Главная | Обратная связь

О священном предании

 

 

Первое, что нам необходимо уяснить в этой главе, это значе­ние самого слова «предание» и тот смысл, который вкладывают в 9то понятие православные.

.1 В толковом словаре мы можем прочитать: «Предание — пе­реходящий из уст в уста, от поколения к поколению рассказ о былом, легенда» (Толковый словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шве­довой). Почти так же слово «предание» толкует и В. И. Даль.

Если принять это определение, то вопрос будет решен очень просто. Народная мудрость гласит: «Что написано пером, того не вырубишь топором». Ни один историк не будет делать конкрет­ных выводов по преданию. Он будет искать письменное подтверж­дение своим умозаключениям. Православные священники иногда смущают простодушных евангельских верующих софистической игрой слов. Они скажут, что и в Новом Завете есть подтвержде­ние тому, что преданиям надо верить. Например, Апостол Павел пишет: «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1 Кор. 11, 2); «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом, или посланием нашим» (2 Фес. 2, 15). Все, знающие русский язык, под­твердят, что здесь речь идет не о каких-то пересказанных леген­дах, а о событиях того времени, о которых Апостол Павел или рассказал, или написал в послании. Он призывает «держать все, чему научены». Тогда не были еще написаны Евангелия, и люди верили словам Апостолов, которые устно излагали учение Иисуса Христа. Они передавали не предания, а подлинные события того времени. Это было свидетельство об Истине.

Евангелист Лука так начинает Святое благовествование: «Как уже многие начали составлять повествование о совершенно из­вестных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова,— то рассуди­лось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по поряд­ку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен».

Здесь мы тоже встречаем слово «передали», но передали «оче­видцы и служители Слова». Мало того, эти события были «совер­шенно известны» и, к тому же, Лука все «тщательно исследовал» и записал. Это, конечно, не предание, а истина, которая может служить «твердым основанием учения». Значит, Священное Писа­ние и предание — это разные вещи. Священное Писание надо вос­принимать как истину, как руководство к действию, а предание требует проверки. Его надо принимать с большой осторожностью и рассматривать, образно говоря, через призму Слова Божьего. Совпадает предание со Священным Писанием — принимай, не со­впадает — отвергай. Только при таком подходе есть гарантия не уклониться от истины.

Что является для православных священным преданием? С. Коб­зарь пишет: «Ошибки могут быть у всех писателей и выразителей Предания, и Толковая Библия под редакцией Лопухина иногда, при­водя толкование Златоуста или других Отцов Церкви, говорит, что это мнение, видимо, неверно по таким-то причинам. Главным обра­зом такие выводы делаются на основании сравнения данного толко­вания с толкованиями других Отцов Церкви, хотя правда и то, что определенные части Священного Предания, такие как символ веры, решения соборов Церкви, литургия, уже не критикуются и призна­ны веками как абсолютно истинные. Теперь, если говорить конк­ретно, в чем выражается Священное Предание, то это следующее:

1.Решения соборов Церкви;

2.Писания Отцов Церкви;

3.Апостольские правила;

4.Евангелия и послания ранней Церкви, не вошедшие

в канон;

5.Описания жизни и смерти Апостолов и других христиан;

6.Духовный опыт и учение святых;

7.Символы, принятые христианами;

8.Храмы;

9.Иконы;

10.Литургия;

11.Обряды и утварь храмов;

12.Церковные и бытовые обычаи.

Этот список можно продолжать. Предание — это все то, что 'было сделано Церковью под руководством Духа Святого, и то, что до сих пор творится. Все выражения Предания даже невозможно охватить» (с. 159—160).

Написано, прямо скажем, высоким слогом. Но красивая форма должна заключать в себе соответствующее содержание, иначе не соблюдается важнейший принцип эстетики — единство формы и содержания. В наших рассуждениях мы несколько раз отмечали, что православная церковь во времена Константина и в последую­щие годы была не только связана с миром, но находилась в пол­ном подчинении у мирской власти. Цари и императоры осуществ­ляли законодательные и карательные функции, которые церковь освящала; вели войны, на которые церковь благословляла. Духов­ное и мирское перемешалось, а смешение в Священном Писании называется не церковью, а Вавилоном. Дух Святой живет в ис­тинной Церкви, но в Вавилоне Он жить не может.

