Главная | Обратная связь

Альтернативная журналистика

Демократизация жизни советского общества дала импульс развитию печати неформальных организаций, возникшей во второй половине 70-х гг. Потребность высказать несогласие с существовавшими порядками сделала ее оппозиционной по отношению к КПСС. Активизация неформальной прессы произошла после апреля 1985 г., когда начала выходить газета «Гласность».

Вячеслав Аргунов создал Московское бюро информационного обмена, которое стало координационным центром неформального демократического движения. Бюро создало библиотеку самиздата.

Требования демократии, гласности заставили руководителей КПСС признать преступность Сталина, порочные методы руководства Хрущева и Брежнева. Бранить прежних руководителей, разоблачать периоды террора и застоя стало для советской журналистики делом обычным. Но незыблемой оставалось признание руководящей роли партии.

Деятельность советской журналистики во 2й пол 80-х гг. стала особенно сложной. С одной стороны, она выступала обличителем пороков, рожденных административно-командной системой, с другой – выражала готовность критиковать что укажут.

Неформальная печать вышла за рамки дозволенности. Она опровергала идею о плохом Сталине и безупречном Ленине. «Сталинизму – нет!» – рубрика, прошедшая через все издания неформалов. К началу августа 1988 г. в стране выходило 64 самиздатовских журнала. Более пестрым становился их политический спектр: либерально-демократические, христианские, пацифистские, марксистские, художественно-философские и др.

Прямой наследницей самиздата — неподцензурной литературы – стала альтернативная пресса. Вокруг периодических изданий «Хроника защиты прав человека», «Поиск» складывалась группа единомышленников, объединяемых неприятием ценностей тоталитаризма. В течение 4 лет (1987–1990) численность изданий выросла в 100 раз и к 1991 г. составила не менее 2 тысяч.

К концу 80-х гг. в альтернативной прессе по направлениям сформировались группы: общественно-политические, религиозно-философские, литературно-художественные и др. Первая включала в себя ¾ всех. Выделялись издания зеленого движения («Экологический вестник»). Преобладающее место в альтернативной прессе заняли политизированные издания, но были и кооперативно-коммерческие, женские («Женское чтение») и т.д.

Осенью 1990 г. Верховный Совет СССР принял два закона: Закон о печати и других средствах массовой информации и Закон об общественных организациях. Первый гласил, что пресса неподцензурна. Второй провозглашал свободное существование общественной организации. Это лишило неформальную и альтернативную печать корней.

С ростом числа новообразованных партий росло и количество изданий. Республиканская партия РФ издавала газеты «Социал-демократ» и «Новая жизнь». Демократическая партия - «Издание Демократической партии». «Христианско-демократический Союз России» издавал бюллетень «Хроника недели» и «Вестник христианской демократии». Национал-патриотическое движение выпускало газету «Русский Вестник».

Официальное право на широкое массовое издание получила церковная пресса. Русский православный синод и его архиепископат к середине 1991 г. издавали свыше 10 газет, журналов, бюллетеней: «Епархиальные ведомости», «Русская православная церковь» и др.

Темы:

Вопросы перестройки в передачах телевидения и радио. Большой интерес у телезрителей вызывали проблемные циклы «Прожектор перестройки», «В фокусе – проблема», «Для всех и для каждого», публицистические программы «Взгляд», «Позиция». Всесоюзное радио обращалось к «Радиоанкете перестройки», к жанрам «Актуальное интервью», «Радиоперекличка». Появились такие передачи, как «120 минут», «600 секунд», «АТВ» (авторское), «Добрый вечер, Москва!».

Дискуссии в средствах массовой информации развернулись вокруг принципиального вопроса: строить ли обновленный социализм на рыночной основе или рынок неизбежно приведет к капитализму как способу производства? Проблемы перестройки захватили и аграрный сектор. В печати, на телевидении и радио всемерно пропагандировалась Продовольственная программа СССР, ведущим автором которой считался М. Горбачев.

