КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ, ПРАЗДНИК В СВЕТЕ ПУШЕЧНОГО ОГНЯ
Кают-компания. Инге сидит одна. Аллен входит с двумя полными бокалами шампанского в руках. Предлагает один бокал Инге, она отказывается.
АЛЛЕН Не желаете ли выйти на минутку на палубу?
ИНГЕ Нет.
АЛЛЕН Грандиозный фейерверк. Сорок кораблей выстроились в дугу, как в балете, и снаряды сыплются с неба, как звездный дождь. Фантастическое зрелище. Стоит признать. Жаль, правда, что они еще и людей убивают по пути.
ИНГЕ У меня сегодня день рождения. Восемнадцать исполнилось.
АЛЛЕН Самый чудесный возраст, какой только можно представить. А вы знаете, я на двадцать пять процентов скандинав, хотя внешне это, наверное, не заметно. А еще немножко пакистанский и ирландский еврей, сместь такая, поэтому меня сейчас очень удивляет, что здесь, в Скандинавии, впервые в жизни я чувствую себя как дома. Я тут как будто очнулся, будто ожил, хочется прыгать, эти пейзажи, все эти чудесные люди… всё вокруг, я чувствую себя будто… как бы… ну…
ИНГЕ Молодым?
АЛЛЕН Не находит слов.
С улицы доносится сильный взрыв. Оба пугаются. Аллен в страхе хватается за Инге. Грохот раздается уже вдали. Аллен отпускает руки.
ИНГЕ По-моему, здесь ужасно.
АЛЛЕН В Скандинавии?
ИНГЕ В этой чертовой конуре. Надеюсь, этот корабль пойдет ко дну.
Кучка туристов спускается с палубы в полном восторге, у всех в руках бокалы. Все толпятся вокруг адмирала.
СВЕНССОН Это был главный номер вечерней программы. Арсенал рванул. Жуууткий грохот! Прямо как извержение вулкана. Подите, черт возьми, взгляните! Это буквально непередаваемое чувство, когда каменные глыбы взлетают в воздух. Это прям какое-то животное первородное ощущение.
АДМИРАЛ У вас есть еще шампанское? Дай сюда бутылку. Вот объясните мне, пожалуйста, на прошлой неделе мы сравняли с землей один городишко, так мэр города тут же закатил нам торжественный обед и провел экскурсию. Я такого нигде раньше не встречал, как такое возможно?
НИССЕ Я бы хотел поднять бокал за нашего спасителя, за прославленного капитана фрегата Ее Величества, сэра Чарли. Мне уже начало казаться, что наше путешествие так и окончится на рифе…
СВЕНССОН Молодец Ниссе!
НИССЕ … на минуту уже показалось, что вся наша поездка под угрозой, мы с тоской смотрели на горизонт, над которым поднимались только далекие клубы дыма, но благодаря невероятным усилиям этих славных британцев мы вскоре снова взяли курс на великое морское сражение, подобных которому в этих широтах никогда раньше не бывало. И хотя война имеет свои печальные стороны, приносит с собой много горя и бед, все-таки она остается важным ключом к человеческой природе. Иногда нам выпадает шанс оказать хоть какую-то помощь жертвам войны. И тут хочется сказать: военные туристы пьют за мир!
Аллен проталкивается вперед
АЛЛЕН Простите, позвольте представиться, Аллен, американский репортер, хотя это, наверное, слишком узкое понятие…
СВЕНССОН Свенссон.
НИССЕ (сдержанно) Здрасьте-здрасьте!
АЛЛЕН Простите, но в этом вопросе, как кажется, есть две точки зрения. Кто-то, наверное, полагает, что война – одна из потаённых составляющих сути человеческой природы, однако я считаю…
НИССЕ (перебивает) Вы думаете совершенно не о том, не стоит сейчас спорить. Все мы тут милые, приятные люди, давайте уже расслабимся и выпьем.
Все Ура! Ура!
АЛЛЕН Я бы все-таки хотел еще…
СВЕНССОН И потом рано или поздно мы все умрем! За нас!
За нас!
НИССЕ Война – это особая культура, редко какая человеческая деятельность вбирает в себя так много от науки и искусства, эстических и эстетических идей, энергии и усилий, не говоря уже о том, что она приводит людей в движение, как бы сказать, отрывает их задницу с насиженного места, забрасывает в дальние страны, дает шанс что-то увидеть и испытать, черт возьми, даже если у нас в доме шаром покати и нечего есть. Я никогда не забуду мой первый бой, мы стояли весенним утром на холме, и один необычайно красивый юноша подполз к нашим ногам, струйка крови текла у него из уха, и он испустил последний вздох в своей жизни. Тогда нам казалось, что мы столкнулись с чем-то реальным и истинным. Но насколько быстро эта реальность забывается, когда о том, что творится кругом, читаешь только из утренних газет за завтраком. Платон писал о том, что детей надо приводить на поле боя в десятилетнем возрасте, как щенков, чтоб они вовремя начали привыкать к запаху крови. По мне так здесь идет речь о человеческой природе, о гуманности: если ты друг, то тебя примут с распростертыми объятьями, если враг – убьют. И весь налет образованности куда-то тут же исчезает. На войне всё по-честному.
АЛЛЕН Откуда пулям знать, друг ты или враг?
СВЕНССОН (Адмиралу) Разрешите задать вопрос, а что вы будете делать с вещами, с ценностями, которые останутся после убитых?
ИНГЕ Папа! Прошу тебя.
СВЕНССОН (Начинает копаться в своих вещах) Я не имею в виду материал, который мог бы иметь какое-то стратегическое значение, не беспокойтесь, а я спрашиваю о совершенно практических вещах, тех, которые имеют отношение к тому, что человек чувствует, переживает… минутку… я сейчас покажу вам… и вы поймете… (вываливает вещи на пол)
ИНГЕ Не надо мои вещи на грязный пол!
СВЕНССОН Ничего им не будет, пол сухой. Минутку… ИНГЕ Как чудесно, когда у тебя такой отец, который позорит тебя по всем фронтам.
СВЕНССОН … по всем фронтам, хе-хе… Ниссе достает из кучи вещей трусики Инге и растягивает их.
НИССЕ У них какой-то особенный крой…? Простите, я сам работаю в сфере нижнего белья, поэтому интересуюсь. У меня небольшое предприятие по пошиву женских бюстгальтеров в Мальмё и...
ИНГЕ (отцу) Ненавижу тебя!
СВЕНССОН Что? Не понимаю. Почему ты опять делаешь из этого проблему?
Инге в бешенстве уходит из кают-компании. Аллен хочет пойти за Инге, но она его остановливает.
