Здавалка
Главная | Обратная связь

ГЛАВА ПЯТАЯ. ДОГОВОР



В середине декабря Серый Бобр отправился вверх по реке Маккензи. Мит-Саи Клу-Куч поехали вместе с ним. Сани Серого Бобра везли собаки, которых онвыменял или взял взаймы у соседей. Во вторые сани, поменьше, были впряженымолодые собаки, и ими правил Мит-Са. Упряжка и сани больше походили наигрушечные, но Мит-Са был в восторге: он чувствовал, что исполняет настоящуюмужскую работу. Кроме того, он учился управлять собаками и натаскивать их, ищенки тоже привыкали к упряжи. Сани Мит-Са шли не пустые, а везли околодвухсот фунтов всякого скарба и провизии. Белому Клыку приходилось и раньше видеть ездовых собак, и, когда егосамого в первый раз запрягли в сани, он не противился этому. На шею емунадели набитый мохом ошейник, от которого шли две лямки к ремню,перекинутому поперек груди и через спину; к этому ремню была привязанадлинная веревка, соединявшая его с санями. Упряжка состояла из семи собак. Всем им исполнилось по девять-десятьмесяцев, и только одному Белому Клыку было восемь. Каждая собака шла наотдельной веревке. Все веревки были разной длины, и разница между нимиизмерялась длиной корпуса собаки. Соединялись они в кольце на передке саней.Передок был загнут кверху, чтобы сани -- берестяные, без полозьев -- незарывались в мягкий, пушистый снег. Благодаря такому устройству тяжестьсамих саней и поклажи распределялась на большую поверхность. С той же целью-- как можно более равномерного распределения тяжести -- собак привязывали кпередку саней веером, и ни одна из них не шла по следу другой. У веерообразной упряжки было еще одно преимущество: разная длинаверевок мешала собакам, бегущим сзади, кидаться на передних, а затеватьдраку можно было только с той соседкой, которая шла на более короткойверевке. Однако тогда нападающий оказывался нос к носу со своим врагом и,кроме того, подставлял себя под удары бича погонщика. Но самое большоепреимущество этой упряжки заключалось в том, что, стараясь напасть напередних собак, задние налегали на постромки, а чем быстрее катились сани,тем быстрее бежала и преследуемая собака. Таким образом, задняя никогда немогла догнать переднюю. Чем быстрее бежала одна, тем быстрее удирала от неедругая и тем быстрее бежали все остальные собаки. В результате всего этогобыстрее катились и сани. Вот такими хитрыми уловками человек и укреплял своювласть над животными. Мит-Са, очень похожий на отца, унаследовал от него и мудрость. Он давноуже заметил, что Лип-Лип не дает прохода Белому Клыку; но тогда у Лип-Липабыли свои хозяева, и Мит-Са осмеливался только исподтишка бросать в негокамнем. -- А теперь Лип-Лип принадлежал Мит-Са, и, решив отомстить ему запрошлое, Мит-Са привязал его на самую длинную веревку. Таким образом,Лип-Лип стал вожаком, ему как будто оказали большую честь, -- но на самомделе чести в этом было мало, потому что забияку и главаря всей стаи Лип-Липаненавидели и преследовали теперь все собаки. Так как Лип-Лип был привязан на самую длинную веревку, собакамказалось, что он удирает от них. Им были видны только его задние ноги ипушистый хвост, а это далеко не так страшно, как вставшая дыбом шерсть исверкающие клыки. Кроме того, зрелище бегущей собаки вызывает в другихсобаках уверенность, что она убегает именно от них и что ее надо во что быто ни стало догнать. Как только сани тронулись, вся упряжка погналась за Лип-Липом, и этапогоня продолжалась весь день. На первых порах оскорбленный Лип-Лип то идело порывался кинуться на своих преследователей, но Мит-Са каждый разхлестал его по голове тридцатифутовым бичом, свитым из вяленых оленьихкишок, и заставлял вернуться на место. Лип-Лип не побоялся бы схватиться совсей упряжкой, однако бич был куда страшнее, -- и ему не оставалось ничегодругого, как натягивать веревку и уносить свои бока от зубов товарищей. Ум индейца неистощим на хитрости. Чтобы усилить вражду всей упряжки