 |
|
Они говорили и о другом, но к рассвету темы для разговоров исчерпались, и Мора поспешно предложила им высказать свои мнения.
- В чем дело, Мора? – спросил Адлет.
- Может, послушаем, кого каждый подозревает как седьмого?
- Лучше не высказывать неподтвержденных подозрений.
- Я понимаю. Но если даже скажешь, что не подозреваешь никого, я все равно кое-кого подозреваю. А если знание того, что каждый подозревает, поможет нам не быть обманутыми?
Адлет был в плохом настроении, но вместо него тихо ответила Фреми:
- Не думаю, что идея плоха.
- Нья, я не вижу в этом смысла, - сказал Ханс.
- Конечно, пока мы не докажем, никого убивать не будем. Но мы явно сможем убедиться в правоте догадок в будущем.
- Что ж… думаю, вас не остановишь, - пожал плечами Адлет.
- Я подозреваю Голдофа, - первой сказала Фреми. – Он был рыцарем Нашетании. Подозревать его естественно.
- Разве? А Чамо подозревает тебя, Фреми, - прервала ее Чамо. – Это очевидно. Чамо не забыла, как ты не так давно пыталась убить Чамо.
- Так и было. Есть еще мнения? – Фреми не обратила внимания на слова Чамо.
- …Вообще-то я тоже подозреваю Голдофа, - сказала Мора. – Да, он служил Нашетании, но я не поэтому думаю, что он седьмой. Но он никак не участвует в общем деле.
Голдоф тихо слушал их троих, но в его глазах не было жизни. Он смотрел в землю, согнув спину. Таким он был все время, которое они находились на территории Воющих Демонов.
- Голдоф, если ты не седьмой, то не мог бы ты больше помогать товарищам? Разве ты не понимаешь, что твои слова и поступки могут показать, что ты – не седьмой? Разве тебе нравится, что тебя подозревают? – говорила Мора, но ее слова, похоже, Голдоф не воспринимал.
Хотя он ее слышал, его сознание словно было закрыто. Когда Адлет впервые встретил Голдофа, он таким не был. Он был сильным, верным и порой показывал заносчивость, свойственную юным рыцарям. По крайней мере, таким его увидел Адлет. Но челочек, что остался после Нашетании, был совсем другим.
- Что ты думаешь, Голдоф? – спросил Адлет.
Но Голдоф молчал. Чамо вскинула руку в воздух.
- А, ладно. Чамо еще думает, что Ролония подозрительна.
- Что?! – тихая Ролония внезапно вскрикнула в истерике. – Ч-чт… почему… ты так думешь?
- Ну, смотрите. Чамо не понимает, что у тебя в голове. Это подозрительно.
- Я-ясно… П-простите. Я… буду стараться, - сказала Ролония, ее тело дрожало.
- Но все же я остановлюсь на Фреми. Ага, это Фреми.
- А ты что думаешь, Ханс?
Получив вопрос, Ханс прислонил к подбородку ладонь и задумался на мгновение.
- Я… а я подозреваю Адлета и Чамо, нья, - все, кроме Голдофа, уставились на Ханса в недоумении. – Я не говорю о подозрениях в целом. Я думаю, важнее посмотреть, кто будет опаснее всего, как седьмой. Адлет был самым опасным, когда мы думали, что он – седьмой. А дальше Чамо. И я подозреваю их.
«Я тоже так думаю», - отметил Адлет с уважением.
- А что скажешь ты, Ролония, нья? – спросил Ханс.
Ролония озиралась, словно ей было сложно сформулировать мысли.
- Говори честно. Чамо же сказала, что ей сложно тебя понимать?
Фреми ее подгоняла, и Ролония тихо сказала:
- Я подозреваю… Голдофа-сана. По той же причине, что и… Мора-сан.