Главная | Обратная связь

Об этических аспектах правовой деятельности

Современное правопонимание возможно лишь на основе отказа от традиционного правопонимания, сложившегося еще во времена царской Росси и продолженного в период существования СССР. Традиционное правопонимание строилось на основе абсолютизации роли государства, что после октября 1917 года трансформировалось в партийно-государственную идеологию, с ее установками непререкаемого авторитета партии и государства во всех сферах.

Основной порок той системы законов состояли том, что она строилась на приоритете политической власти над правом, тогда как в нормальном демократическом государстве должно быть верховенство права, равенство граждан перед законом. В советском обществе была диктатура одной партии — КПСС и над государством, и над правом. Советское право фактически не признавало естественных прав человека, естественного права народов.

В этой связи возникают вполне уместные вопросы: а) насколько «советское социалистическое право» отвечало сложившимся общечеловеческим критериям понимания права? б) насколько оно было правом?

Основным фактором, определяющим ответы на поставленные вопросы, служат нравственно-этические критерии и, прежде всего, гуманизм как мера отношения к человеку. В этой связи вполне правомерными представляются утверждения В. С. Нерсесянца, который отмечает, что «для наличия права нужны такие условия, которые объективно не согласуются с социализмом и отрицаются им»¹. «Для выяснения и критики неправового характера «социалистического права», — продолжает он, — важное значение имеет... различение права и закона»². Автор вне всякого сомнения прав, ибо, когда право и закон отождествляются, к праву могут быть отнесены любые тоталитарные антиправовые законы. Прав В. С. Нерсесянц и тогда, когда утверждает, что отождествление права и законов ведет к отрицанию объективных признаков права. Вероятно, речь идет о том, что ведущими объективными признаками права являются выраженность в нем «наличного бытия свободы», отражение его верховенства над властью, а также его антиэтатистский характер.

В советском праве к законам относили все установленные государством общеобязательные правила³. Законы в СССР составляли основу системы права, они объявлялись его источником. В правовом государстве законы должны соответствовать праву как легитимному основанию. А о соответствии советских законов и права (если его таковым вообще можно было называть) общечеловеческим правовым идеям вряд ли приходится говорить. То есть и советские законы, и советское право были нелегитимными образованиями. Что касается вопроса В. С. Нерсесянца о том, воз-

¹ Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1992 С. 321.

² Там же.

³ Закон /J Юридический энциклопедический словарь. М., 1984.
С. 100.

5*

можно ли социалистическое право вообще, вероятно, в идеале, такое допущение все же возможно. Для этого социалистическое государство должно было бы быть правовым, а нравственным основанием социалистического права должны были стать общечеловеческие нормы морали и — очень важный момент — отказ от классового подхода к морали и праву. Что касается механизма власти, то она не может принадлежать той или иной партии, не может быть диктатуры партии. Но на практике приведенные высокие требования к социалистическому праву оказались неосуществленными ни в одной стране социализма.

Отношение В. И. Ленина, основателя советского государства, к возможности существования социалистического права выражено в его известном высказывании о том, что жить в обществе и быть свободным от него нельзя. Если В. И. Ленин и допускал возможность социалистического права, то это право было лишь условным, в смысле только создания государством общеобязательных норм. Но, как было сказано выше, не всякая общеобязательная норма, созданная государством, может быть правом.

Советские законы никак не могли быть правом, так как они не признавали естественных прав человека и естественного права народов на достойное существование, о чем свидетельствуют массовые репрессии населения; депортации целых народов; ранжирование народов по союзным и автономным республикам, автономным областям и национальным округам; нарушения естественных границ обитания этносов с помощью произвольного конструирования границ национально-государственных и административно-территориальных образований.

Приведенные критические суждения позволяют высказать некоторые соображения относительно этических моделей правового поведения. Вопрос этот может рассматриваться в двух аспектах: а) этические модели правотворчества и б) этические модели правоприменения.

Сначала остановимся на этике правотворчества.