кЛип-Липу, Мит-Са стал отличать его перед другими собаками, возбуждая в нихревность и ненависть к вожаку. Мит-Са кормил его мясом в присутствии всейсворы и никому другому мяса не давал. Собаки приходили в ярость. Ониметались вокруг Лип-Лила, пока он ел, но близко подходить не осмеливались,так как Мит-Са стоял возле него с бичом в руке. А когда мяса не было, Мит-Саотгонял упряжку подальше и делал вид, что кормит Лип-Липа. Белый Клык принялся за работу охотно. Покорившись богам, он в своевремя проделал гораздо более длинный путь, чем остальные собаки, и гораздоглубже, чем они, постиг всю тщетность сопротивления воле богов. Кроме того,ненависть, которую питали к нему все собаки, уменьшала их значение в егоглазах и увеличивала значение человека. Он не нуждался в обществе своихсобратьев: Кичи была почти забыта, и верность богам, власть которых призналнад собой Белый Клык, служила ему чуть ли не единственным способом выражатьсвои чувства. И Белый Клык усердно работал, слушался приказаний и подчинялсядисциплине. Он трудился честно и охотно. Честность в труде присуща всемприрученным волкам и прирученным собакам, а Белый Клык был наделен этимкачеством в полной мере. Белый Клык общался и с собаками, но это общение выражалось во вражде иненависти. Он никогда не играл с ними. Он умел драться -- и дрался, воздаваясторицей за все укусы и притеснения, которые ему пришлось вынести в те дни,когда Лип-Лип был главарем стаи. Теперь Лип-Лип главенствовал над ней лишьтогда, когда бежал на конце длинной веревки впереди своих товарищей иподскакивающих по снегу саней. На стоянках Лип-Лип держался поближе кМит-Са, Серому Бобру и Клу-Куч, не решаясь отойти от богов, потому чтотеперь клыки всех собак были направлены против него и он испытал на себе всюгоречь вражды, которая приходилась раньше на долю Белого Клыка. После падения Лип-Липа Белый Клык мог бы сделаться вожаком стаи, но онбыл слишком угрюм и замкнут для этого. Товарищи по упряжке получали от неготолько одни укусы, в остальном он словно не замечал их. При встречах с нимони сворачивали в сторону, и ни одна, даже самая смелая, собака не решаласьотнять у Белого Клыка его долю мяса. Напротив, они старались как можноскорее проглотить свою долю, боясь, как бы он не отнял ее. Белый Клык хорошоусвоил закон: притесняй слабого и подчиняйся сильному. Он торопливо съедалброшенный хозяином кусок, и тогда -- горе той собаке, которая еще не кончилаесть. Грозное рычание, оскаленные клыки -- и ей оставалось только изливатьсвое негодование равнодушным звездам, пока Белый Клык доканчивал ее долю. Время от времени то одна, то другая собака поднимала бунт против БелогоКлыка, но он быстро усмирял их. Он ревниво оберегал свое обособленноеположение в стае и нередко брал его-с бою. Но такие схватки бывалинепродолжительны. Собаки не могли тягаться с ним. Он наносил раныпротивнику, не дав ему опомниться, и собака истекала кровью, еще не успевкак следует начать драку. Белый Клык так же, как и боги, поддерживал среди своих собратьевсуровую дисциплину. Он не давал им никаких поблажек и требовал безграничногоуважения к себе. Между собой собаки могли делать все что угодно. Это его некасалось. Белый Клык следил только за тем, чтобы собаки не посягали на егообособленность, уступали ему дорогу, когда он появлялся среди стаи, ипризнавали его господство над собой. Стоило какомунибудь смельчаку принятьвоинственный вид, оскалить зубы или ощетиниться, как Белый Клык кидался нанего и без всякой жалости доказывал ему ошибочность его поведения. Он был свирепым тираном, он правил с железной непреклонностью. Слабыене знали пощады от него. Жестокая борьба за существование, которую емупришлось вести с раннего детства, когда вдвоем с матерью, одни, без всякойпомощи, они бились за жизнь, преодолевая враждебность Северной глуши, непрошла бесследно. При встречах с сильнейшим противником Белый Клык вел себясмирно. Он угнетал слабого, но