 |
|
ЧАСТЬ 5. СЕЛЕНИНА (NEW) 7 страница
- Эх, и невезет же мне! - В сердцах восклицала Рыба, тараща свои зеньки.
Когда все-таки с краской было покончено, уродица стала рассматривать себя в зеркало. «А ведь во мне должно быть что-то особенное. Ведь этот день вовсе не простой! Ебла она себе мозгени. - Сегодня самый особенный день моей жизни!»
С этими мыслями она продолжала отшелушивать проклятую краску. «А что, собственно особенного происходит? - Думала другая ее часть. - Вот сижу тут, хуйней страдаю, а между ног… у, сука!!! Как болит! Пиздец какой-то! Че тут хорошего?».
«Но, постой, - тут же начинала спорить внутри нее другая, ебанутая часть, - ведь такое событие случается только один раз в жизни! Нет - нет, ты должна измениться! Твое восприятие обязательно должно измениться! Надо только сделать маленькое усилие!»
И тут ебанутая уродка стала ебать мозги, делать дурацкое шизофреничное усилие, чтобы крыша стала съезжать.
«Так! Прислушивайся к своему состоянию, - внушала она себе, отдирая штукатурку от стен, - ты чувствуешь что-то особенное! Нет, вот подожди, вот, чувствуешь, это уже начинается? Чувствуешь? Так, хорошо. Еще чуть-чуть, так, еще немного. Ага! Уже немного получается. Так, еще напрягись. Ага, еще лучше получается! Молодец, так держать! Умница!
Так залечивала себя пердоусердка и вся та сексуальная нереализованная энергия, которая копилась в ней долгие годы, со всей силы шарашила ей в тупую башкень. И ей уже начинало казаться, что происходит нечто особенное, сверхъестественное и неповторимое. Эх, и уродица же! Цвета ей казались ярче, предметы больше, все вещи - значительнее. Симптомы шизофрении стали ярко проявляться у нее. Так, ебя себе мозги, она отскребла все, что можно и нельзя. И когда Холмогорцев пришел домой, он просто ахнул.
- Слушай, ты чего здесь натворила? - Только и проронил он, ставя на пол здоровые сумки с обоями, олифой и краской.
- Я? Да то, что ты мне сказал. И ничего больше, - Стала оправдываться Рыба.
- О, Боже! Я что теперь жене говорить буду? - Вопил он, указывая на ободранные стены. - Дура ты, недоебанная.
- А что, что ты сделал ремонт. - Огрызнулась Рыба.
- Да она в жизнь не поверит, что я столько смог сам отодрать. Она знает, какой я лодырь.
- А что же теперь делать?
- Что делать, что делать?! Срочно надо все это замазывать, олифить, красить и заклеивать, к чертовой матери, ко всем факеням собачачьим.
- К кому, к кому?
- Да не спрашивай ты ерунду! Лучше подумай как бы быстрее это все замазать и заклеить. О, Боже! О, ужас! Я пропал! Я пропал!
- А знаешь, Саша, я именно для тебя так старалась! - Радостно сказала Рыба.
- Господи, почему?!!
- Потому, что сегодня - самый торжественный и особенный день в моей жизни!
- Это еще почему?
- Потому, что я сегодня стала женщиной. Это мой первый женский день.
- Лучше бы он был и последним. - Невольно вырвалось у бедняги.
- Нет, нет, ты просто ничего не понимаешь, я готова для тебя целые горы свернуть!
- Нет!!! Нет, пожалуйста, не надо! Ничего не надо переворачивать! У тебя слишком много сексуальной энергии, которая тебе ебанула в башку. Ты недокончала, наверное.
Александр метался по квартире, осматривая, что же в ней теперь твориться. Теперь его жилище превратилось в убитую бомжовскую халупу без краски, а во многих местах даже и без штукатурки.
«Так, если я сейчас начну на нее орать, - лихорадочно думал он, - то она может обидеться. А с нервишками у нее явно не в порядке. А-то ведь ремонт станет некому делать. Так, значит, я беру себя в руки и беру ситуацию под контроль. Ведь если я наору на нее, и она сбежит, то придется мне в одиночку все это вылизывать. А мне одному здесь и недели не хватит. Так, сейчас я начну все исправлять. Ох, и горе же мне.
