Главная | Обратная связь

ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Как только началось двадцатое столетие, основная область развития массового сознания, которое состоит из псевдоиндивидуальных и все более диссоциированных человеческих реакций, оказалась в области психологии. Но под психологией я отнюдь не имею в виду только лишь психологию персональности, типа психологии Фрейда, Юнга или Маслоу, имеющую дело с затруднениями людей, подверженных все более возрастающей хаотизации и дезинтеграции социальных, этических, религиозных и культурных ценностей и форм. Я также имею в виду тип международной политической психологии, развившейся в этом столетии и сделавшей международную арену похожей на семейное противостояние воплотившей в себе мужское начало Америки и женственной России с другими нациями в качестве многочисленных родственников и новыми нациями третьего мира в качестве детей. Эта международная война нервов использует идеологический конфликт – индивидуалистический капитализм против коллективистского социализма-коммунизма – как ширму, скрывающую сущностную борьбу за власть между противоположными, но сходными эмоционально-ментальными структурами социальных отношений, возникших в результате технологической революции. Технология, в свою очередь, – это результат эмпирического и количественного подхода современного научного ума, когда он фокусируется либо на чисто материалистических ценностях (комфорт, прогресс, удовлетворение жажды власти), либо на почти исключительно персональных заботах (например, Движение за осуществление возможностей человека – Human Potential Movement, – чьи корни можно найти в учениях Новой Мысли – New Thought teaching – в эпоху между двумя мировыми войнами).

Современная психология после Фрейда – это результат приложения эмпирического научного подхода к частным проблемам личности, рассматриваемой как совершенно отделенная от других психическая целостность. Эти индивидуализируемые психические атомы возникают из недифференциируемой родовой и коллективной массы человеческого рода и различных культур; и основные психологические проблемы нашего столетия связаны с характером отношений между этим индивидом и коллективными факторами. Эти отношения стали настоящей "холодной войной". "Мирный договор", предложенный Юнгом, имел в виду поиск индивидуального поля сознания (постижение "Себя"), поглощающего и освещающего глубины коллективной психики (человеческая природа и великие архетипы потенциально универсальной, всеобщей культуры).

Хотя Юнг и Маслоу, как кажется, открыли поле сознания запредельным ценностям и переживаниям, хотя трансперсональная психология и пытается иметь дело с самими пределами человеческого сознания, учитывая случайные и субъективные формы, возникающие в потоке света, наполняющего объем сознания тогда, когда окна личности открыты, Юнг и Маслоу наставляли учеников и практикующих в области трансперсональной психологии: "Что бы вы ни делали, не отказывайтесь от эмпирического подхода".

По крайней мере в своих публичных лекциях и выступлениях Юнг никогда не отклонялся от своей веры в то, что, "ассимилировав" содержание коллективного бессознательного и глубинных значений величайших религиозных и культурных символов, здоровая личность должна быть одновременно и психологически укорененной, и социально-активной в своей культуре и в своей религии. Юнг, во-видимому, никогда не верил, по крайней мере не говорил, что радикальный разрыв с корнями не только родной культуры, но и уровнем, на котором любая культура функционирует, – это цель духовного развития. По-видимому, он отказывался принять возможность существования во всей земной сфере человечества существ, настолько же превышающих человеческий уровень – в эволюционном или в каком-либо ином смысле, -насколько, если можно сравнить, человеческий уровень превышает уровень растительный.

Тем не менее во все времена и во всех культурах и религиях хотя бы небольшое число индивидов (а в некоторых случаях и вся культура) верили в реальность существования подобных существ и в возможность человека достичь такого состояния бытия. На основе внутренних переживании – опыта, в каждом случае уникального, непроверяемого и не имеющего эмпирических обоснований, – эти индивиды переориентировали все свое существо с целью сделать реальные, радикально трансформирующие их шаги, которые могли бы актуализировать возможность сверхиндивидуального, безусловно сверхчеловеческого состояния бытия, то есть и сознания, и действия, и активности. Эти индивиды и есть подлинные оккультисты. Символически говоря, их цель лежит за пределами их культуры и ее цветов, в той эволюционной трансформации, которая может произойти только внутри мутирующего семени. Как "семя", эти личности становятся отдельными – в сознании и во внутреннем бытии – от растения (культуры), в которой они развились. И хотя они медленно созревали как семена внутри "плодов" культуры, они, как говорил Иисус, в мире, но не от мира, и это касается не только сознания, но и качества их действий, характера их мотивов и активности. Тем не менее то, что можно назвать "иным миром", не может рассматриваться как "Царствие Небесное", полностью оторванное от человеческого сознания и недоступное ему; он пронизывает "этот" мир и своей сущностью с ним связан. Эти два мира постоянно взаимодействуют и соотносятся друг с другом подобно тому, как воздух наполняет и пронизывает все, состоящее из земли и воды.

