 |
|
Из «Военного дневника» генерала Гальдера 14 страница
Мысль о «земеле» пришла Владимиру потому, что ему понадобились люди, которым можно хотя бы в какой‑то степени доверять. При том, люди, которые здесь и сейчас в Москве, в силовых, а лучше охранных ведомствах.
Лось вспомнил, как растеряны были заместители начальника Управления охраны Румянцев и Богданов. Сам Власик впервые за десять лет ушёл в отпуск и укатил в родную белорусскую деревню Бабыничи Слонимского района. Говорили, будто он повёз родным подарок из столицы – не то корову, не то лошадь, купленную на генеральскую зарплату. Во всем районе не было ни одного телефона, почта только в райцентре, связаться с Николаем Сидоровичем практически невозможно. Приказ о назначении ещё одного, третьего заместителя получили первый и второй замы, и никак не могли понять, какие функции передавать выдвиженцу, что сулит им лично появление нового коллеги. Кроме того, друг друга они терпеть не могли, и каждый уже начал соображать, как перетянуть нового сослуживца на свою сторону. Слегка напрягало и то, что новоиспечённый генерал‑майор (армейский чин, не по госбезопасности) прибыл к ним прямиком из тюрьмы. Это тоже должно было что‑то значить. В конце концов договорились между собой: до возвращения начальника Владимир займётся анализом организации охраны вождя «с целью её совершенствования и укрепления». Дело довольно муторное, и никаких преференций на нём не заработаешь. Анализ он и есть анализ.
Лось удивлялся, насколько ему везло. Мало того, что Сталин, сука усатая, лично назначил его одним из руководителей собственной охраны. Так ещё лучшего друга Маркова, с которым в СТОНе выживали, поставил командовать Московским округом. Вдвоём они за пару месяцев, ну, за полгода, подготовят такую операцию… Диктатора уберут, его свору – к ногтю. Части, подчинённые Сергею, нейтрализуют и разоружат функционеров НКВД. А дальше…
Что будет дальше, кто возьмёт власть и как станет справляться с огромной страной, в какую сторону повернёт внутренняя и внешняя политика, Лось представлял смутно. Как говаривал Ленин, главное – ввязаться в драку, а там будет видно. Конечно, на Западной границе – Гитлер, серьёзный враг. Но если не будет Сталина, с немцами можно и договориться. У нас там тоже под каждым кустиком шестидюймовочка, это серьезное подспорье в любой дипломатии. И вообще, на этот случай товарищ Молотов есть. К Молотову у Лося личных претензий не было, поэтому он воспринимал Вячеслава Михайловича строго в духе советско‑партийной пропаганды. Верный ленинец, железный нарком и так далее.
Удача улыбнулась и в случае с Хрусталёвым. Собеседование Лось проходил у заместителя Поскрёбышева (а тот ведь был не просто секретарём, крысой канцелярской, а начальником Особого сектора, стоящим выше самого Берии), улыбчивого молодого парня с петлицами бригвоенюриста, Валентина Валентиновича Лихарева. На прямой вопрос Лося, каковы будут его права и каковы границы компетентности, тот ответил не задумываясь:
– А как себя поставите, такие и границы. Власик – служака хороший, а человек сероватый. Как штаны пожарного. Вы, главное, с ним впрямую не спорьте, и всё будет хорошо. А делайте, что считаете нужным. Если что – ко мне забегайте, в одном здании сидим.
– С кадровыми вопросами как?
– Людей хотите себе подбирать? Подбирайте. Если номенклатура ниже ЦК или наркомовской – просто пишите: «С получением сего откомандировать…» В прочих случаях сначала зайдите опять же ко мне. Ни Поскрёбышева, ни Власика отвлекать не нужно…
И хитровато улыбнулся при этом, подвинул раскрытую коробку буржуйских сигар, какие Лось только на карикатурах видел.
– Угощайтесь…
И потом звонко рассмеялся, когда Владимир втянул дым всей мощью своих лёгких.
