 |
|
Обзор основных результатов
Реконструкция древнекитайской арифмосемиотики (сян ши чжи сюэ), предпринятая во второй части монографии, показала, что это учение до его деградации представляло собой сложную многоуровневую систему, составные части которой были проникнуты тесными взаимосвязями и образовывали подсистемы со схожими структурами. Было показано, что арифмосемиотика обладала достаточно стройным концептуальным аппаратом, высокоорганизованной нравственно-этической составляющей и развитыми формами репрезентации. При реконструкции использовалась модель субъект-объектных взаимодействий, согласно которой целостная непротиворечивая картина мира складывается именно из этих трех компонентов:
X — концептуальный;
Y — нравственно-этический;
Z — чувственно-образный.
Фактически, подобная триадичная структура одинаково характерна для всех разделов арифмосемиотики, но при ее реконструкции часто было необходимо смещать акценты, чтобы показать те ключевые моменты, которые использовались для осуществления реконструктивных процедур или определяют специфику первичных форм арифмосемиотического учения на фоне поздних традиционных китайских знаний.
Что касается системности данного учения, то ее демонстрация несколько затушевывалась конкретными задачами реконструкции, требовавшими поэтапного обращения к исследуемому материалу и выяснения множества частных, а порой и второстепенных проблем. Однако эта самая поэтапность осуществлялась в основном по принципу “от простого — к сложному” и в рамках системного подхода, что в целом дает возможность увидеть в результатах реконструкции не собрание неких частностей, а высокоорганизованную систему знаний.
Фундаментом этой системы являются триграммы. Использование реконструктивной модели субъект-объектных взаимодействий позволило рассматривать их в качестве специфических кодовых знаков, значение которых образуется на основе суммирования значений их позиций, определяемых традиционной в Китае корреляцией с понятиями “Небо”, “Человек” и “Земля”. Был проведен анализ некоторых пассажей из “Шо гуа чжуани”, который показал, что данные смысловые значения триграмм можно также вычленить из семантических полей иероглифов, обозначающих названия триграмм, и они образуют некую стройную семантическую систему, находящуюся в единстве со структурными закономерностями математико-символьного среза комплекса триграмм и призванную служить инструментом описания китайского космоса как мира тех или иных взаимодействий обменного типа, проходящих между Небом и Землей при посредстве Человека.
Далее были выявлены порядки триграмм, образующие шестеричную систему взаимоотношений Неба и Земли. Из этой системы китайцы сохранили знание только порядка Фуси. Однако закономерности ее построения латентным образом присутствуют во многих отделах поздней традиционной арифмосемиотики. На основе этой шестеричной системы было показано, что главные порядки стихий (“взаимопорождения”, “взаимопреодоления”, “современный” и “космогонический”) являются производными комплекса триграмм и получаются из него путем простого однотипного преобразования с использованием известной корреляции стихий и триграмм, данной, например, в сочинении неоконфуцианца Шао Юна “Мэй хуа и шу” (“Числа перемен цветов сливы”). Развивая далее эту тему, были приведены доводы того, что учение о стихиях имеет свою основу в системе знаний о триграммах, обладающей более высокой по организованности структурой, большей логичностью и концептуальной подкрепленностью.
Доказательство производности стихий от триграмм позволило увидеть связи триграмм с некоторыми другими так или иначе коррелирующими со стихиями наборами понятий и схемами, использовавшимися в древнекитайской арифмосемиотике. В частности, был показан принцип построения на основе закономерностей комплекса триграмм зафиксированной в “Нэй цзине” одной из схем шести пневм-ци, важность которой заключается в том, что в ней совершенно явным способом присутствуют выводимые в ходе реконструкции преобразования по типу гексанемы.
Не менее важным результатом стало выяснение того факта, что схема циркуляции пневмы-ци по 12-ти парным меридианам, использующаяся в традиционной китайской медицине, не только определенным образом связана с аппаратом триграмм, но и последовательно выводится из неких первичных триграммных конструкций, если в ней совершить перестановку в названиях двух меридианных пар — тай инь и шао инь. Иначе говоря, реконструкция показала, что традиционная схема (активно применяемая в медицинской практике!) содержит в себе ошибку, которую китайцы не замечали более 2 тыс. лет и которая может быть исправлена посредством обращения к триграммному формализму в его первичной форме. Причем высокая организованность выводимой при реконструкции схемы меридиан оставляет только очень низкую вероятность для случайности всего многоуровневого комплекса получившихся ее совпадений с традиционным аналогом, а значит, позволяет считать проведенную реконструкцию адекватной. Другое дело, что недостатком данного метода реконструкции является то, что он не указывает, как соотнести меридианы с конкретными физиологическими органами. Можно только полагать, что китайские мыслители руководствовались в этом вопросе соображениями не столько медицинского характера, сколько символьно-психологического, устанавливая сквозь призму своей картины мира некоторые ассоциации между функционированием данных органов и психо-эмоциональными состояниями, которые также могут быть сведены в систему на основе триграмм.
Реконструкция древнекитайской психологической системы, которая имеет самое непосредственное отношение к схеме меридиан, является достаточно важной темой настоящей монографии. Однако после вывода данной схемы, прежде чем развернуть психологические реконструкции, для большей их обоснованности пришлось обратить внимание на другие разделы арифмосемиотики, также исходящие из комплекса триграмм.
При рассмотрении пространственных моделей древних китайцев было показано, что главнейшие пространственные модели — вертикальная, обозначаемая категориями “Небо”, “Человек”, “Земля”, и плоскостная, строящаяся на основе учения о пяти стихиях, являются частью трехмерной модели, задаваемой структурой отношений триграмм. Было отмечено, что триграммы как символы направлений пространства выгодно отличаются от стихий, поскольку их внутренняя структура позволяет производить четкую кодировку координатных осей. Символизация же пространственных направлений пространства стихиями, если не брать во внимание их корреляцию с триграммами, может основываться только на вторичных ассоциациях.
Обращение к древнекитайским представлениям о времени, которые опираются на структуру триграмм и их порядков, подобную той, что используется и при описании пространства, позволило выявить теорию сложной структурированности времени, разномасштабные части которого связываются с позициями триграмм и проявляются по отдельности как кратные друг другу временные ритмы. Поскольку пространственные и временные отношения в китайской модели мира виделись не только как нераздельные, но и определяющие структуру слитных с ними “вещей” (у), то следствием указанной теории является положение, что одна из них — человеческое существо — также может быть рассмотрена как состоящая из разномасштабных уровней, описываемых посредством триграммного аппарата.
При рассмотрении закономерностей “магического квадрата” Ло шу пришлось несколько отступить от генеральной линии реконструкции арифмосемиотики и окунуться в “нумерологические” построения, дабы разобраться в отношениях чисел Ло шу с числами гюрджиевской эннеаграммы. Было показано, что структурная связь между ними, безусловно, имеется, но она представлена в поздней китайской традиции в достаточно искаженном виде. В целом, говоря об эннеаграмме, приходится признать ее неотделимость от первичных форм китайской мысли, подтверждающуюся многочисленными обнаружениями тех или иных ее закономерностей в арифмосемиотической символике, которые показывались ранее (Еремеев 1993, 1996) и на протяжении настоящей монографии. В частности, по эннеаграммному принципу строится схема циркуляции пневмы по меридианам, вокруг которой и группируются все существенные идеи арифмосемиотики.