В 1989 г. обозначился дефицит самых необходимых продуктов: сахара, хлеба, мяса, молока. Со страниц печати сошло упоминание о Продовольственной программе. Срыв ее во многом определялся судьбой советской деревни, жизнью крестьянства. В прессе, теледебатах, на митингах кипели страсти вокруг форм собственности на землю, проблем кооперации, агропромышленной интеграции, перехода деревни к рынку. В очерке Анатолия Ананьева «Человек на земле»: «Мы говорили как будто обо всем, что беспокоило нас в современной деревне и разрушало ее, но не задевали главного – земли» (Если по совести). Жизни и проблемам села второй половины 80-х гг. посвятили свои очерки В. Белов («Возродить в крестьянстве крестьянское...»), Б. Можаев («Мужики»), Ю. Черниченко («Левиафан») и др.

Демократизация жизни советского общества способствовала слому старых идеологических догматов во внешнеполитических отношениях, отказу от принципов «холодной войны». Перестройка началась по сути с провозглашения нового политического мышления в международных отношениях с Западной Европой, Америкой, с совершенно новых критериев отношений с ФРГ. Одной из форм передач стали телемосты «Москва-Вашингтон», «Москва-Лос-Анжелес» и др.

Новое политическое мышление влекло за собой перестройку сознания масс. Впервые за многие десятилетия журналистика пыталась создать правдивую картину положения дел в партии, в рядах которой оказались пустозвоны и бюрократы.

КПСС по-прежнему стояла на консервативных позициях, что проявилось с образованием Компартии РСФСР. Принимаются постановления ЦК КПСС “О некоторых вопросах перестройки центральной партийной печати», по директивному тону и характеру напоминавшие многие подобные документы прошлых лет. Отражением противоречия явилось письмо преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой. Озаглавленное «Не могу поступиться принципами», оно под рубрикой «Полемика» было опубликовано 13 марта 1988 г. в газете ЦК КПСС «Советская Россия». Н. Андреева резко отрицательно характеризовала перестройку, оценивая ее как «ползучую контрреволюцию». Было очевидным, что за письмом Н. Андреевой стоят определенные силы в ЦК КПСС, что под их давлением может произойти поворот к старому. Полемики в прессе все не было.

Процессы, происходившие в советском обществе, позволили журналистике более глубоко заглянуть в историю советского государства и КПСС, выявить последствия деятельности тоталитарного режима. Воспитанию историей, критическому осмыслению важнейших периодов истории КПСС посвятили: «Правда» – свои целевые полосы «Правдинские пятницы»; журнал «Коммунист» – «Круглые столы».

Многочисленные статьи посвящались разоблачению культа личности Сталина и его последствий, директивным методам управления созданной им административно-командной системы. Рассказывали о том, что сталинизм существовал как цельная, исключительно жесткая, авторитарная идеология, охватившая все сферы духовной жизни общества. Критика сталинизма, разоблачения негативных проявлений периода застоя вызвали бурную реакцию. Читатели «Правды», «Красной звезды», «Комсомольской правды», «Известий» упрекали их в согласии с теми беззакониями. Упрек был справедлив. В центральных изданиях, в «Известиях ЦК КПСС», были обнародованы материалы политических процессов 20–30-х гг., связанные с реабилитацией в судебном порядке видных политических и государственных деятелей.

Огромное значение публицистики!!!

Критическое осмысление новейшей отечественной истории расширило рамки политического портрета как жанра публицистики. В центральных изданиях появились очерки В. Решетникова («Александр Керенский. Правда и вымысел»), Л. Троцкого («Иосиф Сталин. Опыт характеристики»)http://evartist.narod.ru/text/59.htm - _ftn52 и т.д. Появились произведения творческой интеллигенции, покинувшей страну в годы советской власти: И. Бродского, Н. Гумилева, Е. Замятина, О. Мандельштама, В. Набокова, Б. Пильняка, А. Солженицына и др. К концу 80-х гг. увидели свет многие произведения, запрещенные ранее цензурой: «Реквием» А. Ахматовой, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, дневник К. Симонова «Глазами человека моего поколения». Процессы демократизации оказали огромное воздействие на рост национального самосознания.