ОККУЛЬТНЫЙ ПУТЬ

Сегодня особенно трудно понять фундаментальное различие между человеком, имеющим типично мистические переживания, и подлинным оккультистом, так как представители глубинной психологии, особенно Юнг, пытались свести все метафизические и онтологические проблемы к уровню одной лишь психологии. В частности, комментарий Юнга к "Тайне Золотого Цветка" характерны следующим вполне определенным высказыванием, в котором проявляется полное отсутствие у него интереса и даже презрение к восточной метафизике:

Мое восхищение великими восточными философами так же велико и несомненно, как и мое отношение к их метафизике совершенно индифферентно. Я воспринимаю их как символических психологов, которых совершенно неправильно было бы понимать буквально. Если то, что они имеют в виду, действительно является метафизикой, было бы совершенно бесполезно пытаться их понять (R.Wilhelm, transl. The Secret of the Golden Flower, Commentary by C.Q.Jung, N.Y., 1931, p.128.).

На критику он возражал, что его подход является чистым "психологизмом", который он считал "столь же детским, сколь и метафизику", и подчеркивал, что есть смысл придавать душе (psyche) ту же значимость, что и эмпирическому миру, и принять, что первая столь же "реальна", как и последний". Однако, когда он обращается к процессу, ясно описанному в китайском трактате как постепенное формирование "алмазного тела", неразрушимого тела-дыхания, которое развивается в Золотом Цветке (то, что я символически называю "семенем"). Юнг напыщенно утверждает, что "это тело является символом замечательного факта" и затем соотносит это с переживанием апостола Павла, которое с оккультной точки зрения имеет совершенно иную природу.

Рамки этой работы не позволяют процитировать дальнейшее амбициозное обсуждение или вступить в обстоятельную дискуссию с Юнгом по поводу "коллективного бессознательного" и всего того, что может поколебать его абсолютное доверие к научному методу и эмпирическим посылкам европейской культуры, к которым он оставался столь глубоко привязанным. Я упоминаю Юнга и его позицию только лишь потому, что она стала прототипом недавно сформировавшейся психологии сознания "новой эпохи" (New Age) и основой получившего широкое распространение стремления разделить чисто персональные проблемы счастья, роста и самоактуализации, характерные для сегодняшней евроамериканской культуры. Особенно ярко это проявилось в 1960-70-е годы, когда для достижения массового "расширения сознания" использовались наркотики, что относится и к так называемым "психическим" практикам. Некоторые виды медитации могут давать настоящее привыкание, подобное наркотической зависимости, к расслабленности и психологическому "хорошему самочувствию".

Когда китайский оккультист говорит об "алмазном теле" или когда буддисты Ваджраяны упоминают "три тела" Будды, нет никаких оснований рассматривать эти структурированные поля активности и сознания как "чистые символы", условно относящиеся к определенным стадиям внутренней эволюции только модальностей сознания. Для оккультиста эти "тела" суть состояния бытия только лишь в том смысле, что они отражают способность эффективно и сознательно (в разных типах сознания!) функционировать на различных уровнях существования. И даже состояние Нирманакайя у Гаутамы, когда он действует среди людей, по качеству своих вибраций может резко отличаться от того состояния физического тела, в котором действует обычный человек. Есть несколько санскритских терминов, характеризующих и определяющих различные стадии развития внутренних "оболочек", охватывающих и пронизывающих физическое тело человека (например, упадхи коша, шарира).