Если из семи грехов против Духа Святого христианин совер­шит первые три греха: огорчение (Ис. 63, 10), угашение (1 Фес. 5, 19), оскорбление (Еф. 4, 30), то оскорбленный Дух Святой по­кидает сердце христианина. Подобное состояние описал Давид в 50-м псалме: «Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твое­го» (ст. 13—14). Дух Святой не покидает человека, но Он находит­ся уже вне сердца. Откр. 3, 20 относится к верующим (Ангелу Лаодикийской церкви). Христос говорит: «Се, стою у двери и сту­чу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему». Дух Святой — это третье Лицо Бога, это Бог.

Наш Бог-Творец милующий и прощающий, но Он и Ревнитель (Исх. 34, 14; И. Нав. 24, 19). Он не потерпит беззакония в Церкви, Он оставит церковь, смешанную с миром и ставшую Вавилоном. Поэтому не надо деяния государственной церкви приписывать Духу Святому.

Автор Священного Писания — Дух Святой. Апостол Петр под­тверждает: «Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божий человеки, бу­дучи движимы Духом Святым» (2 Петр. 1, 21). Дух Святой наста­вил Апостолов на «всякую истину» (Иоан. 16, 13). Он не может ошибаться. Никто не осмелится сказать, что Библия ошибается. А вот про предание сам С. Кобзарь говорит, что «ошибки могут быть у всех писателей и выразителей Предания». Наверное, пото­му, что не Дух Святой — автор предания, а люди. Притом, если бы Дух Святой был автором и Библии, и предания, то между ними не было бы противоречий. Дух Святой, Дух истины, разде­литься Сам в Себе не может. Истина истине тоже не противоре­чит. Вывод однозначен: Дух Святой — Автор Священного Писа­ния, авторы предания — люди. (Пусть православные называют его Священным и пишут с большой буквы, сущность не меняется.) Мы не говорим, что в предании все плохо. Труды Иоанна Злато­уста, Августина Блаженного и других церковных писателей очень поучительны, и многие из протестантов с удовольствием их чита­ют, но ни об одном из двенадцати пунктов, входящих в предание и перечисленных С. Кобзарем, нельзя сказать, что это Священное Писание. Как о еврейском Талмуде нельзя сказать, что это Слово Божье, хотя он стал во много раз толще Ветхого Завета, также и о предании нельзя сказать, что оно богодухновенно, хотя во много раз объемнее Библии.

Пытаясь повысить ценность предания, С. Кобзарь напомина­ет второй, весьма важный, по его мнению, принцип православной герменевтики: «...Толковать Библию имеют право люди глубоко цер­ковные» (с. 164). Самое великое деяние протестантов заключается в том, что они сделали Библию достоянием каждого человека. Мо­жет, он не претендует на звание «глубоко церковного» человека, но хочет быть спасенным и имеет право на собственные убежде­ния. Имея одно Евангелие, без предания, можно спастись, без Еван­гелия, без веры во Христа спасение невозможно.

Увлекшись апологией православного предания, С. Кобзарь приходит к опаснейшему выводу: «Библия не самодостаточна» (с. 170). Он пытается поставить авторитет церкви даже выше Свя­щенного Писания, исходя из того, что не Священное Писание со­здало церковь, а церковь, руководимая Духом Святым, составила библейский канон. На это мы можем сказать, что ко времени об­разования Церкви ветхозаветный библейский канон уже был и в древнееврейском оригинале, и в переводе на греческий язык (Септуагинта). Церковь создал Христос. О Нем Иоанн повествует:

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан. 1, 1), а Бог говорит: «Я бодрствую над словом Моим» (Иер. 1; 12). В Новозаветный канон включались богодухновенные книги при непосредственном Божьем руководстве.

С. Кобзарь ранее упоминал, что «решения соборов церкви уже не критикуются и воспринимаются как абсолютно истинные» (с. 159). Но этот вывод очень просто опровергнуть. Эльвирский собор (конец III века, Гренада) вынес решение: запретить в мо­литвенных помещениях всякие изображения. В 754 году собор в Константинополе, созванный Константином V, запретил использо­вание икон и осудил тех, кто выступал в их защиту. Почему бы православным не воспринять эти решения без критики как «аб­солютную истину»? Может быть, решения Вселенских соборов С. Кобзарь предлагает принимать без критики? Но всякий, позна­комившийся с решениями Семи Вселенских соборов, может убе­диться, насколько они противоречивы. И Вселенские соборы оши­бались. Когда Западная церковь уже приняла Откровение Иоанна (Апокалипсис), то Восточная еще долго не решалась признать его богодухновенность.