Анализ музыкальной теории древних китайцев также несколько отходит от главной темы реконструкции, а именно в той части, где показывается связь музыкального звукоряда с различными астрономо-астрологическими реалиями. Но этот экскурс был важен — посредством него можно было выявить общие закономерности построения музыкальной теории, которые оказались впоследствии забытыми китайской традицией. Главным же выводом исследования этой теории является доказательство того, что логика организации звукоряда люй, основной прием построения которого — квинтовый ход, в значительной степени совпадает с закономерностями преобразования порядков триграмм. Привлечение теории музыки в арифмосемиотический аппарат, построенный на триграммах, интересно тем, что музыкальная символика и триграммы отражают в определенном срезе временные ритмы, которыми пронизывается китайский космос. Кроме того, теория музыки содержит в себе такие представления о числе, которые качественно отличаются от чисто нумерологических идей, в некотором смысле противопоставимых первичной арифмосемиотике. Также в части арифмосемиотической сборки на основе схемы циркуляции пневмы по меридианам музыкальная теория занимает не последнее место, поскольку, как было выявлено, нисходящий октавный звукоряд, коррелирующий с этой схемой, позволяет численно и с выходом на физические категории описывать преобразование циркулирующей в организме человека пневмы как последовательное уменьшение частоты ее вибраций. Из этого можно было сделать вывод, что и иерархия психических уровней, реконструкции представлений о которых были посвящены главы 2.9 и 2.10, выстраивается в соответствии с нисходящим рядом вибрирующих пневм.
Важное место в монографии занимает реконструкция этической теории древних китайцев, поскольку именно в этой области значения триграмм, выявленные в главе 2.1, находят наиболее яркое подтверждение. С другой стороны, этика китайцев, выходящая за рамки общественных отношений, космологичная по своей сути, при взгляде на нее сквозь призму триграммного аппарата стала доступной для рационального осмысления и предстала как сложноорганизованная система, призванная описывать любые взаимодействия между Небом, Человеком и Землей. В ходе реконструкции была показана связь так называемой “мантической формулы” сы дэ из “И цзина” с триграммами, на основании анализа которой к четырем терминам этой формулы было добавлено еще два (верность-фу и предназначение-юн). Были также выявлены принципы привязки к триграммам “пяти устоев”, что поставило под сомнение бытующее в синологии представление об их конфуцианском происхождении. Наконец, триграммный анализ комплекта этических категорий из “Шу цзина” позволил выстроить полную категориальную систему, к которой в той или иной степени сводятся все нормированные этические представления древних китайцев.
По причине неразрывности этики со всеми сторонами китайской культуры, оказалось совсем просто перейти к триграммному анализу традиционной психологии, который было удобнее начать с теории эмоций, поскольку терминология этой теории частично совпадает с терминологией этического учения. Проблема выявления базального набора эмоций в китайской психологии нашла свое решение в той же системе категорий, что была реконструирована для этического учения и требовала лишь незначительных переформулировок. Данный подход позволил продемонстрировать, во-первых, что приводимые в китайской литературе списки эмоций всегда оказывались неполными по сравнению с тем потенциалом, который был заложен в этическом учении в пору его соединенности с триграммным аппаратом, во-вторых, что довольно-таки часто некоторые иероглифы из этих списков могли в разных контекстах обозначать разные эмоции, и в-третьих, что весь набор упоминаемых в традиции эмоций следует подразделять на различные по иерархии группы.
Для реконструкции древнекитайских представлений о структуре психики пришлось дополнить модель субъект-объектных взаимодействий некоторыми новыми соображениями, что привело к созданию расширенной триграммной модели психики, которую только в отдельных аспектах можно сопоставить с известными наработками китайцев. Этот “запас прочности” был необходим для демонстрации описательного потенциала триграммного аппарата, на фоне которого возможно “системно-контекстное” уяснение сути древнекитайских психологических воззрений, значительно отличающихся от принципов современной европейской психологии и в некоторой степени, что было показано, сближающихся с древнеиндийскими.
Использование данной модели позволило переформулировать синологические определения понятий хунь и по, которые в свете арифмосемиотики видятся не в качестве архаических душеописательных примитивов, а как играющие роль, подобную индийским философско-религиозным категориям пуруша и пракрити.
Выстраивание социопсихокосмологической шкалы на основе анализа связи психологических категорий с триграммами и стихиями сделало возможным упорядочить и систематизировать некоторые представления древних китайцев о структуре космоса, социума и психической составляющей человека. Кроме того, был выявлен особый род практики самосовершенствования, который в востоковедении ранее никогда не связывался с Китаем, а именно практики духовного восхождения, подобной той, что обычно приписывается только индийским религиозно-философским учениям. Причем было показано, что, связанная тесными узами с идеологией “Книги перемен”, эта практика перенимается до известной степени не только даосами, но и Конфуцием и конфуцианцами.
Все проведенные здесь реконструкции триграммных аспектов арифмосемиотики позволили подойти к анализу гексаграмм как со стороны их структуры, так и семантики. Было показано, что гексаграммы можно рассматривать как символы проходящих во времени шестеричных процессов, соотносимых с циклами “младших” триграмм. При этом из данных циклов наиболее значимым является “современный” порядок, совмещенный со схемой циркуляции пневмы по меридианам. Именно в корреляции с ним гексаграммы могут рассматриваться в качестве некоего специфического кода психофизических состояний человека и их проявлений в тех или иных жизненных ситуациях, несущих этическую компоненту и разворачивающихся во времени по позициям гексаграмм сверху вниз. Данная характеристика гексаграмм была учтена при переводе с древнекитайского языка основной части “Книги перемен”, приводимом в Приложениях.
При исследовании порядка расположения гексаграмм в “Книге перемен” (порядок Вэнь-вана) оказалось возможным, выделив в нем 4 пары “чистых” и 28 пар “нечистых” гексаграмм, соотнести последние с системой 28-ми стоянок-сю. При этом были выявлены некоторые структурные связи данного порядка с “дворцами” Цзин Фана и показаны астрономо-календарные приложения системы гексаграмм. В частности, было сделано предположение, что при условии, что все пары “нечистых” гексаграмм сопоставляются с суточными циклами, гексаграммы Да го (“Большой переход”, “Большое переразвитие”) и Сяо го (“Малый переход”, “Малое переразвитие”) могут использоваться при их удвоении в качестве символов вставных дней, необходимых для перехода от сидерического месяца (приблизительно 28 дней) к календарным малому и большому месяцам в 29 и 30 дней соответственно.