СВЕНССОН Ну, наконец-то! Вот о чем я говорил. К примеру, эти часы были когда-то у одного весьма радикального степного партизана. Он погиб в последний день войны буквально в метре от той высоты, которую он в течение семи лет пытался захватить. Его рука уже держалась за верхний выступ, когда он получил пулю в голову – вот тут маленькая царапина. Взгляните! Эти вещи, которые хранят свою историю, и есть самое ценное. На них по-настоящему высокий спрос. А в русских вещах вообще всегда есть какая-то своя особая экзотика…
НИССЕ - и свой запах…
АДМИРАЛ А как с частями тела?
СВЕНССОН Частями тела? Ну, сейчас это как-то не очень, но в принципе, конечно, если будет покупатель, то почему бы и нет…
АДМИРАЛ У меня тут есть подтяжки.
СВЕНССОН А… как бы… ну да… они…
АДМИРАЛ Шестьдесят фунтов.
СВЕНССОН Ого. А они побывали в какой-нибудь переделке…?
АДМИРАЛ Да постоянно, сам видишь.
СВЕНССОН Да, пожалуй, но… думаю всё же нет…
АДМИРАЛ Но я уже их снял.
НИССЕ А позвольте спросить, раз уж у нас тут специалист такого высокого класса: Вот если я хочу увидеть осаду и Севастополя, и Крондштадта, то на кого бы вы сами «нацелились» …хм в первую очередь, в каком порядке?
СВЕНССОН Нет-нет-нет, в Крым ни за что! Трястись в жутком поезде, мучиться в плохих гостиницах, глотать пыль и страдать от всяческих неудобств. Севастополь, говорят, красив, белые здания прямо на берегу, минуточку, у меня тут где-то была брошюра…
НИССЕ Это просто безумие ехать туда, когда там сплошной кошмар и почти никого не осталось после разгула холеры. Разве ты не помнишь, как мы ездили в Варну, а там пьяные мужики валялись по канавам, облепленные мухами. Весьма удручающе. Не очень-то хочется на такое тратить свой отпуск.
СВЕНССОН Мне должно понравиться такое сражение, в котором войска были бы бодрые, подвижные, местность открытая, за ходом сражения можно было бы наблюдать на открытом воздухе с какого-нибудь холма неподалеку, обозревать целиком расположение и передвижение войск, чтоб какой-нибудь интересный генерал командовал ими, а с собой была бы приличная корзина для пикника…
АДМИРАЛ Кто-кто? Назови мне хотя бы одного интересного генерала, и я подарю тебе эти подтяжки.
НИССЕ (Свенссону) Ты, оказывается, такой сибарит! Это же война, а не пикник! Ты становишься все более и более консервативным, стареешь.
АЛЛЕН Прошу прощения, сэр Чарли. А как вам видится ситуация в Крыму?
АДМИРАЛ Полная задница. Здесь надо что-то менять, нужно переделывать всю систему от самого основания! Во-первых, какой смысл в том, что солдат на войне убивают первыми? После этого все переходит в руки непрофессионалов: все эти любители начинают сомневаться и суетиться, а обученные дорогостоящим стратегиям и военному искусству профессионалы спокойно себе лежат в могиле. Кто сказал, что солдаты обязательно должны умирать? Задача солдата – сражаться! А не погибнуть! Умереть может любая бабка, ребенок или непрофессионал! Здесь, черт возьми, нужно что-то менять! И немедленно! Это может прозвучать немного радикально, я знаю, так звучит все новое, и не говорите, что я не говорил, в будущем войны будут вестись из мягких теплых кресел с расстояния в тысячи километров, и никто не будет тут месить эту грязь. По крайней мере на три сражения мы опоздали, и только потому, что меня не смогли туда вовремя доставить. А ведь всем понятно, что нельзя так швыряться государственными деньгами! Запиши все!
СВЕНССОН По-моему, гнетуще тяжело слушать этот нескончаемый поток информации, когда война прет из каждой дырки … Какой в этом смысл? У всех портится настроение, и все равно с этим ничего нельзя поделать.
АЛЛЕН Эй, вы чувствуете, чувствуете, вот сейчас… Сняли!
Входит адъютант
АДЪЮТАНТ Судно сняли с мели!
Все кричат «ура» и чокаются
Ура! Поздравляю! Виват!
АДЪЮТАНТ (Адмиралу) Там не совсем простая ситуация. Если бы вы смогли подойти. Ребята с «Геклы» сожгли какой-то город. Это то ли Раума, то ли Реума. Хуже всего то, что береговые склады забиты бочками со смолой. И угадайте, чьи это бочки! Наши собственные! Собственность аглийских подданных, и все это раз – и нет. Кто все это компенсирует? Из-за этого жуткий шум начинаетя. Парламент готовит даже какое-то письменное заявление.
АДМИРАЛ Что хотели, то и получили. Они даже, наверное, и представить себе не могут, что десять тысяч молодых ребят неделями сидит у заряженных пушек и любуется окрестностями. Среди них всегда находится какой-нибудь самый инициативный. Ладно, пошли уже. Ириску будешь?
АДЪЮТАНТ Я промолчу, но боевой дух экипажа это ваше бесконечное потребление конфет вряд ли поднимет.
БУШПРИТНАЯ СЕТКА
Инге перешла по переброшенному трапу на английский фрегат, корабль адмирала. Молодой человек, британский солдат Джон падает прямиком в сетку, закрепленную на бушприте судна, чуть не задевает Инге. Ничего не понимает.
ДЖОН Какое это судно?
ИНГЕ Какое-то… какое-то английское… какое-то
ДЖОН О, yeyeyes! Победа победа победа! (Впервые смотрит на Инге пристально) Добрый день. Добрый добрый.
ИНГЕ Откуда ты взялся?
ДЖОН А разве ты не видела?
ИНГЕ Ну, откуда?
ДЖОН Да, да. Просто невероятно. Представь себе, корабль взрывается, и я – фииуу – перелетаю через два вражеских корабля и оказываюсь тут, на корабле у своих, это я пролетел сначала двести или даже четыреста метров, настоящий рекорд, совершенно невероятно – угодил вон туда, в большой парус, а потом бамс – и прямо в эту сетку. И нигде ничего! Целехонек! Если б я шлепнулся сантиметров на десять левее или правее, то наверняка бы насмерть. Мне просто чертовски повезло.
ИНГЕ И…
ДЖОН А один мой товарищ – Лукас, мы с ним как раз были на палубе, когда в нас угодил снаряд, такой огромный, весь в дыму – такой железный шар, который вот-вот рванет, знаешь, наверное – что-то типа гранаты, дымится запальный шнур – шшшшш… – и все как бы цепенеют, смерть пришла – и лейтенант раз – и ничком падает! А Лукас прыг, схватил его, то есть снаряд, бегом к борту и шварк его в море. Жуткий грохот. Ничего не разобрать. Но все остались живы. Ему за это медаль дали… мне тоже должны были дать. Правда?
ИНГЕ Ну… да…
ДЖОН А что ты тут делаешь? Ну, на нашей шхуне?
