Главная | Обратная связь

УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ И ВЫРОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА 5 страница

Потребность усовершенствования умственных и нравственных качеств также свойственна человеку, как и потребность усовершенствования здоровья и красоты. Но и здесь точно так же, как и во вкусах, нравственное чутье у различных наций и сословий, смотря по степени их развития, бывает различно. В общем итоге, однако же, массы неизбежно стремятся к тому, чтобы поднять уровень своего умственного и нравственного развития. Эта цель достигается как индивидуальным умственным трудом, так и наследственной передачей выработанной, таким образом, способности к этому труду при благоприятствующих половых сочетаниях. В силу этого требования, при устройстве брачных союзов, большею частью имеются в виду степень нравственных и умственных качеств выбираемого лица, благородство и развитость породы. Насколько эта потребность может выполняться путем наследственности, мы показали в предыдущей главе.

При частном разборе условий, содействующих изменению породы, мы прежде всего поставим:

1. Вкус и запрос на известные качества

Каждый человек сознательно или бессознательно стремится к тому, чтобы видеть в себе и своем потомстве лучшие качества, касается ли это внешних признаков, или моральных свойств. Руководимый этим побуждением, он заботится о своей внешности – физиономии, костюме, обстановке; по этому же самому инстинкт полового влечения указывает ему на личности, по его субъективным понятиям более совершенные, более удовлетворяющие его вкусу.

Любовь в физиологическом смысле, как мы сказали выше, есть проявление не просто полового стремления, а полового эстетического, т. е. не просто потребность воспроизведения, а смутно сознаваемая или вовсе бессознательная потребность воспроизведения потомства более совершенного.

Это мы видим не только на человеке, но и на животных. Крепкие и более красивые самцы и самки стараются, так сказать, щеголять своими качествами друг перед другом; птицы соперничают одна с другой в голосе, домашние животные и звери – в своей ловкости, силе, храбрости. Дарвин говорит, что «гвианский каменный петушок, райские птицы и т. д., в период половых стремлений, собираются кучами, и самцы, один за другим, распускают свои сверкающие перья и выделывают странные эволюции перед самками, которые, наконец, выбирают самого привлекательного из них. Тот, кто наблюдал за домашними птицами, очень хорошо знает, что они подвержены личным симпатиям и антипатиям».

Таким образом, и у животных есть периоды любви, периоды весны, соперничества, выбор невест и женихов, основанный на предпочтении лучшего худшему. Это – естественный подбор, в силу которого лучшие породы размножаются, а худшие и слабые редеют и исчезают. То же самое и у человека. Как только начинают проявляться в нем половые инстинкты, вместе с этим развивается чувство любви, т.е. предпочтение лучшего (по личным понятиям) индивидуума худшему и стремление вступить в брачные половые сношения именно с этим индивидуумом.

Период лучшей красоты и силы обыкновенно совпадает с периодом этого выбора. Как только эта половая задача кончена, воспроизведение потомства произошло, мужчина и женщина большей частью перестают заботиться о своей более выгодной внешности и сосредоточивают свою заботу на потомстве и опять-таки на том, чтобы это потомство было по возможности лучше. Поэтому и говорят, что любить можно один раз в жизни, так как цель или побуждение к любви только одно – воспроизведение рода в более удовлетворительной форме. Если мы видим факты повторяющейся любви, то должны объяснить их не иначе, как неудовлетворительностью прежних попыток, незаконченностью цели, вследствие чего являются новые стремления к ее достижению. Если любовь не увенчалась браком, или брак – плодородием, то вслед за разочарованием является новая инстинктивная потребность к выполнению закона природы, новые поиски за женщиной по своему вкусу, новые попытки любви, и продолжается это до тех пор, пока человек не удовлетворит своей цели. Оттого самая прочная и счастливая любовь – это любовь, имеющая последствием воспитание детей, и оттого бездетное супружество не так прочно и не так удовлетворительно.

