 |
|
ОБЫКНОВЕННЫЙ «ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК» (продолжение) ( 10/89 – 14 )
Он убеждается, что игра на выигрыш любой ценой не стоит труда и немедленно приносит дивиденды. Разумеется, ему это нравится.
Но игра на выигрыш имеет отличительную особенность: она выключает нравственное чувство. Игрок рассуждает так: что для меня самое главное? Выигрыш; так стоит ли быть переборчивым в средствах? Ведь это же только игра!.. Вот если бы это касалось принципиальных вещей, жизненно важных, тогда имело бы смысл посмотреть - нравственно это или нет; а игра позволяет маленькие вольности; ну, схитрил, выиграл не совсем чисто - ну и что? Ведь это же только игра...
Не думайте, что Пете приходится часто себя подобным образом обламывать. Впервые это произошло - когда решался на игру; другой раз - когда предстояла игра в особо крупных размерах, и ущерб партнеру был не совместим ни с какими нравственными нормами. А третьего, пожалуй, и не было. Потому что игра на выигрыш не просто доминантна; по самой своей сути она требует подавления нравственного чувства (а поскольку оно у Пети слабенькое, это происходит как бы само по себе).
Итак, он хитрит, обыгрывает всех подряд: учителей, родителей, приятелей, посторонних. Первые острые ощущения быстро притупляются. Чем же поддерживать интерес? - Новизной. - А за счет чего? - Есть два пути: повышение изощренности и повышение ставок. То есть с каждым разом Петя становится все более умелым и все более дерзким игроком, и это происходит до тех пор, пока он не исчерпает возможности своего - к счастью, ограниченного энергопотенциала. Пока синусоида его энергопотенциала не достигнет своей максимальной амплитуды.
Новизна теперь недоступна - и Пете становится скучно. Скучно играть. Потому что образовалась привычка. Привычка хитрить, привычка любое дело решать окольным путем, привычка вытаскивать каштаны из жара чужими руками, привычка двух маток одновременно сосать...
Привычка убивает игру, вынимая из нее сердце - новизну.
И тут Петя получает неприятный сюрприз: всплывает на поверхность его нравственное чувство.
Пока шла игра, ее доминанта легко оттесняла всякие нравственные колебания в тень. Теперь вдруг доминанта пропала, а у привычки доминанты нет, она - автомат, не мешает быть самим собой, - и Петя почувствовал себя очень неуютно. С одной стороны, он по привычке любую ситуацию решает с помощью хитрости (уже только хитрости - игра кончилась), с другой - понимает, что это безнравственно. От хитрости положительных эмоций не дождешься, она только средство, инструмент, значит - энергетически бесплодна, а нравственные муки (даже если нравственное чувство слабенькое) - сплошной энергетический убыток.
Вот беда! Ведь так недолго растерять все на свете. И оглянуться не успеешь, как очутишься на дне...
К счастью, Пете это не грозит. Вспомните, кем он был до роли игрока? Мотыльком, перепархивающим с гармонии на гармонию. От источников отрицательных эмоций он шарахался как от огня. И где эти источники - вне, или в нем - не имеет значения. Следовательно, его естественный порыв - задавить создающее дискомфорт нравственное чувство...
Вот вам противоречие: Петя живет нектаром с гармоний, и нравственное чувство гармонично; а он ради собственного спасении поставлен перед необходимостью эту гармонию уничтожить. Сделать для себя противоестественное.
Неужели это возможно?
Запросто! - скажут самые памятливые из вас. - Ведь для этого есть проверенный способ, безотказный прием: облагораживание зла.
Браво. Если вы это поняли сами, еще до того, как прочли, - получите пять с плюсом: вы уже разбираетесь в механике человеческой души.
Как же Петя облагораживает зло?
Для любой деятельности нужен инструмент. Чтобы видеть - нужен глаз; чтоб рубить дрова - нужен топор; чтобы доказать, что «белое - это черное» - нужны отменные эстетические и интеллектуальные чувства. Первое - чтобы уверенно различать, где белое, а где - черное (цинизм - это кровь работы по облагораживанию зла!), второе - чтобы производить саму работу.
Например, Петя по привычке схитрил. Нравственное чувство заикнулось: ай-я-яй... Эстетическое чувство отметило: прежде в душе было хорошо - теперь стало плохо: разрушена гармония (скажем, гармония, общения). Но дискомфорт длится недолго, интеллектуальное чувство уже действует, с помощью послушной логики облагораживает зло. Вот варианты:
1. Обидел? Да нет, вроде бы Марья Ивановна ничего не заметила.
2. Оскорбил? Ничего; я маленький, она мне простит; и не такое переживала.
3. Унизил? Да ничего подобного! - поставил на место. В следующий раз будет знать, с кем имеет дело.
Что при этом происходит?
Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, что такое душа. Это целостность, возникшая от слияния памяти, совести и мысли. Как сосуществуют, как взаимодействуют души Марьи Ивановны и Пети? У них общая память (в границах их общей деятельности - учебы) и общая мысль (как порождение общей деятельности). Общие - значит, слиянные, бесконтактные. Следовательно, контакт душ происходит только на почве третьей компоненты - совести. Если они равнодушны друг к другу, то контакт один - фиксирующий: «он есть» (при этом чувство отсутствует, поэтому нет и эмоций; контакт информативный - и только). Если же их отношения расцвечены чувствами (безразлично - положительными или отрицательными), то контактов может быть сколь угодно много.
Что же происходит, когда Петя - облагораживая зло - подавляет свое нравственное чувство?
Он разрывает свой контакт с Марьей Ивановной.
Если контакт был один, между ними сразу разверзнется пропасть. Если контактов было несколько - пропасть разверзнется через неделю, через месяц - когда Петя порвет последний контакт.
Но ведь так же - подчиняясь силе привычки - он действует и в общении с другими учителями, с родителями, с приятелями; с классом, с обществом. Вы уже поняли, к чему мы ведем? Ведь эти контакты суть наша совесть, и чем меньше их остается, тем совесть становится менее чувствительной... Нет, не так; тем совести становится меньше - вот так будет точно.
Петя знает, что его действия безнравственны?
Конечно.
Но нравственное чувство у него слабенькое, а привычка к безнравственным действиям (пока - только к хитрости) сильна. И привычка раз за разом - без исключений! - берет верх.
Все вроде бы получается, как он хотел: и успех есть, и самоутверждение победой над другими и над собой, а желанного комфорта нет. Потому что - даже побежденное - нравственное чувство своим коготком нет-нет, да и скребанет по живому. Значит, нужно создать такую ситуацию, чтоб нравственное чувство ушло в тень. А это мы уже проходили: нужна доминанта!
Нужна игра.
И Петя - теперь уже сознательно - начинает игру во «все дозволено».
Его новая, рукотворная доминанта сложена из таких элементов: цель его деятельности - комфорт, метод - игра, средство - ложь.
Почему хитрости теперь недостаточно? Почему потребовалась ложь? Хитрость подразумевает, что Петя - непосредственный участник действия, один из двух полюсов системы: он - и жертва. Игра эта явная, все на виду. И вот эта личность, очевидность авторства и является ограничителем Петиных действий. До - можно; до - это шалость, проказа, уловка, пусть не всегда безобидная, не безболезненная для других, но она - в пределах допустимого, в пределах традиции; «так делают все». За ограничитель - нельзя, потому что за ограничителем начинаются действия, которые осуждаются общественным мнением. Переступишь черту - больше потеряешь, чем приобретешь. Значит, пострадает твой собственный территориальный императив, то есть игра окажется проигранной, а вся затея - бессмысленной, ведь Петя, как вы помните, хитря - играл на выигрыш.
Ложь удобна тем, что она как бы выводит Петю из игры. Петя отказывается от аплодисментов, которые в прежней игре доставались ему, как главному герою, и скромно уходит за кулисы. И оттуда, дергая за веревочки, он руководит всеми действующими лицами, которые на сцене исполняют 1) написанную им пьесу, 2) по его же режиссуре и с 3) запланированным им результатом.
