Главная | Обратная связь

Предпосылки становления логопедии как науки о расстройствах речи в Античные времена.

Греки и римляне, у которых публичное слово играло важную общественную роль и обучение изящной речи входило в круг предметов общего образования, уже имели понятие о многих расстройствах речи, что, между прочим, выразилось в большом количестве терминов, употреблявшихся для их обозначения.

Одно из самых первых упоминаний о речевых расстройствах в литературе Древней Греции встречается у Геродота — отца истории (ок. 484 — ок. 425 гг до н.э.), который описывает сво­еобразную речь Киренского царя Батта (говорил быстро, не­внятно, спотыкался, недоговаривал окончания слов). В совре­менной специальной литературе принято считать, что термин «баттаризм» — производное от имени этого царя. Однако мы можем предложить и другую версию: «баттаризм» — греческий термин, означающий спотыкание, заикание (Брокгауз и Ефрон). А Киренский царь «Батт так назван потому, что он был заика или таковым притворялся, чтоб лучше скрывать свои намерения. Его подлинное имя было Аристотель». Выходит, что Батт — это кличка по характеру дефекта речи у царя, а не наоборот.

Впервые наиболее полные и системные сведения о речевых расстройствах мы встречаем у древнегреческого врача и есте­ствоиспытателя, основоположника античной медицины — Гип­пократа (439—377 гг. до н. э.). До нас дошло большое количество его сочинений (около 70), в которых содержится обширный эм­пирический материал, систематизирующий разрозненные наблю­дения врачей более ранних эпох и собственные наблюдения.

У Гиппократа встречаем упоминания почти обо всех известных формах расстройств речи. Мы находим у него следующие тер­мины aphonia, anaudia, traulotes, asapheia, ischnophonia, которые мы переводим на русский язык словами: потеря голоса, потеря речи, косноязычие, невнятная речь, заикание. У Аристотеля встречаем, кроме того еще новый термин, а именно psellismus, этим терми­ном Аристотель называет человека, который опускает один звук или целый слог в слове. Таким образом, уже древнейшие меди­цинские писатели установили в основных чертах учение о болез­нях речи.

В своих сочинениях Гиппократ пишет о главенствующей роли головного мозга во всей деятельности человека. Когда мозг испытывает сотрясение и страдает от удара, больной необходи­мо теряет речь, не видит и не слышит.

Он описывает органы и функции слуха и зрения человека, излагает свой взгляд на механизм образования голоса и речи че­ловека, где отдельно определяет роль воздушной струи, языка, артикуляции, голоса. «Человек говорит вследствие воздуха... Выталкиваясь наружу через пустоту, воздух производит звук, ибо голова резонирует. Язык артикулирует вследствие ударов; пре­гражденный в горле и, ударяя в нёбо и зубы, он дает ясность звукам. Если бы язык каждый раз не артикулировал при столк­новении, человек не имел бы раздельной речи, и испускал бы только простые звуки».)

В своих сочинениях Гиппократ дает также описание отдель­ных расстройств голоса, речи и слуха и способы их лечения. Следует отметить, что и в этих случаях он твердо придержи­вался гуморального взгляда на болезнь и ее лечение. Поэтому причину расстройств функ­ций головного мозга, слуха, зрения, голоса и речи Гиппократ усматривает обычно в излишке разной влаги в соответствую­щих органах. Отсюда и нередко своеобразные рекомендации для их преодоления: «Если кто лишается голоса, это должно быть отнесено за счет переполнения вен. В этих случаях нужно открыть внутреннюю вену руки и выпустить кровь в более или менее большом количе­стве сообразно конституции и возрасту больного».

Таким образом, у Гиппократа мы впервые находим: 1) попыт­ку классифицировать речевые расстройства; 2) указание на гла­венствующую роль головного мозга во всей деятельности чело­века; 3) описание органов и функций слуха и зрения, голоса и речи (роль воздушной струи, языка, голоса, артикуляции в зву­кообразовании); 4) отнесение расстройств речи к болезням, по­ражающим человека; 5) описание отдельных расстройств слуха, голоса и речи и способов их лечения, исходя из гуморальной точки зрения на болезни вообще; 6) рекомендации учитывать при дифференциальной диагностике различных болезней осо­бенности расстройств слуха, голоса и речи больного.

Старается объяснить расстрой­ства речи и Аристотель. «Человек-имеет в высшей степени подвижный, мяг­кий и широкий язык, чтобы он был пригоден к двоякому упот­реблению; и для вкусовых ощущений... и для расчленения зву­ков и речи, для чего нужен мягкий и широкий язык, ибо будучи таким и к тому же свободным, он может легче всего сокращаться и вытягиваться всяческим образом. Это яснее всего обнаружива­ют те, у которых он не вполне свободен; они шепелявят и карта­вят». Таким образом, Аристотель видел причину недостатков речи в неправильном строении или недостаточной подвижности ор­ганов артикуляции.

