 |
|
Концепт повседневности. Конечные области значений.
Альфред Щюц – основоположник социальной феноменологии, ввел понятие «конечные области значений». В это понятие, по его мнению, входили религия, сон, игра, научное теоретизирование, художественное творчество, мир душевной болезни и т.п. Он определял эти области как конечные, потому что они замкнуты в себе и переход из одной области в другую не только невозможен, но и требует определенного усилия и предполагает своего рода смысловой скачок.
Пример: переход от увлекательного романа или захватывающего кинофильма к реалиям повседневной жизни требует некоторого усилия, заключающегося в переориентации нашего восприятия на "иную" реальность. Религиозный опыт также резко отличается от опыта повседневности, и переход от одного к другому требует определенной душевной и эмоциональной перестройки.
Тоже можно сказать о значении фактов, вещей, явлений. В каждой сфере – свое значение. К примеру лепешка теста в религии, науке, повседневной жизни. В каждой из названных сфер ее значение входит в целостную, относительно замкнутую систему значений. Эти системы относительно мало пересекаются, поэтому соответствующие сферы опыта и названы конечными областями значений.
Рассуждая о конечных областях значений, мы не затрагиваем вопрос об объективном существовании фактов и явлений в перечисленных областях. И у нас есть полное право на это. В этом и состоит специфика феноменологического подхода. Ведь речь идет не о том, что объективно, а что не объективно; и в одном, и в другом, и в третьем, и в пятом случае мы имеем дело со сферами опыта. А все, что нам известно о мире, мы знаем из нашего опыта. Во всех случаях человек имеет дело с опытом, но как неотъемлемая часть опыта повседневности выступает переживание объективного существования вещей и явлений — то, чего, как правило, нет в других мирах опыта: в сказке и мифе, во сне, в игре, в науке, в искусстве и т.д. По мнению Шюца, именно это качество опыта повседневности — телесно-предметное переживание реальности, ее вещей и предметов — и составляет ее преимущество по сравнению с другими конечными областями значений. Поэтому, говорил он, повседневность является "верховной реальностью".
Если происходящее настолько невероятно, что не сообразуется с нормальным течением жизни, повседневные деятели прибегают к одному и тому же приему — делают попытку просто отбросить невозможный факт, "объяснив" его как галлюцинацию, провал в памяти или глупое совпадение. Иными словами, они пытаются истолковать вопиющий, но невозможный в повседневной жизни факт, как несуществующий.
Провал в памяти, галлюцинация и подобные объяснения представляют собой повседневные автоматизмы, стандартизованные "ходы" повседневной логики, обеспечивающие возможность игнорировать чуждое и непонятное до тех пор, пока оно не вторгается в более интимную сферу практической телесности.
Такие объяснения можно назвать первым шагом интерпретации, предпринимаемой в качестве одной из предохранительных мер в деле "социальной защиты" повседневности. Одни и те же факты в рамках какой-либо из сфер реальности могут трактоваться либо как знаки, либо как символы. В первом случае они входят в целостную систему, представляющую собой отдельную сферу реальности, конечную область значений, во втором — выводят за пределы этой системы, указывая на иную реальность.
Три конечные области значений, к которым обращаются люди в обыденной жизни, когда возникает настоятельная потребность понять что-то абсолютно непонятное, неприемлемое с точки зрения повседневности - козни нечистой силы, преступная деятельность, душевная болезнь.
Второй шаг:факты, не поддающиеся традиционному "повседневностному" осмыслению, используются как символы, указывающие на трансцендентную по отношению к повседневности реальность. Шюц полагал, что символы являются средством коммуникации между этой реальностью и реальностью повседневной жизни.
Интерпретация определенных фактов как символов ведет не к установлению коммуникации с другими сферами реальности, но к "превращению" их из символов в знаки, т.е. к редуцированию трансцендентного к повседневности. (объясняет и делает более реальным, ближе к повседневному)
Главная задача символов - заделывание "дыр" в повседневности и восстановление ее суверенитета.