В публикациях центральной и местной печати говорилось о том, что в союзных республиках остро встали проблемы изучения родного языка, развития сети национальных школ, что нет возможности решить вопрос о выпуске новых изданий на национальном или русском языках, увеличить объем теле- и радиопередач. Летом 1989 г. в прессе развернулось обсуждение конституционных основ Советского Союза, а тем самым и его дальнейших судеб. «Дискуссионные трибуны» ввели «Правда», «Известия». Основной разговор шел вокруг альтернативы государственного устройства СССР: федерация или конфедерация республик. В «Правде» одна за другой появились статьи: «Федерация или конфедерация», «Остановить негативные процессы, защитить перестройку» и др. «Известия» опубликовали цикл статей, связанных с политическим решением проблем создания нового Союза.

Демократизация и гласность вызвали к жизни новые жанры и формы газетно-журнальной, теле- и радиопублицистики: политический портрет, дискуссию, «Телемост», «Прожектор перестройки», «Взгляд», «Актуальное интервью» и другие. Публицистика второй половины 80-х – начала 90-х гг. стала самой читаемой, самой волнующей за все послевоенные десятилетия. Статьи и очерки писателей и журналистов И. Васильева, Е. Евтушенко, В. Некрасова, В. Распутина, В. Селюнина и других.

Публицистика в это время выполняет свою функцию – выразитель общественного мнения. Это самая востребованная форма, аккумулирует основные темы:

- Переосмысление исторического прошлого и личности Сталина; Устюжанина называла Ч.Айтматова «Подрываются ли основы?».

- Экологическая тема. В сборнике «Зависит от нас» целый раздел «Природа и мы», в котором публикует статья С.Залыгина «Поворот. Уроки одной дискуссии» - о том, как общественность помешала ведомствам воплотить проект о переброски рек в южные регионы страны. Эта тема очень распространена у Залыгина, например, в его сборнике есть такие очерки, как «Вода и земля Земли», «Леса, земли, воды», «Дело народное, а не ведомственное!» , «Вода подвижная, вода неподвижная» и др.

- тема морали и нравственности. Поиск новой формулировки этих понятий. Устюжанина назвала В. Распутина: «Если по совести». Я читала И.Васильева «Дефицит общности» в сборнике «Зависит от нас». Говорит такие фразы: «Человек не думает о человеке, каждый думает о себе», «Разменяли кое-где душу на червонцы». Интересен эпизод о том, как старуха попросила мужика зарубить ей свинью за бутылку водки. Он зарубил и перед тем, как опалисть, сказал бабке налить стопать, а она: ах, ох, я тебе наврала, ничегошеньки у меня нет. А ведь это было как раз в период антиалкогольной кампании, против пьянства в СССР, поэтому водяра на вес золота. В общем, она ему наврала, а он и не стал свинюшку палить. И Васильев обвиняет мужиков: «Бесов-мужиков винит: совести не стало…» .

Чингиз Айтматов в статье «Дефицит … человечности?» пишет о синдроме «вещизма»: « Страсть потребительства – враг незаметный, и оттого коварный втройне», «Если мои учителя, безусловно, уступали нынешним по образовательному уровню, то в отношении нравственных качеств я вижу их гораздо выше».

- тема деревни, ее «обмирание», потеря связи с землей. «В русском селенье» С. Залыгина, та же публикация Ивана Васильева «Дефицит общности», в ней он говорит и о том, как потребительски относятся к деревне.

- перестройка, экономика, политика. Раздел в сборнике «Зависит от нас»: «Школа демократии» и об экономике. Публикуется множество писем читателей, скомпонованных в один материал, воспоминания бывших директоров, например, «Многоначалие» Б.Кузнецова, «Отступать некуда», интервью с академиком А.Аганбегяном о том, как тратится государство на ненужные вещи, лишь бы показать западу показуху. Например, выпускают в 4,5 раза больше тракторов, чем в США, которые на поле не выходят, или ¾ машин ЗИЛ с грузоподъемностью 4-5 тонн, когда в таких машинах совершенно нет потребности для общества, и они простаивают в гаражах, а в производстве и потреблении горючего ооооочень затратны.