Мы сказали, что любовь есть половой эстетический выбор с целью воспроизведения более совершенного потомства; но требования при этом выборе у разных личностей, разных сословий и наций бывают различны. Здесь играют роль запрос на те или другие качества и личный вкус. В силу преобладания этих требований и развиваются в последующих поколениях те или другие характеристические особенности; стало – быть, вкус и запрос при выборе супругов играют не маловажную роль в прочности или подвижности, совершенстве или ухудшении физических и даже моральных качеств последующих поколений. Доказательство этого можно видеть в сохранившихся до сих пор особенностях сложения у различных сословий. Так, например, русский крестьянин, для которого жена – работница, выработал потребность при выборе невесты искать преимущественно физической крепости, дородства, здоровья. Жена его должна быть и работница, и кормилица, потому у крестьянина и развился вкус к женщинам плотно сложенным, краснощеким, с большими грудями. Этот вкус когда-то был и общерусским вкусом, когда на женщину смотрели не как на сильфиду, а как на расторопную хозяйку и на здоровую мать.

Если мы вспомним идеал русской женщины по оставшимся литературным памятникам, то увидим, что прежде более всего ценились длинная русая коса, лебединая грудь, щеки с ямочкой, кровь с молоком. В 1793 году идеал женской красоты рисовали так: «женское пригожество составляют: младость, средний рост и дородство; стройность всех частей, длинные белокурые волосы, тело нежное и чистое; здоровая и румяная белизна, ровное чело и не мускулистые виски, глаза светло-серые, большие, не на выкате, но ровно с лицом, имеющие приятный взор; нос долговат, щеки немного выпуклы с небольшими ямками, губы румяные, малый рот, белые и ровные зубы, несколько продолговатую бородку с ямкою, небольшие уши, прилегшие к голове; грудь белая и крутоватая, кисти у рук белые, длинноватые и полные; островатые пальцы, ногти жемчужные и овальные; тихое дыхание, приятный голос и добрый прием, с перехватом стан, благородная и скромная походка».

Поэтому русская женщина, например, до-Петровского периода была не то, что теперь в высших слоях общества. Тщедушное сложение, бледно-матовый цвет лица, тонкие черты тогда были не в моде; потому естественно, что потомство с такими качествами медленно размножалось, и наружный тип русской женщины складывался по другим требованиям, чем он складывается теперь.

Прежний взгляд на женщину и прежние требования на нее остались теперь почти исключительно в крестьянстве. Оттого здесь преимущественно сохранился прежний тип русской женщины. При взгляде на деревенских красавиц, мы до сих пор очень часто можем встретить и круглые красные щеки с ямочками, и длинную русую косу, и полные груди. Деревенская женщина до сих пор так же плотна и коренаста, как была и прежде.

Относительно мужчин запрос был преимущественно на физическую силу, высокий рост, коренастое сложение. Такой идеал мужского совершенства рельефнее всего выразился в народной поэзии о богатырях, поднимающих палицу в тридцать пуд, выпивающих одним духом чару зелена вина в полтора ведра, побивающих целую рать и проч. От мужчины изящных форм не требовали, разве за исключением русых кудрей, а требовали силы и отваги. Под влиянием такого идеала, русский крестьянин в последующих поколениях должен был развивать или, по крайней мере, поддерживать упомянутые качества, что и наблюдается в действительности.

У купцов средней руки или вообще у купцов, не изменивших дедовским вкусам и обычаям, понятия о красоте и запрос на эту красоту совсем другие, чем у дворян, или, даже, чем у крестьян. Купец отдает в этом отношении преимущество пухлости и округлости форм; ему нужна не сухая пикантность, а плоть и кровь с достаточным количеством жира, лебединая грудь, щеки со сплошным румянцем; поэтому, вследствие усиленного запроса на эти качества, личности, обладающие ими, скорее выходят замуж и, стало быть, в большем количестве плодят себе подобных. Таким образом размножается и складывается купеческий тип, по которому, в большинстве случаев, купчих легко отличить от женщин другого сословия.

