Главная | Обратная связь

Тема № 7 Ответственность в международном праве

Согласно Декларации 1970 г., основные положения этого принципа состоят в следующем.

Каждое государство обязано добросовестно выполнять обязатель­ства, принятые им в соответствии с Уставом ООН.

Каждое государство обязано добросовестно выполнять свои обяза­тельства в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.

Каждое государство обязано добросовестно выполнять свои обяза­тельства в соответствии с международными соглашениями, имеющими силу согласно общепризнанным принципам и нормам международного права.

Если обязательства, вытекающие из международных соглашений, противоречат обязательствам членов ООН по ее Уставу, преимущест­венную силу имеют обязательства по Уставу.

Таким образом, речь идет об обязательствах государств по Уставу ООН, т.е. прежде всего и главным образом об обязательствах, вытекающих из воплощенных в Уставе ООН основных принципов современ­ного международного права, а также об обязательствах по общему международному праву и вытекающих из локальных (двусторонних и многосторонних) международных соглашений. Следовательно, вне указанных пределов находятся лишь такие источники международных обязательств, как решения международных судов и арбитражей, имеющие силу только применительно к данному делу, т.е. источники индивидуальных правовых предписаний.

Естественно также, что применительно к соглашениям (в отличие |от договоров) речь идет об обязательствах, вытекающих как из обычноправовых норм, так и из конвенционных норм международного права.

Вопросу о международной ответственности государств — основ­ных субъектов международного права в соответствии с современным международным правом будет посвящена специальная глава (гл. IX). В данном же параграфе отметим следующее.

Международное право изначально рассчитано на соблюдение его предписаний субъектами международного права, которым они адресованы. И эти предписания действительно, как правило, строго соблюдаются, поскольку они установлены по взаимному о том соглашению соответствующих субъектов и каждый из них рассчитывает на взаим­ность в этом отношении со стороны других субъектов, с тем чтобы извлечь для себя максимальную выгоду из международно-правового регулирования международных отношений.

Вместе с тем международное право предусматривает и возмож­ность принуждения к соблюдению его юридически обязательных пред­писаний, что и составляет существо ответственности по современному международному праву.

В международном праве под ответственностью, именуемой между­народной ответственностью, понимают неблагоприятные юридичес­кие последствия для субъекта международного права, нарушившего своим поведением возложенное на него международное обязательство, т.е. совершившего международно-противоправное деяние.

Таким образом, международная ответственность - это юридичес­кие последствия для субъектов международного права, наступающие в результате нарушения ими своих субъективных международных обя­зательств и состоящие в применении к ним допустимых в том или ином случае международных (международно-правовых) санкций.

В международном праве речь идет прежде всего и главным образом о международной ответственности государств. В последнее время (начи­ная с 1969 г.) кодификацией норм о международной ответственности государств занимается Комиссия международного права ООН, разраба­тывающая Проект статей об ответственности государств. Ее усилия вно­сят неоценимый вклад в понимание и разрешение этой исключительно сложной и многоплановой международно-правовой проблемы.

В отечественной международно-правовой доктрине утвердилось подразделение международной ответственности государств на два вида — материальную и политическую ответственность. Г.И. Тункин, обосновавший такое подразделение, указывал, что «все виды ответст­венности государства как политического образования в известной мере имеют политический характер. Тем не менее, вряд ли можно возражать против выделения материальной ответственности в самостоятельный вид ответственности. Вместе с тем есть формы ответственности, не связанные с материальным возмещением. Правильнее все эти формы нематериальной ответственности относить к политической ответствен­ности». *

Но международная ответственность государств по современному международному праву, и развивающемуся после Второй мировой войны и принятия Устава ООН, решительным образом, в корне отличается от положения, существовавшего в международном праве, действовавшем до Первой мировой войны.

В вышеназванном выдающемся труде Г.И. Тункин показал международно-правовое развитие в историческом плане, т.е. от старого к современному международному праву. К этому труду мы и отсылаем читателя, интересующегося историей международного права.

В международном праве под ответственностью его субъектов, име­нуемой международной ответственностью, понимают неблагоприятные юридические последствия, наступающие в случае нарушения этими субъектами своих международных обязательств.

Кодификацией норм международного права о международной ответственности основных его субъектов - государств занимается ныне Комиссия международного права ООН.

Однако в международно-правовых актах и доктрине термин «от­ветственность» употребляется и в ином смысле, очевидно, как по сооб­ражениям удобства, так и в силу известной бедности и несовершенства юридического языка. Так, в частности, этим термином пользуются для обозначения определенного долга, обязанности или правомочия како­го-либо лица.

В то же время термины «ответственность» и «международная от­ветственность» употребляются, к сожалению, для обозначения качест­венно различных, но трудно дифференцируемых понятий, что иногда порождает существенную путаницу в понимании существа явления, о котором идет речь. Так, разрабатываемый в порядке кодификации обычноправовых норм международного права Проект статей об ответ­ственности государств посвящених международной ответственности за международно-противоправные деяния.

Однако существует и другая категория ситуаций, когда речь идет терминологически о международной ответственности государств при­менительно к их обязанности возмещения ущерба от возможных вред­ных последствий осуществления некоторых видов правомерной деятельности, в частности таких, которые по самой своей природе связаны с известным риском.

