Здавалка
Главная | Обратная связь

В.О. Ключевский. Курс русской истории.



Преподавательская и научная деятельность была у Ключевского связана воедино. 5 февраля 1872 г. Совет Московского университета утвердил В.О. Ключевского в ученой степени магистра русской истории. С.М. Соловьев уступил Ключевскому кафедру в Александровском военном училище, где тот будет преподавать 16 лет.

Началось накопление знаний и научных выводов, которые позже легли в основу знаменитого «Курса русской истории». В середине 1890х гг. друзья и почитатели Ключеского усиленно просили опубликовать курс лекций по истории России, который он уже много лет читал студентам.

Издание “Курса русской истории” имело определяющее значение в судьбе имени ученого. Не будь “Курса”, его лекторское дарование осталось бы уделом мемуарных воспоминаний, а его опубликованные исследования ставили автора лишь в один ряд с наиболее крупными историками конца XIX века, но не более того.

Ключевский предложил проблемное изложение русской истории. Подача материала студентам, выделение «главных моментов», в обучающем лекционном курсе, образность, доходчивость и конкретность изложения.

Конструкция «Курса» составили пять частей, в которых вошли 86 лекций, охватившие рассказ о русской истории с древнейших времен до реформ Александра II.

Ученый трудился над ним более трех десятилетий, но решился опубликовать его лишь в начале 1900-х годов.

Концепция исторического процесса в России, отраженная Ключевским в “Курсе”, противостояла взглядам государственной школы русских историков второй половины XIX века, концентрировавших первостепенное внимание на роли государства в истории общества и проблеме его управления часто в чисто правовом аспекте.

Все предшествовавшие Ключевскому русские историки, издававшие труды с систематическим изложением истории России, придерживались фактологического или проблемно-фактологического изложения. Весь огромный опыт лекционной деятельности помог Ключевскому порвать с этой традицией. Его “Курс” был первой и до настоящего времени единственной попыткой проблемного подхода к изложению Российской истории. Кроме того, опыт чтения курсов и по всеобщей истории привел его к отрицательному отношению к устоявшемуся взгляду об исключительно самобытном характере исторического пути России. Он ставил вопрос об общеисторическом процессе, в котором каждая “местная” история имеет своеобразие. Он поставил проблему об общих законах истории человечества.

Человеческая личность, людское общество и природа страны – вот те три основные исторические силы, которые строят людское общежитие. Он подводил читателя к мысли о практическом значении изучения исторического прошлого, т.к. оно создаёт настоящее. Он отдавал приоритет географической среде России, в условиях которой происходила борьба трудовой деятельности человека с природой и в зависимости от которой создавались различные сочетания общественных элементов. Именно отсюда вытекал афоризм В.О.Ключевского:”История России есть история страны, которая колонизируется”. «В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы судьбы и более выносливого»

Он разделил русскую историю на 4 периода. 1-й с 8 до 13 в., - русское население сосредоточивалось на среднем и верхнем Днепре с притоками. Русь была тогда политически разбита на обособленные города, в экономике господствовала внешняя торговля. 2-й (13-сер.15 в.) главная масса населения передвинулась в междуречье верхней Волги и Оки. Страна по-прежнему была раздроблена, но уже не на города с прилагающими к ним областями, а на княжеские уделы. Основа экономики – вольный крестьянский земледельческий труд. 3-й с пол. 15 в. до 1620-х., когда русские колонизировали юго-восточные донские и средневолжские черноземы; в политике произошло государственное объединение Великороссии; в экономике начался процесс закрепощения крестьянства. 4-й до сер. 19 в. (более позднее время Курс не охватывал) – это время, когда «русский народ распространяется по всей равнине от морей Балтийского и Белого до Черного, до Кавказского хребта, Каспия и Урала». Образуется Российская империя во главе с самодержавием, опирающимся на военно-служилый класс – дворянство. В экономике к крепостному земледельческому труду присоединяется обрабатывающая фабрично-заводская промышленность.

В “Курсе” и в отдельных статьях Ключевский создал целую галерею многоликих образов царствовавших в России монархов. Путем раскрытия личности он создавал малопривлекательное полотно, на котором образы российских монархов запечатлевались в большей степени не только как обычные, но и исторически малопривлекательные люди. Неприятие Ивана IV, ирония над Алексеем Михайловичем, завуалировано отрицательное отношение к Екатерине II и только оправдание Петра I за личное мужество и самопожертвование.

В набросках, не вошедших в “Курс русской истории” преемников Екатерины II – Павла I, Александра I и Николая I – он прямо называл чуждыми России людьми.