Анализ семантики гексаграмм проводился по тем же принципам, которые применялись для толкования значений триграмм. Только теперь пришлось иметь дело не с простыми первичными смыслами теории субъект-объектных взаимодействий, а с многосложными семантическими блоками, окружающими каждый конкретный гексаграммный символ за счет его включенности в арифмосемиотическую систему. Эти принципы нельзя было приложить к анализу шести “младших” “чистых” гексаграмм, по причине того, что их наименование было образовано в традиции отличным от других гексаграмм способом, а именно на основе входящих в них триграмм. Если исключить эту досадную неувязку, то можно констатировать, что все остальные гексаграммы по своему строению и содержанию так или иначе корреспондируют друг с другом, образуя единый структурно-смысловой континуум. Данный структурно-смысловой континуум в основе своей содержит полярные смыслы шести позиций гексаграмм, которые, как было показано, коррелируют с “младшими” триграммами. Последние задают тон и в других отделах древнекитайской арифмосемиотики: учение о стихиях и пневмах, этическая теория и теория эмоций, представления о меридианах и проч. Концепция триграмм связывает все это в единую систему. Началом установления этой системы в историческом развитии и в проводимой здесь реконструкции были простейшие представления о принципах инь и ян, серединой — триграммы и их приложения, а завершением — комплекс гексаграмм.
Датировка
В монографии не ставились задачи хронологического характера, но все-таки некоторые аспекты датировки арифмосемиотики здесь следует отметить. Хотя реконструкция базировалась на анализе текстов, относящихся в основном по времени написания к V—IV вв. до н.э., однако выявление системного характера арифмосемиотики позволяет говорить о более раннем происхождении схожих ее форм по причине более ранней датировки ее некоторых компонентов, которые не могли существовать сами по себе, не будучи частями целостного учения.
Так, если на основании упоминания отдельных названий гексаграмм в “Цзо чжуани” (описывающей некоторые события истории Китая с 722 по 448 г. до н.э.) полагать, что комплекс гексаграмм существовал уже в VII в. до н.э., то и для остальных главнейших компонентов реконструированной арифмосемиотической системы можно воспользоваться той же датировкой, поскольку без них было невозможно наименование гексаграмм. Например, этого нельзя было сделать без схемы циркуляции пневмы по меридианам, пары которых символизируются “младшими” триграммами. При этом триграммы должны иметь корреляцию с полярными этическими категориями, а построение этой схемы предполагает знание алгоритмов преобразования порядков триграмм. Наконец, должно быть развитое представление о структуре психокосмоса человека, с которым корреспондируют гексаграммы как кодовые описания его состояний.
Учитывая свидетельства “Цзо чжуани”, Ю.К. Щуцкий полагал, что “И цзин” написан между VIII и VII вв. до н.э., поскольку “гадательные надписи на костях, доходящие до VIII в. до н.э., представляют более архаическую форму языка, чем в древнейших частях “Книги перемен””, под которыми в данном случае подразумеваются названия гексаграмм и общие “изречения” при них (Щуцкий 1993: 210, 187). Но для выяснения датировки арифмосемиотики нет надобности обращаться к подобному лингвистическому анализу, поскольку формальная сторона текстов при гексаграммах не составляет ее суть. Ясно, что “изречения” при гексаграммах и при чертах опираются на некоторые заложенные в гексаграммах смыслы, о которых и следует говорить. Минимум, который при этом необходимо учитывать, это названия гексаграмм, так или иначе выражающие данные смыслы. В отношении же датировки происхождения этих названий, состоящих из одного или двух иероглифов, языковедческие методы оказываются мало эффективным. Кроме того, если содержание гексаграммных “изречений” указывает на то, что они создавались при династии Чжоу, поскольку в них отражаются некоторые реалии первых ее шагов, то названия гексаграмм не имеют никаких параллелей с событийной историей Чжоу и, в принципе, могли быть составлены ранее ее начала. В целом, приходится согласиться с мнением Ю.К. Щуцкого, что первый слой “И цзина”, куда по его реконструкции входят названия гексаграмм и “мантические формулы” сы дэ (выделенные в общих “изречениях” при гексаграммах), представляет собой такой текст, истоки которого “теряются в недостаточно документированном прошлом” (Щуцкий 1993: 205). Поэтому, пока можно зафиксировать определенно только существование арифмосемиотической системы в VIII—VII вв. до н.э., а для того, чтобы установить гипотетический “верхний” предел в ее датировке, необходимо прибегнуть к дополнительным соображениям.
В отношении выяснения самого раннего времени существования арифмосемиотики дела обстоят достаточно сложно. Если не брать во внимание китайские легенды о совершенномудрых правителях первой половины III тысячелетия до н.э., открывших народу Поднебесной основы арифмосемиотических знаний, и подвергать сомнению традиционные данные династийной истории, то опереться в китайской литературе в вопросе датировки, практически, не на что. Не решает напрямую эту проблему и археология. Имеются археологические свидетельства о знании иньцами некоторых созвездий из набора 28-ми сю и об использовании в уже XIII в. до н.э. двенадцатеричных и десятеричных комплексов “циклических” знаков. Приблизительно к этому же времени относятся найденные археологами литофоны, имеющие настройку по принципам системы 12-ти люй, и бронзовые приборы тулу для красок, содержащие остатки краски традиционной цветовой гаммы, которые, как было выяснено, уже тогда использовались в качестве символов пространственных направлений. Все эти арифмосемиотические частности не дают оснований полагать, что в данное время арифмосемиотика существовала как целостная мировоззренческая система со своим специфическим формализмом. Однако и без них она не могла состояться. Поэтому можно утверждать, что арифмосемиотическая система содержит в себе представления, в разрозненном виде начавшиеся складываться в XIII в. до н.э. или даже раньше.
Касательно происхождения триграмм, являющихся базовыми символами арифмосемиотики, у исследователей существуют самые разные мнения (см. подборку А.И. Кобзева в книге: Щуцкий 1993: 35—38). Имеются предположения, что они сформировались в уходящем в неопределенную архаику периоде перехода от узелкового письма к зарубкам на бамбуковых планках или возникли из практики гадания иньцев на панцирях черепахи как развитие символики мантических трещин чжао, трансформировались из десяти “небесных стволов”, имеют прототипы в значках на керамике неолитической культуры баньпо (IV тысячелетие до н.э.) и т.д. Общей тенденцией данных гипотез является отнесение времени происхождения триграмм в дочжоускую эпоху. Однако все их авторы берут во внимание численно-графическую структуру комплекса триграмм и не касаются той его содержательной стороны, которая позволяла бы видеть в нем символически фиксируемое развитое мировоззренческое учение с категориальным строем, подобным описанному в настоящей монографии.
С другой стороны, в эпоху Чжоу, в самом ее начале, в процессе формирования чжоуской династией нового мировоззрения, политической доктрины и религиозно-ритуальной практики, являвшимися неотделимыми друг от друга, возникает несколько категорий, без которых данное учение было бы немыслимым. Прежде всего, это “Небо” (тянь), “благая сила” (дэ) и “небесное предопределение-приказ” (тянь мин). Они определенным образом взаимосвязаны и влекут за собой применение других понятий, в которых раскрывается внутренняя сущность раннечжоуского ритуала как акта встраивания человека в космическую вертикаль. Последнее, по сути, символизируется и триграммами. Поэтому, хотя других исторических подтверждений на то не имеется, все же приходится признать, что триграммный аппарат с выявленным при вышеприведенной реконструкции содержанием мог начать формироваться в древнем Китае только с приходом к власти династии Чжоу и, видимо, получил свое более-менее определенное выражение в середине западночжоуской эпохи вместе с институционализацией ритуальной деятельности.