Эта вторая категория проблем должна рассматриваться отдельно от проблем международной ответственности государств за международно-противоправные деяния. Наличие обязательства брать на себя возмож­ный риск, связанный с осуществлением деятельности, закономерной самой по себе, и наличие обязательства нести ответственность за между­народно-противоправное деяние - совершенно различные явления.

Ответственность государств за их международно-противоправные деяния обозначается термином «международная ответственность», в частности, потому, что она по своему существу и видам (формам) в корне отличается от юридической ответственности по внутригосудар­ственному праву, где она выступает в качестве уголовной, гражданской и административной ответственности. Иначе говоря, виды (формы) юридической ответственности по национальному праву в принципе иные, чем в области отношений, регулируемых международным пра­вом, и наоборот. Забвение этого порождало, к сожалению, ошибочные концепции в доктрине международного права. Одной из таких концеп­ций являлась, в частности, концепция уголовной ответственности го­сударств и международного права как международного уголовного права.

Другая такая концепция, гораздо более распространенная и по-прежнему пока живучая, - это концепция международной (междуна­родно-правовой) ответственности индивидов. Суть этой концепции та­кова: в соответствии с международно-правовыми предписаниями фи­зические лица якобы несут международную ответственность за неко­торые виды наиболее

* Тункин Г.И. Теория международного права. М., 1970. С. 481.

опасных уголовных преступлений, например за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, преступления геноцида, апартеида, против без­опасности гражданской авиации, и т.д.

Однако никакой международной ответственности физических лиц, в тех или иных видах (формах), которые применимы к государствам и иным субъектам международного права, нет и быть не может. Комис­сия международного права убедительнейшим образом это показала в одном из своих докладов Генеральной Ассамблее ООН.

Комиссия подчеркнула, что она отнюдь не недооценивает важности исследования вопросов, касающихся ответственности других субъек­тов международного права, помимо государств; но настоятельная не­обходимость обеспечения ясности проводимого исследования и орга­ническая структура ее Проекта статей об ответственности государств заставляют отложить исследование этих вопросов.

Органическая структура Проекта об ответственности государств, сводится к следующему. Он будет состоять из трех крупных блоков статей, посвященных, во-первых, общим принципам ответственности государств за международно-противоправные деяния, во-вторых, про­исхождению или основаниям международной ответственности госу­дарств и, в-третьих, видам (формам) и объему международной ответ­ственности государств. Возможен также четвертый блок статей - о способах осуществления или реализации возникшей международной ответственности государств.

В настоящее время Комиссия завершила в первом чтении разра­ботку первого (ст. 1-4 Проекта) и второго (ст. 5- 35) блока статей.

Как обычно, статьи Проекта сопровождаются подробным комментарием о существе сформулированной нормы, истории ее становления, соответствующих судебных и арбитражных решениях, наиболее авто­ритетных мнениях представителей международно-правовой доктрины.

Ниже будут приводиться наш комментарий применительно к не­которым наиболее важным положениям рассматриваемого Проекта с учетом соответствующего комментария Комиссии, а также собствен­ные соображения автора о блоке статей, касающихся видов (форм) и объема международной ответственности государств, т.е., по существу, о международных (международно-правовых) санкциях.

Рассмотрим теперь общие принципы международной ответственности государств, являющиеся исходными положениями системы норм о международной ответственности государств за международно-противоправные деяния.

Всякое международно-противоправное деяние государства влечет за собой его международную ответственность.

Международно-противоправное деяние государства налицо в том случае, когда:

а) какое-либо поведение, заключающееся в действиях или бездей­ствии, может согласно международному праву присваиваться государ­ству и

б) такое поведение представляет собой нарушение международного обязательства этого государства.

Деяние государства может быть квалифицировано как междуна­родно-противоправное лишь на основании международного права. На такую квалификацию не может влиять квалификация этого же деяния согласно внутригосударственному праву как правомерного.

Обратим внимание на то, что вышеизложенные принципы между­народной ответственности государств устанавливают необходимые и достаточные условия возникновения такой ответственности за между­народно-противоправное деяние, двумя элементами которого являют­ся: а) субъективный элемент - поведение государства, подлежащее присвоению ему согласно действующему международному праву, и б) объективный элемент - нарушение таким поведением международ­ного обязательства этого государства.

Соответственно блоки норм о происхождении ответственности го­сударства посвящены тому, что составляет «деяние государства» со­гласно международному праву; тому, что составляет нарушение меж­дународного обязательства государства; условиям причастности госу­дарства к международно-противоправному деянию другого государст­ва, влекущей международную ответственность этого причастного государства; обстоятельствам, исключающим противоправность опреде­ленных деяний государства и тем самым его международную ответст­венность.

Иными словами, прежде всего необходимо установить наличие международной ответственности государства или отсутствие таковой при некоторых обстоятельствах с тем, чтобы в дальнейшем рассмотреть вопрос о существе, видах (формах) и объеме возникшей международ­ной ответственности государства.

Можно также исходить из того, что положения о международной ответственности государств подразделяются на две части. Первая из них касается происхождения или оснований международной ответст­венности государств, а вторая - содержания этой ответственности.

Поскольку международная ответственность государства возникает в случае нарушенияим международного обязательства, для определе­ния условий и момента такого нарушения существенное значение при­обретает вопрос о видах (характере) международных обязательств го­сударств (об источниках таких обязательств см. гл. I). (Подробно этому вопросу посвящена гл. 5 нашего труда «Проблемы теории международного права» (М., 1988). Других публикаций по этому вопросу в отечествен­ной или мировой международно-правовой доктрине, видимо, нет. Во всяком случае автору они неизвестны.)