зато уважал сильного. И когда Серый Бобрвстречал на своем долгом пути стоянки других людей. Белый Клык ходил междучужими взрослыми собаками тихо и осторожно. Прошло несколько месяцев, а путешествие Серого Бобра все ещепродолжалось. Долгая дорога и усердная работа в упряжке укрепили силы БелогоКлыка, и умственное развитие его, видимо, завершилось. Окружающий мир былпознан им до конца. И он смотрел на него мрачно, не питая по отношению кнему никаких иллюзий. Мир этот был суров и жесток, в нем не существовало нитепла, ни ласки, ни привязанностей. Белый Клык не чувствовал привязанности даже к Серому Бобру. Правда,Серый Бобр был богом, но богом жестоким. Белый Клык охотно признавал еговласть над собой, хотя власть эта основывалась на умственном превосходстве ина грубой силе. В натуре Белого Клыка было нечто такое, что шло навстречуэтому господству, иначе он не вернулся бы из Северной глуши и не доказал быэтим своей верности богам. В нем таились еще никем не исследованные глубины.Добрым словом или ласковым прикосновением Серый Бобр мог бы проникнуть в этиглубины, но Серый Бобр никогда не ласкал Белого Клыка, не сказал ему ниодного доброго слова. Это было не в его обычае. Превосходство Серого Бобраосновывалось на жестокости, и с такой же жестокостью он повелевал, отправляяправосудие при помощи палки, наказуя преступление физической болью ивоздавая по заслугам не лаской, а тем, что воздерживался от удара. И Белый Клык не подозревал о том блаженстве, которым может наградитьрука человека. Да он и не любил человеческих рук: в них было что-топодозрительное. Правда, иногда эти руки давали мясо, но чаще всего онипричиняли боль. От них надо было держаться подальше, они швыряли камни,размахивали палками, дубинками, бичами, они могли бить и толкать, а если иприкасались, то лишь затем, чтобы ущипнуть, дернуть, вырвать клок шерсти. Вчужих поселках он узнал, что детские руки тоже умеют причинять боль.Какой-то малыш однажды чуть не выколол ему глаз. После этого Белый Клык сталотноситься к детям с большой подозрительностью. Он просто не выносил их.Когда те подходили и протягивали к нему свои руки, не сулившие добра, онвставал и уходил. В одном из поселков на берегу Большого Невольничьего озера Белому Клыкудовелось уточнить преподанный ему Серым Бобром закон, согласно которомунападение на богов считается непростительным грехом. По обычаю всех собак вовсех поселках. Белый Клык отправился на поиски пищи. Он увидел мальчика,который разрубал топором мерзлую тушу лося. Кусочки мяса разлетались вразные стороны. Белый Клык остановился и стал подбирать их. Мальчик бросилтопор и схватил увесистую дубинку. Белый Клык отскочил назад, еле успевувернуться от удара. Мальчик побежал за ним, и он, незнакомый с поселком,кинулся в проход между вигвамами и очутился в тупике перед высоким землянымвалом. Деваться было некуда. Мальчик загораживал единственный выход из тупика.Подняв дубинку, он сделал шаг вперед. Белый Клык рассвирепел. Его чувствосправедливости было возмущено, он весь ощетинился и встретил мальчикагрозным рычанием. Белый Клык хорошо знал закон: все остатки мяса, например,кусочки мерзлой туши лося, принадлежат собаке, которая их находит; он несделал ничего дурного, не нарушил никакого закона, и все-таки мальчиксобирался побить его. Белый Клык сам не знал, как это случилось. Он сделалэто в припадке бешенства, и все произошло так быстро, что его противник тоженичего не успел понять. Мальчик вдруг растянулся на снегу, а зубы БелогоКлыка прокусили ему руку, державшую дубинку. Но Белый Клык знал, что закон, установленный богами, нарушен. Вонзившийзубы в священное тело одного из богов должен ждать самого страшногонаказания. Он убежал под защиту Серого Бобра и сидел, съежившись, у его ног,когда укушенный мальчик и вся его семья явились требовать возмездия. Но ониушли ни с чем; Серый Бобр стал на защиту Белого Клыка. То же сделали Мит-Саи Клу-Куч. Прислушиваясь к перебранке людей и наблюдая за тем, как онигневно машут руками. Белый Клык начинал понимать, что для его проступка естьоправдание. И таким образом он узнал, что боги бывают разные: они делятся наего богов и на богов чужих; и это далеко не одно и то же. От своих боговследует принимать все -- и справедливость и несправедливость. Но он необязан сносить несправедливость чужих богов, он вправе мстить за нее зубами.