 |
|
Даже то, что мы называем течением времени, является, в сущности, не более чем непрерывным перемещением экрана и постепенным приоткрытием того, что уже от века дано во Вселенной.
Бог создает замыслы, принимающие любые формы в мире, чтобы обернуть их в первоначальное состояние в соответствии с делами людей, которые думают, что их дела осуществляются, но Бог оборачивает их дела. И нам кажется, что до смерти еще ой как далеко! Самая страшная материальная иллюзия! В черном-черном лесу стоит черный-черный дом, в черном-черном доме есть черная-черная комната, в черной-черной комнате стоит черный-черный стол, на черном-черном столе стоит черный-черный гроб… Отдай мое сердце!!!Кому? Ненормальному или Венику?
Смерть несомненна, но время ее не определено.
Ненормальный или Веник?
И понял, что я заблудился навеки
В глухих переходах пространств и времен.
А где-то струятся родимые реки,
К которым мне путь навсегда запрещен.
Николай Гумилев
Г.
Начало этого… И продолжение, и конец в том, что Существо никто не спросил, хочет оно появиться на этом свете или нет. Его просто схватили за голову неизвестно откуда явившиеся холодные клешни и выдернули из того пространства, в котором оно обитало. Расплывчатые пятна, кружащиеся вокруг, измазали его маслянистой жидкостью, туго обернули белыми вонючими тряпками и, переложив на твердую тележку, с грохотом покатили прочь. По дороге Существо обмочилось. В чреве нестерпимо засосало. Затем его грубо перебросили на что-то твердое и оставили одного. Глаза уперлись в белый блестящий потолок. Ему вдруг невыносимо захотелось чем-нибудь пошевелить. Оно напряглось, покраснело. Попыталось повернуть голову… Тряпки держали мертвой хваткой. Оставалось только вращать глазами, слушать и нюхать. «Кляц-ц-ц! Дзинь-ля-ля!» – неожиданно раздалось откуда-то сверху. В мозг Существу ударил дурманящий, сладко-терпкий запах, и кто-то, склонившись к уху, пробасил: «Вот и сотворился! Ишь ты! Рыженький, изумрудноглазенький! Имя твое – Ненормальный! Запомни! Ты пришел в этот мир, чтобы…» Но тут Существо глубоко вздохнуло, голова закружилась, и оно задремало. «Быр-р-р!» – Существо проснулось от собственного громкого пука, вместе с которым выпустилась порция теплого повидла. Кожу защипало. «Что же делать? – подумал он. – Ходить я не умею. Говорить тоже. Конечности мои слабы и без когтей… Клыков, чтобы кусаться, нет. Но зато у меня есть… мозг! И он может мыслить! Он – мое главное оружие. Сейчас я точно знаю: Я – Ненормальный. И вытащили меня из чего-то Большого. Но зачем? Зачем я пришел на этот свет. И кто сказал, что Я – Ненормальный? – И явилось чувство, что он уже здесь был… И ничего не осознал… – Знак! Надо вспомнить знак, который я для себя оставил. И тогда я пойму, и откроются каналы». Но тут в голову полезли другие мысли: «А почему, прежде чем покормить, мне связывают руки и ноги? Не то! Не то! – обрывал он себя. – Надо вспомнить знак! Знак…» Но так Ненормальный ничего и не вспомнил. Зато его, наконец, прижало к себе то Большое, из которого он вышел. Послышался знакомый звук – тук-тук-тук! «Веник! Гыдыке!» – нежно поцеловав в щеку, ласково прошептало оно. Кругом замелькали другие, большие и маленькие разноцветные пятна, и все почему-то называли его Веником. «Какой же я Веник? – спрашивал он себя. – Я же Ненормальный! Но все называют меня Веником. Наверное, Веник я и есть!»
Продолжение проявления…
2007 г.