Билет
Ритуалы и символы.
Известно несколько определений ритуала:
. Этнографы, этнологи, культурантропологи
подразумевают под ритуалом "определенные установленные действия, которые
совершаются с целью повлиять на действительность, имеют символический,
неэмпирический характер и, как правило, социально санкционированы" (Р. Фирт)
Лаконичное и выразительное определение ритуала дали Р. и К. Берндты: "Обряд,
магический или религиозный, является стилизованным и символическим действием,
которое исполняется для достижения определенных целей в земной жизни или в
загробной"
Социологическое понимание ритуала имеет более общий характер. Ритуал, по
определению В. Фукса , это "социально регулируемая, коллективно
осуществляемая последовательность действий, которые не порождают новой
предметности и не изменяют ситуацию в физическом смысле, а перерабатывают
символы и ведут к символическому изменению ситуации ".
В обыденном понимании под ритуалом подразумевается стандартная устойчивая
последовательность действий, имеющая церемониальный характер. При этом
предполагается, что ритуал — лишь формальная процедура, т.е. ценности и смыслы,
приписываемые ритуальному действию, не являются поистине ценностями и смыслами
индивида, осуществляющего ритуал.
То есть термин "ритуал" в обыденном языке имеет негативную ценностную
окраску. Правота обыденного суждения заключается в том, что значительная часть наших
повседневных взаимодействий действительно носит характер ритуала именно в этом
негативном смысле слова. Г. Зиммель в ряде работ, посвященных анализу "чистых форм"
взаимодействий, пришел к выводу, что большая часть повседневной
жизни человека состоит из действий ритуального характера, мало или вовсе не связанных
с субстанцией волнений и забот.
Например, анализируя обычай светского общения, он показал, что оно целиком
ритуалистично в том смысле, что его правила требуют от участников не касаться
реальных жизненных проблем: семейных осложнений, финансовых затруднений, болезней и т.п. Такое общение— продукт сознательного соглашения игнорировать реальные ценности жизни, выходящие за пределы самой формы общения.
Реальные жизненные взаимодействия всегда ритуализованы, когда в большей, когда в
меньшей степени. И чем образованнее, культурнее (в общепринятом смысле этого слова)
человек, тем большую роль в его жизни играют ритуальные моменты. Феномен такта
есть феномен ритуализации повседневности. Тактичный человек не вставит в разговор
реплику о собственной личной проблеме, даже если она для него в тысячу раз важнее
темы данной беседы. Точно так же он не прореагирует непосредственно и
"содержательно" на неуместную реплику или неуместный поступок другого.
Таким образом, негативный оттенок, придаваемый характеристике действия как
ритуального, не всегда правилен. Разделить негативное и позитивное в ритуале так же
трудно, как определить, где кончается такт и начинается лицемерие, хотя именно
из негативной интерпретации слова "ритуал" возникло понятие ритуализма. Ритуализм можно понимать в трех смыслах: во-первых, ритуализм как принцип
межиндивидуальных повседневных взаимодействий; во-вторых, ритуализм как форма
адаптивного поведения; в-третьих, ритуализм как ценностная характеристика личностей,
или групп, или даже крупных социокультурных систем.
Формирование ценностей исторически складывается именно в таких, какие они есть, ритуалах, и всякий антиритуализм неизбежно сводится к борьбе против основополагающих ценностей, выражаемых в
ритуалах, за иные, новые ценности. Ритуалы классифицируются по разным основаниям-критериям. Важным считается
разделение ритуалов на магические и религиозные. Дюркгейм в соответствии со своими
представлениями об обществе предлагал считать главным отличием магии от религии то,
что первая имеет индивидуальный характер, а вторая — общественный. Если говорить
более конкретно, можно отметить, что в магии (колдовстве) отсутствует характерная для
религии вера в персонифицированные сверхъестественные силы, т.е. в бога. Магические
ритуалы преследуют непосредственные, ближайшие цели и, что очень важно, они
являются делом индивидов, а в результатах религиозных ритуалов обычно бывает
заинтересовано все общество (клан, племя) и поэтому, как правило, все общество (или
ключевые группы, или символические общественные фигуры) участвует в их
осуществлении.