В среднем и высшем классе нашего общества понятия о красоте, а, стало быть, и вкус, совершенно изменились. Не вдаваясь в причины изменения этого вкуса, скажем только, что здесь немаловажное значение имела литература. В былое время девочки и мальчики зачитывались Жуковским и другими подобными поэтами, рисовавшими женский идеал в полувоздушных формах. Такой болезненный, искаженный идеал естественно проникал в жизнь. Девушки и женщины морили себя голодом или, по крайней мере, стыдились при людях есть, как следует здоровому человеку, пили уксус, ели мел и глину, напускали на себя худобу и бледность, чтобы больше походить на неземное творение^[2]. Мужчины в свою очередь, зараженные тем же извращенным вкусом, предпочитали подобных женщин. Крепко сложенная и здоровая красавица им казалась «Матреной». Кроме того, и сами мужчины любили поинтересничать своей физиономией в том же роде, добиваясь естественной или искусственной бледности и по возможности утончая свое тело. Одним словом, страдальческий вид был в моде, и чем болезненнее, бледнее человек, тем он казался лучше. Понятно после этого, какого приплода можно было ожидать от сочетания подобных личностей. И вот в нарождающихся поколениях достигли, наконец, необыкновенной тонкости и нежности кожи, истончили кости скелета, по возможности уничтожили жирную подстилку, одним словом – сделали из привилегированных сословий нечто бесплотное и бездушное, потому что здоровый дух может быть только в здоровом теле.

Английская нация выработала в себе вкус к здоровью и крепости. Там, даже в высших слоях общества, между другими качествами жены требуют качеств здоровой матери и кормилицы. Мужчины, со своей стороны, также не щеголяют нежным сложением, и чем крепче, рослее и мускулистее мужчина, тем он предпочтительнее. От таких браков, естественно, рождается такой же приплод. Мы любуемся детьми англичан, перенимаем от них манеру воспитания, но, несмотря на это, наши привилегированные детки, гуляющие с голыми ножками, все-таки остаются теми же тщедушными созданиями, и это понятно, потому что сложение ребенка есть результат наследственности; воспитанием оно может только поддерживаться и сохраняться. Из чахлого семени не разовьется крепкое потомство, сколько бы мы ни положили забот на его воспитание.

Мы не разбираем здесь, который из приведенных вкусов или идеалов красоты лучше и натуральнее, – это легко могут решить сами читатели, – а приводим только факты, что вкус и запрос отражаются на человеческом поколении точно также, как они отражаются путем искусственного подбора на усовершенствованных с известною целью животных (тонкорунные овцы, рысистые лошади и пр.). Но мы, конечно, далеки от той мысли, чтобы изменение или характеристику физических свойств известной нации или сословия выводить исключительно из этого источника. Напротив, на развитие тех или других физических качеств имеет влияние и много других условий, о которых мы скажем ниже.

Кроме запроса на физическую красоту, естественно в обществе должен существовать и запрос на нравственную и умственную силу. Относительно последнего следует однако же заметить, что он до сих пор преимущественно направлен был к одним мужчинам, а не к женщинам. От первых требовали по преимуществу ума и силы, от вторых – красоты и сердца. Правда, относительно выбора невест еще давным-давно ставили условие, чтобы она была «лицом красна и умом свершна», но последнее условие большею частью пренебрегалось. Народ привык смотреть на женщину, как на создание в умственном отношении слабое, поэтому и не был к ней взыскателен, удовлетворяясь одними физическими ее качествами. «У бабы волос долог, да ум короток», – говорит пословица. «Ум женский не тверд, – говорили старые книжники, – аки храм не покровен; мудрость женская, аки оплот не окопан, до ветру стоит: ветер повеет, – и оплот порушится; так и мудрость женская, аки оплот, до прелестного глаголанья и до сладкого увещания не тверда есть. Немощнейшии суть разумы женские, в нечувственных ничто же могущи умное постигнути». «Московского государства женский пол, – говорит Котошихин, – грамоте неученые, и не обычай тому есть, а природным разумом простоваты, и на отговоры не смышлены и стыдливы: понеже от младенческих лет до замужества своего у отцов своих живут в тайных покоях, и оприч самых ближних родственных, чужие люди никто их, и они людей видети не могут, и потому мочно дознаться, отчего б быти гораздо разумными и смелыми; также как и замуж выдут, и их потому ж люди видят мало».

Таким образом, от женщин требовали не ума, а только красоты и доброты, рабской покорности и стыдливости. При общем убеждении об умственном и нравственном бессилии женщины, она сама, наконец, признала такое мнение века, нравственно и физически поработив себя мужу. Выражение, что муж есть «глава жены», принято было в самом обширном смысле. Муж, не повелевающий своей женой, считался унижающим свое мужское достоинство.

