 |
|
Вукузё – хозяин воды
Г.
Из-за холмов, поросших густым лесом, красным шаром выкатилось солнце. Оглянувшись по сторонам, оно широко улыбнулось и брызнуло миллионами веселых лучей. Лес запарил. Туман, заливший луга, начал отступать. Во дворах замычали коровы, загоготали гуси, заблеяли овцы. Бабы схватились за ведра и чугунки. Мужики запыхтели папиросами, застучали каблуками кирзовых сапог. Затарахтел первый трактор. Прокукарекал последний засоня-петух.
– Гыдыке, хватит спать, – баба Миля легонько потрепала Веника за плечо. – Айда чай пить, да в лес!
Вставать не хотелось, но он знал, что баба Миля все равно не отступит. Да еще солнечный лучик светил прямо в лицо, да проклятые мухи кусали нос и уши. Веник сполз с полатей, натянул брюки с майкой и вышел на крыльцо. Испуганные куры с кудахтаньем шарахнулись в сторону. Петух бросил вызывающий взгляд. «Че пялишься, кусок старого ходячего мяса!» – пробурчал Веник, погрозив ему кулаком и, как канатоходец, расставив руки, двинулся в туалет по узкой дорожке из досок, петлявшей среди огромного навозного болота. Возвращаясь назад, он услышал странные звуки, доносящиеся с сеновала. «А может, это Гидмуртик, маленький бородатый старикашка, который по ночам яички ворует и коров доит?.. – подумал Веник. – Как обрадуется баба Миля, если я его прибью!» Он схватил черенок от лопаты, крадучись, поднялся по лестнице и что было сил – наотмашь – тюкнул по шевелящемуся сену! Раздался оглушительный писк. Веник слетел вниз и замер, готовый к дальнейшему бою. Тишина... Он сменил черенок на вилы и вновь поднялся по лестнице. Резко откинул сено: под ним лежала огромная серо-рыжая крыса с расплющенной головой. «Вот блин!» – выругался Веник и, подцепив вилами крысиную тушку, швырнул ее в навозное болото. Она медленно начала погружаться, последним исчез толстый рыжий хвост.
Сразу за деревней расстилалось поле золотой ржи. За ним зеленовато-голубой стеной возвышался лес.
– А давай напрямки! – закричал Веник. – В обход – такая далина!
– Нельзя по ржи! – ответила баба Миля. – Не по-людски это. По совести надо жить!
– А по совести – это как?
– Согласно с душой.
– А вот папка говорит, что души нет! – выпалил Веник. – Главное – работать мозгами.
– Есть душа! – воскликнула баба Миля. Как это без души?..
– А я ему и не поверил, – согласился Веник, – потому что я сам ее видел.
– Ишь ты! Я вон восемь десятков лет прожила и не видела. И какая она, душа?
– Это такое светящееся облачко. Оно от свиньи Машки вверх полетело, когда ее зарезали.
– На небо, к Богу… – задумчиво произнесла баба Миля.
– А я и Бога видел! – похвастался Веник. – Он такой косматый дед, похожий на медведя. Его Инмаром зовут.
– Нет! Он такой, как на иконе, – заспорила баба Миля. – И зовут его Отче Наш. А Инмар – это другой Бог! Младший…
– Получается, Бога два, разве так бывает?
– Всяко бывает. Главное, молись себе, да и ладно.
Миновав поле, они вышли к извилистой речке, поросшей ивами и смородиновыми кустами. Ниже по течению, под обрывом, виднелся Черный омут. С пологого берега коровы пили воду, бешено отмахиваясь хвостами от озверевших оводов. То одна, то другая поднимала голову, взгляд ее замирал, и она мощной струей мочилась в воду, и белый пенящийся след уплывал вниз по течению.
– А можно я тут с мостика на коров посмотрю? – попросил Веник.
– Гляди, я пока в логу зверобоя соберу.