Да неважно, кто ты там есть, важно, что не должно было, но проявилось. Седьмого июля 2007 года от Рождества Христова Вениаминов Вениамин Вениаминович, или просто Веник…
«Знаем, знаем, – скажут нормально упакованные с обусловленными душами, у которых все нормально, как у других нормальных, а у тех нормальных, как у этих нормальных». Хотя все – это что? И нормально – относительно чего?«Знаем, знаем, не дураки какие-то! Бросил пить, курить, жрать и – по бабам. И при этом одномоментно? Дело понятное. Шизнулся товарищ! Так мужичок сознательно изголодался: мясом, рыбом, яйкой не питался. На вегетарианство поддался: пить перестал. Книжек умных начитался, возомнил из себя – у меня-де особое предназначение и прочее… Вот тебе и тихое помешательство на почве смыслобогоискательства».
Хорошо так оно и было бы, и нечего бы растекаться мыслью по древу. Появилось бы одним …ином, …омом, …истом больше – и ай да ладно! Мало их плодится и исчезает: куда ни плюнь, кругом одни основатели всяких учений и систем! И у каждого – его система самая великая, правильная и единственная. Знаем таких! Ленин – у одного погоняло было, бандит-бандитом, – тоже говорил: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно!» Поставил раком население шестой части планеты, загубил миллиончиков сто! И что, будто ничего и не бывало! Потом его подельник Сталин: «Кадры решают все!» Ну, и порешил добрую сотенку миллиончиков этих самых кадров! Потом еще один маньяк – Гитлер: «Каждому свое!» Ну, еще сотню миллиончиков чужих и полтинник своих! И тоже ничего! Как с гуся вода! Кто-то возразит: не они, мол! Народы сами бараны! Что хотели, то и получили. Ну, пусть будет так. Кто не руководствуется ложным эго и чей разум свободен, тот, даже убивая людей в этом мире, не убивает, и поступки его не имеют для него последствий.Экая разница, кто кому угождал и чью исполнял волю! Итог один. Факт остается фактом. Вновь полощутся на весеннем ветру стяги с фашисткой свастикой и коммунистическими серпами и молотами.
А если в религиях покопаться? Тут ва-ще-е-е полный завал! По количеству адептиков: около 1500 миллиончиков христиан, 750 – мусульман, 600 – индусов, 400 – буддистов. Миллиончиков 200 исповедует конфуцианство, 100 – сиптоизм, 40 – даосим, 20 – иудаизм. Далее счет идет на сотни тысяч, туда и лезть не стоит, потому как только в одной Индии около 3 миллиончиков богов. А если еще влезть в различные направления религий?! Например, христианства. Что там творится! Боже правый! Католики, православные, протестанты, англикане, мемониты, баптисты, квакеры, мормоны, свидетели Иеговы, евангелисты, пятидесятники, адвентисты, моравские братья, вальедисты и иже с ними… А если взять секты, то их в одном православии: иоанниты, иннокентьевцы, духовные христиане, хлысты, скопцы, духоборцы, молокане, субботники, ильинцы, истинно православные христиане и иже с ними… И такая же картина в исламе, буддизме, индуизме, иудаизме и иже с ними… А если еще добавить всякие модернистские религиозные течения! И все правы, и их учение самое правильное, единственное и неповторимое! И все такие серьезные, умные! У всех свои университеты!
А книг-то, книг понапечатали! Мама родная! Одна литература об Иисусе Христе в 30 миллионов раз превышает объем самого Нового завета! А он сам-то кто был? Направление диофизитов: католики, православные и иже с ними… – самое многочисленное – считает его богочеловеком, имеющим двойственную природу – божественную и человеческую; несториане – человеком, ставшим обителью божества; монофизиты: армяно-григорианская церковь, якобиты и иже с ними… – считают Христа просто Богом. Другие говорили, что это пророк Илия, возвратившийся на Землю. А современные ученые эмпирики-материалисты сказали о нем так: Человек, который прошел, неважно по какой причине, очень быстро колоссальный путь к совершенству, собственной эволюции, обретя в результате единение с Отцом Небесным, «Я и Отец – Одно», реализовав внутренние резервы с учетом влияния, а не за счет окружающей среды, и достигнул гармонии между Своей развивающейся личностью и окружающим пространством не в стремлении поставить Себя выше или вне всего, но сочетаясь с миром абсолютно гармонично и стабильно. А сам Иисус о себе сказал так: «Я знаю, откуда пришел и куда иду. Я не от мира сего». Тогда сказали Ему: «Кто же Ты?» Иисус сказал им: «От начала Сущий, как и говорю вам».Так кто же он есть на самом деле?