Теперь он - демиург.
Его задача осталась прежней, как и в тот далекий теперь день, когда он решился на свою первую хитрость. Эта задача - сохранение территории. Тогда он сделал вид, что отказывается от всех своих прав; он был готов на любое унижение - только бы сохранить свой энергопотенциал. Теперь обстоятельства изменились:
1) он приобрел опыт партизанской борьбы;
2) он научился подавлять в себе нравственное чувство;
3) он стал неформальным лидером.
Именно неформальным! - и на другое он сейчас не согласится. Иначе - зачем были унижения, которые он перенес? Зачем была жестокая школа, которую он прошел? Зачем было ломать себя по самому больному и приучать себя к этой боли, притуплять ее привычкой - зачем? Явному лидеру все эти навыки ни к чему. Он все делает сам. Сам создает некий эталон гармонии и тратит свой энергопотенциал, чтобы заставить остальных воплощать эту идею. Ему не нужен Петин горький опыт!..
Но если этот опыт есть, отказаться от него - просто глупо. Пете это и в голову не придет. Он знает цену своим козырям - и играет ими. Только ими! - потому что таких нет больше ни у кого вокруг.
План его простой: вместо того, чтобы собственными руками уничтожать тех, кто находится в пределах его территориального императива, нужно их свести, столкнуть лбами, заставить передраться, и когда они ослабеют, окажется, что он, наблюдавший драку со стороны, теперь самый сильный на этой территории.
Этот Яго знает, что намек сильнее утверждения, что любая реальная (сколь угодно безвинная!) деталь выдержит самый чудовищный груз интерпретаций; что перед тщеславным нужно хвалить его соперника, что гордецу нужно сочувствовать по поводу надуманного оскорбления, что упрямца нужно поддержать в его верности себе, что самолюбивого нужно соблазнить погоней за миражем, погоней, в которой он сгорит без всякого смысла... Наконец, в его арсенале есть слухи, сплетни, подметные письма, анонимки...
Вам это кажется чудовищным, не так ли? Вы думаете: зачем? Зачем ему все это - вся эта грязь?..
Жаль, что вы не пытаетесь вжиться в ситуацию и осмыслить ее, поддаваясь вместо этого эмоциям.
А ведь несколькими абзацами раньше мы дали ясный ответ: ему нужен комфорт; на территории, которую Петя считает своей, он хочет быть единственным хозяином и жить с удовольствием. И разве его вина, что этой цели можно добиться единственным способом - натравив друг на дружку всех этих собак, чтоб они перегрызли друг другу глотки?..
Поймите! - был бы у него энергопотенциал примитивного типа, Петя затаился бы в раковине - поди сыщи его. Его не тронь - и он не укусит.
И при нынешнем его энергопотенциале - оставайся он обычным потребителем, - от него бы не было окружающим ни малейшего зла.
Но привычка хитрить и накопленный опыт игры на выигрыш не могут быть - и не работать. Не могут! Раз оно есть - оно должно действовать. Как человек на уровне чувств, Петя неустанно ищет новизну (в форме гармонии), как человек, привыкший облагораживать зло, он в этой новизне ищет самое чувствительное место (сердце гармонии) - и поражает его, получая от этого положительные эмоции.
Петя, начинает с малого. Получается. С одним получается, с другим... Петя находит цели безошибочно: ведь он прописан на уровне чувств, гармонию он даже под землей почует; даже в раковинах своих приятелей, давным-давно обжившихся на уровне эмоций, он находит гармоничные структуры. А как же! - ведь только благодаря этим следам гармоний эти приятели обладают потенциальной плавучестью. Значит, именно здесь - самое чувствительное место, сюда и надлежит бить, чтоб раковина - бульк! - надежно и надолго улеглась на дно.
Почему Петя не удовлетворяется мелкими пакостями?
Да все потому же!
Сущность потребителя не в том, что он потребляет (потребляют все), а в том, что
- в отличие от раба (для которого потребление - ритуал, поэтому, создав нечто, его удовлетворяющее, раб стремится к постоянству, чтобы сегодня потреблять то же самое, что и вчера, и завтра то же, что и сегодня; он не знает скуки! - для него важно, чтобы было надежно и удобно),
и от творца (для которого потребление - десятое дело; он даже не замечает, когда, как и что потребляет),
потребитель живет самим процессом потребления, следовательно, именно в потреблении проявляется динамика его жизни, значит - потребление должно развиваться.
Вспомнили? - ну конечно, новизна! Чтобы не утратить вкус к потреблению (вкус к жизни), потребитель все время должен ощущать новизну. Либо острее, либо ярче, либо больше, что угодно - только другое!
Значит, если Пете удастся погасить все свечки, которые горят в пределах его территориального императива, он, конечно же, получит удовлетворение, но не полное. Просто погасить - мало! Петя должен, гасить каждую как-то иначе, к каждой подходить индивидуально - только так его чувство новизны будет удовлетворено полностью, то есть ему мало быть просто лжецом, он должен стать лжецом артистичным.
Зачем? - Разумеется, чтобы получить от этого удовольствие.
От малых пакостей он переходит ко все большим и большим. Раскачивает качели. Вот она, игра во «все дозволено»! С каждым днем Петя становится смелей и наглей. При этом - напоминаем - он остается за кулисами. Высовываться у него нет потребности: он знает, что, высунувшись, рискует своим комфортом, - такого он никогда себе не позволит. К тому же он находит особую прелесть быть вершителем чужих судеб, не шевельнув при этом пальцем.
Так все ли дозволено?
Как далеко он может взлететь на своих качелях, не рискуя (а Петя - вроде бы рискуя на каждом шагу - не рискует никогда!), что веревки порвутся?
Ведь где-то же есть ограничитель, предел, за которым Петя бессилен...
Есть.
Этот ограничитель - Петин энергопотенциал. Это он очерчивает предел и Петиных притязаний, и Петиных художеств. Проявляя феноменальную изворотливость в сохранении и упрочении своего энергопотенциала, Петя, к счастью, не способен повысить его настолько, чтоб выскочить на уровень интуиции. Причина вам известна: раз Петя замкнут на потребление (доминанта!), решение задачи представляется ему недостойным внимания. Пусть их решают другие. Когда же наступит срок собирать плоды - вот тут уж Петя своего не упустит, и приглашать его не придется - сам первым придет.
Внимательный читатель, должно быть, заметил, что наш Петя уже доигрался... до очередного кризиса. Внешне у него полный ажур: раскачивается на качельках, стравливает кого хочет, сеет вокруг склоки и несчастья - но нет ему от этого былой радости. Ни от замыслов, ни от режиссуры, ни от исполнения. Скучно ему. Только подумает: вот бы... - и ничего не делает, потому что все дальнейшее заранее известно. А ведь ему нужна новизна. Только новизна: свежатинка! - а ее-то и нет...
Скучно, братцы, жить на белом свете.
Не вспомните ли? - кажется, не так давно он уже переживал нечто подобное... Ну конечно же! - это когда хитрость превратилась в привычку - и привычка умертвила доминанту игры на выигрыш. Сходная ситуация и теперь: ограниченный возможностями энергопотенциала, раскачав качельки до предела, Петя перешел на равномерный режим - влево- вправо, влево-вправо, - и хотя работа идет на пределе, отсутствие новизны сперва притупляет ощущения, а потом и закрепляется в привычке лгать. Которая умерщвляет игру. Игру во «все дозволено».
Чтобы понять Петины дальнейшие действия, посмотрим, в каком состоянии сейчас его хозяйство.
1. Его первоначальный энергопотенциал сохранился, а может быть, даже и упрочился.
2. Энергопотенциал людей, которые входят в круг его общения, значительно уступает Петиному.
3. Значит, в пределах своего территориального императива Петя сильнее всех.
4. Но сама территория ему пока не принадлежит.