В силу того, что все общечеловеческие этические нормы, сконцентрировавшие в себе всеобщие идеи свободы и гуманизма, должны быть органически включены в правотворческий процесс, они должны присутствовать как в нормах материального, так и процессуального права. Нередко нормы нравственности включаются в содержание отдельных статей законов. Например, ст. 151 Гражданского кодекса уже своим названием «Компенсация морального

вреда» подтверждает наше утверждение. Такой же характер имеет ст. 152, названная «Защита чести, достоинства и деловой репутации».

Таким образом, современное правотворчество в качестве своего обязательного фактора предполагает нравственное начало, и эта тенденция в правовом развитии всех стран мира имеет характер возрастающей и расширяющейся закономерности.

Важнейшим нравственно-этическим требованием к правотворчеству является соблюдение справедливости, то есть необходимо добиваться создания таких законов, которые обеспечивали бы равенство всех перед законами. Здесь механизм известен — это достижение максимальной всеобщности норм права, особенно это касается карающих законов.

При достижении всеобщности правовых норм становится возможным соблюдение другого важнейшего этического требования — примата права над любой властью и, в первую очередь, над властью политической. Практически это означает приоритет права над государством и партиями. То есть этим достигается верховенство права, что и является высшей официальной справедливостью.

Во имя реализации приведенных этических правил, законотворческий процесс обязательно должен базироваться на общечеловеческих нормах нравственности и общепринятых мировым сообществом правовых идеях. Ясно, что речь идет о «Всеобщей декларации прав человека» от 10 декабря 1948 года, об Уставе ООН, о «Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам», принятой Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1960 года, о «Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах», принятом на Генеральной Ассамблее ООН 16 декабря 1966 года и т. д.

* * *

Этические модели правоприменительного процесса состоят, во-первых, в гарантированном присутствии адвоката с момента задержания человека или предъявления ему обвинения, во-вторых, в соблюдении правоохранительными органами (в первую очередь) принципа презумпции невиновности и, в-третьих, в отказе в уголовном процессе от

формулы А. Вышинского «Признание обвиняемого — царица доказательств».

Присутствие адвоката с момента заключения человека под стражу или предъявления ему обвинения является превентивной мерой от произвола со стороны правоохранительных органов и социальной защитой граждан от беззакония. Хотя это полной гарантии безопасности не дает, но, тем не менее, возрастает гласность акции, возможность апелляции задержанного к общественному мнению, к нравственному сознанию граждан.

Согласно ст. 11 «Всеобщей декларации прав человека» от 10 декабря 1948 года, человек, обвиняемый в совершении преступления, не считается преступником до тех пор, пока это не будет доказано судом. Аналогичная статья содержится и в Конституции Российской Федерации (ст. 49).

Особенность этой статьи состоит в том, что она была закреплена вначале как обязательная в международном праве, а затем все больше и больше стала приобретать статус общечеловеческой правовой идеи и наконец превратилась в нравственную норму. Таким образом, презумпция невиновности стала социальной нормой самого широкого диапазона.

Действенность этой нормы выражена в трансформации ее в социально-психологическое явление. Презумпция невиновности постепенно превращается в противоядие от сплетен и ложных слухов, ибо требует не утверждать чего-либо, о чем не знаешь ничего достоверного.

Третьим нравственно-этическим требованием к процессу правоприменения служит запрет на использование формулы А. Я. Вышинского «Признание обвиняемого — царица доказательств».

А. Я. Вышинский (1883—1954) занимал высшие должности в прокуратуре СССР (1933—1939), был академиком-правоведом, выступал государственным обвинителем на фальсифицированных процессах 30-х годов против «врагов народа»; теоретически обосновал массовые репрессии путем придания значения ведущего доказательства признанию обвиняемого¹. Запрет на использование формулы Вышинского является гарантией против принудительного «выколачивания» желательных признаний от обвиняемых. Запрет логически ведет к отказу от пыток, угроз и устра-

¹ Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. С. 238.

шении, которые широко применялись в советском уголовном процессе в годы культа личности Сталина, а в последующем, как сообщает печать, атавизмы прошлого в виде довольно устойчивых пережитков проявлялись и продолжают проявляться в сегодняшней реальности. Современная неспокойная криминогенная ситуация говорит о живучести формулы Вышинского, против которой может эффективно сработать лишь один механизм — это высокая нравственная культура общества.