А взять Будду! Согласно тхереваде, «узкому пути спасения», он человек исключительно моральной чистоты, великий учитель, а согласно махаяме, «широкому пути спасения», он уже Бог, причем вместо одного Будды появляется несколько будд: Амитаба, Очирвани и иже с ними… Во такие дела! И пойми, кто из них прав?! А ведь счет-то идет на сотни миллионов адептиков, то бишь сторонников религии! Ну никак не может несколько сотен миллионов быть баранами, а другие несколько сотен миллионов – умными! Никак! Или может?! И как это понимать?!А еще христианам надобно иметь одну жену и быть ей верным; мусульманам можно иметь много; брахманистам и иже сними в идеале жен иметь ваа-ще не положено… Так сколько же иметь жен нормальному человеку? Если б я был султан, был бы холостой! Вот и попробуй разберись!
А еще есть политические партии, их тоже тьма тьмущая! Но тут о вере речь не идет, тут дела чисто меркантильные, а если кто и верит искренне этим прохиндеям от политики, то это только форменные дураки, и это уже их проблемы. А если сюда еще добавить философов, ученых с их логическими выкладками и научными гипотезами, тут вообще хрен кто разберется! Да одних психологических школ, изучающих поведение человека, свыше трехсот! Мама мия! И как же разобраться во всей этой прорве! И куда же деваться бедному Homo sapiens?! Невозможно! Никогда во всем этом не разберешься и всего этого не узнаешь! Потому как в большинстве своем все это не иначе как устраивание своих делишек под прикрытием высоких мыслишек. Да и не нужно это вовсе! А объясняется все это невообразимое нагромождение очень-очень просто. Каждое желание имеет право на существование, все зависит только от силы желания. Творец исполняет все! Но при этом никоим образом не передается от человека к человеку опыт его собственных ощущений-наполнений, полученных от исполнения этих желаний.Только методика… И не более, и не более… Я могу рассказать, как это было у меня, потому как чего не постигаю, тому не могу дать ни имени, ни определения.И каждому придется все отрабатывать самому! У каждого свой путь! Громадный тренировочный зал, в котором возможно все! Абсолютно все, что захочешь! Просто христиане хотят и отрабатывают свои желания-наполнения в своем христианском мире, который для них реален. А для индусов реален их индийский мир со всеми его реалиями. Для мусульман свой – арабский. У коммунистов была своя страна СССР, и они реально жили в ней. И каждый из нас живет в своей отдельно созданной стране со своими реалиями и отрабатывает свои желания-наполнения. А память, она что?! Она даже не может отличить, что для нее реально, а что нет! Пример из личной жизни: вот Я – Ненормальный, например, когда учился в старших классах, был без ума от романов Хемингуэя, Джека Лондона, бредил Незнакомкой Блока, и этот мир для меня вроде как был нереальный. А в реальном я делал какие-то уроки, сидел на каких-то собраниях и прочее. Минуло тридцать лет. И что?! Мир Хемингуэя, Джека Лондона и Блока для меня стал еще ярче, обретя новые краски и звучание. А тот, якобы реальный, превратился в какое-то серое пятно. Так что же для меня на самом деле реально?! А разум – тот вообще марионетка из марионеток, окромя как только сравнивать, ни на что не способен. Абсолютно мертвая рационалистическая машина, которая постоянно мечется между желаниями тела и души. Кто окажется убедительнее, тому он и служит. Проститут, короче! Он просто сравнивает то, что вдруг неизвестно откуда появляется, с тем, что у него уже есть, и пытается определить (в зависимости от того, под чьим влиянием в данный момент он находится): что это – страдание или наслаждение, добро или зло? И так все просто, а кажется – непостижимо…
Но тут подлетает откуда ни возмись на шикарной тачке зловредно-мерзопаскостная чета Эго-Сатана и Шиза-Шпана и орет в два горла: «Хорошо-то оно хорошо! Но какой во всем этом смысл? И зачем вообще дана человеку мысль? Ужели только для того, чтобы из пустого в порожнее рассуждать и все отрицать? А не лучше ли в себе что-нибудь поискать! Но для того чтобы эта мысль была правильно понята…» – «Но я…» – «Поздняк метаться, трусик! Давай-ка, готовь для путешествия в детство автобусик! И в путь! Да и друга своего закадычного Веника с собой взять не забудь!»