5. Он освоил и полностью перешел на новый для себя способ действий - реактивный. (Сперва действует - потом думает. Как говорила одна наша приятельница: «откуда мне знать, о чем я думаю, пока не скажу».)
6. При этом компас у него сохранился прежний: новизна. Следовательно, его поступки диктует потребность новизны.
7. Наконец, привычка ко лжи, автоматизм лжи освобождает его от необходимости в сознательном облагораживании зла. Теперь ему не нужно себя убеждать: так надо; теперь ему не нужно отгораживаться от уколов совести пользой дела. Весь этот труд, весь этот промежуточный процесс теперь не нужен, потому что привычка ко лжи убила нравственное чувство.
«Черный человек» вылупился.
Но прежде чем рассмотреть, как Петя действует в этих обстоятельствах, необходимо разобраться с противоречиями, на которые вы, конечно же, обратили внимание.
Похоже, что их два (они на поверхности).
Первое: энергетически и территориально Петя остался на уровне чувств, по способу же действий (реактивному) он стал человеком на уровне эмоций.
Второе: его интенция (имманентная направленность сознания на свой предмет) осталась прежней - нацеленность на гармонию; но если прежде он гармонию потреблял, чтобы нормально жить (при этом гармонии - отдавая энергию - не истощались: уж таково их свойство, как и у всякой бесконечности), то теперь - чтобы нормально жить - он гармонию разрушает.
Для тех, кто предыдущий текст читал невнимательно, разъясняем: каждый человек - это гармония, и нормальные отношения между людьми - гармоничны. А Петя (в меру своих сил) с помощью лжи эти гармонии разрушал, получая положительные эмоции и как зритель и как демиург. И чем больше были чужие страдания, тем полнее он ощущал свой успех. Снова и снова повторяем: Петя не видел в этом злодейства, напротив, он ощущал себя десницей божьей, верховным судьей, вершителем справедливости, искателем правды - вот сколь высоко он может вознестись благодаря несложному искусству облагораживания зла.
В чем же второе противоречие?
А в том, что он рубит сук (гармонии), на котором сидит.
И тут наш самый любимый читатель - любимый потому, что уже усвоил наш понятийный аппарат и систему нашего мышления, - опять ловит нас за руку: постойте, дорогие авторы, но ведь из вышесказанного вытекает и третье противоречие (и он уверовал в триаду, и потому искал третье - и нашел):
Петя был и остался потребителем - но ведь потребитель не способен на саморазрушение?!
Как освободиться от трех противоречий сразу?
Ответ простой: найти целостность. Найти такую целостность, чтобы противоречия были в ней скрепами, цементом; чтобы именно благодаря этим противоречиям целостность жила; чтобы ни одно из противоречий нельзя было убрать без того, чтобы не распался этот живой сгусток.
Вот эта целостность: Петя опустился на уровень эмоций (отсюда у него забота о раковине и продиктованный этой заботой реактивный способ действий), но при этом сохранил энергопотенциал и территориальный императив человека на уровне чувств.
То есть, если прежде он хитрил и лгал, претендуя на территорию, то теперь он считает, что вся территория находится в его раковине. Это его собственность.
8 ( 12/89 – 15 )
Итак, мы разобрались в Петином хозяйстве и теперь можем возвратиться к нему самому. Как вы помните, мы его бросили в момент кризиса: он заскучал. Значит, оказался во власти отрицательных эмоций. И энергопотенциал - столь бережно Петей до сих пор хранимый - вдруг стал таять. Без причин! На ровном месте.
Нужно немедленно что-то делать.
Вспомнили? - чтобы восстановить комфорт, нужна доминанта. Доминанта, которая разобьет скуку наверняка и надолго. Доминанта, которая должна быть порядком выше, чем прежняя (иначе со скукой не совладать).
И Петя создает ее из таких элементов:
цель - наслаждение, метод - игра в порядок, средство - разрушение.
Разберем каждый из элементов в отдельности.
В третий раз Петя создает доминанту, и - парадокс! - чем выше ее порядок, тем мельче цель.
Целью первой доминанты было сохранение территориального императива. Целью второй - комфорт. И вот теперь - наслаждение. Уверены, что 99 процентов наших читателей возмутятся: где же здесь измельчение цели? Ведь территориальный императив - это нечто умозрительное, философское; его не пощупаешь и не съешь, как бутерброд с колбасой. Может, он есть, а может - и нет его; может, он необходим, а возможно, что без него вполне обойдемся. А наслаждение - это... ого! Это мечта! Мечта каждого. Кого угодно спросите: желает он наслаждения или нет? Откажется ли от наслаждения добровольно? То-то же. А вы пишете: «...мельчает цель...»
Прекрасный образец логики человека на уровне эмоций. Ну, его нетрудно понять. Ведь он - эталон; в нем - истина, и добро, и красота. Но как бы ни тяжко было спорить с человеком, для которого мир столь прост и ясен, мы все же рискнем.
Первое, что мы сделаем, - это найдем общий знаменатель для всех трех целей. Ведь они не могли возникать случайно, из разных материалов. Напрашивается мысль, что какая-то идея, заложенная в понятие «территориальный императив», видоизменяясь, рождала в одном случае потребность в комфорте, в другом - потребность в наслаждении.
Эта идея - свобода. Ощущение, понимание и реализация свободы.
Почему Петя вступил в борьбу за свой территориальный императив?
Потому что человек на уровне чувств ощущает себя свободным. Правда, территория, с которой он снимает нектар, не так уж и велика, но четких границ нет. Граница диктуется энергопотенциалом. Энергопотенциал колеблется - и граница вместе с ним; и у человека на уровне чувств сохраняется постоянное ощущение свободы. Ведь емкость его энергопотенциала невелика, наполнить ее несложно, и нет нужды далеко бежать, если отличные книги, хорошая музыка и неизменно прекрасная природа всегда в его распоряжении.
Но вот происходит вроде бы непонятное: и территориальный императив остался прежним, и заботы о нем не ослабли, - а цель изменилась: теперь Петя думает о комфорте. Почему? Какая сила столкнула его на это?
Причина не вне, причина - в нем самом: Петя стал другим. Он стал другим - и в тех же обстоятельствах изменилась его цель.
Когда он был обычным человеком на уровне чувств, у него не было ощущения, что он живет в коммунальной квартире. Присутствие других людей на облюбованной им поляне ничуть не притесняло его.
Прежде он их не замечал; теперь - когда его внимание только на них и сосредоточено, - он чувствует, что они мешают ему, что они занимают часть его законной жилплощади. Будь на то его власть - он бы повышвыривал их всех; но ни такой власти, ни такой силы у него нет. Вот почему он с помощью лжи начинает подавлять их. И этим возвращает себе свободу. Он старается подавить каждого до такой степени, чтобы рядом с ним ощущать себя комфортно.
Значит, комфорт - это компромисс со свободой.
Итак, квартирный вопрос решен. Петя растолкал всех соседей по клетушкам и чуланам, заняв самые комфортабельные комнаты; кажется, живи себе в удовольствие... Так нет же! Как той пушкинской старухе, неймется молодому человеку. И заботы о комфорте ушли куда-то на задний план, потому что теперь у него новая идея, новая цель - наслаждение.
Почему именно наслаждение? И откуда родилась эта цель?
Причина вам уже известна: пока Петя создавал себе комфорт, он успел стать другим.
Обычное дело! Пока мы идем к цели, пока живем ею, нам кажется, что ничего иного нам не надо. Вот доберусь до намеченного, овладею им - и успокоюсь. Отдохну. Поживу как люди... Вечный самообман! И ведь не только для творческих натур, не только для потребителей (мечтал о чем- то, получил - и уже мечтает об ином), но и для рабов тоже. Все подвержены закону!
(Воспользуемся случаем и сформулируем этот маленький закон меры территориального императива: человек равновелик поставленной им цели).