Очевидно, что международные обязательства государств возника­ют главным образом из международно-правовых норм, именуемых в теории права регулятивными, в отличие от норм правоохранительных, касающихся регламентации мер юридической ответственности, в дан­ном случае ответственности государств. Регулятивные нормы в указан­ном смысле являются первичными, а охранительные - вторичными.

Поэтому виды международных обязательств - для целей междуна­родной ответственности государств рассматриваются, естественно, применительно лишь к регулятивным, «первичным» международно-правовым нормам. При этом различные виды международных обяза­тельств государств, следует выделять лишь постольку, поскольку они предопределяют различный, соответствующий каждому такому виду, характер поведения государств.

Регулятивные международно-правовые нормы, о которых идет речь как об одном из источников международных обязательств госу­дарств, существуют как универсальные (составляющие общее между­народное право) и локальные (многосторонние и двусторонние). Соответственно можно различать универсальные (общие) и локальные международные обязательства.

Однако их анализ показывает, что между ними нет в принципе сколько-нибудь существенных различий, и видовое их подразделение по этому признаку не имеет смысла, за исключением случая, когда речь идет об универсальных международных обязательствах не только в отношении других государств, но и в отношении международного со­общества государств в целом, тяжкое нарушение которых квалифици­руется ныне как международное преступление государства (см. § 3).

Для видового подразделения международных обязательств госу­дарств не имеет также значения тот факт, что данная норма общего международного права является диспозитивной или императивной.

В итоге регулятивные нормы международного права в целом в их совокупности возлагают на государства определенные международные обязательства, т.е. устанавливают необходимость определенного их по­ведения в международных отношениях.

Но такое поведение может заключаться либо в действии, либо в бездействии или в воздержании государства от действия. Следователь­но, существуют международные обязательства двух видов: междуна­родные обязательства действия и международные обязательства воз­держания от действия.

Международные обязательства действия требуют от государства совершать определенные активные позитивные действия. Так, в соот­ветствии с принципом мирного разрешения международных споров государства обязаны стремиться к скорейшему и справедливому раз­решению своих международных споров путем переговоров, обследова­ния, посредничества, примирения, арбитража, судебного разбиратель­ства, обращения к региональным органам или соглашениям или иными мирными средствами по своему выбору.

Таким образом, международное обязательство действия - это ак­тивное международное обязательство. В свою очередь, международные обязательства воздержания от действия (бездействия) - это пассив­ные международные обязательства, поскольку речь идет о несовершении определенного характера действий. Так, каждое государство в своих международных отношениях обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновен­ности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями ООН. В этой норме-принципе указано, какие именно действия запрещены. В других случаях обязательство бездействия лишь в общем виде указывает на характер запрещенных негативных действий. Так, государство не имеет права вмешиваться прямо или косвенно во внутренние и внешние дела других государств.

Такое видовое разделение международных обязательств госу­дарств - обязательств действия или воздержания от действия - имеет весьма существенное значение для установления условийих соблюде­ния или нарушения, а также для установления момента их нарушения, т.е. для квалификации поведения государства в качестве правомерного или противоправного.

В общем виде, следовательно, можно различать международные обязательства, которые требуют от государства конкретно определен­ного поведения (действий или бездействия), и международные обяза­тельства, которые требуют от государства лишь обеспечения определенного положения или результата с помощью любого свободно из­бранного или доступного средства.

Международные обязательства первого вида обычно именуют «обязательствами поведения» или «обязательствами средства», второ­го вида — «обязательствами результата».

Вместе с тем следует иметь в виду, что отличие «обязательства поведения» от «обязательства результата» не в том, что первое не преследует определенной цели или результата, а в том, что цель или результат «обязательства поведения» должны быть достигнуты кон­кретным специально обозначенным в международном обязательстве поведением (родом поведения), средством или действием, например, путем издания соответствующего внутригосударственного законода­тельного акта. Обязательство же результата такого обозначения не содержит.

Необходимо, конечно, учитывать, что применительно к той или иной международно-правовой норме или блоку норм преследуемая со­циальная цель может достигаться как обязательством поведения, так и обязательством результата. Но свобода усмотрения государства, в этих случаях существенно различна.

Более конкретно обязательства поведения или средства касаются главным образом пассивных международных обязательств воздержа­ния от действия, о которых говорилось выше. Поведение, средство или способ соблюдения такого международного обязательства в этом слу­чае всегда конкретно определены, хотя степень такой конкретизации различна.

Так, обязательства государств, например, по Протоколу о запреще­нии применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 г., имеют четкий и опреде­ленный характер.

Установлены весьма конкретные международные обязательства воздержания от действий, подлежащие осуществлению во внутригосу­дарственной сфере. Таковы, в частности, многие обязательства, касаю­щиеся дипломатических сношений.

Менее конкретизированы такие, к примеру, международные обяза­тельства воздержания от действий, как обязательства не прибегать в международных отношениях к угрозе силой или к ее применению или о невмешательстве в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства.

К обязательствам поведения или средства относятся также те ак­тивные международные обязательства государств, которые предусматривают конкретно-определенные позитивные действия, призванные обеспечить достижение данной, предусмотренной международным обязательством социальной цели.