Тем не менее реально говорить о "теле" имеет смысл только тогда, когда на данном конкретном уровне плотность и скорость вибраций, а также качество субстанций приводят в возникновению эффективно организованной функциональной системы, создаваемой как аспект действия и активности соответствующего уровня сознательного бытия.

Создание подобной функциональной системы соответствующих аспектов сознания (или сверхчеловеческих качеств) и эффективной воли, поляризованной адекватными данному высокому уровню целями (в некотором отношении сменяющих чувства и импульсы более низкого уровня), – это долгий, тяжкий, опасный и требующий полной отдачи процесс. Это и есть то, что оккультисты называют "Путь". То, что возникает и развивается на Пути, – это не сознание само по себе, а определенное качество бытия.

В соответствии с индивидуальной кармой и условиями социума и культуры, эти качества бытия проявляются в различной степени как разные, всегда более или менее сверхнормальные типы поведения (которые неизбежно вызывают непонимание у большинства людей), основанные на различных сознательных создаваемых структурах отношений.

Многие культуры и коллективные формы социальной организации возникали или создавались именно как среда, поддерживающая человеческие существа с особыми качествами, необходимыми для Пути. Тибетская культура, по крайней мере после введения там буддизма, представляется именно такой "защитной оболочкой" – коллективным "плодом", внутри которого могут развиваться многие "семена". Так, состояние тулку, если оно действительно подлинно, отражает достижение такого уровня эволюции, на котором центр бытия переносится на сверхфизический уровень, хотя внешне, в формах культурно-религиозной активности, воплощенный тулку действует в относительно нормальном человеческом теле и через него. Говорят, что тулку является эманацией одного из небесных Будд, например, Авалокитешвары, Будды Сострадания. Эта эманация инкарнирует, воплощается в цепочке человеческих существ (а в некоторых случаях – в нескольких людях одновременно),

Таких людей нельзя назвать мистиками, даже если некоторые их переживания подобны (или тождественны) переживаниям христианских, суфийских или индуистских мистиков. Природа переживаний, возникающих даже в высших формах тибетского буддизма, двойственна, так как сангха (религиозное сообщество) – это скорее плод, чем совокупность "семян". Тибетский буддизм – это религия; тибетское общество остается (или, точнее, было) культурой. Внешние формы теократического общества определяются очень специфическими природно-географическими условиями и теми возможностями, которые они предлагают. С другой стороны, "высшая" Сангха – это планетарное сообщество, которое я называю Плеромой человечества. Оно существует за пределами и вне всех культур.

Мы можем символически говорить об этом сообществе, как о планетарном "амбаре", куда попадают "семена" из всех культур и где их отделенность друг от друга начинает исчезать. Плерома – это Духовное Сообщество, в котором индивиды, прежде казавшиеся независимыми, взаимопроникают друг в друга в анонимности цели, возникающей из общей воли. Плерома, Многое-как-Единое, – это и душевное существо, которое только и актуализирует конкретно то, что в "начале" развития Земли – организма (в божественном мире Логоса) – было потенциальностью бытия.

То, что мы называем человечеством – это не что иное, как долгий, постепенный, трудный и часто трагический переход между уровнем "жизни" – как мы ее чувствуем в пределах земной биосферы, где она оперирует квазиинстинктивными и принудительно заданными формами гомогенности, – и уровнем Плеромы. Высшие возможности сознания – вместе с наиболее эффективными способностями к действию и чистой космической или божественной волей – актуализируются в этом состоянии Плеромы. Если не сознательно, то бессознательно, человечество стремится к этому состоянию бытия, потому что это его планетарная функция: переход от растительного состояния в состояние Плеромы. Человек – это животное, в которое было брошено семя божественного или, если воспользоваться иной метафорой, которому была дарована способность стать божественным.

Эти качества и способности принадлежат высшим умам (или ментальным существам), которые, посылая "эманации" своей силы проточеловеческим существам, становятся вовлеченными в наши "человеческие, слишком человеческие" попытки достичь состояния Плеромы, следуя тяжкому пути ученичества и трансформации (*).

------------------------------

(*) См. мои книги "За пределами индивидуализма: психология трансформации" (Beyond Individualism: The Psychology of Transformation. Illinois, 1979), "За пределами личностного" (Beyond Personhood, California, 1982) и "Ритм целостности" (The Rhytm of Wholeness, Illinois, 1983).