С этими мыслями он вдохнул побольше воздуха в легкие, натянул на свою рожу дежурную улыбку и снова подвалил к Рыбе:
- Слушай, Рыбуля, ты у меня такая клевая герла! Мне так хорошо с тобой сегодня было! Как никогда в жизни.
От этих слов тупая зомби стала таять, как кусок замерзшей мочи во время весенней оттепели.
«Так! Он говорит сейчас мне очень важные слова!» - Думала она вся в нездоровом ожидании своего ебучего чуда.
- Ты знаешь, я хочу тебе сказать, что только ты одна такая замечательная и только ты одна можешь мне сейчас помочь, как никто другой. - С наигранной трогательностью говорил Холмогорцев, теребя в руке рулон обоев и трогательно глядя ей в глаза.
- В чем я могу помочь тебе, Саша?! - Самоотверженно выпалила идиотка.
- Ты можешь мне помочь доделать этот ремонт, дорогая!
- Конечно-конечно! Ради тебя я готова на все! Я горы ради тебя сверну!
- Нет - нет, - испугался урод, - ничего сворачивать не надо! Надо всего лишь сделать ремонт.
- Да-да-да! Только скажи, что нужно сделать, я обязательно сделаю, Саша!
«Так! Прекрасненько! Машина поехала, - думал про себя мелкий пакостник, - сейчас ей замазку в зубы, штукатурку, олифу, краску - и пусть все как надо делает! На дурака не нужен нож: ему с три короба наврешь - и делай с ним что хош».
- Так, вот, давай здесь подмажь, тут вот штукатурку надо восстановить. А здесь проолифить. Так…
Холмогорцев ходил по всей квартире и везде указывал, где и что нужно сделать. А Рыба как бесплатная раб-сила ходила за ним и подобострастно внимала каждому его слову. Теперь нереализованная сексуальная дурь стала хорошим подспорьем ей в работе. Ведь не будь у нее этой дури, то, и горы бы сворачивать ей не хотелось бы. Она бы не ринулась на баррикады, строить ебучий коммунизм. Ей не хотелось бы рожать, создавать семейку и всю жизнь срабатываться на нее до самых костей.
* * *
Получив «ц.у.» от своего «принца» Рыба кинулась пулей наводить марафет в квартире. Холмогорцев же ходил из угла в угол и только поплевывал по сторонам. Дело начало спориться и от сердца у него отлегло.
«Уф! Я спасен! - Мысленно утешал себя он. - Теперь-то уж эта фанатичка вылижет мне всю квартиру как надо!»
Ему стало настолько смешно, что он еле сдержался, чтобы не расхохотаться «в голос».
- А что ты такой веселый, Саша? - Спросила его Рыба.
- Я просто радуюсь, что ты у меня такая замечательная! - Слащаво произнес он.
«Вот! Это уже начинает случаться! - Обрадовалась идиотка. - Да, Саша именно тот, о ком я так долго мечтала. Это Он! Он! Он!»
Видя то отождествление и идиотизм, с которым Рыба взялась за работу, Холмогорцев все-таки не выдержал и захохотал.
Рыба тоже стала весело хохотать, сама не зная от чего. Видимо гормон хуякнул ей в башкень.
Поняв, что шутки плохи, Холмогорцев заткнулся, делая вид, что тоже что-то ремонтирует. Но Рыба еще добрых минут пятнадцать продолжала активно радоваться, а потом неожиданно ее хохот перешел в протяженный ебанутый вокализ. Рулады стали разливаться на всю комнату.
- А-а-а-а-а! - Доносилось во все концы квартиры на все лады.
«Так! Это уже не порядок. - Струхнул поганый лавелас. - Тут уж точно все услышат соседи, а потом донесут жене. Так, чем бы ей занять рот? Так - так - так! А! Придумал! Пусть мой болт сосет. Как раз я уже за день восстановился!».
- Рыбуля! А, Рыбуля! - Начал он ласково подвалил к ней.
- Что, дорогой?!
- Ты знаешь, я хотел тебе сказать…
«Так, - тут же стала лихорадочно думать дурица, - сейчас он мне скажет что-то особенно важное. Он с таким волнением говорит».