Так, когда в международном договоре установлено, что его участ­ники при определенных условиях будут разрешать свои споры о толковании и применении его положений с помощью обращения к меж­дународному арбитражу по требованию любой стороны в споре, то такое обязательство является, разумеется, обязательством поведения или средства.

Иное положение характерно для международных обязательств ре­зультата, которые предусматривают обеспечение определенного ре­зультата свободно избранным государством средством.

Из самого существа обязательства результата следует, что к таким обязательствам относится часть активных международных обяза­тельств действия, когда выбор таких действий, мер и средств, принад­лежит самому обязанному государству.

Естественно, что установление обязательств результата предопре­деляется условиями их целесообразности. Так, в принципе можно счи­тать, что международные обязательства результата более целесообраз­ны там, где речь идет о позитивных действиях государства в сфере его внутреннего порядка. Это, однако, не означает, что обязательства ре­зультата нецелесообразны в межгосударственных взаимоотношениях, хотя достаточно очевидно, что здесь преобладают обязательства пове­дения или средства.

Так, обязательством результата является общая норма-принцип, требующая разрешать межгосударственные споры исключительно мирными средствами, свободно согласованными сторонами в споре. Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г., например, обязывает ее участников «принимать все надлежащие меры» для пре­дупреждения посягательств на свободу и достоинство дипломатического агента. Избрание таких мер подлежащим государством зависит, очевидно, от внутригосударственной ситуации в данный конкретный момент.

Используя установленную свободу позитивных действий для до­стижения требуемого результата, государство может избранным сред­ством не достичь его, и возникшая ситуация имеет окончательный ха­рактер, поскольку ее нельзя изменить. В этом случае налицо неиспол­нение государством своего международного обязательства.

Однако специфика многих обязательств результата состоит в воз­можности обеспечить требуемый результат другим, последующим средством или действием, поскольку требуемый результат не стал окончательно недостижимым. Если, в конечном счете, требуемый ре­зультат достигнут, государство исполнило свое международное обяза­тельство.

Возможность обеспечить последующим поведением требуемый ре­зультат должна следовать из контекста международного обязательства государства, его существа или из совокупности положений договора, его установившего. Так, согласно Декларации о принципах междуна­родного права 1970 г. стороны в споре, не достигшие его разрешения избранным ими средством, обязаны стремиться урегулировать его дру­гими согласованными ими мирными средствами.

Очень важно учитывать международные обязательства результата, допускающие возможность достижения требуемого результата после­дующими действиями, когда речь идет об обязательствах, подлежащих осуществлению во внутреннем порядке государства и касающихся об­ращения с соответствующими физическими и юридическими лицами, о которых говорилось ранее.

Частным случаем международного обязательства результата явля­ется обязательство государства предотвратить свободно избранным им средством наступление определенного события, которое касается дея­тельности частных лиц или явлений природы в условиях, когда госу­дарство могло бы его предотвратить, но не предотвратило, не предпри­няв мер, возможных в данных обстоятельствах. Речь, в частности, может идти об обязательствах предупреждения вреда территории со­седнего государства и ее населению, если такое обязательство прямо установлено. К примеру, в международно-правовой доктрине в этой связи часто приводится дело Trail Smelta между США и Канадой, рас­сматривавшееся международным арбитражем на основе конвенции между этими государствами от 25 апреля 1935 г.

В правовом плане государство не обязано осуществлять законода­тельные меры для достижения требуемого результата, сколь бы ни были они в данном случае целесообразными и предпочтительными. Более того, наличие в национальном праве норм, по своей сути противоречащих требованиям его международного обязательства, еще не означает нарушения последнего, если такие нормы в силу тех или иных обстоятельств фактически не действуют. Лишь практическое применение таких норм создает ситуацию несоблюдения государством его международного обязательства.

Если же речь идет об обязательстве поведения или средства, со­ответствующие законодательные меры должны предприниматься, когда они обусловлены таким обязательством, вне зависимости от отсутствия внутригосударственной ситуации, ему противоречащей. Иначе государство не выполнит своего международного обязательства.

В итоге рассмотрения различных видов международных обязательств государств следует констатировать исключительную важность их различения как в плане юридическом, так и в плане практической деятельности государств по исполнению своих международных обязательств.

Вышеизложенное объясняет также, почему понятие международных обязательств поведения и результата сформулированы Комиссией международного права для тех целей статей ее Проекта об ответствен­ности государств, которые касаются происхождения или оснований такой ответственности.

Согласно общим принципам международной ответственности го­сударств, рассмотренным ранее, всякое международно-противоправ­ное деяние государства влечет за собой международную ответствен­ность этого государства. Международно-противоправное деяние нали­цо всякий раз, когда государство своим поведением нарушает свое меж­дународное обязательство.

Из этих основополагающих принципов не может быть каких-либо исключений до тех пор, пока международное обязательство действи­тельно для данного государства. Однако существуют обстоятельства, которые приостанавливают в конкретном случае действие соответст­вующего обязательства или обуславливают его невыполнимость. От­сутствие в таком случае противоправности деяния государства исклю­чает как следствие международную ответственность государства, не влечет таковой.

Обстоятельства, исключающие противоправность деяния, должны быть юридически значимыми и, соответственно, определяться юриди­ческими правилами, которые и сформулированы в ст. 29-34 Проекта об ответственности государств. Их сопровождает, как обычно, подроб­ный комментарий Комиссии международного права, помогающий уяс­нить существо сформулированного правила.

Приведем эти статьи полностью, в некоторых случаях с кратким комментарием.