Одним из основных направлений в исследованиях Ключевского была история русской культуры. Он охарактеризовал систему дворянского воспитания, роль передовой французской литературы и психологическое восприятие дворянами её идей в условиях крепостной действительности. Эту тему Ключевский раскрывал блестяще, с присущим ему остроумием, но – особенно в “Курсе русской истории” – крайне односторонне. Он неоправданно отводил западноевропейскому влиянию определяющую роль в жизни дворянского общества, будто бы отрывавшему его от окружающей действительности, в результате чего дворяне становились пустыми людьми.

Историография представлялась В.О.Ключевскому не только узкоспециальной отраслью исторической науки. Он стремился показать, что общественные явления влияли на развитие исторической мысли.

 

 

В.Н. Татищев.

В 18 веке в европейской науке произошли значительные изменения, сдвиги в развитии философии и истории. Распространились теории общественного договора. Постепенно они начинают проникать и в Россию. В первой пол. 18 в. Рационалистический подход к истории в России становится основным. Наметился отход от провиденциализма. Качественно новый этап превращения исторических знаний в науку связан с именем Василия Татищева.

Василий Никитич Татищев родился 16 апреля 1686 г. в Псковском уезде. Из захудалого рода смоленских дворян. Учился в Московской артиллерийской и инженерной школе под руководством Якова Брюса, участвовал во взятии Нарвы (1705), в Полтавской битве и в Прутском походе. В 1713—1714 гг. совершенствовал своё образование за границей, в Берлине, Бреславле и Дрездене. Он не был профессиональным историком, но ему близки этнографические и археологические сюжеты. Его воззрения проникнуты идеями рационализма и практицизма. Он стремился убедить в необходимости и пользе истории. Он объяснял понятие история как «слово греческое значащее деяния». Он впервые делает попытку объяснить причины происходивших событий, подчёркивая что ничто само собой не происходит, указывая на закономерности в развитии народов. Труд «История Российская». В ней он пишет в предисловии что историю нужно знать всем профессиям. Нравственная роль истории в том, что она свидетельствует «как добродетель постоянно вознаграждалась, а порок наказывался».Т.е. знание истории необходимо для понимания и опознавания будущего. История человечества есть развитие человеческого разума – «всемирного умопросвещения». Он выделил 3 ступени в развитии Ч. Сравнивал развитие Ч. с развитием человека. Первый шаг к всемирному умопросвещению– «приобретение букв», благодаря которым человек мог сохранить события в памяти. 1. Этап – младенчество – до письменное время. 2. Юность – начало этапа связано с пришествием Христа: исчезли суеверия, стали развиваться науки. 3. «Мужеский стан» - связан с началом книгопечатания. У Татищева сложился прямолинейный вариант концепции поступательного «восходящего» хода истории. Сам прогресс он связывал с развитием научных знаний и представлений, а не социально-экономических отношений. Решающий критерий в периодизации – идейное развитие общества, истории и культуры. Историю Татищев классифицировал как «полезную» науку.

Основой общественного строя является естественный закон, заложенный природой человека. сам человек недостаточен, поэтому ему необходимо сообщество. Первоначально такое сообщество семья, затем род – город-государство – монархическое гос-во. Татищев выделял формы правления: монархию, аристократию – избранные персоны как в Венеции; демократия – общество выбирает главу «как в малых республиках». Выбор формы правления зависит от географии, в основе лежит территория и её защита. Он выступает за сильную центральную власть в России. Источники он распределил на 4 вида: 1) автор – участник событий 2) автор современник 3) автор писал позже на основе документов 4) автор соотечественник хорошо знающий язык, а не иностранец. Проработал много источников. С 1720 г. Он приступает к написанию «Истории Российской». Он поставил задачи: выявить, собрать, систематизировать материал и изложить его в соответствии с летописями; объяснить смысл материала, причинную связь событий, сопоставить русскую историю с западной, византийской, восточной. Выделял периоды: 862-1238, 1238-1462, 1462-1577 – незаконченный период в изложении. Труд состоит из 5 книг, которые включают в себя 4 части. Первая книга разделена на 2 части. В первой он пишет о народах населявших восточно-европейскую равнину в древности. Вторая часть описывает Русь в 862-1238. Он высказывает сомнения о месте обитания варягов, пишет что они пришли из Финляндии а не Пруссии (Байер писал что Пруссии). Опровергал происхождение Рюриков от Августа, считая его финном. Роль варягов в становлении древнерусского гос-ва он считал незначительной. Изучая этимологию слова «славяне» он приходит к выводу что их предками были греческие амазонки. Татищев недовёл повествование до запланированного 1613 года, остановился на 1577. Он делает упор на политическую историю. Развитие истории у него связано с деятельностью конкретных личностей(князей, царей). С т.з. рационалиста Татищев являлся родоначальником исторической науки в России, благодаря нему до нас дошли «Русская правда» «Судебник 1550 г.» «Степенная книга». Он положил начало становлению исторической географии, этнографии, картографии.