В таком положении был запрос на умственные качества женщины до-Петровского периода. С этого времени женщина стала принимать большее участие в общественной жизни, начала больше сталкиваться с людьми, и поэтому, естественно, запрос на ее умственные качества увеличился. Мужу стыдно было, если его жена в обществе, в разговорах оказывалась простовата и несмышлена. Но этот запрос на развитие, проистекающий из эгоистических видов мужчины, был слишком ограничен. Он не подкреплялся потребностью женского развития, вытекавшего из самой жизни, из социального положения женщины. Женское развитие имело применение только в гостиных, а не на общественных аренах; поэтому оно имело одностороннее, так сказать, поверхностное направление. Такой ограниченный запрос на умственное развитие женщин в массе остается и до сих пор. От женщины большею частью не требуют ни большого ума, ни основательного образования, – это считается излишней, неприменимой к делу роскошью, – а ограничиваются тем, если она усвоит внешние манеры, иностранную речь, сумеет прилично и со вкусом одеться и бросить в обществе несколько вычитанных из новейших журналов фраз. При таком ограниченном запросе, при таком недостаточном применении умственного развития к жизни, естественно, это развитие подвигалось очень туго. Только в самое последнее время, когда на женщину стали смотреть, как на существо в умственном отношении равносильное мужчине, Когда стали ждать от нее и требовать более серьезного образования и более серьезной умственной деятельности, в рядах женщин стали появляться личности, удовлетворяющие этим требованиям. Если бы теперь для женщины открылось большее, или даже какое бы то ни было, применение умственных сил в гражданской жизни, положим, напр., если бы она могла быть медиком, учителем и пр., то, само собой разумеется, что, рядом с запросом, развились бы и эти силы.

Все сказанное показывает, что запрос играет большую роль в развитии тех или других качеств массы народонаселения и подтверждает общее положение, что производительность идет рука об руку с потреблением. От женщины до сих пор требовали любви, сердца, грации, кокетства, и она развила в себе это до тонкости. Будет время, когда эти качества выйдут из моды, и они удалятся на второй план пред выступающими новыми требованиями, точно так же, как стушевались в современном женском обществе некоторые, бывшие некогда в моде, физические качества, напр., пухлые щеки с ямочками и полные груди,

Мы не считаем нужным распространяться здесь о влиянии запроса на умственное развитие мужчин, – это очевидно само собой. На мужчине всегда лежала прямая обязанность всех забот и распоряжений, как относительно своего семейства, так и дел гражданских, государственных. Поэтому естественно, что умственные качества в нем ценились и требовались более всех других. В силу этого, ум мужчины, при постоянном упражнении и изощрении, развивался более быстрыми шагами, тогда как другие качества, напр., физическая красота, сердечность были отодвинуты на второй план.

Рассматривая в частности проявления умственного развития в различных профессиях, мы еще нагляднее убедимся в прямой зависимости его от степени запроса.

Было время, когда в России большую часть умственного труда, по крайней мере относительно некоторых специальностей, возлагали на иностранцев, считая русских неспособными к этому труду, точно так же, как теперь считают женщин, – и следствием этого выходило то, что мы по этим специальностям не имели никакого развития.

Так, например, еще не очень давно думали, что механиком, аптекарем, медиком, профессором и пр. может быть только немец, что будто у русского человека не хватит для этого ни ума, ни терпения. Такое мнение поддерживалось долго не только вследствие известных распоряжений по внушению иностранных влиятельных специалистов, но и по ложному убеждению публики.

С переменою взглядов на русские способности, с увеличивающимся запросом на русские умы, они быстро начинают развиваться в требуемом направлении. Теперь публика убедилась, что и русский человек может быть хорошим доктором или механиком, и это убеждение служит уже залогом, что у нас не перестанут развиваться эти специальности на домашней почве. Но публика не убедилась до сих пор, что женщина может исполнять различные гражданские профессии точно так же, как и мужчина, или что аптекарем может быть и не немец, – и у нас до сих пор нет ни специалистов женщин, ни русских аптекарей, потому что ни на тех, ни на других до сих пор нет запроса.

