Главная | Обратная связь

Нравственная культура буддизма

Своеобразной вершиной этической мудрости их является нравственная культура буддизма. А. А. Гусейнов пишет об универсализме этики Будды, выражающемся в одинаковом отношении ко всему живому. В то же время этика Будды квалифицируется как этика личности¹. Такая особенность этического учения Будды объясняется своеобразием его жизненного пути.

Окруженный в детстве всяческим вниманием, любовью и лаской, воспитанный в тепличных условиях и искусственно огражденный от мира обычных людей, Будда, при первом же столкновении с жизненной реальностью (встретив во время прогулок за стенами дворца своего отца — больного человека, увидев немощного старика и похоронную процессию), понял преходящий и непостоянный характер любого благополучия. Он предался размышлениям и решил уйти от мира суеты, эфемерной обманчивости в мир, свободный от желаний, забот и страданий. Покинув семью (жену и сына), дворец своего отца в 29 лет, Сидхартха Гау-тама стал странствовать. В тридцать пять лет у него наступило прозрение и он достиг того состояния, когда кончаются всякие желания, вырвался из круговорота жизни².

Чтобы понять нравственно-этические искания Будды, необходимо обратиться к моральным запретам буддизма, так как запреты возникают не сами по себе, а как ответ на жизненно важные проблемы. Запреты этики Будды таковы: не убий, не кради, не прелюбодействуй, не лги, не употребляй опьяняющих напитков.

В запрете «не убий» отражается отношение к жизни, как человеческой, так и любой другой. Этика буддизма тем и отличается от других систем морали, что в будд^изме превозносится любая жизнь, почти во всех ее проявлениях. Но любая жизнь есть страдание и несчастье. Страдание является основным понятием этики Будды. Оно вызывается

¹ Гусейнов А. А. Великие моралисты. М., 1995. С. 63.

² Там же. С. 48—49.

определенными причинами, основными из которых названы жажда жизни, непомерные желания¹.

Однако страдания преодолимы, от них можно освободиться с помощью устранения дурных страстей и желаний. Средством преодоления страданий служит медитация, осуществляемая путем сосредоточения мысли на одном объекте и устранения из внимания всего мешающего размышлениям.

Абсолютность требований буддийской морали по отношению к жизни состоит не только в запрете убивать людей и животных, но и в запрете уничтожать деревья и растения. Не случайно в буддизме существует культ деревьев, культ цветка лотоса и культ животных.

Противоречивость этики Будды заключается в том, что пропагандируя тезис «не убий», буддизм не становится на позиции полного запрета мясной пищи. Монахам-буддистам разрешается есть мясо, если оно было приготовлено не буддистами, а мирянами².

С помощью медитации достигается состояние нирваны — полного отрешения человека от окружающей жизни, страстей и желаний. Возникает вопрос: можно ли считать нравственным поведение человека, который по собственному желанию избавился от страстей, забот и интересов во имя личного благополучия? Можно ли считать состояние нирваны высоконравственным? Да, действительно, в состоянии нирваны человек вполне может получить некоторое интеллектуальное спокойствие, своеобразное психологическое равновесие. Но если в его окружении творится что-то безнравственное, нужна ли в этой ситуации ему нирвана, безмятежное состояние? Не случайно, думается, Г. М. Бонгард-Левин и Г. Ф. Ильин отмечают, что Будда не был социальным реформатором. Это на самом деле так и есть. Но этична ли позиция буддизма по отношению к страданиям другого человека? Вряд ли. Этичность позиции может быть здесь только в одном отношении — личностном, обращенном на самого себя аспекте. Если человек решил с помощью медитации и нирваны избавиться от каких-то личных проблем и, тем более, если он сумел это сделать, это только следует приветствовать. Но проблема начинается там, где ставится вопрос: а если человек не способен с помощью медитации впасть в состояние

¹ Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в Древности. М., 1985.
С. 345.

² Там же. С. 353.

нирваны? По всему видно, что нирвана в массовом масштабе невозможна.

Нельзя думать, что нирвана в буддизме рассматривается как панацея от всех проблем. Она является, на наш взгляд, лишь условием, механизмом приведения человека в гармоничное состояние, в состояние готовности совершать большие дела. Но чтобы это было возможно, нужно преодолеть страдания, которые и служат источником безнравственного поведения. Путь к прекращению страданий дает восьмеричный путь, который именуется «благородный восьмеричный путь».

Восьмеричный путь — это целая технология нравственного поведения, затрагивающая не только конкретные действия, которые человек должен совершить, но и то, как человек должен думать. Здесь морально-этическая проблематика глубоко включена в мыслительный процесс. Этим буддизм показал человеку, что психические процессы в качестве изначальной мотивационнои структуры человека имеют нравственное начало, о чем нередко забывают и психологи, и специалисты в области этики.

Восьмеричный путь, где изложена суть нравственного учения Будды, закреплен в источнике III в. до н. э. «Виная-питаку» — свод правил монахов, являющийся разделом буддийского канона «Типитака» («Три корзины»)¹. Восьмеричный путь — это путь, ведущий к прекращению страданий. В кратком изложении он выглядит следующим образом: 1) «правильные воззрения» в понимании четырех «благородных истин»²; 2) «правильные устремления» —решимость действовать в соответствии с этими истинами; 3) «правильные речи» — отказ от лжи, клеветы, грубой речи и т. д.; 4) «правильные действия» — ненанесение вреда живым существам; 5) «правильный образ жизни» — честное добытие средств к существованию; 6) «правильные усилия, усердие» — постоянство в преодолении суетных мыслей, дурных влияний; 7) «правильное внимание» — постоянное удержание в памяти мысли о том, что жизненные страсти, присущие

¹ Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в Древности. М., 1985.
С. 48.

² Четыре «благородные истины», согласно сутрам, представляют
следующее: 1) жизнь в мире полна страданий; 2) есть причина стра
даний; 3) можно прекратить страдания; 4) есть путь, ведущий к пре
кращению страданий (см.: Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Указ. соч.
С. 344).

человеку, способны только помешать ему на пути к «освобождению»; необходима отрешенность от всех мирских привязанностей; 8) «правильное сосредоточение» — достижение внутреннего спокойствия, полной невозмутимости, избавление даже от чувства радости по поводу разрыва с мирскими узами...»'.

В контексте восьмеричного пути буддизма заложены правила поведения, имеющие отношение ко всем социальным нормам общества. Здесь прежде всего заложены этические правила, легшие в основу большинства социальных норм, в том числе и в те из них, которые связаны с психическим здоровьем человека. В этой связи уместно говорить о психотерапевтическом эффекте этических постулатов буддизма. «Правильное мышление», «правильное сосредоточение», «правильный образ жизни»... — все это и есть органическое соединение нравственной мотивации и психики, этики и психологии. Сказанное чрезвычайно актуально и для этического просвещения, и для нравственного воспитания.

Завершая наш небольшой экскурс в этику буддизма, мы не можем не высказать некоторых соображений о противоречиях этой системы морали, которые, на наш взгляд, ослабляют эффект основных положений данного учения. Это — отношение буддизма к труду. Данный аспект жизни человека в буддизме мы рассматривали сквозь призму жизнедеятельности монаха, так как истинный приверженец буддизма должен стремиться стать монахом. Монах, считающийся идеалом человека, должен добывать себе средства на жизнь милостынями окружающих людей, не должен трудиться. Если все захотят стать подлинными приверженцами буддизма, кто же тогда будет создавать материальные ценности? Не приведет ли это общество к упадку и нравственной деградации?