Ошибка заключается в том, что мы не учитываем два фактора: времени и действия. Время идет - и мы меняемся; мы действуем - и тем еще интенсивней мнем глину своего «я». Когда мы ставим себе цель - мы ей равны; но пока мы ее достигаем - мы вырастаем. Вот откуда разочарования в достигнутой цели: достигнутая, она оказывается недостойной ни нашей мечты, ни нашей самоотверженности, ни наших усилий. Значит, любая достигнутая цель - это прокрустово ложе для того, кто к ней шел.
Когда Петя, ощутив себя в коммунальной квартире, решил достичь в этих условиях комфорта, он был равен этой цели. Но пока он к ней шел - он стал другим:
1) Постигая искусство облагораживания зла (этапы - хитрость и ложь), он достиг того, что нравственное чувство деградировало полностью, фактически - перестало существовать;
2) Подавляя соседей по коммунальной квартире (реагируя на тех, кто вызывал у него ощущение дискомфорта), он освоил, сделал доминирующий новый для себя способ действий - реактивный;
3) Чтобы узаконить свои права на всю жилплощадь в коммунальной квартире, он застолбил границы своей территории, иначе говоря - запрятал ее в свою раковину.
Следовательно, пока Петя шел к своей второй цели - к комфорту, - он стал человеком на уровне эмоций! Но не типичным. Его выделяют из категории рабов:
1) чутье на гармонии;
2) повышенный энергопотенциал и
3) искусство облагораживать зло.
Следовательно, достигнув внешнего комфорта, Петя вдруг понял, что разочарован, ощутил внутренний дискомфорт. Понять это несложно. Обычный раб находится в состоянии равновесия со средой: гармоний он не замечает, хаос его не шокирует, энергия возникает в нем только в ответ на внешнее воздействие; наконец, идеал искать не нужно - идеал в нем самом.
А у Пети все не так! Он видит гармонии - и они его раздражают, потому что от них идет прилив энергии, которую Пете и без того некуда деть: его конденсаторы перезаряжены. Его энергопотенциал выше прожиточного минимума (норма раба), но чтобы он не иссяк - его нужно тратить, а на что? Наконец, привычка облагораживать зло - чтобы поддержать свою жизнь - требует действий. Разрушительных действий!
Еще не поняли?
Действия могут быть трех видов:
1) созидательные (творец),
2) поддерживающие жизнедеятельность (потребитель и раб),
3) разрушительные («черный человек»).
Почему и творец, и потребитель, и раб не могут быть разрушителями гармоний?
Потому что каждый из них - гармония, только на разном уровне ее развития. Потому что в каждом из них живы все три вида чувств, только эти чувства используются по разному назначению. У творца - чтобы в данной гармонии различать более совершенную гармонию - и создавать ее. У потребителя - чтобы компенсировать дефицит жизненных благ, дефицит свободы и ЭПК.
Вот почему и творец, и потребитель, и раб не могут (для них это неестественно) разрушать другие гармонии.
Отчего же разрушает «черный человек»?
Оттого, что у него нет нравственного чувства.
Он - инвалид, он - калека, но поскольку, как и всякий раб, он считает себя эталоном, то любая хромота в окружающем мире для него - норма, любой хаос - приемлем, а нот все, что гармонично, вызывает у него дискомфорт. И поскольку он раб и привык действовать реактивно, то единственный доступный ему путь к комфорту - это разрушение гармонии.
Понимаете? Он не просто эталон, но эталон динамичный, активный. Эталон, который стремится подстроить под себя всю доступную ему территорию. Его идеал - это мир, в котором уродство - норма.
Кстати, как вы помните, он вынужден гармонию разрушать и по причине переполненности своих конденсаторов энергией.
Любая гармония в поле его зрения - это опасность перегреться. И чем выше гармония - тем сильнее рождаемый ею дискомфорт.
Следовательно: 1) гармонии - это естественный возбудитель его действий, которые позволяют ему выразить свою сущность;
2) уничтожение гармоний - единственный способ, чтобы сохранить в Петиной квартире статус-кво, иначе говоря - порядок;
3) уничтожений гармоний теперь ничто не препятствует, поскольку нравственное чувство деградировало, его - нет.
Теперь, когда вы поняли механизм действий «черного человека», пора сказать и об их цели - наслаждении.
Творец преобразует мир - и тем счастлив. Потребитель пользуется дарами природы и творцов, получая удовольствие. Раб прикован к своей раковине, мечтает о покое, и если ему не надо раковину тащить или ремонтировать или защищать, - благодушен и доволен жизнью.
Следовательно, критерий оценок раба - его собственное тело. Его ощущения. Его эмоции. Положительные эмоции доминируют (поел, поспал, вспомнил, что завтра на работу не идти, зато приглашен к приятелям...) - значит, все в порядке.
Критерий оценок потребителя - гармония с окружающим миром. Он получает удовольствие от себя (у раба в это понятие входит только тело, а у этого - и душа); ах, как я умею различать и смаковать гармонии! То есть для него ценность жизни - в возможности установить все новые связи с прекрасным.
Критерий оценок творца - способность преобразовывать мир. Он счастлив от самого бытия. И 1) тело, и 2) душа, и 3) творческая деятельность равноправно участвуют в созидательном процессе. У него они нераздельны, поэтому творец
1) практически независим от тела (если сердце хорошо работает - кто вспоминает о нем?);
2) душевно неуязвим (его душа занята обслуживанием его деятельности, поэтому творец несравненно легче выдерживает удары судьбы, чем потребитель и тем более раб, - разумеется, при условии, что эти удары не падают на продукт его творчества; вспомните Архимеда, который под занесенным мечом попросил: «не повреди мои чертежи...»);
3) творя - свободен.
Вернемся к «черному человеку».
Он - раб. Раб не обычный, с особыми качествами, выделяющими его из среды остальных рабов, и все же - раб. Поэтому и живет по законам рабов. Поэтому его оценка ощущений - эмоциональна.
Он не знает счастья, поскольку счастье рождается ощущением свободы в процессе творчества (значит - создания гармоний, что для него отвратительно). Он не знает удовольствия, поскольку удовольствия рождают чувства в процессе овладения гармониями (а у него нравственного чувства нет - отсюда его отношение к гармониям)...
Так что же он знает? Ради чего живет?
Диапазон эмоций, в которых существует обычный раб, заключен между двумя чертами: страдания и наслаждения (наслаждение - высшая по интенсивности положительная эмоция). Смысл жизни раба - как можно дальше отодвинуться от черты страдания и быть как можно ближе к наслаждению (значит, довольство жизнью находится не где-то посреди, а все же поближе к наслаждению, где положительные эмоции преобладают). Правда, наслаждение он испытывает очень редко - энергопотенциал лимитирует. Вот почему каждый миг наслаждения раб считает подарком судьбы, вот почему так ценит его и помнит его всю жизнь.
Но ведь у «черного человека» энергопотенциала побольше, даже намного побольше! Следовательно, наслаждение он должен испытывать чаще. Но это только полдела. Чтобы поддержать свой энергопотенциал на оптимальном уровне, «черный человек» должен его тратить. На что? Ну, конечно же, - на добывание наслаждения. Как тратить? Творить он не может; расширять территорию - тоже: раковина не позволяет; благоустроить территорию - помилуй бог! - ведь это означает коллекционировать гармонии... Остается последнее: гармонии разрушать.
Наконец-то!
Разрушая гармонии, он получает самые сильные, самые желанные ему положительные эмоции. Ничего более сладостного он не может пережить. Ничего более достойного он не может придумать. Он разрушает - и ему хорошо.
Не правда ли, создается впечатление, что на Петю, ставшего «черным человеком», нет управы?
Он циник. Совести нет - значит, и душа у него не болит. Он хозяйничает в своей раковине, где никто ему не указ. И гармоний вокруг столько, что только успевай наслаждаться...