Далее, можно полагать, что в Западном Чжоу арифмосемиотика существовала на уровне элитарного учения, поддерживаемого администрацией при дворе вана. После поражения Ю-вана в борьбе с цюань-жунами и переезда в 771 г. до н.э. нового чжоуского правительства во главе с Пин-ваном в восточную столицу Лои, что ознаменовало начало эпохи Восточного Чжоу, система передачи арифмосемиотического знания прерывается. Возможно, утрачиваются важные документы из чжоуских архивов, часть чиновников остается на завоеванных жунами территориях, а остальные, последовавшие за Пин-ваном, оказываются не в силах по тем или иным причинам обеспечивать сохранность и функциональную пригодность арифмосемиотики на должном уровне. Чжоуская династия теряет реальную власть в стране, которую потрясают крупные социально-политические перемены и в которой нарождаются слои общества с новым мировоззрением. Вследствие всего этого учение начинает приходить в упадок так быстро, что ко времени Конфуция уже практически никто в Китае не знает его первичных положений. Благодаря деятельности Конфуция и других мыслителей в Поднебесной происходит пробуждение интереса к философствованию, и на осколках величественного ранее учения создаются его упрощенные во многих отношениях и уступающие по целостности модификации, на долгие века определившие традиционные формы мировоззрения.
Разумеется, история арифмосемиотического учения более сложная, чем в вышеприведенном эскизе, а конкретные его выражения в разные исторические эпохи могли отличаться теми или иными чертами от экстраполяционно-обобщающей реконструкции, проводившейся в настоящей монографии. Дальнейшие исследования, возможно, исправят встречающиеся в ней частные неточности и ошибки, искупаемые тем, что выявленные автором общие принципы могут дать начало совершенно новым подходам в изучении древнекитайской арифмосемиотики, позволяющим перевести наше знание о ней на качественно иной уровень.
Выход вовне
Так сложилось, что синологи, занимавшиеся вопросами контактов Поднебесной с другими странами, по большей своей части выстраивали концепции проходившего в разное время духовного воздействия на китайскую цивилизацию месопотамской, иранской и индийской культур. В некоторых случаях факт этого воздействия настолько очевиден, что его просто не стоит подвергать сомнению. Например, известно, что в позднее ханьское время в Китай из Индии начал проникать буддизм, оказавший колоссальное влияние на последующее развитие китайской мысли и ставший, по сути, третьей национальной религией, наряду с конфуцианством и даосизмом. В других случаях воздействия только угадываются на основании схожести идей тех или иных сопоставляемых учений. Сама гипотеза воздействия при этом выстраивается, исходя из мнения, что за пределами Китая эти идеи появились раньше.
Реконструкция арифмосемиотики, предпринятая в монографии, привела к смещению хронологических рамок в представлении о зарождении важнейших религиозно-философских идей китайской культуры. Это заставляет по-новому взглянуть на проблему духовных контактов древнего Китая со своими соседями. Решение этой проблемы в арифмосемиотическом срезе имеет концептуально-историческое значение, поскольку оно способствует выявлению двигательных сил интеллектуальной истории человечества, позволяющему внести новые штрихи в концепцию “осевого времени” К. Ясперса, т.е. поворотного исторического периода, когда зарождались основополагающие для всего мира религиозно-философские течения и идеи, определившие на многие века ход духовного развития общества.
В самом древнем Китае, как было выяснено выше, идеи, инициировавшие появление конфуцианства, даосизма и других учений, принадлежащих периоду “осевого времени”, выходят за хронологические рамки, определенные для него К. Ясперсом — с 800 до 200 г. до н.э. (см.: Ясперс 1994: 32). Кроме того, было показано, что “предосевая” арифмосемиотика превосходит во многих отношениях свою “осевую” производную, возникшую на ее осколках в не всегда успешных попытках китайцев что-то из них собрать. При всех положительных моментах “осевого времени” указанная ущербность новообразованной в этот период арифмосемиотики бросает тень и на другие аспекты всей проходившей тогда интеллектуальной деятельности, ставшей парадигмальной для последующей истории традиционного Китая.
Вполне понятно, что взгляд на интеллектуальные преобразования в цивилизациях, вовлеченных в орбиту “осевого времени”, будет неполным, если не учитывать их взаимовлияния. Ведь любое установление духовных контактов различных культур самым прямым образом связано с существенной стороной концепции “осевого времени”, которая, согласно К. Ясперсу, заключается во взаимопонимании, в создании каналов общечеловеческой коммуникации, поскольку “способность видеть и понимать других помогает уяснить себе самого себя, преодолеть возможную узость каждой замкнутой в себе историчности, совершить прыжок вдаль” (Ясперс 1994: 49).
Правда, сам К. Ясперс настойчиво и категорично повторяет мысль о независимости феноменов возникновения в одно и то же время новых схожих форм религиозно-философского мировоззрения в “трех сферах” древнего мира — в Китае, Индии и в Европе с “ее поляризацией Востока и Запада”. При такой позиции остается только говорить о “тайне одновременности”, о том, что “в осевом времени с его поразительным богатством духовного созидания, определившем всю историю человечества до наших дней, таится загадочность, особенность, в силу которой в трех сферах независимо друг от друга происходит аналогичное, однотипное развитие” (Ясперс 1994: 33, 41, 43, 52).
Между тем, многие другие исследователи частично уже приоткрыли завесу этой тайны, приводя доказательства влияния зороастрийской мысли на древнееврейскую теологию и греческую натурфилософию (об этом см., например: Соловьев 1894: 782; Бойс 1988: 65, 95—96; Васильев 1988: 68; West 1971: 239—242). Для полноты картины остается только добавить, что, как было выяснено выше (см. гл. 2.10), сама эта зороастрийская мысль возникает из того комплекса представлений, который был транслирован в иранский мир из Китая. При этом не исключено, что этот же комплекс каким-то образом повлиял и на развитие древнеиндийского мировоззрения, главным образом, на систему санкхья, из которой впоследствии черпали некоторые идеи отдельные религиозно-философские учения Индии.
Несомненно, во всех указанных культурах были собственные глубокие традиции, которые, развиваясь своим естественным путем, сумели накопить огромный духовный опыт к периоду “осевого времени”. Однако феномен этого периода заключается в создании новых форм духовности, в процессе которого старые формы наполняются несколько иным содержанием или трансформируются до неузнаваемости. Кроме того, новая форма духовности содержит такие идеи, которые никак не выводятся из самой традиции, и только предположение о внешнем импульсе может объяснить их появление.