Статья 29, озаглавленная «Согласие», гласит:

«1. Правомерным образом данное согласие государства на совер­шение другим государством определенного деяния, не соответствую­щего обязательству последнего в отношении первого государства, ис­ключает противоправность этого деяния применительно к этому госу­дарству, поскольку это деяние находится в пределах вышеуказанного согласия.

2. Пункт 1 не применяется, если данное обязательство вытекает из императивной нормы общего международного права...»

Речь, таким образом, идет о международном соглашении между государствами -субъективно управомоченным международным пра­вом и субъективно обязанным. Это соглашение касается, естественно, не изменения или отмены данного международного обязательства, а лишь неприменения его в установленном конкретном случае.

Такое согласие (соглашение) должно быть действительным соглас­но международному праву, явно установленным, применимым в меж­дународном плане и предшествующим совершению деяния, к которому оно относится.

Соответственно, нормы, которые применяются при определении действительности договоров, применимы как правило, и при установ­лении действительности согласия государства, о котором идет речь.

Деяние, на совершение которого получено согласие, должно совер­шаться в пределах согласованных его условий, касающихся места, вре­мени, средств и прочих обстоятельств деятельности обязанного госу­дарства.

По общему правилу, управомоченное государство вправе давать согласие на деятельность другого государства в пространственной сфере действия своих исключительных правомочий, каковой является его территория, а также применительно к своим суверенным правам и юрисдикции, действующим в пределах негосударственной территории (шельф, экономическая зона, открытое море, космос и т.д.). Иными словами, давая рассматриваемое согласие, управомоченное государст­во распоряжается своими территориально обозначенными правомочиями, с исключениями, предусмотренными общим международным правом.

Статья 30, озаглавленная «Ответные меры в отношении международно-противоправного деяния», предусматривает: «Противоправность деяния государства, не соответствующего обязательству этого государства в отношении другого государства, исключается, если это деяние является закономерной в соответствии с международным правом мерой в отношении этого другого государства, вызванной его международно-противоправным деянием».

Речь, следовательно, в данном случае идет о закономерных «ответных мерах» - санкциях, являющихся предметом рассмотрения после­дующих разделов этой главы.

Статья 31, озаглавленная «Форс-мажор и непредвиденный слу­чай», устанавливает:

1.Противоправность деяния государства, не соответствующего его международному обязательству, исключается, если это деяние было вызвано непреодолимой силой или не поддающимся контролю государства непредвиденным внешним событием, которые сделали для государства материально невозможным действовать в соответствии с указанным обязательством или понять, что его поведение не соответ­ствует этому обязательству.

2.Пункт 1 не применяется, если государство, о котором идет речь, содействовало возникновению ситуации материальной невозмож­ности».

В этой статье речь идет о двух ситуациях, обозначенных как «форс-мажор» и «непредвиденный случай», которые в принципе могли бы рассматриваться раздельно. Однако ни в практике государств, ни в меж­дународной судебной практике и в правовой литературе не проводится четкого и определенного различия между этими двумя ситуациями.

В то же время в ходе исследования этого вопроса выяснилось, что многообразные ситуации, вызванные либо явлениями природы, либо деятельностью людей и обозначаемые терминами «форс-мажор» и «не­предвиденный случай», имеют общие черты, состоящие в том, что в условиях таких ситуаций государство в лице своих органов или долж­ностных лиц оказывается в положении объективной невозможности избрать поведение, соответствующее требованиям своего международ­ного обязательства, или установить, что данное его поведение не соот­ветствует требуемому.

Речь идет об обстоятельствах, сделавших для государства матери­ально невозможным действовать в соответствии со своим международ­ным обязательством.

Факторами такой материальной невозможности, с которыми пос­ледняя должна находиться в причинной связи, являются либо непре­одолимая сила, либо неподдающееся контролю государства непредви­денное внешнее событие.

Ситуациям форс-мажора или непредвиденного случая достаточно близка ситуация, изложенная в ст. 32, озаглавленной «Бедствие», ко­торая предусматривает исключение противоправности деяния госу­дарства, если субъект поведения, составляющего деяние этого государ­ства, в ситуации крайнего бедствия не имел иной возможности спасти свою жизнь или жизнь вверенных ему лиц.

Речь, следовательно, идет о ситуации крайнего бедствия, когда сво­бода выбора поведения обязывающим государство лицом существует, но она крайне ограничена, ибо выбор иного поведения означает почти неизбежную утрату собственной жизни или почти неизбежное прине­сение в жертву лиц, вверенных попечению субъекта поведения (напри­мер, капитану судна или командиру самолета). Поэтому такую ситуа­цию характеризуют иногда как ситуацию «относительной невозмож­ности» выполнить международное обязательство.

Действия субъекта поведения в ситуации крайнего бедствия, т.е. действия органа или лица, присваиваемые государству, касаются лишь защиты интересов подвергающихся крайней опасности лиц.

Однако в некоторых исключительных случаях возможны также ситуации, когда крайней опасности подвергаются существенные инте­ресы государства. Им посвящена ст. 33, озаглавленная «Состояние не­обходимости». Ее п. 1 гласит:

«Государство не может ссылаться на состояние необходимости как на основание для исключения противоправности деяния этого государ­ства, не соответствующего его международному обязательству, за ис­ключением тех случаев, когда:

a) это деяние являлось единственным средством защиты сущест­венного интереса этого государства от тяжкой и неминуемой угрозы и

b) это деяние не нанесло серьезного ущерба существенному инте­ресу государства, в отношении которого существует указанное обяза­тельство».