Было время, когда военные люди пользовались более благосклонным вниманием публики, чем труженики на гражданском или ученом поприще, – и военная служба, доставлявшая больше чести и почета, привлекала к себе громадные массы молодых сил, исчезавшие здесь без всякой производительности. Умственные силы менялись на мелочи, и из даровитых людей сплошь и рядом выходили только салонные герои, Печорины или Онегины, потому что массой публики эти качества ценились гораздо более. С переменой вкуса или запроса переменяются и личности. Когда на первый план выступит не физическая сила и салонная ловкость, а умственный труд, тогда, естественно, всякий способный к этому труду будет иметь и охоту и возможность проявлять свою жизненную деятельность в этом направлении.

2. Влияние внешних жизненных условий

Влияние климата на структуру и наружные признаки человека и животных не должно подлежать сомнению. В более резких формах это можно заметить при сравнении животных тропических и полярных стран. Достаточно бросить один беглый взгляд на животных, собранных в музее, чтобы сказать, что такое-то живет около полюса, а такое-то около экватора. Под экватором цвета животных разнообразны – яркие, металлические; под полюсами же – однообразны, бледны, обыкновенно серые, белые. Вместе с разнообразием цветов, по мере приближения к экватору увеличивается разнообразие и самых животных, т. е. их видов.

Сельским хозяевам известно, что лошади в холодных и сухих местностях становятся малорослыми, но сильными, в местностях холодных и сырых они малорослы и вялы.

О свиньях говорят, что белые свиньи холодных климатов, будучи водворены в климате более теплом, становятся черными. По свидетельству Тремо, то же самое наблюдается и над человеком, т. е. что белый тип под влиянием жаркого климата может переходить в черный, и наоборот, в умеренных и холодных климатах черный тип смягчается. Евреи в северных странах Европы большею частью русые; у английских евреев голубые глаза и светлые волосы, у немецких и польских – очень часто встречаются рыжие бороды. В Индии можно видеть совершенно черных евреев.

Влияние климата на пигмент кожи и волос будет ясно для всякого, кто только сравнит северных жителей, например, финнов, с жителями умеренного и жаркого поясов. Это можно резко наблюдать, проезжая даже по одной России от севера к югу, причем не может не броситься в глаза, как белокурое и мелкое народонаселение постепенно сменяется более крупным и более пигментированным населением. Овца, при водворении в другом климате и предоставленная самой себе, изменяет качество своего руна. Так, в суровом и холодном горном климате овцы получают густую, грубую шерсть, тогда как в странах теплых получается противоположное явление. То же самое можно видеть и на других животных: на севере шерсть становится гуще и пушистее, на юге, напротив, меньше и реже.

Влияние климата, отражаясь на росте, цвете кожи и волос, не распространяется однако же на кости скелета, не изменяет типических племенных особенностей, которые, кажется, подчиняются только помеси крови. Доказать это не трудно. Почти от каждого европейского народа отделились части, за несколько веков до нас поселившиеся в других странах света; несмотря на это, они не потерпели существенных изменений. Белый человек давно живет у экватора, в той крайней температуре, которая действует на него сильнее всякой другой, но все-таки и теперь можно отличить там сынов Англии, Франции и Испании. Кожа их загорела и стала смуглее, изменился характер, даже, может быть, рост, а порода не выродилась. Английский, французский и испанский переселенец сохраняют отличительные черты своих предков. Самым убедительным примером в этом отношении могут служить евреи. Этот народ, рассеянный по всему земному шару, подвергаясь влиянию всевозможных климатов, самых крайних удобств и неудобств жизни, все-таки в течение многих веков не утратил своих признаков. Еврей русский, немецкий, французский, итальянский, испанский, американский и пр. везде остается евреем, за исключением мелких оттенков. У него сохраняются те же характеристические формы и пропорции, из которых слагается национальный тип. Тип этот, несмотря на влияние всевозможных климатов, не изменился в течение целых тысячелетий. Доказательство этого можно видеть в египетских гробницах и памятниках, где фигуры евреев, сделанные во весь рост, представляют почти совершенные портреты нынешних евреев. Можно ли найти лучшее доказательство в пользу точности национального типа, в пользу того, что ни климат, ни образ жизни, ни всевозможные гонения и лишения не изменяют национальных признаков? Помянутые влияния, как мы уже сказали, могут отразиться на мягких частях, на росте, на здоровье народа, но не на характере скелета.