- Нет, я хотел… хотел попросить тебя…
Рыба вся в напряженном внимании обратилась к нему.
- Послушай, у меня к тебе небольшая просьба. Та не могла бы сделать мне минет? Я тебя очень-очень прошу! - Униженно заискивал хитрый плут. - Ты знаешь, ты такая замечательная! Ты такая необыкновенная! Ты мне с самого первого раза понравилась!
Рыба тут же при этих словах размякла, растеклась как жидкий понос и уже была готова на все, даже жрать гавно.
Как завороженная сомнамбула она слушала хитрого лапшеплета, открыв рот. А он, конечно же не долго думая, поставил ее на колени, расстегнул ширинку и вытащил из своих парток сморщенный вонючий обрубок. При виде этого зрелища у Рыбы подкатило к горлу и ее потянуло блевать. Но внутренний поганый голосочек нашептывал ей совершенно другое: «Но ведь это же надо сделать из-за любви! Он же тебя просит. Надо помочь человеку. А тем более, он тебе такие слова сказал! Ну же! Давай! Это ради любви!»
Пока рыба сидела в раздумьях, Холмогорцев бешено соображал, как же заставить ее все таки сосать свой хер: «Так! Если она сейчас это не сделает, значит уже не сделает никогда. Ага! Надо ее побуждать и подхваливать. Я знаю, бабы падки на лесть. А, ну-ка, вот так еще попробую!»
- О, Рыбонька, возьми его в ротик, хорошая моя! У тебя такие удивительные губки! Ты вообще такая изумительная. А волосы у тебя… Прошу тебя, Рыбуля, возьми его в ротик.
- Как это? - Притворилась «шлангом» Рыба.
- Ну вот так. Губки вытяни, ротик открой пошире и бери! Я знаю, у тебя это здорово получиться.
Рыба с упованием и в то же время с отвращением приблизилась к хую и встала в столбняке. Тогда ее «принц» сам взял в руки свою пипетку и вставил ее Рыбе в рот. «Ну, давай же, давай! Че тут сложного? Соси себе, да соси как соску!» - Лихорадочно думал он.
«Я должна сделать это, - завнушивала себя Рыба, - ради своей любви, ради своего же счастья! Я просто обязана! В концов-концов это не так уж и противно. Партизан, я слышала, заставляли гавно жрать, а тут всего-то делов!... Дак это же все пустяки, ведь это же для моего же счастьица!»
И тут Рыба как очумелая бросилась насасывать сморщенную пипетку Холмогорцева.
«О! Ничего себе, как набросилась! - Удивленно подумал он, Как будто изголодалась по минету. А еще и в несознанку играла, мол, не знаю что да как, а тут ишь как разошлась! Как бы хуй мне не оторвала!»
- О! О! о! Как хорошо-о-о!!! - Вслух приговаривал он, задавая ритм движениям Рыбы.
Рыба, смачно причмокивая, наяривала далеко не могучий, но уже начинающий разбухать болт своего «принца».
«Ох, хорошо, что на рту у нее нет девственной плевы и мучиться с ней не надо, возиться и обкончаться можно именно тогда, когда тебе вздумается! Классно! Ох! О-ой-оё-ё! Не могу больше. Ух и ублажила, Рыбуля! А-а-а!…»
Холмогорцев слащаво застонал, изогнулся, замер и из его обрубка в открытый зев Рыбы брызнула обильная струя молофьи.
«Ой, а че, теперь делать-то, - напряглась Рыба в долгом раздумье, - мне мать ничего ж ведь не объяснила. Во, уже полный рот спермы он мне наспускал, а дальше чо?...»
- А ты проглоти ее! - Как-бы читая ее мысли, посоветовал он. - В ней калорий много и белков. И для организма она полезна. Много важных элементов содержит!
Рыба тут же сглотнула противную вонючую жидкость и невольно брезгливо передернулась. «Фу, ну и гадость! - Подумала она. - Нет, но ведь это я сделала для…»
- Ну ладно, Рыбуля, - прервал ее говняные мысли Холмогорцев, - время уже позднее. Всем нам нужно набраться свежих сил на завтра. Так что давай: на горшок - и спать.