При этом в п. 2 этой статьи указываются случаи, когда государство не может ссылаться на состояние необходимости, а именно: междуна­родное обязательство проистекает из императивной нормы общего международного права; установлено договором, прямо или косвенно исключающим такую возможность; государство, о котором идет речь, способствовало возникновению состояния необходимости.

Действительно, ситуации, описанные в п. 1 этой статьи, в принципе возможны, но конкретно указать случаи, когда они были бы уместны, практически невозможно. Бесспорны лишь ситуации, когда исключе­ния недопустимы.

В основу возможного исключения противоправности деяния поло­жено противопоставление защищаемого нормой права менее сущест­венного интереса управомоченного государства существенному инте­ресу обязанного государства. Но объективные критерии различия между существенными и менее существенными интересами того или иного государства вряд ли можно предложить.

Те же трудности возникают при определении того, является ли несоблюдение международного обязательства государством единст­венным средством защиты его существенного интереса.

В итоге представляется, что ценность этой статьи определяется положениями, касающимися случаев недопустимости ссылок на состо­яние необходимости.

Статья 34 об обстоятельствах, исключающих противоправность деяния, озаглавленная «Самооборона», гласит: «Противоправность деяния государства, не соответствующая международному обязатель­ству этого государства, исключается, если это деяние является закон­ной мерой самообороны, принятой в соответствии с Уставом Органи­зации Объединенных Наций».

Таким образом, в этой статье речь идет о законной мере самообо­роны государства в соответствии с Уставом ООН, прежде всего отве­чающей условиям ст. 51 Устава.

Такими условиями являются:

1) наличие вооруженного нападения на государство другого госу­дарства, создающего исключительно серьезную и явную угрозу его тер­риториальной целостности и политической независимости, как это сле­дует из комментария Комиссии международного права;

2) самооборона осуществляется до тех пор, пока Совет Безопаснос­ти не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности;

3) Совет Безопасности должен быть немедленно поставлен в из­вестность о предпринятых мерах самообороны;

4) такие меры не затрагивают полномочий и ответственности Со­вета Безопасности в деле поддержания или восстановления междуна­родного мира и безопасности.

Следовательно, логически и юридически самооборона рассматри­вается как допустимая временная мера защиты территориальной це­лостности и политической независимости подвергшегося вооруженному нападению государства до тех пор, пока не вступит в действие пред­усмотренная Уставом ООН и современным международным правом система коллективной международной безопасности.

Можно при этом полагать, что правомочия Совета Безопасности в случае предпринятых государством мер самообороны во многом ана­логичны его правомочиям в соответствии с Определением агрессии, единодушно принятым Генеральной Ассамблеей в 1974 г.

Так, Совет Безопасности может сделать вывод о том, что констата­ция акта вооруженного нападения не будет оправданной в свете сопут­ствующих обстоятельств, включая тот факт, что соответствующие дей­ствия илиих последствия не носят достаточно серьезного характера. Иными словами, Совет Безопасности может не признать меры само­обороны в определенных случаях закономерными.

Представляется также, что ситуация самообороны возможна и ло­гична лишь во взаимоотношениях между государствами, не являющи­мися постоянными членами Совета Безопасности, ибо в условиях во­оруженного противоборства между великими державами - постоян­ными членами Совета Безопасности любые постановления Устава ООН и современного международного права утрачивают всякий смысл. То же действительно и в случае вооруженного нападения по­стоянного члена Совета Безопасности на любое иное государство.

Сферой ответственности государств является установление того, было ли нарушено международное обязательство, и, если да, то каковы должны быть юридические последствия этого нарушения (санкции). Однако такие последствия, несомненно, зависят от существа нарушен­ного международного обязательства и от характера, тяжести этого нару­шения, что, впрочем, характерно и для внутригосударственного права.

Необходимо, следовательно, учитывать наличие различных катего­рий международно-правовых обязательств государств в соответствии с важностью их содержания для международного сообщества госу­дарств (прежде всего поскольку это касается поддержания междуна­родного мира), а также характерих нарушения.

В итоге вопрос сводится к тому, составляют ли международно-про­тивоправные деяния государств единую категорию таких деяний или же следует различать те или иные категории международно-противоп­равных деяний и, соответственно, различные режимы международной ответственности государств.

Тщательно изучив этот вопрос, проделав весьма значительную и сложную аналитическую работу, Комиссия международного права пришла к убеждению, что для целей определения различного режима международной ответственности государств не только возможно, но и необходимо различать в соответствии с современным международным правом, сложившемся после Второй мировой войны, две категории международно-противоправных деяний - международные преступле­ния и международные правонарушения государств.

Следует также добавить, что установление различных категорий международно-противоправных деяний государств имеет существен­ное значение и для определения субъектов международных претензий, о чем речь будет идти в следующем параграфе.

Соответствующие положения были сформулированы Комиссией в Проекте статей об ответственности государств.

Два основных таких положения гласят:

-международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь осно­вополагающего для обеспечения жизненно важных интересов между­народного сообщества, что его нарушение рассматривается как пре­ступление международным сообществом в целом, составляет междуна­родное преступление (п. 2 ст. 19);

-всякое международно-противоправное деяние, которое не состав­ляет международного преступления в соответствии с п. 2, является международным правонарушением (п. 4).

