 |
|
Он встал, кинул взгляд на полный бокал Мегрэ.
— Вы не будете пить?
— Нет, спасибо!
— Любой суд придет к выводу, что…
— …Что ваша семья там обязательно должна выиграть…
Что подтолкнуло Мегрэ сказать это? Головокружение от собственного промаха?
Гарри Браун оставил реплику Мегрэ без ответа. А, направившись к двери, откуда доносился стук пишущей машинки, медленно и отчетливо произнес:
— Документ не уничтожен… Я вам его оставляю…
А сам задержусь здесь до тех пор, пока…
Дверь распахнулась, и на пороге появился секретарь с телефонной трубкой в руке:
— Вам звонят из Лондона…
Браун схватил трубку и начал быстро о чем-то говорить по-английски.
Мегрэ воспользовался удобным моментом, чтобы уйти, захватив с собой завещание. Кнопка вызова лифта не работала, и Мегрэ отправился вниз по лестнице, бурча под нос:
— Запомни: чем меньше шума, тем лучше!
Внизу инспектор Бутиг попивал портвейн в компании с управляющим гостиницей. Рядом стояли красивые граненые хрустальные бокалы. И бутылка под рукой!
Глава 8
Четыре наследницы
Бутиг чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, шагая рядом с Мегрэ, и не прошли они и двадцати метров, как инспектор сообщил:
— Я кое-что обнаружил!.. Управляющий гостиницей, мой давнишний знакомый, инспектирует также отель «Мыс Ферра», принадлежащий той же фирме…
Они вышли из «Провансаля». Расстилавшееся впереди ночное море, откуда не доносилось ни шороха, ни всплеска, напоминало чернильную лужу. Справа сверкали огни Канна. Слева — Ниццы. Рука Бутига указывала в черноту за огоньками.
— Вы знаете мыс Ферра?.. Между Ниццей и Монте-Карло?..
Мегрэ его знал. Сейчас он уже начал понимать, что представляет собой Лазурный берег: длинная набережная, растянувшаяся от Канна до Ментоны, набережная длиною в шестьдесят километров с многочисленными виллами вперемежку с казино и роскошными гостиницами…
Синяя гладь знаменитого моря… Горы… И все прелести, обещанные в рекламных проспектах: апельсиновые деревья, мимоза, солнце, пальмы, зонтики, теннисные корты и площадки для гольфа, кафе и американские бары…
— И что же вы обнаружили?
— А вот что! Гарри Браун имеет любовницу на берегу. Директор видел его несколько раз на мысе Ферра, куда он иногда наезжает… Женщина лет тридцати, то ли разведенная, то ли вдова, вся из себя, говорят, комильфо… Он ее на вилле устроил…
Слушал ли его Мегрэ? Он хмуро взирал на величественную ночную панораму. А Бутиг продолжал рассказывать:
— Он навещает ее примерно раз в месяц… По этому поводу в гостинице «Мыс Ферра» много всяких баек ходит, потому что Браун какие только фортели не выкидывает, чтобы скрыть их отношения… До того доходит, что, когда у себя в номере не ночует, возвращается обратно по служебной лестнице и делает вид, будто никуда ночью из гостиницы не отлучался!
— Забавно! — произнес Мегрэ, но так неубедительно, что инспектор даже растерялся.
— Вы его, что, больше не подозреваете?
— Нет… да…
— А вы намерены встречаться с дамой на мысе Ферра?
Мегрэ этого и сам не знал! Разве можно думать обо всем одновременно, а сейчас его мысли были заняты не Гарри, а Уильямом Брауном. На площади Масе он небрежно пожал руку своему компаньону и влез в такси.
— Поезжайте в сторону антибского мыса… Я скажу, когда остановиться…
Усевшись на заднем сиденье машины, он в который раз повторил:
— Уильяма Брауна убили!
Небольшие решетчатые ворота, покрытая гравием дорожка, звон колокольчика, зажегшаяся над входом лампочка, шаги в прихожей — и дверь приоткрылась…
— Это вы? — узнав комиссара, вздохнула Джина Мартини и посторонилась, пропуская его в дом.