Главная | Обратная связь

Творческая индустрия: возрождение копирайта?

Какое-то время, в бытность Тони Блэра премьер-министром Великобритании, права на интеллектуальную собственность прочно связывались с творчеством, как будто одно не может существовать без другого. Это можно воспринимать как попытку возродить копирайт, который к тому времени уже утратил свой авторитет для многих слоёв общества — если этот авторитет вообще когда-нибудь был. С развитием цифровых технологий и приходом дигитализации* безразличие к нему только усиливалось: музыка, а позднее и фильмы стали объектом бесконтрольного широкого обмена. Должно быть, британское правительство тогда рассуждало примерно так: давайте ясно дадим понять, что если культура страны, региона или города превратится в мощную индустрию, это принесет стране ( городу или региону) большую экономическую выгоду в будущем. Однако для реализации такой возможности необходимо, чтобы права на интеллектуальную собственность строго соблюдались. Это, во всяком случае, стимулирует местные власти к введению жесткой политики в вопросы защиты авторских прав.

В 1998 и 2001 годах специальная комиссия британского Департамента культуры, СМИ и спорта представила программные документы, которые констатировали, что главной целью культурной политики должно быть усиление «креативного» потенциала культурной деятельности, чтобы она вырабатывала большую рыночную стоимость. Тогда же было введено родовое понятие «креативные индустрии», которое по определению охватывает «те отрасли индустрии, которые имеют источником индивидуальную креативную деятельность, навыки и таланты и обладают потенциалом создания материальных ценностей и рабочих мест через производство и эксплуатацию интеллектуальной собственности» (Rossiter, 2006, с. 103–104). В кильватере этой инициативы следовали такие модные нынче концепции, как «креативная экономика», «креативные города» и «креативный класс»*.

Должны ли мы одобрить эти новшества? Не обязательно. Ведь стимулом для творческой деятельности, направленной на получение дохода от интеллектуальной собственности, является прибыль. Стоит рассмотреть определение креативной индустрии в его индивидуальных аспектах.

Начнём с того, что мы считаем определение «креативный» неудачным. Оно применимо ко всем видам человеческой деятельности и потому не отвечает требованиям, предъявляемым к концептуальному определению. Что ещё хуже, ценность художественного произведения для общества — как мы уже упоминали — в этом определении не учитывается и полностью теряется. Ключевым словом здесь является «индустрия», так что в результате мы говорим только о Голливуде, о четырёх главных музыкальных корпорациях и всего лишь нескольких больших книжных издательствах. Любая прочая креативная — или культурная, как мы предпочитаем её называть — деятельность осуществляется, а её результаты распространяются представителями среднего или малого бизнеса. Так индустриализация становится желаемой, но недостижимой целью.

Вышеупомянутое определение подчёркивает, что творческая деятельность берёт начало в индивидуальной креативности, степени мастерства и таланте. Мы уже говорили о том, что индивидуальный аспект творческой деятельности виден скорее с романтической, нежели с реалистической точки зрения. Творчество и накопление знаний — результаты коллективных процессов. Тем не менее, мы понимаем, почему индивидуальный аспект упоминается в этом определении. Сторонники «креативных» индустрий старательно проповедуют необходимость дальнейшего расширения копирайта и прав на интеллектуальную собственность. В сущности своей это права индивидуально-ориентированные. Мы уже указывали выше, что вклад копирайта в благосостояние большинства художников удивительно скуден. Но рассматриваемое определение подразумевает совсем иное: земля обетованная креативной индустрии, креативных городов, экономик и классов станет достижима лишь в том случае, если творчество будет регулярно питаться доходом от интеллектуальной собственности.

Р. Таус советует взглянуть на сайт любого регионального или городского департамента культуры — «...и вы обнаружите, что мир внезапно открыл для себя экономическую мощь творчества!» Вот только совершенно не ясно, что здесь подразумевается под «творчеством», и каким образом его может поддержать политика правительства. «Одним из главных политических направлений является усиление законов о копирайте (авторском праве) на основе убеждённости в том, что он будет стимулировать творческих людей на создание новых произведений изобразительного искусства, музыки, литературы и т. д. Однако, похоже, что способность законов копирайта вознаграждать художников и других авторов весьма ограниченна». С другой стороны, Таус подчёркивает, что эта система необычно щедра по отношению к корпорациям в сфере культуры (Towse, 2006, с. 1).