Напротив, в Китае можно проследить (пусть и опосредованно, через достаточно поздние документы) последовательное и логически связанное развитие арифмосемиотики, в главных своих формах начавшееся и закончившееся в западночжоуский период, т.е. до “осевого времени”. Как было показано на примере астрологии (см. гл. 2.6), зороастризма и санкхьи (см. гл. 2.10), из этих форм на Запад проникла достаточно малая часть. Она не содержала в себе тех арифмосемиотических знаковых комплексов (триграмм и гексаграмм), которые были необходимы для поддержания высокой организованности системы транслируемых идей. В этой части присутствовала эннеаграмма, но только в одном из своих выражений (которое выстраивается на “современном” порядке триграмм). Однако главное, что при этом было перенесено на Запад, — это новое понимание предназначения человека и осознание возможности влиять на свою судьбу посредством саморазвития, что вместе и составляет суть духовности “осевого времени”.
Трансляция арифмосемиотических идей из Китая должна была произойти на рубеже западночжоуского и восточночжоуского периодов. Передатчиками могли служить те самые цюань-жуны, которые разрушили Западное Чжоу. Китайцы называли жунами все инородные кочевые племена, находящиеся на западе от Поднебесной. Многие исследователи отмечают, что среди них были иранские народности, являющиеся выходцами из Центральной Азии. Отношения с жунами были достаточно напряженными и постоянно сопровождались войнами, но ими не исчерпывались. Часто с жунами пытались наладить отношения посредством династических браков, а со времени правления Му-вана (1001—946 гг. до н.э.) отдельные племена жунов находились в сфере административного контроля западночжоуских властей. При таких обстоятельствах им было не трудно познакомиться с арифмосемиотическими идеями, которые входили в систему государственного управления и ритуалов. Однако самым благоприятным мог быть период, когда жуны захватили западночжоускую столицу. Этому предшествовал дворцовый кризис, вызванный тем, что последний правитель Западного Чжоу Ю-ван захотел сделать своим наследником сына от наложницы Бао Сы и при этом изгнал законного наследника, матерью которого была его первая жена, происходившая из рода Шэнь. Оскорбленный правитель Шэнь вошел в сговор с двумя племенами жунов и устроил переворот, в результате которого Ю-ван был убит, а на трон был возведен законный наследник, ставший править в восточной столице, поскольку территории западночжоуского дома оказались на несколько лет под властью жунов, после чего были захвачены циньскими правителями Сян-гуном и Вэнь-гуном. Этих лет жунам могло хватить, чтобы непосредственно усвоить арифмосемиотические основы западночжоуского управления и ритуала, притом что некоторые чиновники оказались на стороне жунов и могли раскрыть перед ними все секреты. Со временем отдельные представления арифмосемиотики распространились через посреднические кочевые племена на запад до тех мест, где проживал Заратуштра и где они стали частью эзотерических знаний иранского жречества. Совершенная жрецом-еретиком Заратуштрой религиозная реформа, направленная на возвеличивание Ахура-Мазды, вывела на поверхность идеи новой доктрины, вызвав раскол среди самого жречества, связанные с этим религиозно-философские дискуссии и распространяющееся на соседние народы духовное брожение. Все это оказало поворотное влияние на историю человечества, которое и фиксируется в концепции “осевого времени”.
Приложения
И Цзин
("Книга перемен")
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
| 1. ЦЯНЬ Энергичность |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость.
1. Начальная девятка. Нырнувший дракон не имеет предназначения.
2. Девятка вторая. Виднеющийся в поле дракон. Полезно увидеться с великим человеком.
3. Девятка третья. Благородный человек до конца дня предельно энергичен. Если вечером он осторожен, ожидая опасности, то неприятностей не будет.
4. Девятка четвертая. Неуверенный полет над бездной, однако неприятностей не будет.
5. Девятка пятая. Летящий в небесах дракон. Полезно увидеться с великим человеком.
6. Верхняя девятка. Вознесшийся дракон обретет сожаления.
(Предназначение девяток: появляется сонм драконов, а главного нет. Это - к счастью.)
| 2. КУНЬ Податливость |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость кобылицы. Благородному человеку есть куда направиться. Сначала будет блуждать, а потом обретет господина. Полезно на юго-западе обрести друзей, а на северо-востоке расстаться с друзьями. Безмятежность и несгибаемость - к счастью.
1. Начальная шестерка. Если наступишь на иней, значит, близок крепкий лед.
2. Шестерка вторая. Методы достижения прямоты велики. Поэтому без упражнений не будет ничего полезного.
3. Шестерка третья. Сдерживание своих проявлений позволит быть несгибаемым. Можно последовать за царскими делами. Незавершенное обретет окончание.
4. Шестерка четвертая. Как завязанный мешок - ни бедствий, ни похвалы.
5. Шестерка пятая. Желтое платье. Изначальность - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Драконы сражаются на окраине. Их кровь фиолетово-черная и желтая.
(Предназначение шестерок: полезность и вечная несгибаемость.)
| 3. ТУНЬ Стяжательство |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость. Не предназначено иметь, куда направиться. Полезно возведение князей.
1. Начальная девятка. Преткновение полезно. Накопление несгибаемости. Полезно возведение князей.
2. Шестерка вторая. Толи стяжательство, толи топтание на месте. Схоже со сменой коней в упряжке. Не разбойничай, а сватайся. И пусть девушка несгибаемо противится помолвке. Десяток лет минует - и тогда будет помолвка.
3. Шестерка третья. Выйдешь на оленя без ловчего и заблудишься в чащобе. Благородный человек предвидит события и не действует. Двинуться - к сожалениям.
4. Шестерка четвертая. Схоже со сменой коней в упряжке. Добивайся брака. В дальнейшем - счастье, а пока не будет ничего полезного.
5. Девятка пятая. Стяжательство сала (сладкой жизни). Малому - несгибаемость к счастью, большому - несгибаемость к несчастью.
6. Верхняя шестерка. Схоже со сменой коней в упряжке. Схоже с рыданиями кровавыми слезами.
| 4. МЭН Незрелость |
Преуспевание. Я не ищу незрелых юнцов, так как незрелые юнцы ищут меня. Первое гадание даст прорицание, а второе и третье - это навязчивость. При навязчивости не будет прорицания. Полезность. Несгибаемость.
1. Начальная шестерка. Развитие незрелости полезно. Предназначено наказание людей и предназначено снимать оковы. При уходе будут сожаления.
2. Девятка вторая. Принять незрелого юнца - к счастью. Взятие жены - к счастью. Сын будет управлять домом.
3. Шестерка третья. Не предназначено брать жену. Она увидит богача и не соблюдет себя. Не будет того, что полезно.
4. Шестерка четвертая. Изнеможение от незрелости. Сожаления.
5. Шестерка пятая. Незрелость юнца - к счастью.
6. Верхняя девятка. Своеволие незрелости. Не полезно для действий разбойников. Полезно для расправы над разбойниками.
| 5. СЮЙ Выжидание |
Обладание верностью - к славе. Преуспевание и несгибаемость - к счастью. Полезно переходить вброд великую реку.