II Вселенский собор (Константинополь, 381 год) даже осудил учение о хилиазме (о Тысячелетнем царстве Христа, о первом и втором воскресении). Это создало огромную трудность для толко­вания Откровения современными православными богословами, так как они не могут отвергнуть решение собора, хотя понимают оши­бочность этого мнения.

Слава Богу, что по Его изволению Откровение Иоанна Бо­гослова включено в библейский канон, и Библия заканчивается словами, запрещающими что-либо прибавлять или убавлять от Свя­щенного Писания (Откр. 22,18—19). Так было угодно Духу Свято­му, хотя не все в то время с этим соглашались. Значит, Библия, Автором которой является Дух Святой, вполне самодостаточна для спасения человека, жившего или живущего в любом столетии. Этому выводу противоречит проживающий в Америке право­славный диакон Джон Уайфорд в своей брошюре «Только одно Писание?», изданной в 2000 году в Нижнем Новгороде. Нам при­дется познакомиться с его мнениями.

На чем же основывается американский диакон, не признавая Библию самодостаточной для спасения души человека? Вот что он пишет: «Библия не содержит в себе учения по всем вопросам, представляющим важность для Церкви. В Новом Завете не опи­сывается подробно богослужение, хотя последнее — дело вовсе не маловажное. Более того, Церковь, которая сохранила и вручила нам Священное Писание - это та же самая Церковь, от которой мы получили определенные формы богослужения. Если мы не до­веряем этой Церкви в том, что она правильно донесла до нас апо­стольское богослужение, то мы также не должны ей доверять и в вопросе надежности сохранения Писаний» (с. 23).

Сомневаться в вопросе надежности сохранения Писаний нет надобности. Их достоверность подтверждают и различные отрас­ли исторической науки.

Священное Писание, особенно Новый Завет, дает достаточно сведений о богослужении. Все ненужные наслоения на простоту богослужений первых христиан — это позднейшие деяния церкви, которая стала государственной. Истину можно подтвердить лишь истиной, а Слово Божье и есть неопровержимая истина. Иисус дал такое определение Библии: «Слово Твое есть истина» (Иоан. 17,17). И, вдруг, после такого заверения Божьего Сына, мы читаем парадоксальный вывод американского диакона: «В Библии нет ни одного места, где бы сообщалось, что Писание является единствен­ным авторитетом для верующих. Если бы такое учение содержа­лось в Библии хотя бы и в скрытом виде, то уже первые отцы Церкви учили бы тому же самому» (с. 37).

Библия — это Слово Божье. Иоанн в начале своего Евангелия говорит: «Слово было Бог? (Иоан. 1, 1). Но, если кому-то Слово Божье — не авторитет, истина — не авторитет и даже Бог — не авторитет, то «трепещущим пред Словом Божиим» (Ис. 66, 2) очень трудно с таковыми разговаривать. Абсурдно высказываниями «пер­вых отцов церкви» проверять авторитет Библии. И если эти «отцы» не преклонились перед Словом, Божьим и пытались свой автори­тет поставить выше Библии, то горе им и тем, кто восхищается их авторитетом. Тюбингенские богословы-протестанты разумно отве­тили на письмо патриарха Иеремии II: «Нет лучше способа тол­ковать Писание, как искать объяснение Писания в самом же Пи­сании. Ибо все Писание продиктовано одним и тем же Духом Святым, который лучше всех знает Свою волю и лучше всех мо­жет определить вложенный Им Самим смысл».