Можно сказать, что учение о болезнях речи у древних полу­чило впервые научную разработку у Галена, особенно в его под­робных комментариях на сочинения Гиппократа. И в самом деле, Галену прежде всего принадлежит заслуга тщательной установки научной терминологии болезней речи. В качестве самостоятельного исследования Гален отделяет между собой болезни речи и голоса и производит первые от страда­ния гортани и мышц, ее движущих, а вторые от поражения язы­ка или частей его окружающих, как-то: зубов, губ, твердого и мягкого нёба, уздечки самого языка. Страдание этих час­тей вызывает, по мнению Галена, то заикание, или косноязы­чие, то какой-либо иной недостаток речи. Гален видел в болез­нях речи то местные расстройства, то нервные страдания... Классическая медицина видела причину расстройств речи то в поражении мозга, как источника речевых импульсов, то в ана­томическом расстройстве аппаратов, служащих непосредствен­но для артикуляции. Учение Галена сохраняло свою силу вплоть до XIX в. Но анализируя самого Галена мы видим, что основани­ем его воззрений послужили клинические наблюдения Гиппокра­та, а в особенности естественно-исторические изыскания Арис­тотеля. Все, что касается связи между расстройствами речи и стра­дания мозга принадлежит Гиппократу, в остальном же Гален при­держивается Аристотеля. Отрывки из Аристотеля цитируются не только Галеном, но почти всеми позднейшими авторами, и даже в XIX в. влияние Аристотелевых идей на учение о болезнях речи, в некоторых случаях, проглядывает с полной очевидностью. В виду этого мы изложим их с некоторой подробностью.

Исследуя язык и окружающие его части у представителей раз­личных классов животного царства, великий естествоиспытатель классической древности приходит к заключению, что для произ­ведения членораздельной речи необходим удобоподвижный, мяг­кий, длинный и в то же время широкий язык, нужны влажные губы при не широком отверстии рта и наконец необходимо при­сутствие зубов. Всеми этими принадлежностями и свойствами наделены органы речи у человека, и только этим обусловливается способность произведения членораздельных звуков. В таком смысле Аристотель развивает свои воззрения и в отношении строения зубов, губ и других частей, например птицы обладают сухими губами (клювом) и это составляет невы­годную особенность и т. д. Исходя из этих данных, почерпнутых из сравнительной анатомии, Аристотель старается объяснить па­тологию речи у человека. По его мнению, те субъекты, у которых язык недовольно удобоподвижен по необходимости должны быть косноязычны и шепелявы и вообще лишены способности ясно выговаривать звуки, а те, у которых недостает языка или он слишком плотно прикреплен — вовсе неспособны к речи, наконец, дети потому издают лепет и невнятные звуки, что у них язык еще не­доразвит. Таким образом, способность речи, по мнению Аристо­теля, зависит от того или другого строения и совершенства пери­ферических органов речи, но не от разницы в строении нервных центров, как это мы принимаем в настоящее время. Хотя теория Аристотеля не соответствует истине, тем не менее она обладает всеми свойствами научной теории, потому что представляет со­бой удачное обобщение всех известных тогдашней науке данных. Благодаря своей научности, теория Аристотеля господствовала более двух тысяч лет.

Древнеримский ученый, энциклопедист и врач Авл Корнелий Цельс (30—25 гг. до н.э. — 40—45 гг.), заслуга которого прежде всего в том, что он собрал и сохранил для последующих поколе­ний много произведений древней медицины, а также оставил некоторые заметки о параличе языка, о прирастании кончика языка к нижней части ротовой полости и о мерах лечения этих случаев.

Если язык парализован, что иногда случается, вследствие бо­лезни его самого, а иногда в результате какой-либо другой бо­лезни, и таким образом больной находится в состоянии невоз­можности изъясняться, то следует... больному давать пить воду, усиленно растирать голову, рот, шею и части, находящиеся под подбородком.., заставить больного жевать, что-нибудь самое ос­трое, например, горчицу, чеснок, лук, побуждать его делать все усилия, чтобы выговаривать слова. Следует упражняться в задер­живании дыхания, часто обливать голову холодной водой, по временам есть редьку в большом количестве, затем извергать ее со рвотой.

«У некоторых людей с первого дня рождения язык соединен с лежащими ниже тканями, и больные даже не могут говорить вследствие этого. Кончик их языка захватывают щипцами и под ним должна быть подрезана перепонка. При этом должна быть проявлена большая осторожность, чтобы не повредить соседних сосудов и не вызвать значительного кровотечения... Я же знал больного, который после подсечения языка снизу, не получил возможности говорить, хотя последний и выдавался свободно между зубами».

Таким образом, Цельс усматривает причину расстройств речи в нарушении строения или подвижности периферической части речедвигательного механизма и рекомендует в качестве приемов устранения хирургические, терапевтические средства и речевые тренировки.

Из этих взглядов на природу расстройств речи вытекали и сво­еобразные рекомендации их лечения путем: водолечения, масса­жа, хирургического вмешательства, горячие из­ливания, кровопускание, полоскание, рвотные и другие средства, «изгоняющие» и «очищающие слизь головы». Наряду с хирургическим вмешательством у Цельса уже встречается мысль о видимой необходимости каких-то речевых упражнений, ибо хи­рургические вмешательства не всегда приносят желаемый эффект.

У Корнелия Цельса встречаем первые указания относительно оперативного лечения болезней речи, именно относительно подрезания языка, сращение которого с подлежащими частями составляет, по мнению Цельса, причину болезни.

Таким образом, классическая медицина, а за нею и средневе­ковая, видела причину болезней речи то в поражении мозга, то в анатомических расстройствах артикуляторных органов (языка и отчасти смежных частей), причем сущность болезни лежала, по понятиям того времени, в моментах чисто механических.