1. Начальная девятка. Выжидание на окраине. Полезна и предназначена неподвижность. Неприятностей не будет.
2. Девятка вторая. Выжидание на песке. Будут пустяковые разговоры, но в конечном итоге - счастье.
3. Девятка третья. Выжидание в грязи. Близится приход разбойников.
4. Шестерка четвертая. Выжидание в крови. Выход из пещеры.
5. Девятка пятая. Выжидание за вином и яствами. Несгибаемость - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Войдешь в пещеру. Прибудут три нежданных гостя. При осторожности в конечном итоге - счастье.
| 6. СУН Спор |
Обладание верностью - к препятствиям. Соблюдение середины - к счастью, а крайности - к несчастью. Полезно увидеться с великим человеком. Не полезно переходить вброд великую реку.
1. Начальная шестерка. Не вечно то, что свершается. Будут пустяковые разговоры, но в конечном итоге - счастье.
2. Девятка вторая. Не победишь в споре. Повернись и беги в свой город с населением в триста дворов, и не будет неприятностей.
3. Шестерка третья. Опирайся на обретенные ранее добродетели. Если будешь несгибаемым в опасности, то в конечном итоге будет счастье. Если придется послужить царю, то не самовольничай.
4. Девятка четвертая. Не победишь в споре. Противодействие предопределению приводит к нарушению спокойствия. Несгибаемость - к счастью.
5. Девятка пятая. При споре изначальность - к счастью.
6. Верхняя девятка. Может быть, будешь пожалован парадным поясом, но до конца аудиенции его трижды порвут.
| 7. ШИ Войско |
Несгибаемость. Почтенному человеку - счастье. Неприятностей не будет.
1. Начальная шестерка. Войско уходит, руководясь правилами. В противном случае будет несчастье.
2. Девятка вторая. Находиться в середине войска - к счастью. Неприятностей не будет, а царь трижды пожалует указами.
3. Шестерка третья. В войске могут быть возы трупов - несчастье.
4. Шестерка четвертая. Войско отойдет на привал, и неприятностей не будет.
5. Шестерка пятая. Когда в поле есть дичь, то полезно сказать свое слово, и неприятностей не будет. Старший сын поведет войска, а младшим достанутся возы трупов. Несгибаемость - к несчастью.
6. Верхняя шестерка. Великий государь обладает предопределением основывать государство и наследовать семье. У ничтожного человека нет предназначения.
| 8. БИ Близость |
Счастье - в повторном гадании. Изначальность. Вечная несгибаемость. Неприятностей не будет, хотя и попадешь в неспокойное место. Опоздавшему мужу - несчастье.
1. Начальная шестерка. При обладании верностью при близости неприятностей не будет. Обладание верностью подобно наполненному кувшину. В конечном итоге будет другое счастье.
2. Шестерка вторая. Близость с тем, что внутри. Несгибаемость - к счастью.
3. Шестерка третья. Близость со злодеем.
4. Шестерка четвертая. Близость с внешним. Несгибаемость - к счастью.
5. Девятка пятая. Откровенная близость. Царю предназначено выставить трех загонщиков, но дичь ускользнет. Горожане не будут иметь запретов. Это - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Близость без головы - к несчастью.
| 9. СЯО ЧУ Малое воспитание |
Преуспевание. Густые тучи без дождя придут с нашей западной окраины.
1. Начальная девятка. Возврат на собственный Путь. Может ли быть от этого бедствие? Счастье.
2. Девятка вторая. Устремление к возврату - к счастью.
3. Девятка третья. У колесницы выпали спицы. Муж и жена отводят взгляды.
4. Шестерка четвертая. При обладании верностью кровопролития избежишь, опасное минуешь, и неприятностей не будет.
5. Девятка пятая. Обладание верностью сходно со сплоченностью, когда богатеешь вместе со своими соседями.
6. Верхняя девятка. Дождь пройдет и наступит затишье. Если дорожить добродетелями, то в таком случае несгибаемость женщины опасна. Если Луна почти в полнолунии, то идти в поход благородному человеку - к несчастью.
| 10. ЛИ Поступок |
Наступишь на хвост тигра, а он не укусит тебя. Преуспевание.
1. Начальная девятка. Безыскусные поступки уходят, и неприятностей не будет.
2. Девятка вторая. Когда Путь поступков - прямой-прямой, то в несгибаемости затворника - счастье.
3. Шестерка третья. Одноглазый может видеть, а хромой может наступать. Наступишь на хвост тигра. Если укусит тебя - несчастье. Но воин сражается ради великого государя.
4. Девятка четвертая. Наступишь на хвост тигра. Очень страшно, но в конечном итоге будет счастье.
5. Девятка пятая. При решительном поступке несгибаемость опасна.
6. Верхняя девятка. Рассматривай поступки и исследуй добрые предзнаменования. При их повторах - изначальность к счастью.
| 11. ТАЙ Процветание |
Малое уходит, великое приходит. Счастье - в преуспевании.
1. Начальная девятка. Выдернуть тростник со сплетенными корнями можно только пучком. Поход - к счастью.
2. Девятка вторая. Охваченность запустением. Предназначено перейди реку вброд. Не пренебрегай отдаленным, когда теряешь друзей. Следует ставить превыше всего срединность действий.
3. Девятка третья. Нет равнины без склонов, и нет ухода без возврата. В трудностях будь несгибаемым, и неприятностей не будет. Не сомневайся в своей верности, и в пище будет благополучие.
4. Шестерка четвертая. Взмоешь от радости, хотя и не разбогатеешь за счет своих соседей. Не остерегайся, обладая верностью.
5. Шестерка пятая. Ди И* отправлял своих дочерей к женихам, потому и был благополучен. Изначальность - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Городской вал обрушился в ров. Не предназначены военные действия. Ведь город сам будет запрашивать приказы. Несгибаемость - к сожалениям.
* Ди И - предпоследний шанский правитель (гг. правл. 1191-1155).
| 12. ПИ Упадок |
Для злодеев не будет полезно. Благородному человеку - несгибаемость. Великое уходит, малое приходит.
1. Начальная шестерка. Выдернуть тростник со сплетенными корнями можно только пучком. Несгибаемость - к счастью. Преуспевание.
2. Шестерка вторая. Охваченность помощью. Ничтожным людям - счастье. Великому человеку - упадок. Преуспевание.
3. Девятка третья. Охваченность стыдом.
4. Шестерка четвертая. Следуй предопределению, и неприятностей не будет, а также на последователей распространится благополучие.
5. Девятка пятая. Отошедшим от дел - упадок. Великому человеку - счастье. Но потеряет его, потеряет. Свяжешь ли буйно растущую шелковицу?
6. Верхняя девятка. Ниспровергающий упадок. Сначала упадок, а потом удача.
| 13. ТУН ЖЭНЬ Содружество |
Содружество на пустоши. Преуспевание. Полезно переходить вброд великую реку. Полезность благородному человеку. Несгибаемость.
1. Начальная девятка. Содружество в воротах - неприятностей не будет.
