 |
|
Но в этот момент обе женщины остановились, подойдя к катафалку, и обернулись. Завидев комиссара, Жажа тотчас устремилась к нему навстречу.
— Мы не опоздали?.. Где он?..
У Сильви, что все так же сдержанно и враждебно вела себя по отношению к Мегрэ, под глазами виднелись темные круги.
— Жозеф привез вас сюда?
Девушке явно хотелось солгать, но она передумала.
— А кто вам сказал?
Бутиг отошел немного в сторону. Тут Мегрэ заметил такси, остановившееся на углу улицы — ближе было не подъехать из-за толпы на рынке.
Из машины вылезли две женщины и сразу обратили на себя всеобщее внимание, вернее не они сами, а их траурные одежды, с черной вуалью, ниспадающей почти до самой земли.
Слишком чужеродным показалось это зрелище среди солнечного света и веселого кипения жизни.
— Вы позволите?.. — прошептал Мегрэ, наклонившись к Жажа.
Бутиг занервничал. И попросил распорядителя похорон, который уже собрался было идти за гробом, немного потерпеть.
— Мы не опоздали?.. — спросила у Мегрэ старуха. — Такси пришлось долго ждать…
Ее взгляд тотчас выхватил из толпы Жажа и Сильви.
— Кто это?
— Не знаю.
— Надеюсь, они не собираются присоединиться к…
Подъехало еще одно такси, и, прежде чем оно окончательно остановилось, дверца открылась, и из него выскочил Гарри Браун, хорошо выспавшийся, с тщательно расчесанным пробором и в безукоризненном черном костюме. Его сопровождал секретарь также в черном костюме, держа в руках венок из живых цветов.
Неожиданно Мегрэ заметил, что пропала Сильви, но, поискав девушку глазами, увидел ее на рынке, возле корзинок цветочника. Вскоре она вернулась с огромным букетом фиалок.
Видимо, Сильви подала мысль двум женщинам в траурных одеждах в свою очередь сходить на рынок. Было видно, как они спорили, подходя к торговцу. Наконец старуха сосчитала монеты, и ее дочь выбрала букетик мимозы.
Тем временем Браун остановился в нескольких метрах от катафалка, ограничившись легким кивком в сторону Мегрэ и Бутига.
— Надо, видимо, предупредить его, что я договорился насчет отпевания, — вздохнул последний.
Ритм работы на ближайшей к мэрии части рынка замедлился — люди следили за происходящим. Но чуть подальше, метрах в двадцати, стоял привычный шум, раздавались крики, смех, шла торговля цветами, фруктами, овощами, сияло солнце, пахло чесноком и мимозой.
Четыре грузчика похоронной конторы принесли огромный, с множеством бронзовых украшений гроб. Вернулся Бутиг.
— Мне кажется, ему все равно. Он лишь пожал плечами…
Толпа расступилась. Лошади двинулись в путь. Гарри Браун, строгий и невозмутимый, пошел вслед за катафалком, держа шляпу в руке и опустив глаза на носки своих лакированных туфель.
Четыре женщины сперва топтались на месте в нерешительности, поглядывая друг на друга, но когда толпа уже была готова сомкнуться, дружно зашагали вперед и помимо их желания оказались в одном ряду сразу после сына Брауна и его секретаря.
Внутреннее пространство пустой церкви, видневшееся в широко распахнутых дверях, манило прохладой.
Браун ждал, стоя на паперти, когда гроб снимут с катафалка. Он привык к церемониям. Его нисколько не смущало, что за ним наблюдает множество глаз.