 

5 Роль Санкт-Петербургской Академии Наук в развитии русской историографии.

Со второй четверти XVIII в развитие научной мысли в России возглавляет основанная Петром I в 1725г. Академия наук. Положение об учреждении Академии наук было послано за границу русским дипломатическим миссиям для опубликования за рубежом и набора подходящих кадров. Г.З.Байер(1694-1738) был приглашен в Академию наук в 1730 г. Он сразу пришелся ко двору Анны Иоанновны и Бирона. До приезда в Россию в Кенигсбергском университете он изучал семитические и китайский языки,говорил свободно по латыни и писал диссертацию “О словах Христа”. Свое внимание он сосредоточил на одном факте- призвании князей из варягов.Он опровергает данные летописных сводов XVI в. о призвании варягов из Пруссии. Его деятельность в историографии получила различную оценку Н.Л. Рубинштейн отмечал прекрасное знание Байером византийских и скандинавских источников. По мнению М.Н. Тихомирова,он был бездарным,воинствующим немцем. Байер был крупным ученым-ориенталистом и филологом. Им опубликованы труды по языкознанию, литературе, нумизматике, эпиграфике. Его работы в основаны преимущественно на данных античных, средневековых,греческих,латинских писателей и на скандинавских источниках. Работы: специальные статьи -“О варягах”,”О происхождении Руси”. Г.Ф.Миллер(1705-1783) - один из известнейших немецких историков, почти 60 лет работал в Академии наук. Своей необычной активной деятельностью он оставил значительный след в разработке научной русской истории, архивном деле и просвещении. Благодаря покровительству секретаря Академии И.Д. Шумахера получил должность преподавателя латинского языка, истории и географии при академической гимназии. В начале своей деятельности в России Миллер имел в виду не столько науку, сколько службу. Результатом десятилетней работы в Сибири стали 38 фолиантов копий актового материала,так называемые “портфели Миллера”, представляющие богатейший фонд для изучения Сибири и не утратившие своей научной значимости до наших дней.Материалы Миллера далеко выходят за рамки местной сибирской истории и примыкают к общей истории России XVI-XVII столетий. Среди них акты периода смуты(грамоты Б.Годунова,Василия Шуйского,Михаила Романова и др),что положило начало его “Опыту новой истории России”, опубликованному в 1760г. В Петербург он вернулся с программой научно-исторической работы. В 1744г. он подал свой известный проект учреждения “Исторического департамента для сочинения истории и географии Российской империи”.в его план входило изучение публикации источников-степных книг,летописей,рукописей персидские,турецкие,житие святых,рукописные известия о построении церквей и монастырей,устные предания,иностранные сочинения о России.Основные тезисы сформулировал В.О.Ключевский:1)приход славян с Дуная на Днепр,в соответствии с рассказом Начальной летописи,М.относит к христианским временам,не раньше Юстиниана2)варягов он отождествляет со скандинавами. А.Л.Шлецер(1735-1809)- младший коллега Миллера. Представленный Шлецером в Академию наук план занятий одновременно стал и проектом разработки источников русской истории. А именно:изучение отечеств. памятников, иностранных памятн., использован.и тех и других источников для составления свода русской истории. В 1767-1768 гг. вместе с переводчиком Академии С.Башиловым Шлецер издал “Русскую Правду”, Судебник царя Иоанна, две первые части Никоновой летописи. В 1769г. он напечатал на французском языке очерк русской истории и на немецком- “Русскую историю до основания города Москвы(1147)”.Оба эти руководства были переведены на русский язык и долго служили для школьного образования.Сочинение Ш.”Нестор” имело большое влияние на развитие нашей историографии.

 

 

16 Евразийство есть идейное движение, возникшее около 1921 года в среде тогдашнего младшего поколения русской интеллигенции. Оно стремится подвергнуть пересмотру основные представления относительно хода русского исторического развития. Евразийство породило значительную историческую литературу, но и встретило многочисленные возражения со стороны старшего поколения русских историков. В исторической области оно сосредоточивает свое внимание на объяснении возникновения Российской империи XVIII-XX веков и сменившего ее Союза советских республик.