ИНГЕ Мне бы не хотелось об этом.
ДЖОН Ладно.
ИНГЕ У меня тут… непросто… и вообще, я не хочу больше об этом.
ДЖОН Ты пленная?
ИНГЕ Ну, да, что-то в этом роде… в общем трудно об этом говорить, я проехала много стран и сейчас как бы сбежала, точнее… я вообще полька по происхождению. Танцовщица.
ДЖОН Ого. А я просто как бы этот – англичанин. Скажи что-нибудь по-польски.
ИНГЕ Но мы как бы по-венгерски… говорили. Ну, или… (придумывает) Хесхьёрс. Эгерсёрссе.
ДЖОН Ого.
Инге вынимает из кармана трубку, начинает ее раскуривать.
ДЖОН (в восхищении) Ты куришь трубку!
ИНГЕ А что, по-твоему, в этом такого?
ДЖОН Да нет… ну или…
ИНГЕ Лично я ничего необычного в том, что девушка курит трубку, не вижу. По-моему, глубоко неправильно – изображать это как что-то ужасное.
ДЖОН Неет… ничего такого, нет, это всё, конечно,… индивилуально…
ИНГЕ Вечно меня начинают учить, мол, девушка должна вести себя так, так или так. Поэтому я терпеть не могу всех этих умников.
ДЖОН Ну да. Да. Так прямо и всех?
ИНГЕ По крайней мере тех, кто таскается за мной по пятам и твердит, ты прекрасна, прекрасна… полюби меня…
ДЖОН А разве не приятно, когда все в тебя влюбляются?
ИНГЕ Конечно, нет! Особенно когда все они сплошные негодяи. Не могу понять, что во мне такого особенного, что на меня всегда бросаются самые последние идиоты. По-твоему, приятно, когда ты идешь в школу, а тебя прямо в коридоре подкарауливает какой-нибудь придурок, мол, люблю-люблю, а потом, если ты ему не отвечаешь взаимностью, просто не можешь, все сразу думают, что ты ужасный и жестокий человек. По-моему, ужасно.
Трубка Инге не разгорается.
ДЖОН У меня есть сигареты, если хочешь…
ИНГЕ Нет-нет. Не надо. Я стараюсь бросить.
ДЖОН Давай сюда!
ИНГЕ Туда?
ДЖОН Да.
ИНГЕ В сетку?
ДЖОН Ну да. Места много. Вид отличный.
Инге заползает в сетку. Обоим смешно. Смотрят на перестрелку.
ДЖОН Это были гаубицы, а это мортиры. Вон с того русского снова, слышишь, такой высокий звук. А у нас такой пониже: буммм, буммм. Крепость отстреливается, но дальность их пушек недостаточная, или они наведены плохо, не стоит бояться, а со мной рядом тем более, раз мне…
ИНГЕ … всегда так чертовски везет.
ДЖОН Вот именно. Чего ты смеешься?
ИНГЕ Да так…
ДЖОН Ну вот, опять смеешься!
ИНГЕ Ой, не могу. Я и сама не пойму, почему мне так смешно.
ДЖОН Прекрати! Мне тоже уже смешно. Ну! Прекрати! Эй!
ИНГЕ Я пытаюсь, но не получается.
ДЖОН Эй! Давай! Ну серьезно. Хватит, хватит. Может, нам начать… фронтовую переписку. (У обоих приступ смеха) Хватит уже!
ДЖОН Хва-тит!
Аллен и папаша Свенссон выходят на палубу.
СВЕНССОН Инге? Инге! Ты где? С кем ты говоришь?
ДЖОН Кто это?
ИНГЕ Один швед. Ты говоришь по-шведски?
ДЖОН Ты с ума сошла?
ИНГЕ Я как бы у них переводчица.
ДЖОН Ага.
АЛЛЕН Инге?
СВЕНССОН Инге? Что это? Снова какой-то ухажер? Не могу в это поверить, Инге, я не понимаю. Откуда они берутся, эти парни, из-под земли что ли или с неба падают?
ИНГЕ Именно! (Джону) Мне пора.
ДЖОН Окей. Если интересно, то наша группа завтра должна слева атаковать западную башню, я подумал, что наверное любопытно будет, действительно, очень интересно будет посмотреть на это в бинокль или еще во что… На нас много туристов приезжает посмотреть… когда мы бежим вверх по насыпи и кричим, так что если есть возможность, наверное, это неплохо смотрится.
СВЕНССОН Я с ума сойду. Инге, иди сюда сейчас же!
АЛЛЕН Можно я помогу?
ИНГЕ Нет!
ДЖОН Ты придешь завтра, скажи?
ИНГЕ Возможно.
ДЖОН Как тебя зовут?
ИНГЕ Анна. Каренина.
ДЖОН Как?
ИНГЕ (шепотом) Ан-на Ка-ре-ни-на.
ДЖОН Красивое имя.
ИНГЕ Я тоже так думаю.
Инге перебрасывает доску с борта на борт и осторожно перебирается на соседний корабль.
СОЖЖЕННАЯ ЗЕМЛЯ ПОЛЕ БОЯ У ЗАПАДНОЙ БАШНИ БОМАРСУНД, СКАРПАНС
Откуда-то доносится женский крик.
АННА Жгите! Жгите! Я не уйду! Я не уйду, не уйду.
Двое французских солдат несут закопченную кровать. На ней кто-то лежит. Кровать тяжелая. Солдатам трудно нести ее без остановки, и они опускают ее на землю. Лежащая на ней женщина АННА даже не предпринимает попытки подняться. БЕНУА Ну вот. Теперь иди.
Анна не шевелится.
БЕНУА Иди давай. Слышишь? Давай. Ты не можешь тут оставаться.
Пытается стащить Анну с кровати, но она вцепилась в нее руками.
АННА Босая не пойду. Не могу. Не пойду без туфель. Не пойду босиком. Хоть стреляй. Ну давай! Стреляй, стреляй! Стреляй, стреляй, страляй.
БЕНУА Глупая баба. Сходи посмотри, есть там что-нибудь обуть.
ПАСКАЛЬ Да что там может быть на пепелище.
БЕНУА Ну, покопайся в золе!
Свенссон и Ниссе ищут в земле военные артефакты. На земле лежат убитые, на кого-то наброшена простыня. Ниссе приподнимает ее. НИССЕ Это первый русский, которого я вижу. Такой красивый, опрятный. Но запах, к сожалению, всегда один и тот же. Я договорился с одним снайпером, что меня пустят к ним. Пойдешь со мной?
СВЕНССОН Сейчас. Надо сначала с этим закончить.
НИССЕ Для меня так странно, что ты собираешься скормить военнопленным булки с нашего стола, как будто они твои.
СВЕНССОН Но их же больше никто не станет есть, они же вчерашние.