Аргументы

Поддержка системы копирайта вызывает слишком много возражений. Некоторые из них носят фундаментальный характер; прочие же накапливались в течение последних нескольких десятилетий. Среди них и миф о том, что строгое применение права на интеллектуальную собственность обеспечивает богатство — миф, который творческие индустрии используют для того, чтобы убедить нас в необходимости существования копирайта. Пиратство — а вернее, его стремительно растущие размеры — относительно недавний аргумент. Насильственное введение копирайта и санкций в случае его несоблюдения (так называемых репрессалий) — это новый феномен, вышедший из ТРИПС. Копирайт и авторские права (стоит отметить, что источники происхождения у них всё-таки разные) всегда были тесно связаны с важностью защиты инвестиций, и это вполне естественно. За последние десятилетия проявилась тенденция к её усилению, и теперь речь уже идёт об огромных суммах вложений, которые, соответственно, требуют больших сроков и масштабов защиты. Цена такого положения вещей — необратимая приватизация и медленное уменьшение нашего общественного достояния в области культуры.

Во многих отраслях искусства (в том числе в сфере развлечений и дизайна) копирайт никогда не оправдывал ожиданий в отношении обеспечения большого числа авторов сколь-нибудь значительным доходом. Это связано не только с самим копирайтом, но и с условиями рынка. За последние годы разница в доходах «звёзд» и среднестатистического автора или исполнителя стала разительной, более ощутимой, чем когда-либо прежде.

Вероятно, ещё есть шанс по возможности исправить эти недостатки и в определённой степени изменить ситуацию. Но мы не можем быть в этом уверенными. Многие из этих дефектов берут начало в экономической глобализации, вошедшей в современное общество под флагом неолиберализации. А пока экономическая власть не сбалансирована, действовать в одностороннем порядке бессмысленно.

Это подводит нас к более фундаментальным возражениям против копирайта, а именно — цензурирующему эффекту права интеллектуальной собственности и моральным правам автора. Понятно, что здесь можно применять различные критерии. Есть много людей, которых всерьёз волнует тот факт, что художественное выражение находится в собственности частных лиц, обладающих эксклюзивным, монопольным правом на его использование. Считается, что с этим сравнительным «злом» придётся мириться в течение ограниченного — не дольше — периода времени «во благо» авторов, артистов и компаний, выпускающих их работы, ради получения прибыли от произведений и их исполнения. В следующей главе мы увидим, к чему ведёт эта логическая цепочка и какие решения она предлагает.

Мы же недовольны самой идеей монополизации или политизации личностного самовыражения человека. Нам также кажется, что заключать произведения в юридические рамки для обеспечения дохода художнику и безопасности инвестиций вовсе не обязательно; в главах третьей и четвёртой мы представляем предложения, нацеленные на создание совершенно иной экономической структуры культурных рынков. Вариант ограничения срока действия законодательной защиты нам также не близок. Как только художественное произведение появилось на свет или было воспроизведено, мы должны иметь право изменять его, иными словами — реагировать на него, перерабатывать, причём сразу, а не по прошествии многих лет и окончании срока действия авторских прав. Демократическое обсуждение, в том числе и в передовых областях художественных форм выражения, должно иметь место здесь и сейчас, а не тогда, когда его предмет уже не актуален. Так, в нашем видении ситуации нет места для моральных (личных неимущественных) прав. Мы можем заменить их, например, понятием неправомерных и противоправных действий для тех случаев, когда художникам кажется, что у них есть веские основания жаловаться на то, что их работа фигурирует в не приемлемом для них контексте.

Странно осознавать, что уже на данном этапе нашей книги мы подошли к главному поворотному пункту. По нашему мнению, существует целый легион причин для отказа от копирайта. Однако мы можем себе представить, что многие люди не захотят так легко отказаться от этого инструмента, хотя и рассматривают его критически. Нельзя ли как-то его подправить? Это вполне обоснованный вопрос, с которым мы попробуем разобраться в следующей главе.