Когда баба Миля ушла, Веник, оперевшись на перила, начал мочиться в речку: так хотелось проверить, пойдет ли и от него белый пенящийся след. И вдруг перила хрустнули, и он – бабах! Воды – по шею! Отчаянно замахал руками, рванулся к берегу, но песчаное дно ушло из под ног. Мгновение – и он под водой!..
И страх, страх, страх… И смерть есть страх, и страх есть смерть! Широко открыл глаза, а там – злорадно ухмыляющийся дядька с выпуклыми, лягушачьими глазами крепко схватил его за нос и начал теребить туда-сюда, приговаривая: «Будешь мою речку поганить? Будешь?» Веник отбрыкивался как мог. Ему даже удалось пнуть его в живот. Но силы были не равны. Еще мгновение..И страх, страх, страх… И смерть есть страх, и страх есть смерть. И темнота – черная-пречерная!
– Спасите! Помогите! Убивают! Мама! Баба Миля!
И вдруг кто-то схватил его за волосы и потянул вверх… И взгляд… кусочек света… неба голубого… Веник лежал на песчаном берегу. Перед ним на коленях стояла баба Миля.
– Смотрю я это… Он на мостике стоит… И вдруг – бултых! В речку! Ха-ха-ха! – размахивая руками, тараторил пастушок Васька-дурачок. – Гляжу – голова вынырнула… Потом пропала! Потом опять вынырнула… Ха-ха-ха! Смотрю – долго головы нет! Куда, думаю, делась? Посмотреть надо. Ну, и сиганул в воду! Да за волосы ее и хвать! Все портки себе промочил. Ха-ха-ха!
– Спасибо тебе, Господи! – беспрестанно крестясь, молилась баба Миля. – И тебе, Васенька, спасибо! От всей души!
– Да что ты, бабушка, испугалась? – храбрился Веник. – Сейчас дальше пойдем.
– Да как же это ты в речку то угодил?
– Стоял себе на мосту… – ответил Веник и, помявшись, добавил: – Да в речку начал писать. А загородка – бац! Ну а потом… знаешь, бабушка… – тут Веник перешел на шепот: – Там, под водой меня такой с лягушачьими глазами прямо на дно потянул.
– Это Вукузе! Нечистая сила. Он в Черном омуте живет. Нельзя было в речку писать! Надо прощения просить, иначе он не отстанет.
– Как?! – едва дыша, прошептал Веник. – Самому в Черный омут лезть?!
– Вот старая дура! – очухалась баба Миля, всплеснув руками. – Что говорю! Что говорю! Дите чуть не погибло… Совсем из ума выжила, старая дура!
– А прощения просить – это как? – уперся Веник.
– Не надо! Не надо!
– Как прощения просить? Скажи!
– Подойти к берегу и сказать: «Прости, Вукузе! Не хотел я тебя обидеть!»
– А вдруг он меня в Черный омут затянет?
– Не пужайся, на земле его силы нет! Давай вместе пойдем.
– Нет! Что я – трус какой-то?
Веник встал и, едва передвигая ногами, потащился к обрыву. Глянул… Сердце зашлось. Вода – черным-черна, и воронка посредине – так и крутит! Он поднял голову к небу… А там Инмар на облаке сидит и ехидно улыбается:
– Что, испугался? Этот Вукузе только на вид страшный, а в душе он добрый.
– Какой же он добрый? Он же меня утопить хотел…
– Сам виноват. Не твори гадостей! Проси прощения, не бойся.
– Прости, Вукузе… – прошептал Веник. – Не хотел тебя обидеть.
И тут из Черного омута, из воронки, высунулась та самая рожа с лягушачьими глазами и, лукаво прищурившись, прошамкала:
– Так и быть, впервой прощаю, но смотри, не погань больше моей речки! А за смелость место заповедное укажу: завтра поутру приходи – рыбы поймаешь, не снесешь!
Веник глянул вверх – никого! На черный омут – только белые пузыри по воде…