К счастью (к счастью для вас и для нас - для всех людей с нормальным нравственным чувством), природа мудрей человека. Едва обнаруживается нарушение нормы, как она этот поезд загоняет в тупик. Попросту говоря, в погоне за наслаждениями Петя попадает - как в крысоловку - в адаптационную ловушку.
Напомним известное вам положение: эмоция не может быть константной. Она - волна. Значит - или нарастает, или убывает. И наслаждение не может быть одного накала: если оно не нарастает - оно начинает гаснуть. Чтобы его поддерживать - требуется новизна, постоянная новизна! Поэтому Петя должен быть все время при деле. Чтобы наслаждение хоть чуть-чуть, а возрастало, он должен тратить энергии все больше и больше.
А закон адаптации гласит: чтобы интенсивность эмоции (яркость наслаждения) возрастала в арифметической прогрессии - затрачиваемые для этого усилия должны возрастать в прогрессии геометрической.
Следовательно, уничтожение простеньких гармоний вскоре перестает вызывать эмоциональный отзвук. Петя вынужден переключиться на более совершенные гармонии. Лестница уходит ввысь круто; Петя боится - но карабкается вверх, потому что наслаждение, ставшее привычкой, побеждает любые доводы разума, любой страх. И он карабкается и карабкается до тех пор, пока вдруг не оказывается перед вершиной. И тогда он бросается с бритвой на картину Рафаэля и с факелом - на храм Артемиды.
Может быть, этот подъем по ступеням уничтожаемых гармоний лишил его рассудка?
Нет. Экспертиза утверждает: практически здоров. И сам он на этом стоит. Он не собирается прятаться за безумие - ведь он исполняет историческую миссию.
«Строитель храма создал шедевр, - сказал Герострат на суде. - И слава об этом шедевре уже облетела весь мир. Знаете, что было бы дальше - через год, через десять, через сто лет? Паломники, наслышанные о красоте храма, воображая его неземным, были бы разочарованы, увидав творение рукотворное и далекое от плодов их фантазий. И время не щадило бы шедевр, с каждым годом умаляя его совершенство. И прогресс, тиражируя новизну эфесского храма, вскоре сделал бы его банальным... А я одним прикосновением факела оставил его и прекрасным и вечным. Строитель создал его - я даровал ему вечную жизнь. Теперь он пребудет в веках как красивая легенда, как недостижимая творческая высота. Теперь у него нет изъянов, теперь он не узнает старости, и как бы ни изощрялись строители всех времен и народов, им не достичь этой улетевшей с дымом высоты...»
Самое поразительное - что это не демагогия, не попытка оправдаться (он считает, что ему не за что оправдываться), - он действительно так думает! Он действительно считает, что творит благо! Просто у толпы одни средства, у него - другие. Он наслаждается своим вандализмом - и положительные эмоции тоже суть подтверждения его правоты: ведь я не страдал, ведь мой поступок был естественным, - следовательно, все правильно. Он гордится своей ролью революционера. Ведь он решился! пошел против всех! Он разбил рутину - и дерзким поступком завершил круг вещей (храм, из праха восставший, он возвратил в прах). Все в мире тленно; лишь наслаждение, которое я переживаю в данный момент, - реальность. Природа благоволит силе; не зря же высший закон ее жизни - естественный отбор. Прав всегда тот, кто сильней! А «нравственность», «совесть», «душа» - это всего лишь фантомы, придуманные слабаками для оправдания собственной немощи...
Какой смысл с ним спорить? Ну нет у него нравственного чувства - и поэтому он не слышит ничьих аргументов.
Исход ясен: раньше или позже общество вынуждено его остановить. Пресечь его деятельность единственным аргументом, который он понимает, - силой.
Почему прежде до этого не доходило?
Потому что Петя был за кулисами; действовал чужими руками. Демиург - он дергал за ниточки, и куклы послушно воплощали задуманный им сюжет. Наслаждался ли он? Конечно. Наслаждался победой героя, который был как бы Петиным «алтер эго», и страданиями жертвы наслаждался тоже. Теневой лидер, Петя был вне подозрений зрителей; слава доставалась другим, но и шишки - тоже. Кажется, живи да поживай...
Так нет же! Однажды он не выдерживает за кулисами - и выходит на авансцену, чтобы самому исполнить роль. Не чужими - собственными руками разбить гармонию.
Был Демиургом - стал актером.
Поменял принцип действий.
Зачем? Что заставило его пренебречь опасностью? Ведь если зал не воспримет его игру, не подчинится его воле, магнетизму его действий - тогда от его раковины останутся одни осколки...
Дело в том, что он не выбирает. Его желания тут ни при чем. Просто работает закон адаптации. Чужие действия уже не возбуждают в нем наслаждения, а отказаться от этой сладостной привычки он не в силах, - вот и приходится действовать самому. Чем это кончается, вам известно.
Остается разобраться, почему революционер Петя из всех возможных игр последний свой выбор делает на игре в порядок. О каком порядке может идти речь, если он все вокруг без жалости крушит?
Все - да не совсем. Крушит он только гармонию. Только живое, творческое, динамичное. Вспомните: что он первым делом предпринял, опустившись на уровень эмоций? Упрятал территорию, которую считает своей, в раковину. Вторым его действием было уничтожение в этой раковине всех гармоний. Третьим - перестройка этой территории в соответствии со своим идеалом.
Похоже появилось противоречие: на смену одной гармонии Петя создает новую (идеал) - а как же это возможно при его идиосинкразии к гармониям?
Противоречия нет, потому что никаких гармоний, естественно, Петя создавать не может. Идеал, который он создает по своему образу и подобию, это всего лишь шаблон, то есть четвертованная, обескровленная, бездыханная гармония, из которой ушла энергия и порождающее начало, - значит, всего лишь труп гармонии. Шаблон - это изуродованное тело гармонии, лишенное души.
Значит, Петина раковина - это прокрустово ложе, которое он создал по своей мерке. По своему идеалу, представление о котором у него неотделимо от ощущения комфорта. Он наслаждается собственной деятельностью, ему ничто не давит, - он убежден, что наконец-то добился свободы!.. Надеемся, вы понимаете, что свобода в раковине, в прокрустовом ложе (даже если оно как раз по росту) - мнимая. Чем же вызван Петин самообман? Разумеется - наслаждением. Значит, наслаждение - это компенсированная свобода.
Что такое игра в порядок?
Это классификация. Систематизация. Законотворчество. И требование неукоснительного исполнения этих законов. Неукоснительного потому, что
1) эти законы идеальны (Петя на меньшее не согласен),
2) они созданы с лучшими намерениями (злу ни в какой форме нет места в Петином мире),
3) они требуют автоматизма исполнения (поскольку теперь у Пети вместо души апсия, то и людей вокруг него не осталось - только предметы).
Когда он глядит на себя в зеркало, он видит святого с нимбом вокруг головы, борца за истину, мученика, идеал.
Для окружающих он тиран: жестокий, безжалостный, циничный нечеловек.
Для природы - бедствие.
Попробуем подвести итоги.
«Черного человека» от всех остальных людей отличает апсия.
Это не болезнь, не патология. Органы и системы у него целы. Мозг в порядке. А вот души нет. Следовательно, апсия - это состояние; состояние слепой доминантности.
Человека отличает от животного наличие чувств. Они нужны, чтобы познавать и совершенствовать природу, ориентируясь на идеалы истины, добра и красоты. Даже человек на уровне эмоций, у которого чувства находятся в зачаточном состоянии, ориентируется на них, как на камертон. Именно эти почки неразвившихся чувств оставляют ему шанс при счастливом стечении обстоятельств подняться до вершин, о которых он пока не смеет и мечтать.
Апсия оставляет человека без чувств.
Нравственное деградировало - его нет совсем. Интеллектуальное и эстетическое - лишившись нравственной оценки, потеряли прежние функции, благодаря которым они были энергетическими каналами, питавшими человека от окружающих гармоний. Теперь от них остался только механизм, перерабатывающий информацию (как вы помните, информация тоже может быть энергоемкой, но лишь в случае, когда она наполнена чувством.) Механизм бывшего интеллектуального чувства логически доказывает истинность совершаемого «черным человеком» действия. Механизм бывшего эстетического чувства оценивает интенсивность наслаждения. И только!