НИССЕ Вопрос в принципе. Это не совсем честно по отношению ко всем нам, которые исключительно на свои собственные деньги покупают еду для пленных.
СВЕНССОН Ну на, на, возьми!
НИССЕ Ты настроен слишком зло и агрессивно. Мне нет никакого дела до твоих моральных принципов в отношении всего того, что происходит вокруг нас, но я хочу сказать, что если все начнут поступать так, как ты, это тут же скажется на стоимости наших круизов.
Свенссон собирает в мешок осколки гранат и все, что ему удалось найти на поле боя после сражения. СВЕНССОН Осколки снарядов, многим нравятся, их даже совсем маленькие дети любят покупать. Ой! Вот черт, обжегся! Они такие горячие.
Неспешно выбегает Инге, за ней следует Аллен.
ИНГЕ Простите. Я ищу одного британского солдата. Джона… Он такой высокий…
БЕНУА Мы французы. Этих британцев тут пять тысяч, и всех зовут Джон.
СВЕНССОН Инге? Что ты снова затеяла? Это же солдаты!
ИНГЕ А вы не знаете… многих ли сегодня здесь… ранило или…?
БЕНУА А как думаешь?
СВЕНССОН (Солдатам) Souveniers? Сувениры? Я покупаю всякие вещи, мечи, награды, серебряные рубли, ружья, каски, любые части униформы, снаряды, ядра, знамена, армейскую посуду, штыки, пули, осколки гранат, короче, любое барахло. Лучше всего, конечно, когда часы попадаются, это по-настоящему интересно, самое лучшее, это когда с находкой связана какая-нибудь хорошая история. Инге? Куда ты идешь?
БЕНУА Туда нельзя. На той линии каждые пять минут русские начинают бомбить. Но здесь как раз недосягаемая зона.
Инге идет в другую сторону.
АЛЛЕН Вы позволите к вам присоединиться?
ИНГЕ Как вам будет угодно.
АЛЛЕН Похоже, я рискую стать кандалами на ваших ногах. Ой-ой-ой. Но разве красивая молодая женщина может заинтересоваться таким старикашкой, как я…?
ИНГЕ (С сочувствием) Да. Вряд ли. Хотя какая-нибудь пожилая дама, пожалуй, и могла бы…?
АЛЛЕН … ну да, эээ, а что если… хм, прошу прощения… (Смотрит на часы) Ого. Надо найти человека для интервью… был тут один американский торговец носками, из Орегона… простите… (уходит)
СВЕНССОН (Солдатам) Извините, там наверняка должно что-то быть… Могу я вас попросить сдвинуть немного эту кровать, под ней что-то блестит… (Заглядывает под кровать) Здесь, говорят, русские мастерили запчасти для пушек из серебряных рублей…
Солдаты сдвигают кровать, на которой лежит Анна.
АННА Вор!
СВЕНССОН Что?
АННА Раз берешь, плати.
СВЕНССОН С чего это я должен кому-то что-то платить, за то, что могу и сам с земли поднять?
АННА Эта наша земля.
СВЕНССОН Но вы проиграли.
АННА Ты тут, ни одного камня не возьмешь, шведская морда, выворачивай мешок или плати!
СВЕНССОН А чего это ты на меня тут орешь? Что я тебе такого сделал? Я спрашиваю тебя, разве я в чем-то провинился перед тобой? Я, между прочим, мог бы тебе даже помочь…
АННА Ты хапуга! Вор! Мародер! Мародер! Хапуга!
СВЕНССОН (Начинает сердиться, достает бумажник) Сколько ты хочешь, чтоб я больше не слышал твоего крика? Ну, говори! Сколько?
АННА Мародер! Хапуга! Хапуга!
Внезапно раздается барабанная дробь, которую исполняют перед казнью. Затем следует залп. Отзывается эхом. Расстрельная рота. Все прислушиваются.
БЕНУА Ну вот. Вот и все.
СВЕНССОН Что?
Ниссе подходит с Паскалем, пожилым французским солдатом. Он несет винтовку, штык которой в крови до самого основания.
НИССЕ Вечно ты опаздываешь. Почему не пришел? Лейтенант звал нас на башню. Там все прекрасно видно. Снаружи она совсем целая, а внутри просто ужас как все разгромлено. Сто градусов жары и пули сыплются градом. Ничего удивительного, что русские бежали. Типичные русские засранцы. Бросили командира одного. Так он и остался там этот старик, один-одинешенек, когда началась атака.
АННА (Села на кровати и перебила) Кто?
НИССЕ Что?
АННА Кто был один-одинешенек?
НИССЕ Командир Бодиско.
Анна снова сворачивается на кровати.
ПАСКАЛЬ (Показывает окровавленный штык) Чудной старик. Все отбивался и отбивался, хотя я вот посюда воткнул... А ведь еле душа в теле!
НИССЕ Принесешь мне на корабль? Мыть не надо.
ПАСКАЛЬ Ладно.
СВЕНССОН Ты купил это? Ниссе, черт тебя подери!
НИССЕ (Подходит к Анне) Кто эта красивая женщина?
СВЕНССОН Сколько ты заплатил? Говори! Сколько?
НИССЕ Не мешай, когда я с человеком разговариваю. Добрый день.
Анна не отвечает. Нисесе замечает что-то на кровати у Анны. Осторожно берет это в руки.
НИССЕ Что это? Фуражка, с дыркой навылет. Стоящая вещь!
АННА (говорит что-то по-русски, ничего не разобрать)
НИССЕ Сколько?
АННА Пятьдесят фунтов.
НИССЕ Это стоящая вещь! Да! Но ты слишком много просишь.
АННА Нет.
НИССЕ Много.
АННА Нет.
НИССЕ Ладно, посмотрим. А ты знаешь, чья она?
АННА Знаю.
НИССЕ Ну и чья?
АННА Плати. История тоже стоит.
НИССЕ Ну ты хитра! Да. И куда ты потом?
АННА В объятья дьявола. Наверное.
НИССЕ Тогда нам с тобой по пути! Едем в круиз. Или ты тут лежать останешься?
АННА Идет.
НИССЕ Ты и правда не промах! Сколько тебе лет?
АННА Двадцать четыре.
НИССЕ Черт побери, не может быть!
АННА Может-может.
НИССЕ Это будет славная история. Идем?
АННА У меня нет обуви. Она сгорела. Обои тоже сгорели, великолепные новые обои из Петербурга, фотографии, диван, вся одежда сгорела, все-все-все. (Остается лежать) как же я ошиблась расчетах! Взяла в мужья старика и решила, что настанет легкая жизнь, а потом оказалась здесь, не где-нибудь. Почему никто не остановил меня, раз я сама не понимала, что делаю, восемнадцатилетняя идиотка. Не пойду, пока не будет во что обуться.
НИССЕ Свенссон, дай ей какую-нибудь обувь.