И не успела она что-либо сообразить, как ее т.н. «принц» скинул с себя все одежки, тут же вырубил свет и завалился спать. Через минуту в комнате раздался его раскатистый мирный храп.
«Тогда и мне наверное надо спать», - подумала Рыба и прямо в одежде завалилась дрыхнуть рядом с ним.
«До чего же странный вкус у этой молофейки, - думала она, засыпая, - до сих пор во рту как-то странно и противно. Да, но почему же мне мать ничего не рассказала и не объяснила?...»
С этими мыслями Рыба провалилась в сон.
* * *
Прыг-скок, прыг-скок!
Я - веселый гонококк.
Открывайте дверь скорей!
Я принес вам гонорей.
«Заболел - не заболел?! Заболел или нет?! А может… Так, мне это уже порядком надоело, - Думал Холмогорцев, принимая душ. - Эта грязная свинья может быть еще и заразила меня, небось какой-нибудь венерической пакостью. Ой, что с моим хуем?»
Уродец залупил свою пипетку и стал отчаянно ее разглядывать и так и эдак.
«Ой! Какие-то красные следы появились! Что это?! Боже! Я заразился! Но чем?! Боже мой! Это она, она, я так и знал! Грязная хиппушка! Это она подхватила какой-то чипилес у себя на тусовке и теперь меня вот им наградила! О Боже! Что я скажу жене?! Позор-то какой!
Холмогорцев согнулся «в три погибели» над своим обрубком и чуть не плакал от самосожаления. Все его тело содрогалось в конвульсиях. «Но подожди, может это можно вылечить? А? И вообще, что это за болезнь? Сифилис? Но он вроде поздно вылазит. Гонококк? Но там вроде бы с конца капать должно. А у меня капает?» И страдалец жизни половой начал со всей силы сдавливать свой желудь, чтобы понять, капает ли действительно у него или нет. Но ничего не капало.
«О, Боже! Это значит не гонококк, а еще какая-то непонятная новая болезнь. - Продолжал бичевать себя безумец. - Все! Сегодня же чтоб духу ее здесь не было! Я так и знал! Я так и знал! За минуту ложного удовольствия приходится расплачиваться неделями мучения. А может быть месяцами? Нет, только не это! А, ну-да ладно, потом разберемся. А может она мне его просто нагрызла, когда его мне сосала? Но как понять, что это именно погрызы, а не чипилес? О, горе мне, грешному! Все, с меня довольно, - решительно закрывая кран, сказал себе уродец, - сегодня же увожу ее отсюда. С меня хватит!»
- А это ты, дорогой? - Услышал он идиотский голос Рыбы, не успев выйти из ванны.
Мрачнее тучи он пошел на кухню, ничего не ответив. Зараза увязалась за ним.
- Что-то случилось, дорогой?! - Пристала она как банный лист к жопе.
- Отстань! - Злобно рявкнул «принц»
-Что?! - Округлила глаза Рыба. - Что ты сказал?
- То, что ты слышала! - Кривляясь, бросил он ей в лицо.
- Саша, что случилось?!
- Я что, не ясно тебе что-ли сказал? Отстань!
- Ах, так! Ну, тогда можешь оставаться со своим ебучим ремонтом!
Рыба порывисто вскочила, схватила свой бессменный грязный, рванный рюкзак и опрометью бросилась к выходу.
- Стой! Ты куда?! Стой, идиотка! - Сделал отчаянный рывок Холмогорцев.
Но не тут-то было. Безумицу смыло одним дуновением ветра. Дверь с грохотом захлопнулась и горе-принц остался «один на один» с реальностью.
- Так! Допрыгался! - Мрачнее тучи сказал он сам себе. - Чипилес! Ремонт! Жена! О горе мне, грешному!!! А ведь я знал, что все именно так получится! Жопа знала, но я ее, как всегда не послушал. Поделом мне, неуделку жизни! Поделом!
