная | Обратная связь

Петербургская историческая школа

Петербургская историческая школа формировалась на протяжении XIX-XX вв. У ее истоков стоял историк-всеобщник М.С. Куторга. Он и его ученики во главу угла ставили требования научного критического отношения к источникам. Эстафету от М.С. Куторги принял византинист В.Г. Васильевский, КН. Бестужев-Рюмин, под ее влиянием находились многие ученые более молодого поколения - С.Ф. Платонов, М.Д. Чечулин, Е.Ф. Шмурло, С.М. Середонин, В.Г. Дружинин, А.С.Лаппо-Данилевский. За ними следовали их ученики – С.В. Рождественский, А.К Пресняков, М.Л. Полиевктов, П.Г. Васенко, А.И. Заозерский, П.Г.Любомиров, Л.И. Андреев, С.Н. Валк, А..Л Введенский, Б.А. Романов и др.

Практически все современные исследователи признают неоднородность петербургской исторической школы русских историков в начале XX в.

Первоначально выделим то общее, что объединяло эти два внутрипетербургских сообщества, т. е. то, что так характерно для петербургской исторической школы вообще.

Художественный стиль Петербурга, его графичность определяли типично петербургское стремление к синтезу российского и западноевропейского. Характерной чертой организационной структуры петербургской школы, по сравнению с московской, вплоть до начала XX века было отсутствие ярко выраженного лидера.

Научная школа без ярко выраженного лидера не является нонсенсом. С точки зрения современных исследователей - это типичное явление в гуманитарных науках. Тем более, если речь идет о функциональных школах, т. е. институционально связанных с высшими учебными заведениями. Вполне возможно предположить, что именно школа без лидера стимулировала зарождение разнонаправленных тенденций в рамках петербургского сообщества историков.

В качестве сущностной черты петербургской школы ее участники и ее историки называют особое отношение к историческому источнику.Иллюстрацией «особого интереса» к источнику можно считать интенсивную археографическую деятельность в Санкт-Петербурге.

Однако в понимании особого признака петербургской школы источника - не было единства.За такими разночтениями в понимании источника стояли различные методологические ориентиры: для Платонова - старый, добрый позитивизм, для Лаппо-Данилевского - неокантианство. Разновекторная методологическая направленность внутри школы обозначается еще в 90х годах XIX века.

Именно с этого времени можно говорить о появлении ярко выраженных лидеров, знаменующих различные тенденции в развитии исторической науки: Платонове и Лаппо-Данилевском, отношения между которыми приобретают характер соперничества.

Период 1889-1890 гг. - переломный в отношениях между двумя историками. В это время обозначается индивидуальный когнитивный стиль каждого из них. Логика науки движет мыслью ученых не иначе как посредством «сетей общения», открытых или скрытых диалогов как на теоретическом уровне, так и на эмпирическом, «житейском». Первоначально именно этот «житейский» уровень разведет Платонова и Лаппо-Данилевского и актуализирует сущностные теоретические различия.

Рассматривая послереволюционную судьбу двух петербургских сообществ историков, современные исследователи констатируют их сближение, поскольку разъединяющие их факторы (различные методологические ориентиры) в условиях новой советской науки не могли восприниматься ни как равнозначные, ни тем более как альтернативные марксисткой методологии. Плодотворные поиски неокантианцев в связи с тотальной борьбой с идеализмом были приостановлены. «Техника» же исследования - археографическая традиция А.С. Лаппо-Данилевского, наряду с его системой дипломатики и системой изучения летописей А.А. Шахматова - органично вошла в общее «профессиональное наследие» русской науки.