 

Какие стороны исторического прошлого подготовили возникновение каждого из этих явлений? Каковы исторические традиции, которые в них воплощены? С целью ответить на эти вопросы евразийцы высказываются за решительное расширение тех рамок, в которых трактуются проблемы русской истории. Они считают необходимым русскую историю расширить до рамок истории Евразии как особого исторического и географического мира, простирающегося от границ Польши до Великой китайской стены. Евразийцы уделили исключительно большое внимание определению географических особенностей этого мира - срединного мира старого материка - в их отличие от географической природы его западных (Европа) и южных (Азия) окраин" Наиболее бросающейся в глаза чертой в характеристике этого мира является флагоподобное, т. е. на манер полос в горизонтально подразделенном флаге, расположение в нем основных почвенно-ботанических и климатологических зон...

В пределах этого мира испокон веков существовала тенденция к культурной и политической унификации. История Евразии в значительной мере есть история этих тенденций. Наличие их весьма характерно отличает историю Евразии от истории Европы и Азии, гораздо более раздробленных в политическом и культурном смысле. Названные тенденции сказываются уже в пределах медного и бронзового века, в течение которых вся евразийская степная зона, от причерноморских степей до восточно-сибирских, была занята культурами "скорченных и окрашенных костяков" (названных так по типу погребений). Уже тогда резко обозначилась специфическая связь между культурами евразийской степной и лежащей к северу от нее евразийской лесной зоны, тесная связь, весьма отличительная для названных выше тенденций к унификации. В более позднюю эпоху, уже в пределах железного века, основными фактами истории Евразии было существование скифской и гуннской держав - с теми эпизодами, которые их окружают и отделяют друг от друга...

Дальнейшим большим фактом общеевразийской истории было образование и расширение Монгольской империи. В промежутках между "гуннской" и "монгольской" эпохами евразийской истории упомянутые выше унификационные тенденции запечатлены в истории авар, турок и т. д. На основе детального рассмотрения названных выше фактов евразийцы приходят к заключению, что в течение первых тысячелетий известной нам истории Евразии русское (восточнославянское) племя стояло в стороне от большого русла евразийской истории, хотя основные события ее и отзывались на нем непосредственно. Так называемая Киевская Русь возникла на западной окраине Евразии в эпоху временного ослабления общеевразийских объединительных тенденций. Однако почва, на которой она развивалась, была в значительной степени той же почвой, на которой в свое время росли и действовали скифская и гуннская державы. На это, ранее евразийцев, указал М. И. Ростовцев. Монгольским завоеванием Русь была втянута в общий ход евразийских событий, в дальнейшем выяснилось, что северо-восточная ее часть, в лице Руси Московской, способна к выявлению такой силы и духовного напряжения, которые делают ее наследницей монголов и позволяют этому оседлому народу принять на себя общеевразийскую объединительную роль, которую до сих пор выполняли, в пределах нашего видения, исключительно степные, кочевые народы. Вместе с ослаблением Золотой Орды произошло, по выражению Н. С. Трубецкого, "перенесение ханской ставки в Москву". Скифский, гуннский и монгольский периоды общеевразийской истории были продолжены периодом русским. Сказанное позволяет наметить те исторические преемства, наличие которых способствовало возникновению русского государства в его очертаниях XVI-XX веков. По мнению евразийцев, прослеживание этого преемства в его скифском, гуннском, монгольском этапах и промежуточных звеньях имеет для русского историка не меньшее значение, чем изучение собственно русской истории, Эта последняя до XV века была историей одного из провинциальных углов евразийского мира (и только после XV века стала играть общеевразийскую роль). Указанная концепция евразийской истории с наибольшей полнотой выражена в "Начертаниях русской истории" Г. В. Вернадским.

Итак, по мнению евразийцев, русское государство XVI-XX веков является в большей мере продолжением скифской, гуннской и монгольской державы, чем государственных форм дотатарской Руси (что, конечно, не исключает передачу других важнейших элементов культурной традиции именно этой последней). Только что приведенное заключение с особой силой подтверждено наблюдениями из области социальной истории. Тот строй, в котором все классы общества являются "служилыми", несут "тягло", где не существует настоящей частной собственности на землю и где значение каждой социальной группы определяется ее отношением к государству, - этот строй глубоко коренится в историческом укладе кочевых держав. Он был воспринят Московской Русью и дал ей огромную политическую силу. Только неполно и частично отошла от него в сторону европейских образцов императорская Россия...