СВЕНССОН Я?
НИССЕ Ты, ты. Видишь же, иначе она не пойдет.
СВЕНССОН А почему я? Мне вообще-то надо дочь найти.
НИССЕ Сожалею, но, видимо, придется идти так, босиком, у меня у самого нога такого размера, что…
Молодой солдат Бенуа стягивает с себя сапоги, бросает их Анне и бежит прочь.
СВЕНССОН Прямо слезы на глаза наворачиваются, когда такое видишь… Просто фантастика … Да здравствует Франция! Какой благородный народ, эти французы. И даже гребете очень изящно!
Ниссе с Анной уходят. Свенссон направляется в другую сторону. СВЕНССОН Инге? Инге? Солдат Бенуа остается один. Внезапно настораживается. Начинает прислушиваться. Вдруг понимает, что откуда-то из-за угла, будто бы из-под земли доносится едва слышный крик. ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ ЗАПАДНОЙ БАШНИ Помогите! Помогите! Эй, кто-нибудь! Помогите! Помогите!
БЕНУА Что?
ПОГРЕДЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Помогите! Мы здесь застряли.
БЕНУА Где?
Аллен возвращается. АЛЛЕН Простите, не знаете ли вы тут кого-нибудь из американцев, у кого можно было бы взять интервью?
БЕНУА Слушай!
Аллен улавливает что-то едва слышное
АЛЛЕН Что это? Что это такое? Как будто бы кто-то откуда-то оттуда?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Помогите! Мы здесь! В западной башне! Помогите нам выбраться!
Тишина.
АЛЛЕН Где?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ В западной башне!
БЕНУА Ее уже нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Что?
БЕНУА Ее нет. Не существует. Больше нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Что?
БЕНУА Западной башни больше не существует, ее разнесло на тысячи обломков.
Некоторое время тихо.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Но…
БЕНУА Так что этой башни больше нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Мы здесь где-то между плитами застряли, откопайте нас, пожалуйста! Воздуха очень мало. Помогите!
АЛЛЕН Сбегай за подмогой!
Бенуа бежит за помощью.
АЛЛЕН Сохраняйте спокойствие. Отвечайте. Где вы?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ Помогите! Помогите!
АЛЛЕН Помогите!
Приходят адмирал и адъютант, изучают какую-то бумагу, спокойно прохаживаются.
АДЪЮТАНТ У нас будет сорок тире пятьдесят пленных.
АДМИРАЛ Не поместятся! А у всех будут пленные?
АДЪЮТАНТ У всех.
АДМИРАЛ Черт возьми, как их всех разместить?
АДЪЮТАНТ Да, у нас и погибло ведь всего двое. Лейтенант Хорнблауер и лейтенант…
АДМИРАЛ А артиллерист, матрос, помощник на камбузе…?
АДЪЮТАНТ Ну… если и их считать… Наберется, наверное, с десяток что ли?
АЛЛЕН Прошу прощения, сэр, но где-то здесь, похоже, есть живые люди, которые оказались погребены под руинами. Вон там, в развалинах. Прислушайтесь!
Все прислушиваются.
АДМИРАЛ Где?
АЛЛЕН Они говорят, в западной башне.
АДМИРАЛ Но ведь ее больше нет.
АЛЛЕН Так точно, но…
АДЪЮТАНТ Она разгромлена.
АДМИРАЛ Следовательно, там никого не может быть.
АДЪЮТАНТ Разрешите продолжать?
АЛЛЕН Стойте! Я, конено, не видел, но я слышал…
ПОГРЕБЕННЫЕ (Едва слышно) Помогите! Помогите!
АЛЛЕН Вернитесь! Прислушайтесь! Крикните – где вы находитесь? Кричите громче, мы не узнаем, если вы не крикните. Кричите! Кричите! Ну вот, опять ничего не слышно!
АДМИРАЛ С вами очень трудно сотрудничать.
АЛЛЕН Помогите им! Они где-то там, эти люди. Мы должны помочь им выбраться.
АДЪЮТАНТ Там никого не может быть.
АЛЛЕН Их надо спасти!
АДМИРАЛ Спасем-спасем, но нельзя спасти тех, кого нет и быть не может.
Аллен подходит к покойнику. Приподнимает простыню, делает отметку в записной книжке. Время от времени его рвет. АЛЛЕН Я хочу знать имена! Имена всех погибших! У кого эти сведения? Мне нужны абсолютно все. Мне нужны имена всех погибших!
АДЪЮТАНТ Здесь не было ни одного незаконного расстрела. Преступников казнят, но все остальные берутся в плен и, естетственно, обращение с ними, как и полагается, доброжелательное.
АЛЛЕН А что с детьми?
АДМИРАЛ С какими детьми?
АДЪЮТАНТ Какой-то идиот дал денег двум малышам.
АДМИРАЛ Что?
АДЪЮТАНТ Кто-то из туристов попросил их собрать в лесу земляники и дал денег… И вот… вот… такая история.
АДМИРАЛ Что? Ничего не понимаю! Какую землянику?
АДЪЮТАНТ Дело в том, что вступать в какие бы то ни было торговые отношения с врагом строго запрещено. В том числе и с детьми. За это могут быть применены определенные санкции.
АДМИРАЛ (Сердится) А с чего вы, черт возьми, взяли, что это правда? Своими глазаит видели? А? Сплетни всё! К черту! (Утирает глаза.) Организуй ему кровать.
АДЪЮТАНТ Мы не обязаны помогать американцам. Они на стороне нашего противника.
АДМИРАЛ С тобой просто бессмысленно говорить. Если я говорю «враг», я имею в виду Францию.
АДЪЮТАНТ Но Франция – наш союзник, сэр.
АДМИРАЛ Да, да, да. Вечно ты придираешься! Не волнуйся, я умею стрелять в нужную сторону, но мнения своего не меняю!
Солдаты уносят кровать вместе с Алленом.
ПОХМЕЛЬНАЯ КАЮТА
Душная кают-компания, кругом беспорядок. Повсюду грязные тарелки, пустые бутылки, разбросанная одежда. Ниссе читает за столиком газету. Аллен тоже. На столе кипа газет на разных языках. В сторонке на скамейке кто-то спит, голая женская нога торчит из-под покрывала. НИССЕ (Читает) В городе N они взорвали музей, какой смысл? Не могу я этого понять. Превратить в груду пепла тысячелетние произведения искусства. Других ведь таких не будет. У меня бы такой ухарь долго не задержался, как можно позволять своим подчиненным так дебоширить…
АЛЛЕН Она пытается заснуть.
НИССЕ (Читает) «Покойников хоронят в темноте, раненые тоже оказываются в своеобразной могиле, в темноте, где их больше никто не видит, в темноте, которая делает их невидимыми для нас. И те, и другие по сути трупы». Вот-вот! И кто только публикует такую чушь? Democratic review? Типичная американская пропаганда. Сначала морализаторствуют, а затем стригут купоны такими вот сенсациями. Кто такое вообще выписывает?