– Простите, не предупредил. Сигарами не затягиваются, просто дым во рту держат…
Удивительно, но этот эпизод как‑то даже их сблизил, словно совместная детская шалость. Но для себя Лось отметил, что и Валентин не прост, и интриги вокруг – мама, не горюй!
Перевести Ивана в службу охраны руководство НКВД согласилось сразу. Надо думать, чересчур добрый следователь не считался особо ценным кадром. Уже через два дня майор доложил своему бывшему подследственному о прибытии.
Сам Лось к этому времени успел изучить схемы организации охраны на Ближней даче. Переезды вождя Владимира пока не интересовали. Там работал Транспортный отдел, ему не подчинённый. Да и что сделаешь с тремя бронированными машинами, несущимися на стокилометровой скорости. Гораздо удобнее было устранить Таракана дома или в рабочем кабинете. Чтобы не сразу спохватились. Выиграть хотя бы несколько часов, если повезёт, сутки. За это время можно многое наворотить. Кое‑какие мысли в голове уже складывались.
Идеальный вариант – шлёпнуть Сталина где‑нибудь на выезде, за границей. Как Жана‑Луи Барту и Александра Карагеоргиевича в октябре 1934‑го в Марселе. Но усатая сука после встречи с Гитлером 18 октября 1940‑го в Польше никуда и носа не высовывала. Так что оставалась последняя надежда. Лось слышал, что под Москвой находится целый лабиринт пещер, подземных ходов, туннелей и лазов. Какие‑то из них ведут в Кремль, да и в самих древних зданиях потайных коридоров хватает. И если найти соответствующие карты или хотя бы планы…
Именно такое задание генерал и дал Хрусталёву. Естественно, для предотвращения возможности проникновения в святая святых чужого человека. «Земеля», он, конечно, «земеля». Но пока хитрый Володя будет использовать его втёмную.
Первые дни в новой должности давались Маркову тяжело. Его предшественник, генерал армии Тюленев, передать дела «из рук в руки» не смог. Его срочно перевели на Кавказ. На случай нападения англичан, французов и турок на Баку и Батум. Командующий округом оставил записку с извинениями и пожеланиями удачи. А вводить в курс дела «новую метлу» принялись замы и начальник штаба. И потащили бумаги, килограммы и тонны бумаг. Бесчисленные справки, ведомости, приказы просто и книги приказов, входящая и исходящая переписка. Карты отработанные и почти чистые, мобпланы реальные и гипотетические, вплоть до переброски войск для установления Советской власти в Южном Азербайджане (Северной Персии, проще говоря). Порой Сергей сам себе виделся бухгалтером в чёрных сатиновых нарукавниках. Ещё бы водрузить на стол древний абак – деревянные счёты – не отличишь.
Головой командующий округом понимал, что эта бумажная круговерть – настоящая основа армии. А плац‑парады – для дураков. Учтено должно быть всё. Учтены должны быть все. Иначе стратег станет рассчитывать на энное количество сытых, вооружённых, обученных бойцов. А воплощать наполеоновские замыслы придётся только половине. И то голодных и безоружных.
По этой же причине он укрепился в мнении относительно Жукова. Догадался же ляпнуть при людях: «Ненавижу штабников и штабную работу». Да после этого «начальника Генштаба» гнать поганой метлой обратно в кавалерийские комдивы – как раз по уму должность. Но Сталин ему отчего‑то благоволит, несмотря на всю очевидность его деловых качеств. Может, боится из‑под своего присмотра отпускать. Так такая «осторожность» ой‑ой как аукнутся может…
Но то ли сказались месяцы лагеря – ежедневной физической работы на свежем воздухе – или забунтовала деятельная натура, генерал‑полковник только усилием воли заставлял себя вникать во все подробности жизни округа, от вооружений, размещения и возможных стратегических задач вверенных ему войск до последней солдатской швальни.