Наличие преступления государства определяется совокупностью двух его элементов объективного и субъективного характера. Объек­тивный элемент - нарушение международного обязательства, имею­щего основополагающее значение для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества государств. Субъективный эле­мент - отнесение такого нарушения международным сообществом го­сударств к категории международных преступлений. Последнее неиз­бежно предполагает, что и определение основополагающего значения нарушенного обязательства также должно быть прерогативой между­народного сообщества государств.

В своем комментарии к ст. 19 Проекта Комиссия подчеркнула, что отсылка к мнению международного сообщества государств не означает требования единодушного признания указанного положения всеми членами сообщества и предоставления тем самым каждому государст­ву - что совершенно невозможно - права вето. Цель отсылки - обес­печить, чтобы данное международно-противоправное деяние было признано «международным преступлением» не только той или иной группой государств, пусть даже составляющей большинство, но «всеми основными компонентами международного сообщества».

Однако есть еще дополнительный критерий отнесения данного международно-противоправного деяния к категории международных преступлений государств, который в рассматриваемом тексте не обо­значен, но вытекает из него: серьезность, тяжесть нарушения соответ­ствующего международного обязательства государства.

Чтобы проиллюстрировать значение этого дополнительного крите­рия, Комиссия включила в ст. 19 п. 3, который гласит, что с соблюде­нием п. 2 и в соответствии с действующими правилами международ­ного права международные преступления могут, в частности, возни­кать в результате:

a) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для обеспечения международного мира и безопасности, такого, как обязательство, запрещающее агрессию;

b) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для обеспечения права народов на само­определение, такого, как обязательство, запрещающее установление или сохранение силой колониального господства;

c) тяжкого и массового нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для защиты человеческой лич­ности, такого, как обязательства, запрещающие рабство, геноцид, апар­теид;

d) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для защиты окружающей среды, такого, как обязательство, запрещающее массовое загрязнение атмосферы или морей.

Таково, предельно кратко, положение дел с подразделением меж­дународно-противоправных деяний государств на категории междуна­родных преступлений и правонарушений государств, с целью установ­ления применительно к ним различных режимов международной от­ветственности государств.

Исторически вопрос о санкциях международного права рассматри­вался безих подразделения применительно к категориям международ­ных правонарушений и преступлений государств. Соответственно, международно-правовая доктрина и практика государств выработали терминологическое обозначение некоторых видов (форм) междуна­родно-правовых санкций (реституция, репарация, сатисфакция, реп­рессалии и т.д.). Эта терминология не утратила своего значения и в современных условиях.

В отечественной международно-правовой доктрине получила также распространение концепция подразделения видов международ­ной ответственности государств на политическую и материальную. Ра­зумеется, это помогает уяснению существа санкций международного права, но не более того.

При рассмотрении санкций, за совершенное государством между­народное правонарушение становится очевидным, что в числе таких правонарушений наличествуют более тяжкие и менее тяжкие правонарушения, с теми или иными сопутствующими им обстоятельствами, что в итоге определяет, какие именно санкции являются в конкретном случае закономерными в соответствии с международным правом в от­ношении государства, совершившего международное правонарушение.

Речь, следовательно, идет о возможных санкциях при наличии меж­дународного правонарушения государства, о их перечне, в свою оче­редь, не являющемся исчерпывающим.

В то же время в числе возможных санкций можно различать сан­кции правовосстановительного и превентивного (штрафного) харак­тера.

Наконец, из числа возможных санкций в случаях правонарушения государства полностью исключаются меры, связанные с применением потерпевшим государством вооруженных сил, кроме мер законной самообороны, санкциями не являющихся.

Процессуально потерпевшее государство должно направить госу­дарству-правонарушителю протест. В общем виде этот акт выражает отказ государства признать юридически значимую ситуацию, создан­ную поведением другого государства, правомерной и квалификацию ее как противоправной. Протест должен быть явно выраженным (обычно в письменной форме) и так или иначе доведен до сведения государства, которому он адресован, возможно, и до сведения других заинтересо­ванных государств.

В конкретном случае установленного правонарушения государст­ва, о котором идет речь, потерпевшее государство в своем протесте может обозначить те меры правовосстановительного характера, которые обязано осуществить государство-правонарушитель, чтобы восстано­вилось предшествующее правонарушению юридическое status quo во взаимоотношениях между потерпевшим государством и государством-правонарушителем.

В числе таких мер (видов или форм санкций) возможно осущест­вление сатисфакции, т.е. предоставления потерпевшему государству морально-политического удовлетворения, в частности путем офици­ального выражения сожаления или извинения по поводу совершенного правонарушения, юридического преследования должностных или иных физических лиц, подозреваемых или виновных в совершении правонарушения, а также оказания специальных почестей флагу по­терпевшего государства и т.д.

Другими мерами восстановления status quo, предшествовавшего правонарушению, являются меры возмещения нанесенного правонару­шением материального ущерба в форме реституции и/или репарации.

Реституция - это возвращение потерпевшему государству неза­конно присвоенных государством-правонарушителем материальных ценностей или (в случае невозможности это сделать) компенсация их утраты другими равноценными материальными ценностями (компенсаторная реституция).

Репарация - возмещение потерпевшему государству материально­го ущерба в денежной или натуральной форме (различного рода по­ставками).