2. Шестерка вторая. Содружество в храме предков - к сожалениям.
3. Девятка третья. Спрячешь оружие в зарослях и поднимешься на высокое взгорье. Три года не будет процветания.
4. Девятка четвертая. Если взойдешь на защитный вал, но не сможешь штурмовать, то будет счастье.
5. Девятка пятая. Содружество сначала кричит и стенает, а потом смеется. Большие войска могут встретиться друг с другом.
6. Верхняя девятка. Содружество в пригороде - сожалений не будет.
| 14. ДА Ю Великое владение |
Изначальность. Преуспевание.
1. Начальная девятка. Не связывайся с вредным - и не будет неприятностей. Потрудишься - и не будет неприятностей.
2. Девятка вторая. Большая колесница полна груза. Если есть куда направиться, то неприятностей не будет.
3. Девятка третья. Князю предназначено совершить подношения Сыну Неба. Ничтожные люди это сделать не могут.
4. Девятка четвертая. Обойдись без роскоши, и неприятностей не будет.
5. Шестерка пятая. Такая верность, подобная объединению или могуществу, - к счастью.
6. Верхняя девятка. Само Небо помогает этому - счастье и ничего неполезного.
| 15. ЦЯНЬ Уступчивость |
Преуспевание. Благородный человек будет обладать завершенностью.
1. Начальная шестерка. Уступчивый-уступчивый благородный человек. Предназначен переход вброд через большую реку. Это - к счастью.
2. Шестерка вторая. Выражение уступчивости. Несгибаемость - к счастью.
3. Девятка третья. Трудящийся и уступчивый благородный человек. Если обретет завершенность, то будет счастье.
4. Шестерка четвертая. Ничего неполезного. Безропотная уступчивость.
5. Шестерка пятая. Не разбогатеть вместе со своими соседями. Полезны и предназначены захватнические действия. В нападении - ничего неполезного.
6. Верхняя шестерка. Выражение уступчивости. Полезно и предназначено отправить войско в карательные походы на города и государства.
| 16. ЮЙ Беспечность |
Полезно для возведения князей и движения войск.
1. Начальная шестерка. Выражение беспечности - к несчастью.
2. Шестерка вторая. Будь крепким, как камень, но не до конца дня. Несгибаемость - к счастью.
3. Шестерка третья. Зазеваешься в беспечности - будут сожаления. Опоздаешь - будут сожаления.
4. Девятка четвертая. Обусловленность беспечностью. Великому - обладание достижениями. Не сомневайся, друзья быстро соберутся.
5. Шестерка пятая. Несгибаемость - к болезни, длительной, но не смертельной.
6. Верхняя шестерка. Затмение беспечностью. Совершаемое обладает изменчивостью, и поэтому неприятностей не будет.
| 17. СУЙ Следование |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость. Неприятностей не будет.
1. Начальная девятка. Когда служба полна превратностей, то несгибаемость - к счастью. Выходя за ворота, заводи достойные связи.
2. Шестерка вторая. Свяжешься с малыми детьми - потеряешь почтенных мужей.
3. Шестерка третья. Свяжешься с почтенными мужами - потеряешь малых детей. В следовании обретешь то, к чему стремишься. Полезность. Накопление несгибаемости.
4. Девятка четвертая. В следовании обретешь добычу. Несгибаемость - к несчастью. Обретешь верность, идя по Пути и имея ясность, но могут быть бедствия.
5. Девятка пятая. Верность по отношению к благому - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Задержат и свяжут, и тогда последуешь на привязи. Царю предназначено совершить жертвоприношения у западной горы.
| 18. ГУ Порча |
Изначальность. Преуспевание. Полезно переходить вброд великую реку за три дня до цзя и через три дня от цзя*.
1. Начальная шестерка. Порча свершений отца. Если есть сын, то у престарелого отца бедствий не будет, а опасность закончится счастьем.
2. Девятка вторая. Порча свершений матери. Невозможна несгибаемость.
3. Девятка третья. Порча свершений отца. В малом - сожаления, но больших неприятностей не будет.
4. Шестерка четвертая. Порча нажитого отцом. Уходя, испытаешь сожаления.
5. Шестерка пятая. Порча свершений отца. Предназначена слава.
6. Верхняя девятка. Не служи ни царю, ни князю, а возвеличь и приумножь свое дело.
* Цзя - первый циклический знак из набора десяти "небесных стволов" (тянь гань).
| 19. ЛИНЬ Вторжение |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость. В восьмую луну будет несчастье.
1. Начальная девятка. Приспосабливающееся вторжение. Несгибаемость - к счастью.
2. Девятка вторая. Приспосабливающееся вторжение - к счастью. Ничего неполезного.
3. Шестерка третья. Услаждающее вторжение. Ничего полезного. Но если заранее побеспокоишься об этом, то неприятностей не будет.
4. Шестерка четвертая. Достигнутое вторжение. Неприятностей не будет.
5. Шестерка пятая. Разведывающее вторжение, подобающее великому государю, - к счастью.
6. Верхняя шестерка. Спешное вторжение - к счастью. Неприятностей не будет.
| 20. ГУАНЬ Рассматривание |
Совершишь омовение, но не сможешь сделать подношение. Владея верностью, обретешь уважение.
1. Начальная шестерка. Ребяческое рассматривание. У ничтожного человека неприятностей не будет. Благородному человеку - сожаления.
2. Шестерка вторая. Рассматривание тайком. Полезность. Несгибаемость женщины.
3. Шестерка третья. Рассматривание взлетов и падений в своей жизни.
4. Шестерка четвертая. Рассматривание блеска царства. Полезен и предназначен прием у царя.
5. Девятка пятая. Рассматривание своей жизни. У благородного человека неприятностей не будет.
6. Верхняя девятка. Рассматривание этой жизни. У благородного человека неприятностей не будет.
| 21. ХЭ Раскусывание |
Преуспевание. Полезна и предназначена тюрьма.
1. Начальная девятка. Обуют в колодки, и прикроются ступни, но неприятностей не будет.
2. Шестерка вторая. Откусишь кожи, и прикроется нос, но неприятностей не будет.
3. Шестерка третья. Откусишь вяленого мяса и наткнешься на отраву. Небольшое сожаление, но неприятностей не будет.
4. Девятка четвертая. Откусишь сухого мяса на кости. Подвернутся металлические стрелы. Полезность. Несгибаемость в затруднениях - к счастью.
5. Шестерка пятая. Откусишь сушеного мяса. Подвернется желтый металл. Будешь несгибаемым в опасности - неприятностей не будет.
6. Верхняя девятка. Наденут колодку на шею, и прикроются уши - несчастье.
| 22. БИ Светлость |
Преуспевание в малом. Полезно иметь, куда направиться.
1. Начальная девятка. Светлость ступней. Оставишь колесницу и пойдешь пешком.
2. Шестерка вторая. Светлость бороды.
3. Девятка третья. Толи светлость, толи блеск от увлажненности. Вечная несгибаемость - к счастью.