Ритуалы можно классифицировать также по их функциям. В первую очередь следует
выделить кризисные ритуалы, совершаемые индивидом или группой в критические
периоды жизни или как ответ на острую и совершенно неотложную проблему. Примером
может служить танец дождя, совершаемый обычно в период долгой засухи, когда потеря
урожая грозит племени полным вымиранием. Этот сложный ритуал совершается при
участии практически всего племени под руководством верховных жрецов, шаманов или
священников. Он детально и четко разработан, пришел из стародавних времен. Заметим,
что вообще ритуал и импровизация исключают друг друга.
В современном обществе характер кризисного ритуала носит обращение главы
государства к народу в случае бедствия, его пребывание непосредственно на месте
бедствия. Кризисным ритуалом необычайной силы воздействия стал военный парад 7
ноября 1941 г. на Красной площади, когда войска прямо с парада шли на фронт.
Благодаря случайному стечению обстоятельств коммеморативный обряд превратился в кризисный, многократно усилив тем самым свое воздействие.
Календарные ритуалы совершаются регулярно по мере наступления предсказуемых,
повторяющихся природных явлений, таких, как смена времен года, смена фаз луны,
созревание урожая и т.п. Во всех сельских культурах имеется огромное количество таких
ритуалов, крайне сложных, насыщенных элементами эротики, со своими особенными
богами, героями, мифическими персонажами. По мере развития общества, его
индустриализации они частично секуляризируются, частично отмирают.
Календарные ритуалы нередко рассматриваются как одна из разновидностей ритуалов
перехода).
Особый класс образуют ритуалы интенсификации. Этот термин введен
американскими антропологами Чеплом и Куном для обозначения совокупности
ритуалов различных типов: кризисных, календарных и других, осуществляемых для того,
чтобы противостоять нарушению равновесия групповой жизни, вызванному либо
внутренними, либо внешними причинами, интенсифицировать взаимодействие между
членами группы и вообще повысить степень групповой сплоченности. Именно с такими
ритуалами мы сталкиваемся, например, когда на свадьбу или иное семейное торжество
съезжаются члены семьи, разбросанные по всей стране и до этого случая не видевшие
друг друга годами, если не десятилетиями. Функцию интенсификации выполняют, как
правило, кризисные ритуалы. Обычно ритуалы интенсификации не имеют собственного
специфического содержания, объединение их в один класс происходит на основе той
роли, которую они играют в поддержании уровня интенсивности групповой жизни.
По своему содержанию и социальной функции выделяются ритуалы родства, причем
они касаются не родства по крови или по браку, а родственных отношений,
сформировавшихся на основе функциональных взаимосвязей. Таковы, например,
ритуалы взаимоотношений членов семьи с крестным отцом или крестной матерью. Это
так называемое ритуальное родство (третий тип родства наряду с родством по крови или
по браку). В традиционных культурах оно играет весьма важную роль.
Мы назвали лишь наиболее распространенные типы ритуалов. Вообще же в
зависимости от применяемых критериев и уровня анализа можно выделить буквально
бесконечное количество типов ритуалов. Например, ритуалы могут классифицироваться по участию в них мужчин или женщин на чисто мужские, чисто женские и смешанные ритуалы. В чисто мужских ритуалах имеют право участвовать только мужчины, но некоторые из них фигурируют в качестве женщин и символически имитируют физиологические функции, присущие женщинам в чисто женских ритуалах, наоборот, отдельные женщины имитируют физиологические функции мужчин. Но это вовсе не означает "принятия роли" женщины или, наоборот, мужчины, согласно отчужденным ролевым определениям (если говорить современным языком). Это означает бытие женщиной или соответственно мужчиной в период ритуального времени, выключенного из нормального чередования времен. (Как происходит это "переключение».
