Главная | Обратная связь

Историческая антропология и проблема права

Антропологизация гуманитарного знания, наметившаяся в последние десятилетия, отразилась и на исторических исследованиях. Сегодня они также ориентированы на Культуру, точнее, на ее ментальный субстрат. Без воссоздания мышления эпохи, считают ученые, невозможно адекватно трактовать исторические события. Поэтому на повестке дня стоит проблема привлечения разработок в области исторической психологии, без которой подобная реконструкция невозможна. По мнению А. Я.Гуревича: «Из некоего аксессуара истории, красочного дополнения к более серьезным и капитальным ее темам, социально-историческая психология вырастает в необходимый аспект исследования, в такую его предпосылку, без полного и постоянного учета которой в истории вообще ничего нельзя понять верно и достаточно глубоко,.. Изучение психологической, антропологической стороны исторической

\093\

жизни связано с обнаружением самой сути последней» (Гуревич 1988: 64-67).

Таким образом, состоялся перенос интереса истории с изучения социальной динамики («истории событий») на социальную статику («историю структур»). При этом методы социально-культурной антропологии стали базовыми для исторической науки. Появился и новый термин, отражающий данное направление в исторической науке, — «историческая антропология» (Кром 2000).

Историко-антрополошческие исследования свидетельствует о том, что представление о праве существовало в человеческом сознании уже на самых ранних стадиях социогенеза. По сути право отождествлялось с социальным порядком. Например, у древних германцев право понималось как всеобщая связь людей; "С термином "право" ассоциировалось представление о всяческой мере, о соблюдении должной пропорции в вещах и отношениях. Установление нрана для людей означало создание между ними системы связей. Право — основа человеческого общежития... пословица: страна строится правом и разоряется отсутствием права... Б Исландии на протяжении нескольких веков (до подчинения ее норвежским государствам) единственной формой объединения было объединение на правовой основе. Не аппарат насилия, политического господства, а орган регулирования правоотношений связывал людей... Правопорядок и миропорядок почти синонимы. Право благо, которое необходимо сохранять и беречь. Это понятие, несомненно, имеет миросозерцательное содержание» (Гуревич 1972: 142).

Аналогичные выводы можно сделать и на древнерусском материале, где право связывается с "человеческим», отсутствие же его — соответственно, с «нелюдским». Этноним «немцы», возникший из названия, данного русскими германцам, означал «немые», или «не умеющие говорить по-человечески» (по-русски). Таким образом, они выводились из категории людей, а значит, право на них не распространялось. В «Повести временных лет» также отчетливо представлена мысль, что оппозиция «право — отсутствие права» равноценна антитезе «человек — животное». Так о полянах и древлянах говорится, что они «живяху звериньскимъ образом, живще скотьски: убиваху друг друга, ядяху все нечисто, и брака у них не бывапте». В этой же связи упоминаются радимичи, вятичи и северяне, которые «живяху в лесе, яко же и всякий зверь» (цит. по Чумакова 2002: 136-137). Говорится и о «зверском» существовании половцев, поедающих сусликов и хомяков (там же).

В русской традиционной культуре, как показала Т. В. Чумакова, право и Правда использовались в качестве синонимов, которые означали следование обычно-правовым нормам. Закон при этом «начинает восприниматься все более и более негативно» (Чумакова 2002: 141). Фольклорные же источники дают нам представления о Правде, гесно

\094\

связанные с мировоззрением, с картиной мира. Она — своею рода Сила (магическая сила), которая обнаруживается в любой традиционной культуре. Именно Правда противостоит силам «зла, хаоса, темноты». Поэтому она всегда берет верх: «Правда что шило — в мешке не утаишь»; «Правда в воде не тонет, в огне не горит». Она же сплачивает людей в социум. Как считал Л. А. Тихомиров, «правда —это главная основная сила, не та, которая случайно, временно получила почему-либо преобладание, а та, которая по существу сильнее всех, высшая, основная реальность, хотя бы временно и случайно нами затерянная. Вот что такое правда. Она выражает коренную реальность человеческой жизни» (Тихомиров 1992:22).

Выдающийся этнограф XIX столетия А. II. Афанасьев подметил, что Правда зачастую сравнивается с солнцем, которое по первоначальным воззрениям большинства народов мира, включая русских, представлялось «карателем всякого зла, г. е. карателем нечистой силы, мрака и холода, а потом и нравственного зла — неправды и нечестия»; «Правда светлее солнца»; «Небеса возвещают правду» (Афанасьев 1983: 40). Иными словами, Правда в нашей культуре несет и себе и функцию наказания, кары.

Будучи в первую очередь силой, обеспечивающей гармонию, Правда локализуется в людях. «В этом человеке одна правда, нет лжи»; «В нем правды нет, нет совести»; «Он живет по правде»; «Он прав, говорит правду». Наличие данной субстанции в человеке легитимирует его право «творить суд да правду». Она возрастает в людях по мере их приближения к статусу предков — главных «законодателей» в традиционном обществе. «За правду бог лица добавляет» — имеется в виду возрастное облысение. Опять же: «Чем старее, тем правее, чем моложе, тем дороже». Поэтому, старшие управляют, разрешая конфликтные ситуации, обеспечивая порядок и гармонию: «Правдитель (тамб.) — хозяин, большак, старший в доме, в семье. Правдить (тамб.) — распоряжаться большаком в доме. У нас еще дедушка правдит» (Даль 1978).