Государство-правонарушитель обязано также восстановить дейст­вие нарушенных положений международных договоров (двусторонних и многосторонних), участниками которых являются потерпевшее го­сударство и государство-правонарушитель.

Однако в соответствии со ст. 60 Венской конвенции о праве меж­дународных договоров 1969 г. существенное нарушение двустороннего договора между потерпевшим государством и государством-правона­рушителем является основанием для прекращения первым государст­вом договора или приостановления его действия в целом или в части. То же положение действует и в отношении многосторонних договоров. Такие возможные меры, видимо, также являются ответными мерами - санкциями, ибо их цель - лишить государство-правонарушителя пред­усмотренных для него договором субъективных прав и преимуществ. Но это уже санкции превентивного (штрафного) характера.

К числу возможных превентивных (штрафных) санкций относятся репрессалии.

Репрессалии - это закономерные в соответствии с международным правом принудительные меры, осуществляемые потерпевшим государ­ством в отношении государства-правонарушителя с целью побудить его прекратить правонарушение и/или претерпеть те меры междуна­родной ответственности, которые закономерно требует осуществить в данном случае потерпевшее государство.

Современное международное право запрещает прибегать лишь к вооруженным репрессалиям, а также к угрозе вооруженной силой в межгосударственных отношениях.

В частности, к возможным репрессалиям следует, очевидно, отне­сти меры, не связанные с применением вооруженных сил, указанные в ст. 41 Устава ООН, а именно: полный или частичный перерыв эконо­мических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почто­вых, телеграфных, радио или других средств сообщения, а также раз­рыв дипломатических отношений.

Специфика невооруженных принудительных мер, справедливо ут­верждал В.К. Собакин, «состоит в том, что они могут применяться чле­нами ООН не только по решению Совета Безопасности, но и, при определенных условиях, индивидуально отдельными государствами без санкции со стороны органов ООН. Такое индивидуальное приме­нение мер, предусмотренных ст. 41, возможно в качестве ответной меры на нарушения международного права». *

В межгосударственных отношениях применяются (также) реторсии, под которыми понимаются меры государства, обычно аналогичного или равноценного значения, предпринимаемые государством в ответ на незапрещенное международным правом, но недружественное пове­дение другого государства, т.е. в ответ на его поведение, существенно осложняющее поддержание нормальных, «дружественных отношений между нациями» (п. 2 ст. 1 Устава ООН). Реторсии, естественно, не рассматриваются в качестве международных санкций.

Таковы возможные санкции, которые в общем виде применимы во взаимоотношениях между потерпевшим государством и государством, совершившим международное правонарушение.

Желательно, видимо, кратко рассмотреть также вопрос о положе­нии третьих государств, при наличии международного правонарушения, возникшего в результате нарушения международного обязатель­ства erga omnes, особенно международного обязательства императив­ного характера. Речь, в частности, идет о международно-противоправ­ных деяниях государства с учетом всех обстоятельств дела, не подле­жащих в данном случае квалификации в качестве международного пре­ступления государства, но тем не менее затрагивающих существенные интересы международного сообщества государств.

«Право государства, - говорил Г.И. Тункин, - не потерпевшего непосредственно ущерба в результате правонарушения, принимать оп­ределенные меры в случае правонарушения возникает не только при правонарушениях, затрагивающих или могущих затронуть поддержа­ние международного мира и безопасности. Это имеет место, например, в случае нарушения принципа свободы открытого моря, принципа ох­раны живых ресурсов моря в результате хищнического их использова­ния и т.д.

Таким образом, в рассматриваемом нами аспекте особенностью правоотношений, возникающих по современному международному праву в результате международного правонарушения, является прежде всего то, что субъектами этих правоотношений могут быть не только государство-правонарушитель и непосредственно пострадавшие госу­дарства, но в ряде случаев также и другие государства». *

Вышеприведенное высказывание имеет, в частности, в виду меж­дународно-противоправные деяния государств, составляющие катего­рию международных правонарушений. Однако необходимо опреде­лить, в каком случае третьи (непосредственно не потерпевшие) госу­дарства могут реагировать на совершенное правонарушение и каким именно образом.

Ответ на первый вопрос дан ранее: когда речь идет о международ­ных обязательствах erga omnes и о существенных их нарушениях.

Но ясного в соответствии с действующим международным правом ответа на вопрос, каким образом третьи государства могут реагировать на совершенное правонарушение, очевидно, не существует.

Тем не менее представляется, что такая реакция может быть двух видов (форм). Третьи государства могут, очевидно, во-первых, заявить протест в адрес государства-правонарушителя, а во-вторых, оказать воз­можное содействие потерпевшему государству в его усилиях добиться восстановления предшествовавшего правонарушению status quo.

Но применить допустимые в данном случае санкции третьи госу­дарства, очевидно, не могут, ибо правоотношения международной ответственности в случаях международных правонарушений государств возникают лишь между непосредственно потерпевшим государством и государством-правонарушителем.

Таковы краткие и неизбежно общие соображения о возможных международных (международно-правовых) санкциях в случае наличия международных правонарушений государств.

Какие именно меры в каждом конкретном случае международного правонарушения являются допустимыми в соответствии с действующим международным правом мерами международной ответственности, можно определить только с учетом всех обстоятельств дела. И в этом трудность проблемы международно-правовых санкций в случаях международных правонарушений государств. Ее разрешение, очевид­но, относится к сфере условий реализации санкций в правоотношениях между потерпевшим государством и государством-правонарушителем.