Следовательно, имея целью всех своих действий наслаждение, он замкнут на себя, он остался один во всем мире - и даже не подозревает об этом.
Апсия - это не просто тупик, это - западня. Хода нет не только вперед, но и назад уже не вернешься. Нет прошлого, нет завтра, есть только данный миг. Это легко показать на составляющих души. 1) Нет совести - значит, нет других людей (вот она, одиночная камера!). 2) Нет памяти (мы помним то, что живет в нас пережитыми когда-то чувствами - а ведь у него чувств нет) - осталась только информация о прошлом. 3) Нет направленной в завтрашний день мысли (поскольку нет интеллектуального чувства) - есть только логика, обслуживающая наслаждение.
«Черный человек» добился своей цели - наслаждения, но какою ценой! Он платит скукой и тоской, когда достиг предела своих возможностей; платит одиночеством, если ему посчастливилось мирно уйти на покой; наконец, платит сокрушительным поражением, когда навязанный им «порядок» становится невыносим социуму - группе, обществу, народу, - и тогда в порошок рассыпаются самые мощные скрепы и стены.
Обзор книги. ( 05/90 – 16 )
Из-за исключительной сложности материала и желания быть понятыми широкой аудиторией мы вынужденно многословны. Поэтому некоторые почитатели нашей книги уже отчаялись понять, о чем, собственно, идет речь. Кажется, появилась необходимость напомнить об этом в нескольких тезисах.
1. «О мальчике...» - книга о таланте. О том, что такое талант, откуда он берется, как его развить и куда (отчего) он исчезает.
2. В основе таланта лежит гармония триады ЭПК: энергопотенциал - психомоторика - критичность. Мы ставим между ними дефисы, а не «+», поскольку это три стороны единой и нераздельной целостности.
Энергопотенциал - это жизненная сила. Она материальна, измерима и направлена. Значит, это одновременно заряд и процесс.
Психомоторика - это одухотворенная машина, которую движет наша жизненная сила (энергопотенциал). Эта машина не ограничена нашим телом, поскольку и наша душа (псюхе) не ограничена нашим телом. Значит, в ней важны не формы и границы (физические либо духовные), а способность к действию. Значит, сущность психомоторики - это нераздельные, слиянные мысль и движение.
Критичность - это способность в очевидном видеть истинное. Это проводник к истине; или, как мы писали прежде, глаза таланта. Критичность называет наши отношения с гармонией.
Критичность человека на уровне эмоций служит его самосохранению (он один видит в только благодаря им сохраняет уважение к себе).
Критичность человека на уровне чувств - это его ложка, которой он с удовольствием хлебает из тарелок окружающих его гармоний, значит, помогает ему быть потребителем.
Критичность человека на уровне интуиции заставляет его преобразовывать окружающую дисгармонию в гармонию. Значит, для него критичность - инструмент созидания. Следовательно, для любого из трех, критичность - это мера и инструмент.
Подчеркиваем: механизм таланта включается самопроизвольно. И происходит это лишь в том случае, когда каждая составляющая ЭПК оптимальна и все они гармонично сочетаются между собой.
Работа таланта - это преобразование дисгармонии в гармонию.
В этом - процесс решения задачи.
Признак задачи - ощущение дискомфорта (всем нравится, всем удобно, все не замечают, а вам - тесно, колет, противно; понять, почему вам не нравится, почему вас не устраивает, - это понять задачу).
Признак решения задачи: дискомфорт ассимилирован в комфорт. (Впрочем, не спутайте процессы: если вы потеряете энергопотенциал - ваша требовательность к комфорту соответственно уменьшится и вчерашний дискомфорт сегодня покажется приемлемым.
3. Мы начали рассказ о психомоторике с души, потому что:
а) большинство наших читателей - молодые люди, которые ищут себя, свое место в мире, ищут ценности, ради которых стоит жить, а все это становится реальным, когда у человека проявляется и крепнет душа;
б) мы живем в сложное время разрушения идеалов, время, когда нужда и несправедливость пытаются нам внушить отсутствие души;
в) тело развивается по законам природы, и, даже не изучая их, вы знаете их; их нельзя изменить - их можно только использовать; а душа развивается по законам общества, но в тот момент, когда она осознает себя, сориентировавшись на выбранный ею идеал, она становится автономной; только она делает человека непохожим на других, только она привносит в его жизнь смысл; она дарит человеку свободу - вопреки любым обстоятельствам.
4. Напомним, что такое душа.
Это некая целостность, рожденная 1) мыслью, 2) совестью и 3) памятью.
Мысль - это осознанное, зафиксированное, материализованное чувство. Вы же помните - чувство возникает при нашем контакте с предметом, явлением, процессом. Чувство текуче и непознаваемо. Но едва мы даем ему имя - это уже мысль. То есть материальный субстрат, который может работать. Мысль может быть выражена словом, знаком, действием. Значит, оставить реальный отпечаток на глине жизни.
Совесть - это наше отношение к миру, которое материализуется в морали. Как и мысль, совесть сама по себе не существует, она возникает в момент взаимодействия с другим человеком, с коллективом, с обществом. Значит, совесть всегда возникает как болевая точка, как знак прокрустова ложа. Естественно, она неотделима от чувства, ведь чувство - это язык совести, ее голос; нет чувства - совесть молчит. Но если есть прямая связь - должна быть и обратная; как же в таком случае чувство зависит от совести? Ответ на поверхности: совесть - это призма, которая делает чувство видимым; это камертон, благодаря которому чувство обретает размеры и имя; это пространство, в котором чувство живет.
Память - это проекция прожитой нами жизни в будущее. Проекция в форме гармонии, которой мы смогли овладеть (напомним диапазон гармонии: от примитивного шаблона - до «золотого сечения»). Значит, только у человека на уровне интуиции - творца, человека в норме - память выполняет свою естественную функцию; только у него она является идеальным инструментом, то есть самозатачивающимся, самосовершенствующимся.
А что же человек на уровне чувств (потребитель)? У него функция памяти сведена к минимуму; от добытой прежде гармонии взята только форма; зачем ему память, если он живет текущим мгновением? Ответ: ведь как- то же он должен выделять те цветы, с которых он снимает нектар. Узнавать их помогает память. Значит, для него память - инструмент сопоставления, а если попросту - мерка.
Наконец, память человека на уровне эмоций (раба) - это инструмент самоутверждения: «я есмь». Низкий энергопотенциал лишает его возможности активной жизни вне, поэтому все чувства его обращены в себя - в свое прошлое. Зачем? Чтобы с помощью доступной ему гармонии найти там образцы истины, добра и красоты - и тем убедить себя: есть! Есть высокий смысл в моей внешне серенькой и никчемной жизни! - потому что у меня есть никому не ведомая, но для меня самого абсолютно реальная прекрасная душа.
5. Как же работает механизм души?
Как возникает целостность из сочетания мысли, совести и памяти?
Совесть (помните? - призма) отмеряет границы действия, объем, в котором оно происходит. Мысль - это инструмент, который преобразует отмеренное совестью пространство. Память нацеливает мысль, контролирует ее работу и дает окончательную оценку ее деятельности.
Следовательно, механизм души работает так:
а) при любом нашем контакте с окружающим миром включается совесть, которая отмеряет пространство действия;
б) этот контакт фиксируется чувствами, которые по мере узнавания - осознания - овладения предметом превращаются в мысль;
в) которой дает оценку память (хранительница гармонии).
Откуда же берется энергия для работы механизма души?
Ее обеспечивает наш энергопотенциал.
6. И последнее: какова связь - между механизмом души и пространством души?
Поскольку механизм души работает в пространстве, очерченном совестью, значит, и пространство души отмерено совестью.
Это та территория, которой реально владеет данный человек.