Вместе с изменением кожи и волос, смотря по местности, изменяется и продолжительность жизни. Средняя продолжительность жизни на юге гораздо менее чем на севере. Конечно, и в жарких странах можно найти несколько столетних стариков, но сравнительно они там очень 'редки; южное население умирает гораздо моложе и дряхлеет скорее, чем северное.

Замечательные примеры долголетия встречаются преимущественно в холодных климатах. Так, в Шотландии Джемс Лауренс умер 140 лет; в Ирландии графиня Десмонд умерла тоже 140 лет; графиня Эклектон умерла 143 лет; Томас Винслов – на 146 году. В Англии Джон Эффингем дожил до 144 лет; Френсис Консист – до 150 лет; Томас Парр – до 152; в Норвегии Иосиф Суррингтон умер 160 л. В России в 1804 году, из 1.358,287 умерших, было 1504 человека, имевших от 90 до 95 лет, 1501 – от 100 до 105 лет, 71 человек от – 105 до 110 лет, 22 человека – от 110 до 115, 22 человека – от 115 до 120 лет и 3 – от 120 до 125 лет (Марат). Во Франции в 1802 году, из 904.692 умерших, было 5134 человека, достигших от 90 до 100 лет, и только 39 человек – от 100 до 105 лет, 14 – от 105 до 110 лет и 2 – от 110 до 118 лет. Взамен уменьшенной продолжительности жизни, темп ее у человека на юге гораздо быстрее, чем на севере. Женщина южных стран созревает скорее (10-12 л.), но зато скорее и старится.

Влияние пищи. Кормление в стойле производит нежных животных с более тонкими и слабыми костями, с тонкой шерстью и нежной кожей. Кормление на пастбищах, напротив, подкрепляет развитие костей и сухожилий и вообще не изнеживает тело. Сочный и жидкий корм у животных усиливает деятельность лимфатической системы и развивает рыхлую клетчатку и жир, тогда как сухой корм производит явления противоположные. То же самое мы постоянно видим и на людях. Не говоря о скудной, недостаточной пище, влекущей за собой упадок питания и недостаток развития, род пищи отражается на наружном виде питомца. Взгляните на детей, вскормленных хлебом и картофелем, и на детей, развившихся в более благоприятных условиях: между теми и другими вы увидите значительную разницу. Первые представляются сырыми, золотушными, с сильным развитием живота и лимфатической системы, тогда как вторые имеют умеренную полноту, свежесть и цветущий вид. Хорошая хозяйка при взгляде на телятину, поданную к столу, по цвету ее отличит, – кормили ли теленка одним молоком, или другой пищей. Следствия систематического кормления всего поразительнее на свиньях. Если мы сравним, например, беркширскую и лейстерскую свинью с большеухой германской или обыкновенной домашней, то увидим между ними резкую разницу. Первая имеет низкие и тонкие ноги, маленькую голову, но колоссальное туловище, в котором не видно ни позвонков, ни ребер, а как бы все состоит из рыхлой клетчатки, проросшей жиром, тогда как во второй больше развиты кости, чем мускулы и жир.

Между крестьянами, ведущими трудовую, деятельную и подвижную жизнь при умеренно питательной пище, поразительной толщины никогда не встречается; но тот же крестьянин, разбогатев, делается, напр., содержателем постоялого двора, старостой, купцом, словом, переходит в выгодные условия для питания своего тела, и он начинает жиреть иногда до безобразных размеров. Поразительная толщина встречается преимущественно между зажиточными, малоподвижными крестьянами, купцами, духовенством, одним словом – у здоровых людей, пользующихся весьма питательным и обильным столом и весьма незначительною деятельностью.

Стало быть, к ожирению располагают: здоровое сложение, обильная пища, сидячая жизнь и бездеятельность.