Возрождение "тягловых" и "служилых" начал наблюдается в современном политическом и социальном режиме СССР. Из этого же источника идут и принципы этатизма, огромная роль государства (государя) в хозяйстве, столь отличительные для русской истории последних лет, и т. д.Иными словами, поставление в один ряд кочевых держав прошлого и русского государства позволяет целый ряд традиций в евразийской государственной жизни, которые вне такого сопоставления ускользали бы от взора исследователя. То, что объединяет историю этих держав с историей России, есть месторазвитие. Устанавливая связь исторических факторов с географическими (которая отнюдь не сводится, однако, к односторонней зависимости первых от вторых), евразийцы являются обоснователями в русской науке геополитического подхода к русской истории. На это указал несколько лет тому назад евразийский государствовед Н. Н. Алексеев...В области собственно культурной для евразийской концепции особенно существенны два обстоятельства: 1) подчеркивание, что уже с XV века Россия была не национальным, но многонациональным государством. Для XVI века евразийцы придают особое значение татарским служилым элементам, которые, по их мнению, являлись подлинными созидателями военной мощи Московского государства того времени. С большим вниманием они прослеживают те мотивы политического уклада русского государства, по которым отдельным частям нерусского населения обеспечивались его национальные и вероисповедные права; 2) утверждение, что связи с Азией не менее существенны в русской истории, чем связи с Европой. Выставление этого тезиса подразумевает пересмотр истории русских внешних сношений в духе большего, чем это практиковалось до сих пор, выпячивания роли Востока. В этом отношении евразийцы имеют такого предшественника, как известный, ныне покойный, русский востоковед Б. Б. Бартольд, много потрудившийся над таким пересмотром.

18 Покровский Жизнь и труды

Родился в семье таможенного чиновника. В семье, сохранившей идеалы нигилистов 60-х гг., придерживались критических взглядов на самодержавно-бюрократические порядки царской России и религию. Окончил гимназию с золотой медалью. Закончил историко-филологический факультет Московского университета (1891), где его учителями были В. О. Ключевский и П. Г. Виноградов.

Преподавал в учебных произведениях, участвовал в работе просветительских организаций. Обратился к марксизму, воприняв его поначалу в интерпретации «легального марксизма». В этом духе были написаны его первые исторические работы «Отражение экономического быта в «Русской Правде» (1898), «Хозяйственная жизнь Западной Европы в конце средних веков» (1899), «Местное самоуправление в Древней Руси» (1903) и т. д.

Разочаровавшись в либералах, в 1905 вступил в РСДРП. Участвовал в первой русской революции 1905 (Декабрьское вооруженное восстание), подвергся аресту. Летом 1905 встречался с Лениным в Женеве. В 1906 эмигрировал во Францию.

Во время эмиграции создал свое главное произведение «Русская история с древнейших времен» (в пяти томах, 1910-1913), написал также «Очерк истории русской культуры» (в двух частях, 1915-1918).

В августе 1917 вернулся в Россию, стал членом партии большевиков. Принимал участие в Октябрьской революции в Москве, был членом делегации на переговорах по заключению Брестского мира, состоя на платформе «левых коммунистов». В 1918 стал заместителем наркома просвещения, продержавшись на этом посту вплоть до смерти. Был также председателем президиума Социалистической (с 1924 Коммунистической) академии, ректором Института красной профессуры, председателем Общества историков-марксистов. Преподавал, был редактором ряда исторических журналов. В 1929 был избран действительным членом Академии наук СССР.

Концепция истории

На формирование исторических взглядов Покровского наибольшее влияние, помимо марксизма, оказали Ключевский, «легальные марксисты» и Богданов; эволюция взглядов историка была сложной и противоречивой.

Основным предметом его исследований была история России с первобытной эпохи до начала 20 века. Являлся первым русским профессиональным историком, предпринявшим ее систематическое рассмотрение в духе принципов материалистического понимания истории и концепции классовой борьбы. В связи с этим значительное место в научной деятельности Покровского занимала полемика с немарксистской историографией (Ключевским, Чичериным, Соловьевым, Милюковым, Платоновым и др.); острота идейного противостояния с традиционной русской и западной исторической наукой в утверждении и отстаивании принципов материализма и классового подхода, полемическая заостренность его произведений способствовали упрощениям, присущим его концепции. Каждое историческое явление, деятельность любых лиц или социальных групп рассматривались историком как экономически детерминированные и классово окрашенные.

Краеугольным камнем исторических воззрений Покровского стала теория «торгового капитала». Согласно его взглядам, основной движущей силой русской истории 16-19 вв. был «торговый капитал», выступающий посредником по отношению к деятельности непосредственных производителей, занимаясь вывозом хлеба, мехов, пеньки, леса, поташа и т.д. (Заметную роль «торгового капитала» отмечал еще и для древнерусской истории). Дворяне-помещики были, с одной стороны, союзниками «торгового капитала», купечества, с другой — его орудием.