АЛЛЕН Я.
НИССЕ Чтоб я последний раз видел это на нашей полке!
АЛЛЕН Я пишу для них.
НИССЕ Мерзость! «Почему нет бинтов и врачей, люди гниют заживо…» Зачем надо все это так смаковать? Эти фотографии просто отвратительны.
АЛЛЕН Люди должны знать, что тут происходит. Это называется демократией. Я просто рассказываю о том, насколько плохо тут обстоят дела и кто за это несет ответственность. Люди потом сами решат, стоит ли позволять этому безумию продолжаться.
НИССЕ Хватит заниматься галиматьей! Люди не могут, да и не хотят видеть такое. Бóльшая часть из них – банальные обыватели, которые напрочь забыли о том, что такое война. Конечно, это плохо, но, глядя на эти фотографии, они все равно ничего не поймут.
АЛЛЕН А по-моему, человек, от имени правительства которого ведется эта война, обязан хотя бы попытаться взглянуть в глаза тому страданию, с которым вынужден сталкиваться простой солдат.
НИССЕ А ты сам-то сможешь взглянуть? Что-то тебя в последнее время на улице не видать.
АЛЛЕН Я болен. Кроме того, как иностранец я могу занимать позицию нейтралитета. А как незаинтересованная сторона я смотрю на вещи более отстраненно и потому больше змечаю.
НИССЕ Слушай, пару лет назад я был там у вас в Америке и видел, как вы воюете с индейцами. Не самое приятное зрелище. У индейцев, насколько я помню, артиллерии не наблюдалось, они только махали своими тамагавками, когда вы их расстреливали из пушек прямо в лицо. Так что сидите там у себя на континенте и не высовывайтесь, раз у вас там такой рай справедливости. Свобода по-американски – это писать о преступлениях других и умалчивать о своих собственных. АЛЛЕН А рассказываю другим только о том, что видел своими глазами. Я работаю их глазами и ушами.
НИССЕ Отлично, значит, ты уже почти что сам господь бог!
АЛЛЕН А почему тебе так нравится смотреть на чужие страдания?
НИССЕ У человека должно быть достаточно смелости видеть жизнь такой какая она есть. Это то, что я бы назвал честностью.
АЛЛЕН Как это? По-моему, так же честно можно стоять в забойном цеху и смотреть, как разделывают говядину.
НИССЕ Ты просто не хочешь признать тот факт, что в критической ситуации обнажается истинная человеческая природа.
АЛЛЕН Истинная? Как это? Конечно, если кто-то начнет мне угрожать мачете, я буду защищаться, но то, что это будет затрагивать мою внутреннюю природу, а не саму ситуацию, в это я отказываюсь верить. Я буду абсолютно верен себе, на все сто, когда, будучи любимым, буду любить в ответ. А зло и ненависть ничуть не более глубинная или истинная часть меня.
НИССЕ Ты, похоже, еще просто слишком мало видел.
АЛЛЕН А мне и не надо. Мне необязательно видеть, чтоб знать, каково оно.
НИССЕ Это глубоко безнравственно, прокручивать все это дерьмо у себя в мозгу, раздувать и передергивать.
АЛЛЕН Я уже начинаю думать, что безнравственность возникает из-за своего рода дефицита воображения. А те, кто не способен ничего представить или почувствовать, нуждается в том, чтобы видеть, как страдают другие, ведь только тогда они хоть что-то могут ощутить. Слушай, а не податься ли тебе в солдаты, раз война кажется тебе такой уж чудесной.
НИССЕ Кончай читать мораль. Сам-то ты разве не точно так же здесь?
Анна, лежавшая на диване под пледом, просыпается. Почти полностью обнаженная.
АННА Ниссе. Иди сюда.
АЛЛЕН Это совершенно разные вещи, не путай. Я несу ответственность за то, что я вижу. И я хочу изменить ход этих самых вещей. Ты сюда явился за новыми ощущениями, а потом сразу смоешься домой, как только чуть-чуть прижмет.
АННА Иди сюда.
НИССЕ (Аллену) А я утверждаю, что разница всего лишь в том, что тебе за это платят, а я тут только из-за своего собственного интереса.
АННА Я не могу больше ждать. Я хочу мои деньги.
НИССЕ Ты разве не видишь, что мы разговариваем.
АННА Сто фунтов. (Загибает пальцы) Во-первых, я дала тебе трахнуть меня в зад. Во-вторых…
НИССЕ (Аллену) Граждане искалеченной войной страны часто даже и не подозревают, насколько им плохо. Но до тех пор, пока им не расскажут об этом, они по-своему будут довольны и счастливы. Но если ты напишешь и расскажешь, что их жизнь – это ад, они возьмут и в один прекрасный день все сбегут на запад делать бизнес. И тогда ты что ли возьмешь на себя ответственность за это?
АННА … ты трахнул сюда (показывает) … в-третьих: еще сюда (показывает)…
АЛЛЕН Все, я ухожу.
НИССЕ Нет, ты не сбежишь! Я хочу знать, что ты скажешь в свое оправдание. Кто дал тебе святое право тут находиться?
АННА (Подходит к Ниссе) Сто фунтов!
НИССЕ (Анне) Послушай… эх… ну с чего ты… слушай, неужели ты думаешь, что я какой-то там…
АННА Что значит «эх»?
Аллен направляется к выходу, когда Свенссон и Инге входят с палубы в кают-компанию. У них насквозь промокшие зонтики, они встряхивают их.
НИССЕ Если бы мне хотелось спустить деньги, я бы поехал в Лондон. Или в Париж. А суть этих поездок заключается в том, что тут негде кутить. Чем суровее место, тем дешевле сервис. Разве это непонятно? Каждый требует себе по своим финансовым возможностям, и в данный момент твои возможности весьма и весьма низки.
СВЕНССОН Рассматривает стол. Сердится. Кто снова сожрал всю мою еду?
НИССЕ Подумаешь, какие-то жирные дрянные пироги.
СВЕНССОН Пельмени! Это были пельмени с лососиной!
НИССЕ Я не знаю, что это было. Официант говорил по-русски.
СВЕНССОН Это просто какой-то абсурд! Мне никогда бы не пришло в голову съесть то, что я не заказывал или то, что еще и невкусно. Я заплатил за этот круиз ровно столько же, сколько и все остальные!
АННА Я б могла ведь между ног и бритву засунуть. Сто фунтов!
АЛЛЕН Эй, здесь молодая девушка.
НИССЕ Почему я должен платить в десять раз больше, чем другие? Безумие просто, и закончим на этом.
АННА Я могла бы вообще откусить твой хрен.
СВЕНССОН Инге, тебе лучше выйти на палубу.