Литератор и мелкий небогатый чиновник, несмотря на сидячую жизнь, не ожиревают, потому что они большей частью работают сверх своих сил и редко пользуются блистательной материальной обстановкой. Но тот же литератор и тот же чиновник, делающийся тузом, быстро начинает прибывать в фигуре и весе.

Светские барыни, несмотря на бездеятельную жизнь, редко полнеют потому, что, с одной стороны, редко пользуются хорошим здоровьем вследствие воспитания и наследственности, с другой стороны, потому, что жизнь их все-таки не так беспечна и сонна, как жизнь купчихи. Заботы о нарядах и выездах, о положении в свете, интриги и соревнования в состоянии также изменить тело, как умственный и физический труд.

О влиянии недостаточного питания будет сказано в другом месте.

Удобство жизни, комфорт, забота о своей внешности также отражаются на физических свойствах человека и животных.

Деревенская рабочая лошадь, превращенная в городскую выездную, скоро изменяет свой внешний вид. Овес, теплая и сухая конюшня, заботливая чистка и вытирание производят то, что та же самая неуклюжая лошадь делается гораздо круглее, нежнее и красивее.

Деревенский мальчик, взятый на воспитание или усыновленный господами, в скором времени делается по наружному виду настоящим барченком. Бедняк, вышедший в люди или разбогатевший, с течением времени получает в своей фигуре нечто, так называемое, благородное. Это нечто, смягчающее и округляющее черты человека, и есть результат комфорта и довольства. Такое изменение фигуры, цвета и выражения лица зависит как от рода пищи и удобства помещения, так и от культуры своего тела, душевного состояния и образа жизни.

Выражение лица, главным образом, складывается вследствие преимущественного упражнения тех или других лицевых мускулов. Деятельность этих мускулов находится в связи с нравственным состоянием человека. Страсти или известное настроение духа отражаются на лице вследствие необходимого сокращения при этом известной группы мышц, потому и говорят, что лицо есть зеркало души. Когда известное состояние повторяется у человека довольно часто, то и деятельность мускулов, выражающих это состояние, усиливается и, наконец, делается привычной. Таким образом складывается постоянное, свойственное известному человеку и характеризующее его выражение лица. Мы различаем умное и глупое, веселое, задумчивое или печальное, величественное (начальническое), напыщенное, злое или хитрое и тому подобные выражения, смотря по тому, какое из этих качеств у человека преобладает. Говорят, что некоторые дамы и начальники нарочно приучают перед зеркалом свои физиономии к известному выражению и путем упражнения достигают своей цели.

Если мы будем применять теперь влияние внешних жизненных условий к совершенствованию человеческих пород, то прежде всего должны заметить то общее положение, что, чем благоприятнее сказанные условия для каждого человека или нации, тем совершенствование идет быстрее. Как несомненно то, что климат и физические условия страны имеют неоспоримое влияние на успехи цивилизации, так же точно, с своей стороны, плоды цивилизации, выражающиеся в народном довольстве, возвышают моральный и физический уровень народа. Поэтому кавказское племя так опередило в развитии все остальные племена; поэтому же более цивилизованные ветви этого племени представляются, даже в анатомическом отношении, более совершенными, чем другие, менее цивилизованные. Греки и римляне выработали свой тип до такой высокой степени, что под их влиянием многие современные народы Европы, происходившие некогда от диких или полудиких племен, облагородили свой тип и примкнули к народам более совершенным; от того же, с другой стороны, многие нецивилизованные племена, находящиеся в невыгодных материальных условиях, до сих пор так мало развиты.

Чтобы оценить влияние материального довольства на физическое развитие человека, достаточно обратить внимание на факты, находящиеся у нас перед глазами. Сравните русские деревни, населенные свободными крестьянами и некогда бывшими крепостными, деревни зажиточные – с разоренными и долго угнетавшимися, – и вы увидите в типе жителей тех и других большую разницу. Пришибленное, униженное и разоренное народонаселение с первого раза бросится в глаза своей физической и нравственной неразвитостью. Поставьте этих же самых людей в более благоприятные условия материального быта, и они не замедлят догнать в развитии своих более счастливых соседей. Впрочем, о влиянии бедности и рабства мы будем еще говорить в своем месте.