Развитие «торгового капитала», колебания цен на хлеб, перемещение торговых путей, борьба за внутренние и внешние рынки определяли, по Покровскому, все перипетии и коллизии русской истории. Его функционирование обуславливало все аспекты внутренней и внешней политики российского государства, войны и завоевание новых территорий и народов, образование обширной империи. Социальные конфликты, крестьянские войны, восстания и мятежи истолковывал как проявление борьбы «торгового капитала» со своими внутренними конкурентами и классовой борьбы эксплуатируемых масс против «торгового капитала», его союзников и агентов. Русские монархи, полководцы, дипломаты и чиновники были «агентами торгового капитала», выступали как инструменты и проводники его интересов. Самодержавие квалифицировал ставшим крылатым выражением «торговый капитал в шапке Мономаха». «Промышленный капитал», непосредственно связанный с производством, в России возник в 19 в. и вступил в конкурентную борьбу с «торговым капиталом». 19 век был эпохой максимального могущества последнего. Лишь в период с февраля по октябрь 1917 промышленный капитал добился, согласно Покровскому, господства в общественной жизни России.

Для исторической концепции Покровского было характерно обличение имперских и шовинистических стереотипов русской исторической науки, акцентуация негативных сторон русской истории — классового угнетения, агрессий и завоевательных войн, ограбления других народов, отсталости и т.д. Его отношения к царизму, дворянству, купечеству и буржуазии было преимущественно критичным. Развенчивал традиционных героев русской историографии — монархов, полководцев, дипломатов, церковных деятелей и т.д. — как своекорыстных, жестоких, невежественных, бездарных и т. п. Представители правящих царской России кругов нередко описывались им при помощи средств сатиры и гротеска. Для произведений Покровского была характерна также модернизация событий прошлого (рассматривал крестьянскую войну Пугачева как буржуазное движение и т. д.), использование рискованных исторических аналогий (Пестель — правые эсеры и т.п.).

Был склонен к отрицанию научности и объективности исторической науки, рассматривал ее как идеологическое «кривое зеркало», непосредственное выражение материальных интересов различных социальных слоев. Так, в Карамзине видел выразителя интересов «торгового капитала», в Соловьеве и Чичерине — «промышленного капитала», в А. П. Щапове — мелкой буржуазии, в Ключевском — интеллигенции как межклассового слоя и т. д.

Критика со стороны других историков-марксистов заставила его в конце жизни признать ряд недостатков своей концепции. Например, в работе «О русском феодализме, происхождении и характере самодержавия» (1931) он утверждал ошибочность ориентации на «экономический материализм», недооценки сферы производства и выпячивания сферы обращения, фактически отказавшись от концепции «торгового капитализма», отметил недостаточное отражение творческой роли народных масс, активности людей.

 

9 В определенном смысле Чаадаева можно считать родоначальником того направления в русской идеологии, которое стало называться западничеством. Ему противостояло так называемое славянофильство, зачинателями которого были И.В. Киреевский (1806 -1856) и А.С. Хомяков (1804-1880). Это довольно сложное идейное движение, в котором были разные этапы и которое по содержанию не было однородным. Его философский аспект сводился к стремлению осмыслить своеобразие и самобытность русской культуры, но в контексте общих тенденций развития мировой культуры. Поэтому центральным понятием у Киреевского становится понятие цельного разума. Это ничто иное как мировоззрение в виде цельного основания бытия. Одной из главных проблем здесь является соотношение веры и разума, при этом он ссылается на православие как на образец их единства. По Киреевскому, это отличает православие от всех других религиозных верований.

Цельный разум представляет собой органическое единство логического мышления, чувств и воли. И только через посредство цельного разума можно постигнуть цельную истину. Он пишет: "Для цельной истины нужна цельность разума" (55. С.319). Исходя из такого представления о разуме и истине, он и определяет цель философии: "не отдельные истины, логические или метафизические, составляют конечный смысл всякой философии, а то отношение, в которое она поставляет человека в последней искомой истине, то внутреннее требование, в которое обращается ум, ею проникнутый" (55. С.306). При этом, несомненно, достигнуть этой цели можно лишь постольку, поскольку философия в своих построениях соединяет веру и разум "как двух противоположных концов человеческой мысли, того, где она сочетается с высшими вопросами веры, и того, где она соприкасается с развитием наук и внешней образованностью" (55. С.321).

Таким образом, по Киреевскому, философия не есть одна из наук и не есть вера, а есть общий итог и общее основание всех наук и проводник мысли между ними и верой. Там, где есть только мысль или лишь вера, там нет философии. Более того, он считает, что философия должна быть тесно связана с личным опытом человека, его повседневной жизнью, иметь практическое значение во взаимоотношениях человека с обществом, с людьми.