Встреча с Инмаром
Г.
Маленький носатый сине-белый автобусик упрямо продирался сквозь лесные чащобы по ярко-красной глиняной дороге. Вениаминовы ехали к бабе Миле резать свинью. До деревни было полсотни километров, но тащились уже третий час, а едва преодолели половину пути. Стояла поздняя осень. С обеих сторон дороги сплошной стеной тянулись темно-зеленые ели, краснели рябины, желтели березы и осины. Слегка подморозило. Колеи местами доходили до пояса. Автобусик, кряхтя и надрываясь, постоянно буксовал, но упрямо продвигался вперед. Вода в радиаторе кипела. Мужики, перемазанные грязью, то и дело выходили из автобусика и толкали его. Если на пути встречалась горка, то пассажиры поднимались на нее пешком.
Как это было хорошо сидеть у мамы на спине и смотреть на голубое небо, кудрявые белые облака! «Кто там живет? – думал Веник. – Вот бы полежать на них!» И вдруг! Одно из них – самое большое – превратилось в голову деда с косматой бородой.
– Привет, изумрудноглазенький! – подмигнул Он Венику. – Это я тебе сказал, что ты – Ненормальный. Помнишь?
– Ничего я не помню! – вызывающе пробурчал Веник. –Какой я тебе Ненормальный! Я – Веник Вениаминов! У меня папа Веня и мама Надя есть! А можно я к тебе на облако залезу покататься?
– Нет!
– Тогда сам спускайся. И сделай так, чтобы автобусик не застревал.
– Не могу! Я тебе лично вот что должен сказать: ты пришел на этот свет…
Но тут старший брат Геник сильно дернул Веника за ногу.
– Тебе-то хорошо! – прогундосил он. – Все на маме ездишь, а я-то пешком хожу!
Веник улыбнулся в ответ. Геник дернул его еще раз.
– Ты зачем его дергаешь? – сердито воскликнула Надя. – Потерпи немного! Тебе уже семь лет, а Венику только пять. Не могу же я вас обоих на себе таскать!
Автобусик меж тем капитально засел в огромной луже грязи. Подцепили трос и стали ждать проходящего транспорта. Надя с ребятишками присела на старый пень, глянула по сторонам. «Бог ты мой! – ударило в голову. – Так ведь это то самое место, где мы с подружкой Ангелинкой отдыхали, когда в город шли устраиваться на механический завод. Сколько лет-то минуло…». Надя очнулась – им кричали, чтобы ехать дальше, – смахнула набежавшую слезу. Автобусик вытащили из лужи. Он почти не отличался от дороги, но стоял с гордо вздернутым носиком, готовый к дальнейшей борьбе. В деревню приехали к вечеру.
Как Веник видел душу…
Г.
С раннего утра Веник и Геник затаились на сеновале. Место казни свиньи Машки – как на ладони. Послышались голоса. Появились Веня с длинным ножом, дядя Коля с веревкой и его сын Яшка с топором. Огромная свинья Машка, похрюкивая, стояла в загончике. Дядя Коля нежно похлопал ее по толстому боку: «Машка! Моя хорошая!»
– А почему дядя Коля с ней разговаривает? – прошептал Веник. – Она что, по-человечески понимает?