Кроме того, ритуалы могут быть классифицированы по массовости, т.е. по количеству
участвующих, по степени структурированности, по чередованию элементов аморфности
и структурированности, по характеристикам группы, внутри которой и во имя которой
они исполняются. Последний момент очень важен, ибо ритуалы стратифицированы,
причем стратифицированы двояко — в отношении как земной, так и мифологической
иерархии. Некоторые ритуалы могут исполняться только вождями, или только
старейшинами, или только охотниками (или только брахманами, или только кшатриями и
т.д.), причем исполнение соответствующих ритуалов представителями других групп (или
каст) влечет неисчислимые тяжелые последствия как для виновников, так и для
оскверненных групп и даже самих оскверненных ритуалов. Боги (и прочие мифические
существа) ревниво относятся к исполнению ритуалов. Так, использование ритуального
предмета, предназначенного для служения в честь одного мифического существа, в
ритуале, предназначенном для другого, может привести к совершенно непредсказуемым
последствиям. Например, к деградированию бога, смене мест и значимости богов,
короче, к перевороту в мироздании, который, безусловно, отразится и на людях (в виде
мести оскорбленного бога).
В любой культуре присутствует также множество ритуалов нерелигиозного или не
прямо религиозного характера. Здесь имеется в виду ритуализованный характер любых
типов действий и форм деятельности, вплоть до встречающихся наиболее часто.
Такие ритуализованные формы, важные и значимые также в современной жизни,
можно назвать диффузными формами ритуального поведения. Но поскольку эти ритуалы
не кодифицированы, не стандартизованы, а чаще всего даже и не рефлексированы, и в то
же время выполняют важнейшую функцию создания и поддержания достаточно
стабильных структур межиндивидуальных взаимодействий, правильнее их можно было
бы именовать диффузными формами социальности. Тонкий анализ таких ритуалов
провел американский социолог И. Гофман.
Не будем анализировать концепцию Гофмана в полном объеме, а покажем его подход
к ритуалистическому по своей природе феномену уважительного поведения, т.е.
поведения, функция которого — выразить уважение и признательность одного человека
другому.
Различают уважительное поведение двух видов, каждый из которых ориентируется на
соответствующий тип ритуала: ритуал избежания или ритуал презентации. Ритуалы
избежания — это предписываемые ограничения поведения, предназначенные для
поддержания социальной дистанции между индивидами. Они ограничивают степень
вовлеченности индивидов в социальное отношение, помогают сохранять некоторый
уровень формальности и определенную степень индивидуальной автономии для его
участников. Заметим, что ритуалы избежания в том виде, как они описываются
Гофманом, напоминают зиммелевское понятие такта.
Ритуалы презентации
Ритуалы презентации — это тоже предписываемые модели уважительного поведения,
но служащие цели поощрения и активизации взаимодействия. Если ритуалы избежания
предписывают, чего не надо делать по отношению к партнеру, чтобы не ущемить его свободу и индивидуальность, то ритуалы презентации предписывают способы вовлечения партнера во взаимодействие путем выказывания знаков уважения. Это, по Гофману, "приветствия, приглашения, комплименты, мелкие услуги"
Rites de passage (ритуалы перехода) — это особенный класс ритуалов, существующих
в каждой культуре и выполняющих особые функции, связанные в первую очередь с
последовательным прохождением индивидом стадий своего жизненного пути — от
рождения до смерти . Ритуалами перехода отмечаются моменты изменения
индивидуальной идентичности. Ритуалы перехода особенно важны и имеют особенно
выразительный характер в традиционных, а также в "первобытных" обществах. Здесь
момент перехода зачастую означает полную потерю старой идентичности и приобретение
новой, совершенно иной идентичности, что предполагает изменение всех социальных
характеристик личности, иногда вплоть до смены имени.