 |
|
Из гостиной доносились звуки мужского голоса.
— Входите… сейчас все объясню…
В комнате с блокнотом в руке стоял незнакомый мужчина, в то время как старуха чуть не с ногами залезла в шкаф.
— Это господин Птифис… Мы попросили его прийти для того, чтобы…
Внешность у господина Птифиса своеобразная: худой, с длинными, печально опущенными усами и усталыми глазами.
— Он директор центрального агентства по найму вилл… Мы позвали его, чтобы он дал кое-какие советы и..:
По-прежнему запах мускуса. Обе женщины уже сняли траур и были одеты в домашние халаты и тапочки.
Везде царил беспорядок. Может быть, свет горел менее ярко, нежели обычно? Но казалось, будто все покрыто серой пеленой. Старуха вылезла из шкафа, поздоровалась с Мегрэ и объяснила:
— С тех пор, как я увидела тех двух женщин на похоронах, у меня на душе неспокойно… Вот я и обратилась к господину Птифису, захотелось узнать его мнение… Он думает точно так же, как и я: необходимо составить список…
— Список чего?
— Список вещей. Какие принадлежали нам, а какие Уильяму… Мы уже с двух часов трудимся…
Да, сразу видно! На столах — аккуратные горки белья, на полу — чего только не валяется, книги сложены в стопки, белье в корзинах…
А господин Птифис записывал что-то в блокноте и ставил кресты около перечня вещей.
Зачем Мегрэ понадобилось приезжать сюда? Это уже не вилла Брауна. И искать следы его пребывания бесполезно. Здесь кипела работа: опустошали шкафы, ящики, разбирали, складывали вещи…
— Что касается сковородки, то она всегда принадлежала мне, — заявила старуха. — Уже лет двадцать, еще на старой квартире в Тулузе.
— Что-нибудь будете пить, комиссар? — поинтересовалась Джина.
Виднелся лишь один грязный бокал: господина Птифиса. Он усердно вел запись и курил сигару Брауна.
— Спасибо… Я только хотел вам сказать…
— Сказать что?
— …что, надеюсь, уже завтра схвачу убийцу.
— Так быстро?
Это их не интересовало. Зато старуха спросила:
— Вы, должно быть, встречались с сыном, да?.. И что он вам сказал?.. Что он собирается делать?.. Небось заявится сюда, чтобы все у нас отобрать?..
— Не знаю… Не думаю…
— И не стыдно им! Такие богатые люди! Но как раз такие люди и…
Старуха испытывала настоящие душевные муки!
Неопределенность представлялась ей хуже пытки! И она с невыразимым страхом оглядывала лежащее вокруг старье: а вдруг все это отнимут!
Мегрэ положил руку на бумажник. Достаточно открыть его, вытащить маленький листок бумаги, показать его этим женщинам…
Разве не успокоятся они, не пустятся тотчас в пляс?
А что, если эта радость окажется слишком сильной, еще убьет старую женщину?
Миллионы и миллионы! Конечно, эти миллионы еще предстояло получить, отправиться за ними в Австралию и отвоевать на суде.
Но они поедут! Мегрэ будто воочию видел, как мать с дочкой садятся на корабль, изображая благородных дам, а потом также достойно спускаются на берег!
И вовсе не господина Птифиса возьмут они с собой в качества помощника и советчика, а нотариусов, поверенных, адвокатов…
— Не буду мешать работать… Завтра заеду…