Джон Уайфорд пытается доказать, что Библия не самодоста­точна, ссылаясь на большое количество протестантских течений, которые, используя Библию, не нашли единства. Да, об этом при­ходится лишь сожалеть, но и это предречено в Священном Пи­сании. Апостол Павел предупреждает, что «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11, 19), и что войдут «лютые волки, не щадящие стада... восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Д. Ап. 20, 29-30). Апостол Петр также пре­дупреждает, что будут «лжеучители, которые введут пагубные ереси» (2 Петр. 2, 1). Не будем забывать, что диавол действует в полной ярости. В 12-й главе Откровения повествуется, как «боль­шой красный дракон... пустил из пасти своей вслед жены воду, как реку, дабы увлечь ее» (Откр. 12: 3, 15). Цель диавола — заму­тить чистый евангельский источник живой воды. Сейчас очень ясно видно, как «река дракона» начинает свое действие, но еван­гельский источник чист и не замутнен, и желающий еще может найти воду жизни.

Ложные заключения американского диакона очень просто оп­ровергаются его же аргументами: если, по его словам, отцы церк­ви первых веков оставили единственно правильное толкование Библии, то мы можем сказать, что ересей они оставили еще боль­ше. У каждой ереси был тоже свой «отец». Свидетели Иеговы, наверное, с удовольствием назовут Ария своим «отцом». Гности­цизм, арианство, монтанизм, донатистский спор, пелагианство, мо-офизитство и монофелитство, папизм и так далее, и тому подоб­ное — вот неполный перечень иных учений и ересей, которые не смогло предотвратить «единственно верное толкование Библии отцами церкви». И самая страшная ересь — магометанство (ис­лам) - возникшая в VII веке, тоже не была предотвращена отца­ми церкви. Так что вывод о несостоятельности Библии, что она имеет силу только вкупе с толкованиями отцов церкви, опасен, ложен, еретичен.

Джон Уайтфорд ратует за «всеобщность веры», которая не может рассматриваться без двух признаков: «древности» и «согласия». На шестой странице своей брошюры он пишет: «Слова .нов­шество", „нововведение" — это синонимы ереси». Но ведь самая древняя вера — евангельская. Об устройстве церквей, живущих в «согласии» мы читаем в Деянии Апостолов и в посланиях Апосто­ла Павла. И если «новшества и нововведения — синонимы ереси», то давайте убирать все, что не согласуется со Священным Писа­нием и тогда сохраним «веру, однажды преданную святым» (Иуды ст. 3). Мартин Лютер говорил: «Есть только одна книга — Библия и одна Личность — Иисус Христос». Апостол Павел так настав­лял первых христиан: «Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же. Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь...» (Евр. 13, 8—9). Мы вполне можем согласиться с мнением Августина Блаженного, каким должен быть человек, приступающий к тол­кованию Священного Писания.

«Это тот, кто:

1.любит Бога всем сердцем своим и лишен гордыни;

2.желает уразуметь Божественную волю, движимый верой и почтением, а не гордостью или жадностью;

3.имеет чистое сердце, по возможности умирая для мира сего;

4.не боится и не старается кому-либо угодить;

5.не ищет ничего иного, кроме знания Бога и единения со Христом;

6.алчет и жаждет праведности;

7.неустанно участвует в делах милосердия и любви».
(«Охристианской науке». Книги I—IV).

В заключение этого раздела познакомим читателя с суждени­ем М. Лютера о самодостаточности Библии. Обратимся к «Исто­рии христианства» Хусто Л. Гонсалеса:

«Представление о Божьем Слове как о Самом Иисусе Хрис­те дало Лютеру возможность ответить на одно из главных возражений католиков /как видим, и православных против его учения о превосходстве авторитета Писания над цер­ковным авторитетом. Они утверждали, что коль скоро имен­но церковь определила, какие книги следует включать в канон Писания, ее авторитет, несомненно, выше авторитета Писания. Лютер ответил, что Библия создана не церковью, равно как и церковь создана не Библией,— как Библия, так и церковь появились в результате донесения Благой Вести, послания Иисуса Христа, воплощенного Слова Божьего. Но Писание предлагает более достоверное свидетельство Бла­гой Вести, чем папская одержимая корыстью церковь или даже самое надежное христианское предание, поэтому Библия выше церкви, папы и предания. Это действительно так, хотя нельзя отрицать, что на раннем этапе развития христианства именно церковь распознала Благую Весть в одних книгах, а не в других, и тем самый определила содержание Библии* (т. II, с. 33).