Очень важен в философском наследии Киреевского анализ истории философии от античности до немецкой классики, и на этой основе видение основных недостатков современной ему европейской философии, особенно немецкой. Этот недостаток состоит в абстрактном рационализме, благодаря которому ее интересует в мире и человеке лишь "холодный порядок отвлеченного единства", "физический и умственный комфорт".

Исходя из этих общефилософских положений, Киреевский решает вопрос о взаимоотношении Запада и России. С его точки зрения, человечество едино, и история это единство отражает. Но нельзя не признать факт раздвоения единой цивилизации на Западную и Восточную (Российскую). Это раздвоение обусловлено раздвоением единой христианской церкви на православную и католическую. Этот раскол нанес ущерб и Западу и Востоку. "Отпадение Рима лишило Запад чистоты христианского учения и в то же время остановило развитие общественной образованности на Востоке. Что должно было свершиться совокупными усилиями Востока и Запада, то уже сделалось не под силу одному Востоку, который таким образом был обречен только на сохранение Божественной истины в ее чистоте и святости, не имея возможности воплотить ее во внешней образованности народов" (55. С.311).

Не принижая роль Запада в мировой культуре, видя дальнейший прогресс цивилизации в единстве Запада и Востока, но и видя превосходство Запада над Востоком, Киреевский все-таки считает, что России необходимо вырабатывать собственную образованность, культуру, а не просто копировать ее с Запада. "Россия мучается, но это муки рождения... рождения чего-то великого, небывалого в мире, основанного на русском православном духе, духе истинной христианской веры, лежащей в основе русской общинной и семейной жизни" (55. С.317).

Что касается социально-экономических перспектив России, то Киреевский видел их в отмене крепостничества путем реформ, конечным результатом которых он считал достижение личной, а не экономической свободы крестьянства.

Хомяков, как и Киреевский, в своей философской концепции основное внимание сосредоточил на понятии цельного разума, при этом в структуре его он основное внимание уделяет воле. Понятие цельного разума у него определяется цельностью бытия. Из концепции цельности Бытия и цельного разума Хомяков выводит концепцию соборности, которая становится одним из основных понятий во всей последующей русской философии. Большое внимание Хомяков уделяет проблеме соотношения самобытности духовной культуры страны и универсального характера науки. Наука везде одна. Ее законы одинаковы для всех стран и народов. Но ее использование должно быть своеобразно в разных странах и результат так же различен, ибо национальные корни – самобытны. Поэтому Хомяков вовсе не против заимствования Россией западноевропейской культуры, но против ее некритического использования, в том числе и тех ее явлений, которые не имеют корней в нашей стране. И как показал опыт русской истории, они так и остались инородными. Предмет его заботы – сохранение традиций русской национальной культуры, что и означает сохранение самобытности страны.

Теоретическое обоснование идеи самобытности цивилизации продолжают в России Н.Я. Данилевский (1822-1885) и К.Н. Леонтьев (1831-1891). Они заслуживают особого внимания и потому, что являются основателями того направления общественной мысли, к которому принадлежат О. Шпенглер, А. Тойнби, получившего на Западе чрезвычайно широкое распространение.

Особенность концепции Данилевского состоит в том, что он, применяя свои взгляды к истории человеческого общества, исходит из равного действия в ней причин двух видов: материальных и духовных. Такой подход позволяет ему сосредоточить внимание на анализе всех факторов, определяющих ход исторического процесса, независимо от их природы. Но если для объяснения последовательности исторических событий необходимо обращение к причинам обоих видов, то для раскрытия смысла истории необходимо учитывать в первую очередь идеальные причины.

Если касаться конкретного анализа исторического процесса, то Данилевский полагал, что представления о бесконечном прогрессе человечества "в подтверждение свое не может найти ничего аналогичного в природе, где все имеет начало и конец, все исчерпывает свое содержание" (34. С.69). Не отрицая в принципе социального прогресса, он предлагает нам свое его видение.