С этими мыслями он понесся в местный сельский здравпункт, сдаваться в триппер-бар.¨
* * *
- Мать гавно! Мать - сволочь! Скотина проклятая, старая пакостница! - Кляла свою мать на чем свет стоит Рыба. - Налапшила мне про принцев, про первую любовь, про чудо первой ночи и все такое прочее! А я из-за тебя страдай! А нака-ся-выкуси! Нет твоих, блядь, принцев, нет никакого чуда. Одни подонки вокруг шастают наподобие ентого - вот Холмогорцева или еще похлеще. Рожи - одна страшней другой. Да ебала я такое счатьице. Мне оно и с приплатой не надо!!!
С этими мыслями Рыба вломилась в электричку, вихрем пронеслась по полупустому салону и плюхнулась на свободное место у окошка. Полусонные мыши слегка взбудоражились ее стремительным появлением, а потом опять погрузились в свой «сон».
Рыба лихорадочно рассматривала их тупые физиономии, пытаясь найти спасения или ответа на терзавшие ее вопросы. Но никому не было абсолютно никакого дела до нее. Все были заняты своими проблемами. Бабы с тяпками думали, как окучить карточку. А мужики с пропитыми лицами и сизыми носами думали, где наскрести грошей на выпивон. И никто никогда отродясь не видал того счастьица, о котором так мечтали они в юности, о котором мечтала тупая Рыба. Вокруг было только серое, беспросветное, тупое выживание и больше ничего!
Поезд тронулся. За окном замелькали поля, перелески, дачи. Рыба таращилась на эти пейзажи и судорожно думала:
- Все! Мне больше ничего от этих уродов не надо! Затрахало - зафачило. Сил нет больше никаких! Буду жить одна, семейка эта мне нахрен не нужна, особенно с этими идиотами! Буду просто кататься по трассе автостопом. Лафа будет! Вот хоть на природу, на красоты всякие посмотрю. А-то в семейке-то хрен то чего насмотришься!
А чтоб всякое дурачье и быдло ко мне по ночам не приставало, буду с собой туристическое снаряжение носить: палаточку, на хуй, спальничек, бля, ковричек такой специальный туристический, чтоб на земле-то голой не валяться. Все у меня будет зашибись! А все эти козлы самовлюбленные мне на хуй не нужны! Вот так, бля!
Размышляя, таким образом, Рыба доехала до Сокура, где уже был в сборе весь «табор» Жени Иорданского.
- О! Кого я вижу! Рыба к нам пожаловала! - Радушно улыбнулся ей Евгений. - Ну, проходи-проходи! Какими судьбами?
- Да так, решила заскочить на огонек.
- А Сашу - то ты где оставила?
- Сашу…- Рыба сконфуженно замолчала и потупила взор.
- Ну да ладно-ладно. - Понимающе хлопнул он ей по плечу. - Можешь не отвечать. Ты проходи-проходи, будь как дома!
И не успели они войти в дом, как тут же на них наскочила Ольга:
- Кого тут черти носят, на ночь глядя? Кто это? Рыба? Ой, Господи! Итак уже полна горница людей, а еще и она тут прикатила!
- Но послушай, Оленька, ведь это наш гость! А каждый гость - это радость.
- Для кого радость, а для кого и нет! Мы итак уже всю зарплату на них угрохали, а до получки еще десять дней!
Всклокоченная, с красными от невысыпания глазами и в убогом переднике Ольга была сейчас похожа на исчадие адово.
- Ну ничего раньше мы и хуже жили и ничего! - Попытался оправдаться Евгений.
- Да! Да!? Ты еще попробуй вспомнить блокадный Ленинград! Корми меня байками и дальше! - Обиженно бросила Ольга и пулей понеслась в соседнюю комнату, громко грохнул дверью.
Женя с минуту ошалело смотрел, не зная, что предпринять, а затем обратился к Рыбе:
- Ну ты не стесняйся, проходи. Оленька у меня вообще-то хорошая. Это она раньше ничего не принимала, а сейчас она стала намного лучше, спокойнее. Она теперь меня понимает. Это я ее перевоспитал из девочки-комсомолочки. Сделал человеком.
Рыба слушала его монолог, глядя на его седеющую шевелюру и бороду и про себя думала:
- Да! Конечно же! Размечтался, одноглазый! Как бы не так. Все мы принимаем желаемое за действительное, но на самом деле все совсем иначе! И зачем он только завел эту семейку? Ведь кроме ругани и упреков ничего он в ней не видит! А так бы жил бы себе припеваючи. И не слышал бы этого занудства каждый день.
