 |
|
Необходимость и случайность
Федеральное агентство железнодорожного транспорта
Сибирский государственный университет путей сообщения
Кафедра «Философия и культурология»
ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ И СТРУКТУРА ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
По дисциплине
Философия
| Руководитель __________ ____________________ (подпись) (ФИО) _________________________________ (дата проверки) | Разработал студент гр. 15-МБ-35 Головина Яна Сергеевна (подпись) (ФИО) ________________________ (дата сдачи на проверку) |
Краткая рецензия
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
_______________________
(запись о допуске к защите)
| _______________________ (оценка по результатам защиты) |
ВВЕДЕНИЕ:
Детерминизм – это такая концепция в философии, которая продвигает идею о том, что всякое следствие имеет свою причину, и все в мире обусловлено, чтобы не сказать, предопределено. Существовали богословские концепции, где утверждалось, что все, что происходит в нашем мире, предопределено свыше, и изменить этого никак нельзя. Бог одних людей приготовил к спасению, а других – к проклятию. Таков теологический детерминизм. У него есть и такая разновидность, как фатализм, когда считается, что все в нашем будущем уже определено заранее. Противоположная же философская позиция называется индетерминизмом.
Необходимость и случайность
Необходимость – это то, что вытекает из самой сущности материальных систем, процессов, событий и что должно произойти в главном так, а не иначе. Случайность же – то, что имеет основание и причину не в самом себе, а в другом, что вытекает не из главных связей и отношений, а из побочных, что может быть, а может и не быть, может произойти так, но может произойти и по другому.
История вопроса
Этимология русского слова «необходимость» великолепно передает его смысл: существуют такие события, которых не обойти, не миновать, не избежать.
Категория необходимости содержит в себе определенный пласт обыденного в силу того, что является не только формой бытия, но и мышления. Так необходимость «ощущается» исследователем в первую очередь там, где присутствует повторяемость, причем даже в том случае, если причины события не известны.
Одноразовые и непериодические события первоначально отождествляют с дезорганизацией, и только в исключительных случаях впоследствии делаются попытки познать определившие их причины. Поиск этих причин вырождается зачастую в простую констатацию их наличия, закрепляя за ними фатальность и непознаваемость. Отмечая это, Аристотель указывал, что страшное в трагедии особенно выразительно, когда «что-то одно неожиданно оказывается следствием другого... В самом деле, здесь будет больше удивительного, чем если что случится нечаянно и само собой, ведь и среди нечаянных событий удивительными кажутся те, которые случились как бы нарочно...».
Возможен и обратный ход рассуждений: если вопрос о причинах события, нарушившего привычный порядок, поставлен, и определить их не удается, то, считая событие не имеющим оснований, его определяют как «случайное».
Очевидная (или неочевидная) необходимость осуществления событий, следствий, корреляционных эффектов, с одной стороны, и наличие фактора случайности, с другой, приводили в истории философии к рождению диаметрально противоположных концепций.
До XIX в., как отмечал Б. Рассел, среди физиков преобладал взгляд, что вся материя гомогенна. По теологическим основаниям же человеческие тела часто освобождались от механического детерминизма, к которому вели законы физики. «Если, как некоторые думали, иногда и случаются чудеса, то они находятся вне сферы науки, поскольку они по своей природе не подчинены закону».
В философии были созданы как парадигмы, роль необходимости в которых абсолютна, а случайность - лишь следствие временной непознанности объектов, так и системы, в которых, напротив, спонтанность и случайность довлеют над обусловленностью. Крайние модификации второго варианта вели, помимо прочих следствий, к отрицанию познаваемости мира.
Исследователями отмечается, что философское осмысление этих категорий началось с античности, разделившись на два направления. Первое направление - попытка осмыслить природу необходимого и случайного, имеют ли они причины, чем различаются они сами и их причины? Второе направление - общемировоззренческое - заключалось в обсуждении вопроса: является мир необходимо организованным, подчиняется ли то, что в нем происходит, определенному порядку и закону, или же в нем есть также и случайность, не входящая в порядок?
По указанному общемировоззренческому вопросу в целом мыслители античности стояли на позициях организованности мира.
Исследователи отмечают особую роль мифа как первоначальной ступени становления античных представлений о мире. Исходная рациональность, выявляющаяся в установлении взаимосвязей естественного со сверхъестественным в мифе, с одной стороны, утверждает причинность, а с другой - предопределенность. Античный миф - это не мир хаоса, стихии; здесь - узнаваемые действия сверхъестественного существа, а сам человек находится в описанной мифом цепи событий.
С этой точки зрения миф отражает борьбу хаоса с «божественным» порядком, защищая мир от натиска стихии. При этом защищенный мифом пространственный континуум характеризуется универсальным детерминизмом и взаимосвязанностью, а отмеченная неразрывность приводит к необходимости указания на вселенский смысл любого события.
По данному вопросу П. А. Флоренский писал: «Вся природа одушевлена, вся жива, в целом и в частях. Все связано тайными узами между собою, все дышит вместе друг с другом. Враждебные и благотворные воздействия идут со всех сторон. Ничто не бездейственно: но, однако, все действия и взаимодействия вещей-существ-душ имеют в основе род телепатии, изнутри-действующее, симпатическое сродство. Энергии вещей втекают в другие вещи, и каждая живет во всех, и все - в одной».
Отмечается, что мифическое знание построено на волюнтаризме, необусловленной активности сверхъестественного, которая представляется человеку объективной реальностью. Рассматривая вопрос об ограниченности человеческих познавательных способностей, Л. Фейербах писал о «наделении» сверхъестественных существ качествами, превосходящими человеческие.
Познание причинности, таким образом, шло через обращение к космическому порядку, который представлялся возможным при наличии волевого акта, действия, по сути, беспричинного. Миф становится интерпретацией причинности.
Демокрит, например, отстаивал крайнюю позицию, согласно которой случайность является лишь субъективным мнением. Идея о Вселенной, «функционирующей» закономерно и предопределенно, безотносительно познающего субъекта, многократно формулировалась и позднее, и на текущий момент в различных конструкциях продолжает существовать.
В этом плане идеи Демокрита явились началом грядущей рационалистической традиции, оппонирующей детерминизму мифа: «Ни одна вещь не происходит попусту, но все в силу причинной связи и необходимости». На последующее отрицание мифологического видения целостности мира философским рационализмом указывал, в частности, П. А. Флоренский.
Традиция анализа взаимосвязи, существующей между случайностью и необходимостью, была заложена Гегелем.