В отличие от понимания прогресса как бесконечного совершенствования общества, Данилевский под прогрессом понимает расцвет того, что в потенции содержится в общественном организме, точно так же, как расцветает растение из семени. То есть он предлагает к общественной жизни подходить с понятием органической системы. В связи с этим и меняется содержание понятия общественный прогресс. "Прогресс состоит не в том, чтобы "все поле", составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях". Эту органическую систему он называет культурно-историческим типом, а в его развитии необходимо различать два периода – этнографический, то есть период собирания сил для расцвета продукта этого развития – цивилизации, и период самого расцвета, который следует называть периодом растраты накопленных сил, что означает в историческом плане умирание культурно-исторического типа. Два указанных периода дают три состояния культурно-исторического типа: этнографическое, государственное и цивилизованное (культурное). Вот почему, как ни парадоксально звучит, именно расцвет культуры, то есть то, что и составляет критерий развитости типа, и является признаком его увядания и умирания (более ясно эта идея развита О. Шпенглером и А. Тойбни). Таким образом и объясняется его оценка Европы ХIХ в. – как начало конца европейской цивилизации.

Культурно-исторические типы являются уникальными. Главное в них – их индивидуальность, и в этом смысле они несравнимы друг с другом, являясь последовательными ступенями развития человечества в целом. В связи с этим он выступает против придания понятию человечества какого-либо объективного содержания. Вместо абстрактного понятия "общечеловеческое" он употребляет понятие "всечеловеческое". Данилевский выделяет в истории 10 культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассирийско-вавилонский, халдейский, индийский, иранский, еврейский, греко-римский, аравийский, европейский.

Есть у него попытки построить культурно-исторические типы по четырем разрядам культурной деятельности: религиозной, научной, политической, экономической.

Сказанным не исчерпывается содержание историософских идей Данилевского. Так, он ставит и серьезно размышляет над вопросом о способах влияния одной цивилизации на другую; рассматривает проблему влияния природного фактора на развитие культуры; исследует возможность созидания идеального общества; решает проблему несоответствия во времени расцвета культуры и социально-экономического упадка того народа, который является носителем этой культуры; ему принадлежит интересная мысль о соотношении прогресса и застоя в истории и т.п.

Все теоретические построения Данилевского имеют в конечном счете одну главную цель – обосновать идею панславянизма. Идеалом для него является создание в будущем государственного объединения всех славян со столицей в Царьграде. Думается, что эта идея – одно из самых слабых мест в его исторической концепции, так как в конце концов ему пришлось обосновывать тезис об особой миссии русского народа как основной силе возможного славянского государства. А это – идеологическая утопия.

Дальнейшее развитие идей славянофильства осуществляет К.Н. Леонтьев, хотя в его историософских взглядах есть много отличного. Так, он не разделяет идеи объединения славян в единое сверхгосударство. Более того, он весьма критично настроен против юго-западных славян, утверждая, что "для нас, русских, они есть ни что иное, как неизбежное политическое зло, ибо они до сих пор в лице интеллигенции ничего, кроме пошлой и обыкновенной современной буржуазии, миру не дают".

Леонтьев делает упор на ту составную часть русской идеи, которая связана с идеалом Российского государства. Он допускает возможность объединения "иных национальностей" в едином государстве с русскими, но главным признаком такого объединения он считает не родство крови, а сходство религий, то есть православие.

Леонтьев придает огромное значение идее византизма. С его точки зрения у России и русской культуры есть два источника: византизм как организующий принцип и русский народ с его бытом, нравами, обычаями и политическим устройством. Соединение этих двух начал и дало толчок образованию самобытной русской цивилизации. В понятие "византизм" Леонтьев вкладывает весьма обширное содержание: в сфере государственной – монархия; в религиозной – православие; в нравственной – отсутствие особого интереса к социально-политическим правам личности, материальному благополучию и повышенное внимание к духовным интересам, равнодушие к земным благам и устремление к нравственно-религиозному совершенству. Чаще всего Леонтьев византизм сводит к формуле: власть царя и власть церкви везде и во всем.

Реальной основой русской жизни Леонтьев считает три явления: православие, самодержавие и община. На этом фундаменте и возникает русский культурно-исторический тип, русская культурная цивилизация.

Методологической основой для анализа человеческой истории у Леонтьева выступает концепция развития. Под развитием он понимает постепенное восхождение от простого к сложному. Этот процесс имеет три стадии: биологическую, культурную и государственную. Соответственно и человеческая история, в том числе любое государство, проходит в своей эволюции три стадии: рождение, расцвет, вырождение; при этом, если аристократизм, неравенство и социальная иерархия – признаки расцвета государства, то распространение демократии и свободы – признаки гибели государства. Отсюда и его отношение к Русскому государству однозначно: заморозить Россию и оставить ее такой, какой она была в ХVIII-I пол. ХIХ вв.

В целом концепции Данилевского и Леонтьева как основных философских представителей славянофильства работали на формирование русского самосознания в России в I пол. ХIХ в. В их основе лежала идея самобытности различных культур, в отличие от идеи стадий единообразного движения всех обществ. В этом их сила и в этом их слабость.

 

 







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.