Вряд ли те, кто сегодня причисляет себя к Движению Новой Эпохи (New Age Movement) полностью понимают этот процесс, так как индуистские и суфийские мистики-философы сделали акцент на субъективном подходе, на практике того, что теперь называют медитацией, и на достижении чисто субъективных состояний, как обычно понимаются состояния сатори или самадхи.

Подлинный оккультист также имеет субъективные переживания состояний единства, но он (или она) стремится к развитию высшего физического в той же мере, что и высшего ментального сознания.

На его (или ее) дороге к полноте состояния Плеромы дисциплина Пути служит связующим звеном между животно-человеческим и Плеромой, и именно через это он (или она) развивает "высший ум" (который я называю "умом целостности")(*).

------------------------------

(*) См. мою книгу "Ритм целостности" (The Rhytm of Wholeness. Illinois, 1983). Быть подобным агентом связи – вот что значит жить действительно надличностной, трансперсональной жизнью: индивидуализированное личностное сменяется необусловлелным служением Плероме. То, что называют "Внутренним Рулевым" (или "Хозяином Внутри") в этом случае представляет собой мощную и эффективную фокусировку Плеромы внутри человека (природа которой, тем не менее, сверхчеловечески запредельная).

Плерома – это состояние тотального бытия, а не только лишь сознания. В состоянии Плеромы центр существа переносится за пределы того, что наши чувства воспринимают как физическую материю. На этом уровне не существует пола и родовых связей, нет биологических императивов и преклонения перед шаблонами, символами и парадигмами. И хотя сущностное пространство Плеромы – это "Мир Сил", плеромное существо способно действовать, по крайней мере временно, и для определенных планетарных целей, касающихся человечества как целого, через то, что представляется формой и веществом физического тела.

К несчастью, аналитический ум, который западный мир развивал столь интенсивно в ущерб всему иному, обычно способен мыслить о чем-либо человеческом только лишь в терминах отдельности и индивидуализированного бытия. Правда, недавно несколько прогрессивных умов совершили попытку представить мир, состоящим из взаимопроникающих целостностей. Это легко констатировать философски – то, что каждая вещь находится в другой вещи, – но гораздо труднее перевести это представление на уровень реальных личностно-эмоциональных отношений и индивидуального бытия.

Это состояние взаимопроникновения должно также отражать взаимопроникновение будущего и настоящего, где тоскливое прошлое человечества (карма) действует как негативный фактор (инерция). Будущая Плерома взаимопроникает в человеческое настоящее, хотя в каждой частной, жестко отделенной от других культуре множество индивидуальных умов и личностей действуют против этого взаимопроникновения; в конце концов, это естественно, что большинство человеческих существ прилипают к своей "собственной" культуре. Потенциально Плерома существует уже сейчас. Это – Мир Архетипов, Логос, который был вначале всего и остается неизменным; и все же, в терминах человеческого сознания и активности, этот архетипический потенциал находится в процессе самоактуализации. Человечество и есть этот процесс. Плерома уже есть, и, тем не менее, она также создается. И потому, что она создается, она призывает всех нас принять участие в этом созидании.

* * *

Теология дуалистична и доктринальна, мистицизм недуалистичен и является сферой непосредственного переживания. Теология – догматична и организована формально, мистицизм указывает на область невыразимого и таинственного, за пределами всех догм и форм вероисповедания. Теология – это рациональное выражение абсолютной веры; мистицизм вдохновляет переход от веры к личному постижению. Теология создает административную иерархию как посредника между человеком и Богом. Мистицизм провозглашает духовное равенство " всех людей и их возможность прямой связи с Божественным.

Харидас Чаудхури. "Восточная теология и индийский мистицизм"

Освобождение – это не эскапизм, оно есть сознательная трансформация элементов, составляющих наш мир и наше бытие. Это – великая тайна... мистиков всех времен.

Лама Анагарика Говинда

...Чтобы вернуться к Божественному, мы не должны регрессировать в инфантильность. Мистицизм – это отнюдь не регрессия в потакании Эго, а эволюция в превосхождении Эго.

Кен Уилбер. "Проекция Атмана"

Да Лав-Ананда