– Баба Миля говорит, что у всего живого душа есть, – ответил Геник. – А если душа есть, значит, понимает.
– А какая она, душа? Можно ее увидеть или потрогать?
– Нет. Она невидимая! Вот смотри, уже начинают!
Дядя Коля ловко подцепил Машку веревочной петлей за ногу и резко подсек. Она, грохнувшись на бок, истошно завизжала. Петька мгновенно навалился на нее сзади. Геник, не выдержав, уткнулся головой в сено. Веник продолжал смотреть. Веня резко, по самую рукоятку вогнал нож. Машка крякнула, дернулась, и тут… ее глаза встретились с Веникиными. А из них, как из окошечек, кто-то смотрит! Да так жалостливо!
– Ты кто?.. – с остановившимся сердцем прошептал Веник.
– Я частичка твоей души! Мы с тобой одной крови… крови… крови… – тихо прозвучало в ответ. И окошечки закрылись. А от Машкиного тела отлетело вверх белое светящееся облачко. Веника обнял холод, и он тоже ткнулся головой в сено.
– Все, зарезали уже, – немного погодя тронул его за плечо Геник. – Ты только не думай, что я испугался, меня мутит.
– А я часть души видел! – очухавшись, прошептал Веник.
– Не мог ты ее видеть, тем более часть! Она невидимая!
– А я видел! Она – такое светящееся облачко!
– Смотри! Смотри! – перебил его Геник. – Сейчас Машку разрезать начнут, вон уже голову отрубили!
Дядя Коля нацедил полный ковш крови, немного плеснул на землю, сделал несколько глотков. И тут с сеновала: «Бр-а-а!» – Геника стошнило.
– А ну-ка! Шагом марш вниз! – скомандовал Веня.
Братья молча сползли с сеновала. Геник стоял бледный. Веник улыбался.
– Что, герои! – продолжал Веня. – Кровь пить будете, как настоящие мужики? Особенно тебе, Геник, полезно, вон какой худосочный.
Геникины глаза округлились, и он бросился бежать! Веника удержала какая-то сила, и он смело шагнул навстречу отцу. Веня протянул ковшик. Веник отхлебнул.
– Ну как?
– Сладкая! Еще хочу!
– Хватит! Ишь ты кровопивец выискался! Еще продрищешься! Смотри, мамке не проболтайся.
– Не проболтаюсь! А можно я посмотрю, как вы Машку разрезать будете? Где-то внутри у нее душа жила. Я видел, как она белым облачком вверх полетела, когда ты, папка, ей нож воткнул!
– Смотри, – разрешил Веня. – Пригодится в жизни. А про душу… меньше бабку слушай, тогда и чудиться не будет. Нет ее, души! Запомни! Мозгами надо в жизни работать.
Вечерело. Геник и Веник лежали на полатях, рядом копошились мальчуганы дяди Коли. Несколько девчоночьих голов торчало из-за шторок над печкой. Посредине избы на длинном столе – куски жареного Машкиного мяса, суп из гусятины с перловой крупой, большие сковороды с яичницей, тарелки с квашеной капустой и солеными грибами, вареная картошка, ковши с квасом и брагой, мутные бутыли самогона, караваи, шаньги. Сидели уже давно. «А что, споем? – предложил дядя Коля. – Запевай, Надюха!» И полилась песня… Ее подхватил один, другой. Пели без гармошки, повторяя одни и те же строчки по несколько раз: «Все мы тут родные собрались… и вместе радостно и долго будем жить… и слов плохих не будем друг о друге говорить… придет пора, и разлучимся навсегда… подайте вы коню овса… заржет… и сила заиграет в нем… и нам вина налейте, чтоб сердца развеселить… так будем жить, родные, вместе веселясь... земля бессмертна… мы – не вечны… мы уйдем… из праха нашего лишь ивы прорастут… и пух пойдет от ивовых ветвей… прекрасен мир… и солнце светит ярко… но все мы гости тут… мы все уйдем…»
Кто-то пел. Кто-то замолкал и начинал вновь. Кто-то выпивал и закусывал. Кто-то уходил и приходил… А песня все тянулась и тянулась…
Черные волосики
Г.