 

Часть IV

О сущности церкви

 

 

В этой части книги С. Кобзарь повторяет некоторые свои вы­воды о церкви, высказанные еще во введении. Их мы уже коммен­тировали.

Наверное, никто не сможет сказать о Церкви лучше и пра­вильнее Апостола Павла. В Послании к Тимофею мы читаем: «Сие пишу тебе, надеясь вскоре придти к тебе, чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Цер­ковь Бога живого, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 14—15).

Понятно, любая деноминация будет связывать вопрос возник­новения церкви со своей догматикой и почитаемыми в этой деноми­нации личностями. Но все христиане да помнят слова Иисуса: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Матф. 16,18).

Церковь создана Христом не на Апостоле Петре и не на две­надцати Апостолах. При всей их верности Богу это было бы не­достаточно прочное основание. Имя «Петр» (камень) Иисус при­менил только для того, чтобы сказать о другом Камне «который отвергли строители», но он «сделался главою угла» (Пс. 117, 22; Матф. 21, 42). Этот Камень - Сам Иисус Христос, и если Иисус «прекраснее сынов человеческих» (Пс. 44, 3), то и Его создание —

Церковь — несравненно прекраснее человеческих строений. О Церкви, Голубице, Невесте Христа хочется писать стихами. Ког­да я был лишен свободы за имя Господа Иисуса Христа, то по-настоящему оценил красоту Церкви Христовой, увидев контраст между нею и окружающими меня личностями.

Позволю привести несколько строф из написанного тогда сти­хотворения.

Там, на Голгофе, родилась она, Христа Невеста, Голубица. Его рукой в виссон облечена, Что может в мире с ней сравниться?!

О Церковь, о тебе пою я песнь И поэтические гимны. Как хорошо, что на земле ты есть! Во тьме горят твои рубины.

Ученый мир открыть сейчас сумел, Хоть это многим непонятно, Что будто у галактик есть предел, А на светящем солнце — пятна.

Быть может, есть и пятна, но взгляни: Лишь свет дарует солнце людям, И мы во все свои земные дни Светилом только любоваться будем.

На Церковь я взглянул сейчас из уз, И голос сердца мне ответил: «Да, это истинный, святой союз, Единственный на всей планете!»

О братья, сестры, как люблю я вас! Пусть к вам летит мое признанье. Вы для меня вот в этот трудный час Есть слава Церкви и сиянье...

Но вернемся к книге С. Кобзаря. Он пишет: «Протестантизм — это, по сути, развитие греха папы римского. Когда-то он возгор­дился и подумал, что он не нуждается в других, и ему одному открыта истина. Лютер лишь возразил: „А почему одному папе римскому? Всем нам открыта полнота истины"» (с. 183).

Конечно, после такого заявления С. Кобзарю ничего не оста­ется, как только возвеличить православный Восток, где, по его мнению, единственно сохранилась истина. Мы не намерены реаби­литировать римского папу, но только позволим себе еще раз на­помнить, что до 1054 года и католики, и православные оставляли после себя один неприглядный след отступлений от Священного Писания. Мы не идеализируем ни Лютера, ни других реформато­ров. У них были свои недостатки и реформацию они не смогли довести до конца, но через них Бог позволил людям увидеть эта­лон истины, Священное Писание, и по нему сверять план своих жизненных строений, отбросив ненужные человеческие пристрой­ки. Надо же, в конце концов, понять и С. Кобзарю (и ему подоб­ным), что история не игра случайностей, а цепь закономерностей.

Еще в молодости, серьезно изучая философию, у идеалиста Георга Вильгельма Фридриха Гегеля в «Феноменологии духа» я прочитал такие слова: «Существование государства — это шествие Бога в мире... Если человек не хочет погибнуть, то он должен при­знать, что мир — это разумное осуществление Божественной воли, игра неразумных случайностей царит лишь на его поверхности». Я не намерен использовать философию для защиты истинности Священного Писания (истина способна защищать себя сама), но надо признать, что протестантизм — это закономерный спираль­ный виток и над католицизмом, и над православием. Этот виток качественно выше, потому что может приблизить каждого к исти­не, к Слову Божьему, к Иисусу Христу.