ИНГЕ Но там льет как из ведра.
СВЕНССОН Быстро на палубу! И завтра же, даст бог, даст бог, первым же пароходом отправлю тебя домой. Я больше не могу заниматься твоим воспитанием, пусть теперь мать о тебе позаботится.
ИНГЕ Но я не хочу ехать одна с каким-нибудь психами. Отец! Ты должен ехать со мной.
СВЕНССОН Я не могу, дорогая, я же на работе, я должен…
ИНГЕ Тогда я не поеду, не поеду.
АЛЛЕН (Инге) Инге. Если хочешь, я могу проводить тебя до Стокгольма.
ИНГЕ Я не хочу в Стокгольм!
СВЕНССОН Я не позволю тебе тискать мою девочку.
АЛЛЕН Что?
ИНГЕ Он меня не трогал!
СВЕНССОН А то я не видел, что он делал!
АННА Вот счет. Здесь все… Первое: трахал меня в зад, второе: трахал сюда, третье: сюда…
Ниссе надевает пальто.
СВЕНССОН Ты куда? Ниссе?
НИССЕ Сил, к черту, нет больше слушать этот бесконечниый бабий скулеж. Именно этого мне в этой поездке как раз и недоставало. Явно равноправие зашло у нас, черт возьми, слишком далеко. Это решение – припереться в Балтийское море – было чистой воды безумием, вся эта война – какая-то кукольная.
АЛЛЕН Постой! Именно сегодня вечером капитан запретил сходить на берег. В городе полно ветеранов cирийской войны. Невозможно предугадать, что там может случиться. Абсолютно невнятная публика. Город уже горит, и это несмотря на заверения в безопасности. Дело дрянь!
НИССЕ Ну, это как посмотреть. Отчасти может показаться, что тут действует закон меньшего из зол. Если сейчас сгорит пара коровников со скотиной, то благодаря этому где-то останется нетронутом какой-нибудь бесценный музей. Свенссон! Пойдем посмотрим, что там творится. Ветераны пустыни – отличные ребята, может среди них и знакомые есть. Свенссон! Слышишь? Пошли!
СВЕНССОН Иди один.
НИССЕ Хватит болтать. Давай-давай, пошли.
СВЕНССОН Как я могу оставить тут этого прохвоста со своей дочерью?
АЛЛЕН Не смеши!
СВЕНССОН Думаешь, никто тут не понимает, что тебе надо?
НИССЕ Свенссон? Там, конечно, в городе цены и всего, чего хочешь, но когда горит и всё такое, то, как говорится, покупатель диктует правила…
ИНГЕ Папа, не ходи. Прошу тебя.
АННА Ниcсе, погоди.
НИССЕ (Свенссону) Последний раз тебе предлагаю. Ну, ты как?
СВЕНССОН Этого прохвоста тогда берем с собой. Ниссе, это форс-мажор, как ты понимаешь.
НИССЕ Ну, тогда пошли. И ты с нами, господин репортер, так сказать, пойдем осматривать окрестности. Потом какой-нибудь репортажик набросаешь об этой войне? Или, как и раньше, снова все выдумаешь? А может ты опасаешься подхватить кишечную палочку?
АЛЛЕН Инге, ты хочешь, чтоб я ушел или чтоб остался с тобой?
ИНГЕ Не стоит тебе оставаться.
СВЕНССОН Молодец, Инге!
НИССЕ (Анне) А тебя, толстуха, когда мы вернемся, чтоб здесь не было! Вот тебе десятка, хотя и этого слишком много, и не забудь тут прибрать за собой. Свинарник_а не каюта.
пауза
АННА Окей.
НИССЕ Что?
АННА Окей. Я с вами. Только оденусь.
НИССЕ Отлично! Спасибо. Ждем на палубе.
АННА Окей. Я сейчас.
Мыжчины выходят из каюты. Анна зажимает рот Инге.
АННА Молчи! Пойдешь сейчас ляжешь на кровать лицом в подушку, молча. Иначе я сделаю тебе больно.
Инге ложится лицом на подушку. Анна быстро надевает на голое тело только верхнюю одежду. Заталкивает затем платье и нижнее белье в сумку, туда же быстро кладет все ценные вещи, которые есть в комнате, бинокль и прочее. Отцовские товары тоже. Понятно, что она продумала этот план заранее. Поднимается по ступенькам и собирается уже выйти из каюты. ИНГЕ Я не… как можно… так… гнусно! Сплевывает. АННА Попомни мои слова, ты меня еще благодарить будешь и кланяться.
ЛЮБОВЬ ПРИПЛЫЛА
В городе пожар, взрывы. Инге в кают-компании сидит одна в темноте. Джон спускается по ступенькам, насквозь мокрый, вода стекает с одежды на пол. Инге сразу понимает, что к чему.
ДЖОН Марина. Я должен был это сказать. Ты просто замечательная. Я даже не и не знал, что такие замечательные люди бывают.
ИНГЕ Ты тоже.
ДЖОН Я так злился на себя, и почему только до меня сразу не дошло, почему я не сказал, зачем отпустил тебя, а если бы я тебя потом не нашел, да ни за что бы потом себе этого не простил.
ИНГЕ Я тут карту Англии посмотрела. Это же ужас, какая она большая, мне же ни за что там не найти тебя.
ДЖОН Я проплыл почти целый километр.
ИНГЕ Ты весь мокрый.
ДЖОН Мне очень холодно.
ИНГЕ Хочешь, я согрею тебя?
ДЖОН Хочу.
Инге обнимает Джона. ИНГЕ Как бы мне хотелось, чтобы мои руки были такие длинные, чтоб можно было обхватить тебя ими сразу миллион раз.
Так и стоят. В обнимку опускаются на пол. Остаются на полу.
Раздается звон судового колокола.
ДЖОН Мне пора.
ИНГЕ Пора.
ДЖОН Но я не могу.
ИНГЕ И я не могу.
ДЖОН Нет, не могу просто так взять и уйти, не могу, невозможно.
ИНГЕ Да, невозможно.
ДЖОН Тебе надо убрать руки.
ИНГЕ Я не могу, я пытаюсь, но они сами. Не понимаю, я сейчас заплачу.
ДЖОН Ну не надо, прости, я даже поцеловать тебя не могу, так крепко ты меня держишь.
ИНГЕ Я не хочу, чтобы ты уходил.
ДЖОН Я тоже не хочу, но иначе меня расстреляют. Может мы попробуем встать, прямо так, в обнимку?
Пытаются встать. Встают, но рук не разнимают.
ИНГЕ Мне руки, наверное, проще отпилить.
ДЖОН Я не уйду без тебя. Пусть расстреляют.
ИНГЕ Нет-нет-нет, тебе надо идти.
ДЖОН Вот бы мне поселиться где-нибудь тут, в каком-нибудь шкафу или…
ИНГЕ Нет, нет, они найдут тебя.