В группе «Якорек» готовились к утреннику «День 7 ноября – красный день календаря!». Веник, стоя на стульчике на сцене во втором ряду, смотрел на портрет дедушки Ленина, висевший на стене. «Ленин – великий вождь и учитель! – вспомнил он слова воспитательницы Екатерины Федоровны. – Он боролся против царя, помещиков и капиталистов, чтобы дети всей Земли были счастливы! Да! Ленин! Это самое Большое и Главное!» И вдруг на портрете вместо Ленина появилась голова деда с косматой бородой и возмущено воскликнула:
– Я – Самый Главный! Я – Инмар! Я – То, Что на небе. Я знаю Великую тайну жизни и смерти! А Ленин что знает? И кто тебя сотворил? Я, а не он!
– Никто меня не сотворил, – возразил Веник. – Я от обезьяны произошел, так Екатерина Федоровна рассказывала.
– Знает она много! Ты – Ненормальный, ты пришел на Землю для того, чтобы…
Но Веник показал ему язык, и Инмар исчез. Затем он перевел взгляд на Екатерину Федоровну: «Такая она красивая! И волосы будто из золота!» А она, глянув на него, кивнула головой, и Веник выпалил: «Спасибо за заботу партии родной! Девчонки и мальчишки хором говорят. Мы скоро пополним ряды октябрят. И каждый из нас будет рад!»Воспитательница подняла руку вверх, и все дружно заорали: «За наше счастливое детство спасибо, родная страна!»
После репетиции к Венику подошел Игорешка и, оглядываясь по сторонам, прошептал:
– Знаешь, какие сегодня у воспитки трусы?
– Нет.
– И я не знаю. Сегодня никто не видел. А на полдник шоколадные конфеты «А ну-ка, отними!».
– Точно никто не видал?
– Точно. Я у всех спрашивал.
«Вот бы первым узнать, – подумал Веник. – тогда бы все пацаны на полднике по одной конфетке отвалили – такой уговор! Может, случайно на машинке подъехать или за обедом ложку уронить? А может?..»
Начались и закончились занятия. Прошел обед. Но так никто и не смог узнать. Оставался последний, крайне опасный вариант: встать и подкрасться во время тихого часа, когда Екатерина Федоровна будет отдыхать в своей комнате. Пацаны прикинулись спящими: рисковать никто не хотел. И Веник решился: пятнадцать штук «А ну-ка, отними!» – целая гора! А как Геник, старший брат, обрадуется! Он встал и, весь пронизываемый ознобом, двинулся вперед. Тело покрылось гусиной кожей. Пацаны, приподняв головы, внимательно наблюдали. Веник подкрался к воспитательской комнате и тихонько заглянул в дверь… и обмер! Екатерина Федоровна спала на кушетке. На щеках пылал румянец. Золотые волосы, змейками рассыпавшись по подушке, переливались на солнце. «Спящая красавица!» – восторженно прошептал он. И вдруг заметил, что халатик у Екатерины Федоровны совсем задрался. Одна ножка согнута в колене. Веник с замиранием сердца глянул и… ему стало не по себе. Но какая-то неведомая сила толкала его вперед. Он приблизился к Екатерине Федоровне, нагнулся… и стремглав бросился прочь, пулей юркнул под простыню и замер.
– Ну, че? – прошептал Игорешка. – Видал? Какие?
– Видал! – выдохнул Веник. – Она… это… того… без трусов! Там черные волосики!
– Врешь! – выпалил Игорешка. – Никаких там волосиков не бывает! Мы летом на даче у девчонок подглядели. Там – лысо!
– Дурак! Это у детей лысо. А у взрослых там волосики. Я у папки видел, когда мы в деревне в бане мылись. Понял?!
Вечером за Веником в садик пришел Геник, и они по дороге съели все пятнадцать «А ну-ка, отними!».