После таких размышлений так неаргументированно звучит вы­вод С. Кобзаря: «Библия не есть Иисус Христос, это очень важ­но! Церковь без Писания может жить, как жила она первые и луч­шие свои века. Без Христа же не может она жить никак» (с. 184).

Трагедия православия в том, что оно пытается разбить не­сокрушимый монолит: Бог — Иисус Христос — Дух Святой -Священное Писание, а в пробоины втиснуть предания. Надо же выдумать такое: «Церковь без Писания жила первые и лучшие свои века»! Получается, что лучшие века для церкви были лишь потому, что тогда не было Священного Писания? Какой абсурд! Да такого никогда не было! Прежде чем Христос создал Церковь, ей в наследие Отец Небесный оставил ветхозаветный библейский канон. Призывая исследовать Писания (Иоан. 5, 39), Иисус Хрис­тос полностью преподал ученикам Новый Завет, а Дух Святой наставил их «на всякую истину» (Иоан. 16, 13). Без Священного Писания церковь не может жить, а если, по С. Кобзарю; такая жизнь возможна, то это будет учреждение, основанное на учении Валаама или на иезавелевой «закваске» (Откр. 2: 14, 20).

Мы уже говорили, что в Откровении Иоанна Богослова под конкретными церквами Асии (Малой Азии) подразумеваются ис­торические периоды. Нареканий нет только Смирнской и Фила­дельфийской церквам, а остальным Иисус предлагает покаяться, для того, чтобы иметь спасение. Значит, церковь не спасает, а нуж­дается в спасении, единственный Спаситель — Христос. Иоанн Кре­ститель, приготовляя путь Господу, говорил: «Лопата Его в руке Его_{ и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житни­цу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Матф. 3, 12). Многие самовольно пытались взять «лопату» из .рук Иисуса, но Он ее, то есть вопрос спасения, не доверил никому. Он — единственный и полновластный Спаситель.

В притче о милосердном самарянине (Лук. 10, 30—37) мы видим, что ни_: священник (теократический закон), ни левит (вет­хозаветное священство) не помогли израненному разбойниками (грехом). Ему нужен милосердный самарянин, то есть Сам Хрис­тос. Он перевяжет раны избитому и доставит в «гостиницу». Гос­тиница — это церковь. Ее роль, а также обязанность содержателя гостиницы (пресвитера) создать условия, чтобы спасенный самарянином мог вполне выздороветь. В лице самарянина Христос даже оплачивает издержки на лечение, а не вытягивает из несчастного последние копейки. В гостинице (церкви) содержатся только живые, может быть, и слабые здоровьем, но мертвых туда не при­возят. Содержатель гостиницы не воскрешает мертвых. Чтобы быть в церкви, нужно исполнить повеление: «Встань, спящий, и вос­кресни из мертвых, и осветит тебя Христос» (Еф. 5, 14). В одном гимне мы поем: «О друг, иди в Церковь живую!» Если в церкви будут мертвые, то она будет смердеть, а не источать «запах жи­вительный на жизнь» (2 Кор. 2, 16).

Господь дал повеление Своим ученикам (а чрез них и всем призванным) идти по всему миру и проповедовать Евангелие всем народам, но последователи Иисуса Христа, сами спасти никого не могут, они только распространяют евангельское благоухание и приводят грешников ко Христу. В Духе Святом Христос находит­ся в любом уголке нашей планеты. Он говорил ученикам, что для них будет лучше, если Он уйдет к Отцу. Почему же так? Потому что, если бы Христос оставался в теле на земле, то, чтоб полу­чить спасение, каждый человек должен был бы с Ним лично встре­титься. Один христианин подсчитал, что в таком случае совре­менному жителю земли пятиминутную аудиенцию со Христом необходимо было бы ждать 362 года. Но, благодарение Богу, в любой момент Христос будет рядом с тем, кто захочет быть спа­сенным, призвав имя Иисуса (Иоиль 2, 32). Рожденного свыше от Слова Божьего-и Духа Святого и принявшего крещение по вере Дух Святой «крестит в одно тело» (1 Кор. 12, 13), то есть вводит во вселенскую Церковь Христа. Эта Церковь, действительно, яв­ляется «соборной», то есть собранной из всех народов. Членство в этой Церкви определяется Самим Господом. Имена спасенных «вписываются в книгу жизни (Откр. 20: 12, 15).