Вот бы лафа ему была! А вместо свободы он предпочел кабалу. Вот поэтому-то он сейчас и страдает.
- Ну что мы тут, в предбаннике, стоим? - Прервал ее размышления Евгений. - Пошли в дом! Айда тусоваться!
- Да, семейка - это самое большое зло, которое только может быть на земле, - продолжала думать Рыба, щурясь от неожиданного яркого света. - Сколько смогу - буду гулять. А что дальше? Там видно будет. Авось да улизну от мышиной судьбы.
Так, найдя хитрый нелепый компромисс в своей башкене, она успокоилась и «поплыла» дальше по руслу жизни среди таких же кусков говна, как и она сама.
- Дорогие гости, прошу внимания, - громогласно объявил хуйзяин, - к нам пожаловала Рыба.
Гости оживились и уставились на нее. Ее живописный прикид не оставил никого равнодушным. Длинные, грязные, растрепанные волосы, матросская тельняшка, значок «анархия» на спине, рваные джинсы. И завершали весь этот экстравагантный ансамбль борцовские черно-белые буццы.
Оказавшись в центре внимания, Рыба почувствовала себя как в своей стихии. Она сделала легкий реверанс, вызвав бурный смех тусовища.
Вдруг из общей толпы неожиданно выскочила Людка и чуть-ли не набросилась на Рыбу:
- Рыба, ебаная дочь! Я тебя тут по всему N разыскиваю. Ты мне во как нужна!
- Ой, интересно, зачем это?
- Так, ты лишних вопросов не задавай. Я за нас уже все продумала, - напористо тараторила Людка, - мы с тобой должны немедленно ехать автостопом. А-то лето кончиться - не покатаешься.
- А куда мы с тобой поедим?
- В Прибалтику, конечно-же. Потом поедим к моему другу и Гуру - Сашке Раевскому в Москву, ну а на зимовку остановимся у Жорика…
- У кого, у кого? - Вытаращилась Рыба.
- У Жорика, я сказала, - уже раздраженно бросила Людка. - А ты вообще-то слишком много вопросов задаешь, как я посмотрю. Мне это что-то не нравиться. Рыба испуганно сжалась и втянула голову в плечи. - Так! Завтра выходим спозаранок. Время детское кончилось. Тебе пора на горшок и спать! - Властно глядя на Рыбу закончила Людка.
Рыба без лишних вопросов сиганула на полку над входом и зажмурив глаза, стала делать вид, что спит.
Людка самодовольно усмехнулась, глядя на это представление. Ее прыщавая рожа со вздернутым носом в этот момент больше всего напоминала крокодила. Не спросив разрешения у хозяев, Людка бесцеремонно завалилась на диване и захрапела.
Наглость, конечно, может в некоторых случаях помочь нам урвать «кусок пожирнее», но у Людки она проявлялась все время, бездумно, а во многих случаях и во вред ей самой.
Но самое страшное - это была Рыбина бесхребетность, из-за которой любой мог заставить делать ее что угодно!
И вот эти две противоположности нашли друг друга! Они были вместе!
* * *
- Мама, мама! Смотри! Вот облако!!! - Радостно выкрикивал черноглазый малыш, одетый в яркий бирюзовый комбинезончик.
- Молодец, Вовочка! - Отвечала ему толстая клушка в бесцветном платье с тележкой в руках. - Ты правильно сказал. А теперь скажи на что похоже это облако?
Малыш задумался, замолчал и опустил голову.
- Ну, Вовочка, посмотри внимательно! На что оно похоже? А!
- Не знаю!!!
- Как?! Не знаешь? Нет, Вовочка, оно похоже, очень похоже. Ты просто смотри очень-очень внимательно. Ну-же, старайся! Развивай свое воображение.
- Не зынаю я, сказал!
- Нет, Вовочка…
И так продолжалось раз десять, пока наконец-таки несчастный карапуз не выдавил-таки из себя:
- На коняшку…
- Правильно, Вовочка! Молодчина! - Возликовала квочка. - А скажи, вон то облако на что похоже?