ДЖОН Потом найдут.
ИНГЕ Нет-нет… но если я пойду с тобой, может на твоем корабле найдется како-нибудь шкаф или…?
ДЖОН Да-да, конечно! Ты пойдешь со мной! И нет никаких проблем. Ты идешь со мной, а я всем скажу, что ты… Майк.
ИНГЕ Хм…
ДЖОН Они не догадаются. Они, конечно, сразу увидят, что ты девушка, но они не поверят тому, что видят, потому что это слишком маловероятно. Это точно! Люди видят только то, что считают они должны видеть.
ИНГЕ Хм… Майк?
ДЖОН Но, тем не менее, нам все равно надо переодеться. Я-то, конечно, могу и голым пойти, но если ты будешь без одежды, то они сразу поймут, что…
ИНГЕ (смущенно) ну да…
ДЖОН … что ты в общем не мужчина.
ИНГЕ … пожалуй. (Переодеваются) Что?
ДЖОН Я просто контроль над собой теряю, когда смотрю на тебя.
ИНГЕ Тебе все еще холодно?
ДЖОН Да. Ужасно.
Прижимаются друг к другу.
ДЖОН Я даже и представить себе не мог, что такое бывает. А как ты думаешь, с кем-нибудь еще такое было?
ИНГЕ Нет, такое случается только раз в миллион лет.
ДЖОН Подумай только, и это случилось с нами! Именно с нами! В этом мире мы, наверное, сейчас самые счастливые!
КОРАБЕЛЬНЫЙ КОЛОКОЛ
Понимают, что нужно спешить.
ДЖОН Ты даже записку не хочешь оставить?
ИНГЕ А разве она поможет?
ДЖОН Я могу взять тебя за руку?
ИНГЕ Тебе не нужно об этом спрашивать. Выходят из кают-компании. Инге в мокрой одежде Джона, Джон только в сырых кальсонах. НАСИЛЬНИКИ
Шум. Мужчины в панике вбегают в кают-компанию, с грохотом сбегают вниз по ступенькам. Они без штанов, скомканная одежда под мышкой. Только у Аллена ничего нет в руках.
АЛЛЕН Они идут, я слышу!
СВЕНССОН Помогите!
НИССЕ Черт побери. Тихо!
Все трое замирают на месте и прислушиваются. Долго стоят молча. Вдалеке слышны пушечные залпы и звуки пожара из города. НИССЕ Там никого нет.
СВЕНССОН О господи боже, я думал, уже можно с жизнью прощаться… что вот вот вот они сейчас войдут… Эти люди были уже совсем… Зачем они за нами гнались? Мы же ничего ей не делали. Я не понимаю, ну почему, почему, почему нам надо было? Зачем, зачем они за нами… Ниссе…? Ниссе?
НИССЕ Успокойся.
Аллен замечает, что у него по бедру течет кровь.
АЛЛЕН У меня кровь. Смотрите. Это моя или…? Откуда она течет?
СВЕНССОН (начинает плакать) … я думаю, что она умерла.
НИССЕ Да уймись ты! Ты что, хочешь, чтобы весь свет услышал, что ты тут несешь?
Свенссон впервые оглядывается вокруг.
СВЕНССОН Ой... Ой-ой-ой... Инге?
АЛЛЕН Но...
НИССЕ Тсссс! Все осматриваются. В кают-компании никого.
СВЕНССОН Инге? Где ты? Инге?
Ответа нет.
СВЕНССОН (С нарастающей тревогой) Где Инге? Инге! Помогите! Ее тут нет! Инге? Что с ней случилось, куда она пропала? Инге? Инге, ее нигде нет –
АЛЛЕН Вряд ли бы она пошла нас искать?
СВЕНССОН В город что ли? Инге? С ней же может всё что угодно случиться… Она же такая юная… Господи, Инге! (начинает плакать)
НИССЕ Возьми себя в руки. Послушай.
СВЕНССОН Я должен найти ее. Я должен. Я должен, Ниссе пойдем со мной.
НИССЕ Возьми себя в руки.
СВЕНССОН Ты их знаешь, ты знаешь… Один я не смогу, один я совсем ничего не смогу…
НИССЕ Теперь никто из нас в город и носа не покажет. Все поняли? И ты тоже!
АЛЛЕН Я выйду только с тобой на палубу, может Инге там.
НИССЕ Без штанов ты никуда не пойдешь! (Ниссе только сейчас замечает, что ни на нем самом, ни на Свенссоне нет брюк. Они у обоих под мышкой. Начинают спешно одеваться) Свенссон, надевай штаны!
СВЕНССОН Они обоссали мои брюки! Они нарочно обоссали мои брюки. Зачем они… Ниссе, зачем…? (Начинает жалобно плакать)
НИССЕ Возьми эти!
Ниссе достает из сумки сухие брюки и швыряет их Свенссону, который, не одеваясь, сидит на полу и плачет.
АЛЛЕН (Свенссону) Я иду с тобой. Мы пойдем и, клянусь богом, я найду этих гадов, которые гнались за нами… Мы найдем их. Мы пойдем и сдадим их, мы скажем, что они там стояли и под прицелом заставили нас, и они будут, черт подери, отвечать за наше унижение, отвечать перед судом. Да я их всех собственными руками пристрелю, я заставлю их признаться, заставлю пожалеть…
НИССЕ Ты не станешь нас там унижать.
АЛЛЕН Но нас и так уже, нас ведь и так уже унизили и…
НИССЕ Мне нужно тебя ударить?
АЛЛЕН Мы пойдем и сдадим их. И вы завтра же утром пойдете со мной и признаетесь в том, что… что случилось. Это наш долг.
НИССЕ Слушай, ты останешься здесь, засранец… долг, видите ли… Если ты кому-нибудь хоть словом обмолвишься об этом, я тебе обещаю, ты получишь пулю в лоб. Не сомневайся.
АЛЛЕН Дайте мне брюки!
НИССЕ Не дадим!
АЛЛЕН Я не знаю, где мои.
НИССЕ Штанов своих найти не можешь?
Пауза
АЛЛЕН Не могу.
НИССЕ А где они?
АЛЛЕН Я напишу об этом в любом случае. Я напишу и расскажу обо всем, честно и под своим именем, так что…
НИССЕ Черт побери! Ты их вышвырнул. Ты их, черт возьми, выкинул, трус! У тебя было что-то в карманах?
Аллен шарит вокруг, начинает осознавать происходящее. НИССЕ Было, я спрашиваю? Ты вообще, черт тебя подери, понимаешь, что теперь со всеми нами будет? У тебя что-нибудь было в карманах?
АЛЛЕН Деньги. И паспорт.
НИССЕ Паспорт? Да я убью тебя. Убью!
Ниссе набрасывается с кулаками на Аллена.
©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|