4. Шестерка четвертая. Толи светлость, толи белизна. Подобно белому конскому корпусу. Не разбойничай, а сватайся.
5. Шестерка пятая. Светлость удаленного глухого сада. Когда моток шелка очень мал, то будут сожаления, но в конечном итоге - счастье.
6. Верхняя девятка. Безыскусная светлость. Неприятностей не будет.
| 23. БО Разрушение |
Не полезно иметь, куда направиться.
1. Начальная шестерка. У кровати разрушатся ножки. Пренебрежение несгибаемостью - к несчастью.
2. Шестерка вторая. У кровати разрушатся перекладины. Пренебрежение несгибаемостью - к несчастью.
3. Шестерка третья. Разрушение или отсутствие неприятностей.
4. Шестерка четвертая. У кровати разрушится кожаная обивка - несчастье.
5. Шестерка пятая. Связка рыбы - вот, чем можно снискать благосклонность должностных людей. Ничего неполезного.
6. Верхняя девятка. Зрелый плод не съеден. Благородный человек получит колесницу, а у ничтожного человека разрушится хижина.
| 24. ФУ Возврат |
Преуспевание. При входе и выходе не будет вреда. От прихода друзей неприятностей не будет. Поворот и возврат на свой Путь. Возврат наступит через семь дней. Полезно иметь, куда направиться.
1. Начальная девятка. При возврате не издалека сожалений не будет. Изначальность - к счастью.
2. Шестерка вторая. Прекращение возврата - к счастью.
3. Шестерка третья. Поспешный возврат опасен, но неприятностей не будет.
4. Шестерка четвертая. Следуй срединности в самостоятельном возврате.
5. Шестерка пятая. При значительном возврате сожалений не будет.
6. Верхняя шестерка. Заблуждающийся возврат - к несчастью. Будут бедствия и злоключения. Предназначены военные действия. В конечном итоге будет крупное поражение. Для государя страны - несчастье. Десять лет нельзя будет снаряжать карательные походы.
| 25. У ВАН Непроизвольность |
Изначальность. Преуспевание. Полезность. Несгибаемость. У того, кто не искренний, будут бедствия. Не полезно иметь, куда направиться.
1. Начальная девятка. Уход непроизвольности - к счастью.
2. Шестерка вторая. Не запахав поле, соберешь урожай. Не освоив целинные земли, используешь их. Полезно иметь, куда направиться.
3. Шестерка третья. Непроизвольное бедствие. Привяжешь быка, а прохожий его украдет. Для горожан - бедствия.
4. Девятка четвертая. Сможешь быть несгибаемым, и неприятностей не будет.
5. Девятка пятая. Непроизвольная болезнь. Не принимай снадобий, и будет радость.
6. Верхняя девятка. Непроизвольные поступки ведут к беде. Ничего полезного.
| 26. ДА ЧУ Великое воспитание |
Полезность. Несгибаемость. Кормиться не в семье - к счастью. Полезно переходить вброд великую реку.
1. Начальная девятка. Будет опасность, и полезно остановиться.
2. Девятка вторая. У колесницы выпали спицы.
3. Девятка третья. Погоня на превосходном скакуне полезна. В трудностях будь несгибаемым. Упражняйся в управлении колесницей и в обороне. Полезно иметь, куда направиться.
4. Шестерка четвертая. Защитная доска для молодого бычка. Изначальность - к счастью.
5. Шестерка пятая. Клыки выхолощенного кабана - к счастью.
6. Верхняя девятка. Это ли не дорога на небеса? Преуспевание.
| 27. И Питание (Челюсти) |
Несгибаемость - к счастью. Взгляни на челюсти - они сами ищут пищу для рта.
1. Начальная девятка. Если выбросишь свою волшебную черепаху и будешь рассматривать движения своих челюстей, то будет несчастье.
2. Шестерка вторая. Извращенное питание. Преступишь закон ради питания в уединении. Поход - к несчастью.
3. Шестерка третья. При преступном питании несгибаемость - к несчастью. Десять лет не будет предназначения. Нет того, что полезно.
4. Шестерка четвертая. Извращенное питание - к счастью. Так и тигр алчно взирает, желая погнаться вслед. Неприятностей не будет.
5. Шестерка пятая. Когда преступишь закон, то придерживаться несгибаемости - к счастью. Невозможен брод через великую реку.
6. Верхняя девятка. Обусловленность питанием. Жестокость - к счастью. Полезно переходить вброд великую реку.
| 28. ДА ГО Большой переход |
Перекладины прогибаются. Полезно иметь, куда направиться. Преуспевание.
1. Начальная шестерка. Для подстилки предназначен белый камыш. Неприятностей не будет.
2. Девятка вторая. Засохший тополь пустил ростки. Старый муж найдет себе молодую наложницу. Ничего неполезного.
3. Девятка третья. Перекладины прогибаются - к несчастью.
4. Девятка четвертая. Если перекладины вздымаются, то достигнешь счастья. Что-нибудь другое - к сожалениям.
5. Девятка пятая. Засохший тополь зацвел. Старая женщина найдет себе служилого мужа. Бедствий не будет, и славы не будет.
6. Верхняя шестерка. Если при переходе вброд скроется макушка, то будет несчастье. Бедствий не будет.
| 29. СИ КАНЬ Двойная яма |
Обладай верностью, которая объединяет сердца. Преуспевание. Действия будут одобрены.
1. Начальная шестерка. Двойная яма. Если провалишься в пещеру в яме, то будет несчастье.
2. Девятка вторая. В яме есть пропасть. Добиваясь малого - обретешь.
3. Шестерка третья. Попадешь в яму в яме. Пропасть, и вот-вот - опора. Если провалишься в пещеру в яме, то не будет предназначения.
4. Шестерка четвертая. Кубок вина и жертвенный сосуд будут заменены. Предназначен глиняный кувшин, переданный по просьбе через окно. В конечном итоге неприятностей не будет.
5. Девятка пятая. Яма не наполняется, а когда выровняется, то неприятностей не будет.
6. Верхняя шестерка. Для связывания предназначены веревки и жгуты. Заточат в чаще терновника. Три года не будет достижений - несчастье.
| 30. ЛИ Разделение |
Полезность. Несгибаемость. Преуспевание. Разводить коров - к счастью.
1. Начальная девятка. Будет путаница поступков. Отнесись к этому со вниманием, и неприятностей не будет.
2. Шестерка вторая. Желтое разделение. Изначальность - к счастью.
3. Девятка третья. Разделение после полудня. Будут не постукивания по кувшину да песни, а оханья глубокого старца. Несчастье.
4. Девятка четвертая. Толи выскочишь, толи придешь. Подобно сгоранию, подобно погибели, подобно отбрасыванию.
5. Шестерка пятая. Навертываются слезы и льются ручьями. Толи вздохи близких, толи счастье.
6. Верхняя девятка. Царю предназначено выступить в поход. Будет благополучие. При срубании голов и поимке бандитов и им подобных неприятностей не будет.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
| 31. СЯНЬ Взаимодействие |
Преуспевание. Полезность. Несгибаемость.