И это также было законом. В тот же день Белый Клык познакомился с новым законом еще ближе.Собирая хворост в лесу, Мит-Са натолкнулся на компанию мальчиков, средикоторых был и потерпевший. Произошла ссора. Мальчики набросились на Мит-Са.Ему приходилось плохо. Удары сыпались на него со всех сторон. Белый Клыксначала просто наблюдал за дракой -- это дело богов, это его не касается. Нопотом он сообразил, что ведь бьют Мит-Са, одного из его собственных богов. Ито, что он сделал вслед за этим, он сделал не рассуждая. Порыв бешенойярости бросил его в самую середину свалки. Пять минут спустя мальчикиразбежались с поля битвы, и многие из них оставили на снегу кровавые следы,говорившие о том, что зубы Белого Клыка не бездействовали. Когда Мит-Сарассказал в поселке о случившемся. Серый Бобр велел дать Белому Клыку мяса.Он велел дать ему много мяса. И Белый Клык, насытившись, лег у костра изаснул, твердо уверенный в том, что понял закон правильно. Вслед за этим Белый Клык усвоил закон собственности и то, чтособственность хозяина надо охранять. От защиты тела бога до защиты егоимущества был один шаг, и Белый Клык этот шаг сделал. То, что принадлежалобогу, следовало защищать от всего мира, не останавливаясь даже переднападением на других богов. Но поступок этот, святотатственный сам по себе,всегда сопряжен с большой опасностью. Боги всемогущи, и собаке труднотягаться с ними; и все-таки Белый Клык научился безбоязненно давать имотпор. Чувство долга побеждало в нем страх, и в конце концов вороватые богирешили оставить имущество Серого Бобра в покое. Белый Клык скоро понял, что вороватые боги трусливы и, заслышавтревогу, сейчас же убегают. Кроме того (как он убедился на опыте),промежуток времени между поднятой тревогой и появлением Серого Бобра бывалобычно очень короткий. И он понял также, что вор убегает не потому, чтобоится его. Белого Клыка, а потому, что боится Серого Бобра. Учуяв вора.Белый Клык не поднимал лая -- да он и не умел лаять, -- он кидался нанепрошеного гостя и, если удавалось, впивался в него зубами. Угрюмость инеобщительность помогли Белому Клыку стать надежным сторожем при хозяйскомдобре, и Серый Бобр всячески поощрял его в этом. И в конце концов Белый Клыкстал еще злее, еще неукротимее и окончательно замкнулся в себе. Месяцы шли один за другим, и время все больше и больше скреплялодоговор между собакой и человеком. Этот договор еще в незапамятные временабыл заключен первым волком, пришедшим из Северной глуши к человеку. И,подобно всем своим предшественникам -- волкам и диким собакам. Белый Клыксам выработал условия этого договора. Они были очень просты. За поклонениебожеству он отдал свою свободу. От бога Белый Клык получил общение с ним,покровительство, корм и тепло. Взамен он сторожил его имущество, защищал еготело, работал на него и покорялся ему. Если у тебя есть бог, ему надо служить. И Белый Клык служил своемубогу, повинуясь чувству долга и благоговейного страха. Но он не любил его.Он не знал, что такое любовь, и никогда не испытывал этого чувства. Кичистала далеким воспоминанием. Кроме того, отдавшись человеку. Белый Клык нетолько порвал с Северной глушью и со своими сородичами, но подчинился итакому условию договора, которое не позволило бы ему покинуть бога и пойтиза Кичи, даже если бы он встретил ее. Преданность человеку стала законом дляБелого Клыка, и закон этот был сильнее любви к свободе, сильнее кровных уз.





©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.