После долгих неимоверных усилий он прогундосил:
- На дом.
- Молодец, сынок, а вон то?...
Так продолжалось полчаса, пока наконец-то не подошел автобус и не положил конец всем этим потугам.
Квочка схватила свое чадо под мышку, другой рукой схватила тележку и с неимоверным трудом втиснулась в тесное брюхо «Икаруса».
Наблюдавшие за этой картиной хиппушки весело рассмеялись над этой сценой.
- Вот как нас учили развивать болезненное воображение с самого детства! - С насмешкой бросила Людка.
- А другой бы на его месте другие бы вещи увидел, - промычала в ответ Рыба, - я вот видела в облаке куски плывущей сладкой сахарной ваты.
Рыба сглотнула слюну. В животе у нее заурчало.
- Ну и дура! - Резко оборвала ее Людка. - Мой Учитель меня учил, что наоборот ничего ни в каких облаках видеть не надо. Надо просто созерцать то, что есть, ничего не выдумывая.
- А-а-а! Ну тогда ж ведь и жить будет не интересно, если ничего не выдумывать. Скучно.
- Балда! Если бы ты могла не выдумывать, ты бы в жизни гораздо больше могла бы увидеть потому, что тогда бы ты стала намного реальней.
- А как это? Быть реальней? - Спросила Рыба, теребя лямки своего рюкзака.
- А очень просто. Например, мать тебя завнушала, что любой первый встречный, который первым подойдет к тебе и скажет тебе три «волшебных» слова, это твой принц, с которым у тебя будет счастье на всю жизнь. Так?
- Ну, допустим.
- Не допустим, а так оно и есть! - Усмехнулась «ведьма» - А ты, что просто так без дела стоишь?
- А что мне делать?
- Снимать штаны и бегать!
- Ну ты чего? - Стушевалась Рыба.
- Да я пошутила. Давай дальнобойщика лови. Нам уже ехать пора.
Рыба неуверенно подошла поближе к трассе, походкой, как будто она в штаны навалила и стала высматривать здоровые машины, везущие товар из одного конца страны в другой. Вскоре таковые стали появляться в поле зрения. Рыба сжала кисть в кулак, оттопырила большой палец и протянула в сторону проезжавших машин.
С третьей попытки ей все-таки удалось поймать здоровый «Камаз». Обдав путешественницу слоем пыли и гарью из выхлопной трубы, он пронесся по инерции вперед, добрую сотню метров. Искательницы «на жопу приключений» бросились за ним вдогонку.
Оказавшись в высокой здоровой кабине, они стали с интересом наблюдать за дорогой. Рыба совсем заснула и расплылась в новых впечатлениях. И тут-то к ней снова подсела Людка:
- Ну, на чем мы остановились?
- Не поняла! - Как из забытья ответила Рыба.
- Балда! Если ты так редко будешь задумываться над жизнью, ты так никогда ничего не поймешь!
Рыба наморщила свой толоконный лоб и напряглась.
- А! Про облака и сахарную вату, и, про принцев.
- Молодец, дура! Хвалю за смекалку!
- Ну чо!
- А ничо! Большой хер тебе через плечо. Ты потому такая тупая, что не видишь как тебя, да и всех людей вокруг дурачит их больное воображение. При Сталине все грезили идеей коммунизма. Каждая свиноматка грезит, что найдет себе сказочного принца. Каждый бомж, нищета, прощалыга надеется, что разбогатеет, станет крутым, престижным, знаменитым. Дураки, которые ишачат на заводах мечтают отдохнуть на пенсии. Каждая мамаша, ждет, что родится у нее Христос или на худой конец какой-нибудь - гений. А в реальной жизни этого ничего нет. А образы, которыми напичкано болезненное воображение людей, созданы специально для того, чтобы использовать их как инструменты, а затем выбросить на свалку жизни. Вот такочки! Бай!
Рыба крепко задумалась над всем этим. Людка, как ни в чем не бывало, стала пиздеть с водителем, выпрашивая у него еду. Рыба все время тупо молчала, таращась на вымпела и фотки голых баб, украшающие кабину водителя. Водила попался веселый, разговорчивый и не жадный. Всю дорогу кормил, поил, потчевал анекдотами. Было не скучно.
