Здавалка
Главная | Обратная связь

Красноармеец в буденовке



Г.

Во дворе, напротив избы, как крепость, возвышался двухэтажный бревенчатый амбар. Внизу в больших деревянных ларях хранилась мука, зерно и крупы, тут же стояли кадки с квашеной капустой, солеными огурцами и грибами. Одну половину верхней части занимал чулан с окнами-бойницами, которые на зиму затыкались изношенными телогрейками. Другую – терраса с перилами из реек, сколоченных накрест; там всегда сушилось белье. В чулане вдоль стены стояла деревянная кровать, узлы и ящики с барахлом, висела старая одежда и овчинный тулуп, под потолком – пучки трав и березовые веники. В дальнем углу громоздился огромный сундук, окованный железом, с висячим замком. Пахло в чулане как-то странно. Венику этот сундук давно не давал покоя. Но все попытки открыть сундук гвоздиком заканчивались неудачей. И он пошел на преступление…

Как-то ближе к вечеру, когда баба Миля управлялась со скотиной, Веник незаметно проник в избу и выкрал ключ, который хранился у нее под периной. Соколом взлетел по лестнице, мышкой прошмыгнул в дверь. Сундук стоял в углу и угрюмо смотрел на него, как танк на поле боя. «Ну, сейчас я тебе задам!» – прошептал Веник и медленно двинулся вперед. Дрожащими руками достал ключ, засунул в замок, повернул… «Кр-кр-бринь!» – раздалось на весь амбар. Веник втянул голову… Осторожно вытащил замок из петель и положил на пол. С трудом поднял тяжелую крышку. С плаката, приклеенного к ее обратной стороне, на него сердито глянул Красноармеец в буденовке и угрожающе произнес: «Ты почему без разрешения в сундук залез? Я хранитель его. Отвечай!» Веник отскочил в сторону, замер… Красноармеец тоже. «Ух ты, показалось!» – облегченно вздохнул Веник и приблизился к сундуку. Сверху лежала потертая шинель, под шинелью – буденовка. Веник тут же напялил её на голову. Под буденовкой – выгоревшая гимнастерка с орденом Красного Знамени. Осторожно погладил его – такой холодный и гладкий. Под гимнастеркой – широкий кожаный ремень с двумя ремешками. Веник потянул его на себя. Он немного поддался… И вдруг кто-то с силой потянул его назад! Веника обнял холод… Сердце остановилось… Отскочив в сторону, он схватил толкушку от ступы и замер. Тишина. Вновь потянул ремень. И тут на концах ремешков он увидел узорчатые ножны с костяной ручкой. Весь трепеща, Веник вынул саблю из ножен, прикоснулся к лезвию и, подняв над головой, воскликнул: «Бей проклятых беляков! Вперед, чапаевцы! Ура!» И тут он увидел бабу Милю, стоявшую в дверях с застывшим лицом. «Сейчас влетит!» – пронеслось в голове. А из ее глаз вдруг потекли слезы, и она медленно присела на узел с барахлом. Веник хотел положить саблю назад, но, запутавшись в ножнах, повалился на пол, стукнулся о сундук. «Ой-ой-ой!» – закричал он. Баба Миля бросилась к нему, прижала к себе. «Бабушка, а это чье?» – спросил он. – «Деда твово Кузьмы. Знатный буденовец был!»

Нюлэсмурт – половинный человек

Г.

Чуть свет – все на ногах!

– Ну, Веник, – дядя Коля похлопал Веника по плечу, – будешь косить, как настоящий мужик? Батя твой – косец отменный! Рядок ровненький – травинка к травинке. Ты уж батю своего не позорь!

Веник молчал, насупив брови.

– Пошто к дитю пристал? – вступилась за него баба Миля. – Годы-то его какие?!

– Да я так, – отшутился дядя Коля. – Вот тебе, Веник, коса, специально ее для Вовки делал, когда он маленький был.

Только вышли из деревни, из-за синего леса показалось красное солнце. Сразу взяли скорым шагом. Едва прибыли на место и взялись за косы, овод-разведчик – тут как тут! Покружил-покружил, и бац – впился Венику в шею! Он ладошкой – шлеп! Промазал! Овод, резко взмыв, зло прожужжал и полетел за подмогой. А Веник все косил и косил… Сначала трава срезалась неровными клочками, а потом и вообще перестала срезаться. Он и эдак и так! А коса все острием в землю. Спина вдруг онемела, пот залил глаза. Вернулся овод-разведчик, приведя целую эскадрилью, которая мгновенно спикировала на Веника. Он заорал, бросив косу, и бешено закружился на месте, отмахиваясь от оводов. Атака оказалась удачной. Кожа в нескольких местах вспухла и нестерпимо зудела. На крик прибежала баба Миля и начала слюной смазывать укушенные места. Дядя Коля с Вовкой, заходя на новый ряд, тихонько посмеивались.

– Ты, Веник, – баба Миля указала рукой на кусты, – иди малину собери, в обед с молоком поедим.

– Нет, я косить буду! – заспорил Веник.

– Накосишься еще, день длинный. Иди.

Веник с недовольным видом положил косу. Баба Миля повязала ему на голову белый платок, повесила на шею литровую банку.

– Мотри! Малины многова не ешь: голова разболится. Помнишь, как одинова было?

Веник скрылся в кустах. И пошло: ягодку – в банку, ягодку – в рот... Когда набралось полбанки, его уже порядочно подташнивало. Но тут и обед поспел. Баба Миля постелила на траве под деревом широкий белый платок. Достала из корзины большую бутыль с молоком, каравай хлеба, вареную картошку, яйца, зеленый лук, соль в спичечном коробке. После обеда все прилегли на часок. Веник сидел, прислонившись к дереву, и твердил, отмахиваясь от оводов веточкой: «Буду косить, как все! Что папку-то позорить... Умру, но не уступлю!» Только вышли на покос, вместо оводов налетели тучи черных мошек и облепили глаза. А баба Миля, дядя Коля и Вовка уже далеко впереди. И только слышно: вжик! вжик! «Умру, но не отступлю!» – шептал Веник, но силы уже были на исходе. И вдруг кто-то взял его сзади под локти… И пошло: вжик! вжик! И ряд такой ровненький – травинка к травинке! А голос за спиной приговаривает: «Ты полегче веди! Полегче! На попу ей дави, на попу! Прижимай к земле. Много не захватывай. Слушай косу-то. Она петь должна. Слышишь: вжик! вжик!» Опустил Веникины руки, и только донеслось: «На попу ей дави! На попу!..» Веник обернулся – никого…

В деревню возвращались затемно, и вдруг из сосняка раздался протяжный вой.

– Что это, баба Миля? – со страхом прошептал Веник.

– Нюлэсмурт. Он половину своего тела потерял, теперича ищет.

– Как потерял?!

– А вот так, – спокойно продолжала баба Миля. – Шатался где попало. На земле не робил. Хитрил все – вот и потерял. А сам не знает, где, не ведает, вот и злится на людей, ищет виноватых.

– А если он сюда придет?

– А пущай только сунется. Мы его горелой палкой проткнем – только ее он и боится.

Вой прошел стороной, Веник облегченно вздохнул.

– А раньше ты, баба Миля, говорила, что человек должен по свету ходить, разум собирать, что Инмар его по свету рассеял, рассердившись на людей. Кто больше соберет, тот и умней будет. А теперь говоришь, что нельзя по свету шататься. Где же твоя правда, баба Миля?

– По свету с толком ходить надо. Ума-разума набираться, а не за бутылкой гоняться, как твой папка делает.







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.