Для раба - это только собственное тело.
Для потребителя - тоже только собственное тело, но энергопотенциал позволяет ему пастись на соседних грядках, и только поэтому он считает эти грядки своими. (Его почти никогда не бьют по рукам - вот он и остается в приятном заблуждении всю жизнь.)
Для творца это - весь мир.
( Новая тема ) ( 07/90 – 17)
Каждый из нас живет среди людей. Значит, пространство, которое занимает наша душа, оказывается на чьей-то территории; либо - напротив - кто-то занимает часть нашей территории. Короче говоря, пространство одно, а душ на ней - две (практически n+1). Как же работают механизмы души в этой ситуации? Ведь хотим мы того или нет - они воздействуют друг на друга; счастье, если работают слаженно, чаще - ломают друг друга.
Это можно было рассмотреть на любых примерах; мы выбрали школьную педагогику. Причины:
1) с нею непосредственно знаком каждый из нас;
2) каждый из нас обязан быть педагогом, поскольку мы живем среди людей и работаем с людьми.
Три категории учеников (творцы, потребители и рабы) - и три категории учителей (творцы, потребители и рабы).
Всего девять вариантов сочетаний.
Случай первый:
ученик-творец и учитель-раб
Учитель-раб всегда побеждает ученика-творца - низводит его до своего уровня. Он это делает не по злобе - он вовсе не злой человек! - и не намеренно: ведь он не понимает, что творит. Но он считает себя эталоном (помните? - раб видит свою душу как средоточие истины, добра и красоты) и стремится «воспитать» ученика в соответствии с этим эталоном. Он думает: мне попался грязный, невоспитанный, нестриженый мальчишка; я его обмою, постригу, научу хорошим манерам - будет не мальчик, а идеал. На самом же деле процесс иной. Ребенок-творец - счастливый обладатель идеальной гармонии, а к нему подступается доброжелатель, который считает идеалом свой шаблон. Он укладывает ребенка в прокрустово ложе этого шаблона - и все лишнее решительно обрубает...
Почему этот ребенок несчастен? Почему он ненавидит школу? Потому что вся эта экзекуция (казнь!) происходит в пространстве его души, на территории, отмеренной его совестью. Учитель-раб, оказавшись в этом пространстве, начинает потреблять его, хрумкать, пережевывать, как гусеница, упавшая на зеленый лист. И он терпеливо делает свою работу, пока хотя бы кусочек зеленого живого попадает ему на глаза. Потом он теряет к этому мертвому листу интерес - значит, его душа уже не имеет контактов с душой этого ученика.
Напрашивается вывод: практически - с точки зрения других людей - совести у этого учителя нет.
Но ведь и энергопотенциал его ничтожен! Как же он умудряется уничтожить переполненного энергией ученика-творца?
А запросто! Ведь и совесть, и энергию ему заменяет власть. И он топчется по чужой душе, пока не убедится, что ребенок весь скукожился, уполз в щель, стал тихим и неприметным, как улитка.
Случай второй:
ученик-творец и учитель-потребитель
Учитель-потребитель не кнутом, а пряником - но добивается того же результата. Он начинает нагружать лишь одну составляющую механизма души ученика: его память. Причем вместо истинной памяти, которая формируется как результат собственной деятельности, он пестует суррогат - память, которая складывается из знаний, добытых другими людьми (материалом учебных программ). Гипертрофированная и изуродованная, память сводит к минимуму КПД механизма души, и ему остается одно - так сяк обеспечивать самосохранение, скрипеть в пространстве тела.
Случай третий:
ученик-творец и учитель-творец
Им делить нечего. Ведь пространство души каждого из них весь мир. Этот учитель с радостью впускает ученика на свою территорию. Их совести в контакте? Да. Но лишь в самый первый момент. А затем наступает слияние, после чего оба механизма души работают как единое целое.
Это идеальный случай, при котором реализуется древнейшая и важнейшая педагогическая заповедь: «Учитель, подготовь ученика, у которого сможешь учиться сам».
Герой следующих трех случаев - человек на уровне чувств.
Мы уже столько писали о нем! Но ощущение недосказанности осталось. Это и неудивительно. Творец действует - с ним все ясно; раб избегает действий - с ним тоже нет проблем; а потребитель все время другой, меняет маски, никогда нельзя поручиться, каким он окажется через минуту.
Этим мы вовсе не собираемся утверждать, что он сложней творца или раба. Нет. Но его трудней понять, его трудней прочувствовать; а это необходимо, иначе мы не будем знать, чего от него ждать, в какой степени на него можно рассчитывать. Именно поэтому мы еще раз обращаемся к его душе.
Самое главное его свойство - он потребитель. Но он не знает об этом! Он бы знал, кабы мог увидеть себя в зеркале таким, как есть, кабы был способен на самопознание. Увы! Эта такая простая работа (ну кто из нас не задумывается о себе, не анализирует свои действия, не пытается себя понять?) ему не по карману.
Почему так получается?
Для творца (человека на уровне интуиции) самопознание - главная работа. Познавая мир, он познает себя; познавая себя, познает мир. Он творит - значит, преодолевает дискомфорт - не только для усовершенствования мира, но и для приближения к своей сущности. В том, что он сделал, материализована его мысль, которая зафиксирована его памятью и оценена его совестью. Следовательно, то, что он сделал, является зеркалом, в котором он видит свою душу в натуральную величину.
Раб (человек на уровне эмоций) от зеркала отворачивается. Его нетрудно понять: в зеркале он видит загнанного мула, жалкого, слабого, пугливого, несчастного. Существо, у которого вместо мыслей - стереотипы, вместо памяти - хранилище заимствованных образов, чувств и суждений, вместо совести - защитные рефлексы (те действия, что его ограждают, не дают пропасть - те и нравственны). Значит, это существо, душа которого - не живое цветущее растение, а когда-то замороженный, лишенный признаков жизни черенок. Но он-то убежден, что он другой! В десятый раз повторим: он считает себя средоточием истины, добра и красоты. Сами посудите: на кой ляд ему смотреться в зеркало, если он рискует при этом потерять свой покой. И даже если обстоятельства поставят его перед зеркалом, он не поверит зеркалу. Ни за что. Никогда. Значит, он константен в оценке себя. Он всегда таков, каким был всегда. Зеркало ему ни к чему.
А что же наш герой?
Как вы помните, территория человека на уровне чувств ограничена его телом. Как и у раба. Но от раба потребитель отличается тем, что вокруг него - сияющий ореол чувств. Он все время нацелен на гармонии. Он ищет их. И если не находит - воображает их. Мечтает, фантазирует. Причем эти мечты и фантазии для него столь же реальны, как и реальные гармонии (иначе мечты утратят функцию источника энергии). Здравствуй, Манилов! Вот где, оказывается, ты, - прекраснодушный, чудесный человек.
Чем он занят? Он постоянно, неутомимо потребляет. Если вдуматься - чем он отличается от коровы, непрерывно жующей свою жвачку? Да ничем! Но это сравнение вряд ли понравится нашему блистательному герою, поэтому он прибегает к старому как мир приему: называет черное белым. А это, как вы помните, отработано именно им, человеком на уровне чувств, с помощью облагораживания зла.
Не ловите нас на слове - мы вовсе не пытаемся утверждать, что он творит зло. Помилуй бог! Он на это не способен, во всяком случае, осознанно. Как не способен и творить добро. Все потому же - мал энергопотенциал. И тем не менее зло, которое он несет в мир, совершенно реально, потому что он - яркий, привлекательный, отзывчивый - демонстрирует себя и свой образ жизни окружающим, как образец для подражания. Вот где он активен! (Потому что, возвышая себя - хотя бы только в своих глазах, он становится для себя источником положительных эмоций.) Он читает прорву книг, бегает на все выставки и концерты классической музыки, ходит в турпоходы и даже сочиняет недурные песенки на приятный мотив. Вот где жизнь! Вот как и для чего только и стоит жить! - неутомимо внушает он (вы, конечно, вспомнили - это сцена из любимой им роли Данко) окружающей его толпе рабов. А они видят: он такой же, как они, и при этом насколько красивее живет; значит, и они могут так же?..