За окном потянулись бескрайние необжитые просторы нашей Родины: перелески, поля, озера, кое-где даже болотам.
Постепенно Рыба стала выходить из своего загруза и с интересом смотреть в окно. Ей стало казаться, что на краю земли, или уже вот-вот скоро ее будет ждать какое-то сильное событие или очень яркое впечатление. И она не ошиблась!!!... О-хо-хо!...
Вечерело. Машина ехала по уральским горам то набирая высоту, то теряя ее. Перевал за перевалом открывалась невиданная бажовская красота. Закат окрасил пики гор, поросших еловым лесом. Все вокруг дышало сказкой, невиданным доселе чудом.
Вот уже и совсем стемнело. Солнце скрылось за горами. На вечернем небосклоне зажглись первые звездочки.
- Ну, вот мы и приехали, голубочки мои! - Неожиданно пробазлал водила.
- Как!!? Что значит приехали?! - С возмущением напала на него Людка.
- Ну так! Я приехал к своему конечному пункту. Два дня здесь отдохну и назад поеду.
- Но мы так не договаривались! - Еще больше разбесилась Людка. - Куда же мы поедим на ночь глядя?!
- Ну, а мы вообще ни о чем не договаривались. Я вас просто подвез. Ну, а ехать вы можете и дальше так же преспокойненько. Сейчас машины еще ходят.
- Ну и порядки! - Возмущенная до глубины души психовала Людка. - Если бы я знала, что так получиться, я бы никогда в Вашу машину не села!
- Ну, а мне то это до балды! И вообще, как говориться, баба с возу… камазу легче! Ха-ха!
Водила слегка разозлился.
- Пошли, Рыба! - Яростно рванулась Людка. - Я вижу: нам тут делать больше нечего!
Рыба как хвостик поплелась за ней.
- Скатертью дорожка! - Крикнул на прощание водила.
Людка в бешенстве яростно грохнула дверью Камаз отъехал, обдав их грязью из лужи и гарью из выхлопной трубы.
Вскоре все стало тихо. Подружки остались вдвоем на темной пустынной трассе, освещаемой полной луной.
- Ну, что теперь будем делать? - Гневно глядя на Рыбу, как будто именно она была причиной этой ситуации, спросила Людка.
- Не знама я! - Проблеяла та, ежась от ночной прохлады.
- Не знама - не знама! А кто будет знама?
Рыба нервно пожала плечами и вся съежилась.
- А! Я вижу с тебя проку… - Махнула рукой Людка. - Пошли! Не стоять-то?!
Она решительно пошла по дороге. Рыба как овечий хвост потрусила за ней.
- А куда мы идем? - Проблеяла Рыба.
- На Москву! - Съязвила Людка.
- Но ведь ночь на дворе. Куда же мы пойдем?
- Ничего, за ночь знаешь насколько можно к Москве приблизиться!
- А-а-а! … - Рыба задумалась, замолчала и стала бессмысленно таращиться на круглоликую Луну с ощеренным голодным ртом и умоляющими здоровыми глазами. Рыбе стало вдруг казаться, что Луна хочет проглотить ее. Глаза - кратеры постоянно умоляли: «Ну, дай! Дай! Ну, хотя-бы один кусочек! Пожалуйста!»
- Что за чушь! - Встряхнулась Рыба. - Привидится же такое!
- Что такое? - Вмешалась Людка.
- Знаешь, мне только что показалось, что Луна хочет меня съесть!
- Ха! Ты наверное догадалась! - Усмехнулась ее подружка.
- Но ведь она же далеко! Она - всего лишь спутник Земли, я где-то читала.
- Бестолочь! Луна - это живое существо! - Щелкнула Людка по лбу Рыбу. И поэтому она питается оболочкой, которая покрывает Землю.
- Какой такой оболочкой?
- Мною, тобою, всеми людьми, зверьми и всеми живыми существами, населяющими Землю.
- но как?! Она же очень далеко от нас!
- Это ее физическое тело далеко, а ее тонкие оболочки вплотную связаны с Земными. И в данном случае, речь идет о тонкой энергии, которой ты и я, и все живое на Земле кормит Луну.