Он вешает им на уши лапшу (уверенный, что несет им истину, так как другая истина ему не ведома), а они верят, что это - идеал. Такой понятный, такой близкий, каждому доступный...
Значит, творимое им зло не в том, что он навязывает толпе свой образ жизни и тем ведет ее за собой. Зло в том, что он ведет не по тропе к оазису, а через дикие пески навстречу миражу.
Его зло в том, что он проповедует потребление. Потребление ради потребления. И единственное, чем он отличается от коровы: она потребляет траву, а он - гармонии. Но корова хоть молоко дает! А наш потребитель - ничего. И проку от него для других ровно столько, чтобы поддержать свое существование; его сияние озаряет лишь его собственную жизнь, возле его огня согреться невозможно; тем и знаменит, тем и ловок человек на уровне чувств, что он дает - не отдавая, а монетка, которую он кладет в руку нищему, даже не фальшива! Ее просто нет, она фантом. Нищий радуется ей лишь до тех пор, пока его кулак зажат, но стоит ему взглянуть в свою раскрытую ладонь - в ней пусто...
Потребитель не действует - потому что ему нечем действовать. Он идет только на контакт (с предметами, процессами, явлениями, людьми - теми, что гармоничны), а контакт никогда не был действием.
Теперь мы можем сделать вивисекцию его душе.
Ясно, что доминируют в ней чувства. Ими он знаменит, заметен, интересен. Но не показалось ли вам странным, что в связи с ним мы все время талдычим: «чувства, чувства, чувства», и ни разу: «мысли»? Самые толковые из вас уже поняли: а у него - у потребителя - дальше чувств дело не идет...
Вот вам и противоречие. Ведь нормальный процесс - это когда чувство, созрев, как личинка в бабочку, выкристаллизовывается в мысль. «Чувство умирает в мысли», - столько раз писали мы эту фразу. А тут, оказывается, умирать не хочет. Почему?
Ответ - самой природе потребителя. Наша бабочка перепархивает на другой цветок не в тот момент, когда выпила весь нектар досуха (вот когда процесс завершен и наступает кристаллизация), а при первом же признаке: сейчас будет дно. Ощущение дна - это уже дискомфорт, и потребитель никогда его себе не позволит. Чувство не только непознаваемо, оно еще и бесконечно, и потребитель ощущает комфорт именно в потоке этой бесконечности. Пока живет чувство - мир прекрасен; зачем же досужим любопытством («что получится, если это чувство уморить в мысли?») убивать свой вечный кайф?
Напомним: для потребителя любая мысль - это знак дисгармонии. Невозможно представить, чтобы он добровольно проколол свой радужный шарик этим гвоздем.
Как же он умудряется сохранить лицо - жить погруженным в чувства, ловко лавируя между мыслями?
Откроем его секрет: его мышление соответствует его образу жизни; оно - чувственное; попросту говоря - он мыслит образами.
Здесь мы вынуждены разбить еще один миф.
Сколько раз вы слышали похвалу мышлению образами! Учителя музыки и рисования именно его превозносят. Мол, это обязательное условие творчества. И если человек, воспринимая картину или музыку, умеет растворяться в художественном произведении, отдаваться ему, - значит, у него душа художника, значит, он сам без пяти минут творец. И достаточно ему только захотеть...
Хочет он часто, а вот не может - всегда. Потому что отличительная черта творчества (любой талантливой работы) - задача навязывается творцу, задача заставляет творца заниматься собою. Задача вцепляется в него, как баскервильская собака, и не ослабляет своей хватки, пока творец ее не решит.
Творить вообще («хочется, знаете ли, что-то эдакое налудить») - нельзя. Если человек садится за пишущую машинку или рояль сотворить нечто (например, передать свое настроение или запечатлеть какой-то эпизод) - он может написать стихотворение, или картину, или музыку, но к искусству это не будет иметь отношения. Потому что здесь не было предшествующего дискомфорта, не было преодоления - не было задачи.
А что же было? Была демонстрация технической умелости. Ремесло. Память дает материал, а руки привычно кладут кирпич к кирпичу - глядишь, получилось нечто... Только что не было этого - и вот уже есть; но если оно вдруг исчезнет - мир не потеряет ровным счетом ничего.
Отчего же такое «творчество» бесплодно?
Потому и бесплодно, что в основе его - только настроение, чувственность и переливы образов.
Творчество - всегда впереди; это задача, которую еще только предстоит решить. А «творец», оперирующий образным мышлением, обращен назад. В прошлое. Потому что чувство возникает из узнавания, то есть оно всегда - мост из прошлого. Куда? В данный миг. А может ли чувство протянуть мост в будущее? Может. Но тогда возникает два варианта:
1) чувство напарывается на неведомое, и возникший дискомфорт превращает его в мысль - для потребителя случай совершенно неприемлемый;
2) чувство уносится в некую беспредельность, в эмпиреи - вот она, фантазия! Но если самокритично проанализировать, куда оно залетело, потребитель будет вынужден признать: в прошлое.
Потому что любая фантазия - это воспоминание.
Давненько мы не баловали вас законами - кирпичиками нашей парадигмы. А очередной напрашивается, он уже рядом стоит. И мы уверены, что если вам сейчас его не представим - через два-три абзаца будет поздно: вы скажете, что открыли его прежде нас. Так уже случалось, и это было досадно. А потому примите в вашу коллекцию очередной маленький
закон самодостаточности комфорта:
человек, который откладывает действие ради наслаждения, - творческий импотент.
И - следствие из этого закона:
творец - действуя, решая задачу, создавая новое (ассимилируя дискомфорт) - переживает свои собственные чувства;
потребитель наслаждается чувствами чужими - и не знает об этом.
Любя триаду, мы не успокоились, пока не нашли и второе, и третье следствия этого закона. Но пока не приводим их сознательно - даем вам возможность проверить свои силы. Кто из вас жаловался, что не может увидеть задачу? Вот она - получите!
Образное мышление потому и бесплодно, что оно не способно конденсироваться в мысль.
Чем же оно так привлекательно? Тем, что имитирует творческий процесс.
Но творчество невозможно без работы мысли, без смены поколений мыслей, когда одни мысли умирают, чтобы родить новые, приближающие творца к решению задачи. Образное мышление имитирует этот процесс, занимая воображение чередой образов. Если бы хотя б один из этих образов можно было задержать, рассмотреть и зафиксировать - родилась бы мысль. Однако этого не происходит. Что же в таком случае ощущает, угадывает, чем вдохновляется наш любитель прекрасного?
Пред-мыслью.
Пред-мысль - это инструмент компромисса, который позволяет избыточную энергию (получаемую от гармоний) направлять не на действие, а на сохранение комфорта.
Вот еще одна ловушка. От этой конфетки так трудно отказаться!.. Она - неиссякающий источник радости, грез нарву; но она и умертвляет потребность в творчестве! Зачем оно, если и так хорошо?..
«Мысль изреченная есть ложь», - сказано как раз о пред-мысли. Потому что - зафиксированная - она оказывается либо банальной, либо пустой. Потребитель чувствует это - и всеми способами избегает любой конкретики. Хорошо - и слава богу.
На этом вивисекцию души потребителя закончим. Что же мы получили? Каковы его память, мысль и совесть?
Душа потребителя живет данным, сиюсекундным, текущим мгновением. Напрашивается вывод, что памяти у него нет. Но так у здоровых людей не бывает (а все потребители - практически здоровые люди). Следовательно, его память - только прислуга. Она на подхвате. Причем это образная память. Он «читал», «слушал», «видел» - и от этих процессов осталась память чувств. Мыслей там нет, и сформулировать, что именно он помнит, потребитель внятно не сможет; ничего, кроме восторженных