В квартиру возвращался за полночь, разбитый, как после полутора норм на лесоповале. Только он не высиживал до заветной минуты, когда Верховный отправится на отдых, а до изнеможения перелопачивал толстенные папки и гроссбухи. Дома он выпивал «наркомовские» сто граммов, зажёвывал колбасой или какими‑то консервами из холодильного шкафа (благо, интендант Иванов никому не передоверил заботы о командующем, озаботился не только обстановкой, но и функции начпрода на себя взял, доппаёк лично привозил и лично разгружал, вогнав в полное уныние интенданта второго ранга Ситникова), потом падал на постель и сразу проваливался в черноту. И снились ему таблицы, планы, карты. Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert… Даже Лена ему не снилась.
В этот вечер Сергей махнул на всё рукой и сказал адъютанту в приёмной, что «едет в войска». А сам отправился к себе на Якиманку. Без четверти семь он уже сидел на кухне в полной полевой форме, только без сапог и ремня и расстегнув крючок на воротнике. Опустошённая стограммовая стопка стояла рядом с очищенной луковицей, грубо порезанным прямо на столе чёрным хлебом, финкой напластанным замёрзшим салом и поломанным руками кольцом «Колхозной» колбасы, бывшей «Крестьянской». Початая бутылка водки натюрморт не портила. Отнюдь. Она добавляла холостяцкой трапезе здорового оптимизма, так как останавливаться на первой Марков не собирался.
Умница Иванов догадался оборудовать квартиру роскошным приёмником «Телефункен». В полированном сундуке с золотыми планками и круглыми ручками верньеров слоновой кости помещался не только сам радиоаппарат, но и проигрыватель, а также и стеллаж за отдельной дверцей, полный пластинок в пёстрых, явно не отечественного производства, бумажных конвертах. В первый вечер Алексей лениво просмотрел обложки. Имена и лица исполнителей, в основном негров: Элла Фицджеральд, Дюк Эллингтон, Луи Армстронг, Чак Бери, Бенни Гудмэн – были Маркову неизвестны. Единственное знакомое имя – Глен Миллер. «Серенаду Солнечной долины» он посмотрел буквально на той неделе, на закрытом просмотре. Восторга фильм не вызвал. Любовная история показалась чересчур сладкой. А джаз слишком грохочущим.
Потому генерал включил приёмник, нашёл на волне станции «Коминтерн» «Концерт по заявкам». Приятная, на нормальных людей рассчитанная музыка придавала трапезе культурный фон.
Но! Мелодия, которая зазвучала сейчас, резко выбилась из классики и «народных мелодий», показалась знакомой. «Цыганочка», но в джазовой обработке, и… «Лет ми си ёр бьюти…», а дальше запомнившиеся слова на незнакомом английском: «Дэнс ми ту тзе енд оф лав».
И тут же вдруг зазвонил телефон.
Сергей не бросился к трубке. Он же сейчас не дома, а где‑нибудь под Вязьмой, к примеру. Разве Лось? Так мог и спуститься. А вдруг от Сталина? С тем шутки плохи. «Прогул» простить может, но обман… Господи, пронеси! Подхватив трубку, генерал произнёс: «Алло. Марков у аппарата».
– Вы обещали, что мы ещё увидимся, – интонация была чуть вопросительной.
– Радость, это ты? – выдохнул Сергей.
Тихий смех.
– Я.
И чуть кокетливо:
– Вы меня ещё не совсем забыли?
– А ты не забыла, что мы пили на брудершафт? И теперь на «ты».
– Ой, я не могу, – сказала Лена. – Вы такой взрослый. И в чинах.
– Пустое «вы» сердечным «ты» она случайно заменила, – по памяти процитировал генерал.
– Всё равно не могу. Мне нужно привыкнуть. И я соскучилась.
– Где встретимся? – молниеносно отреагировал Марков.
– Ой, а можно? Я вас не отрываю от важнейших государственных забот?
– Все государственные дела я на сегодня уже переделал. – Генерал покосился на часы: без семи минут семь.
– Тогда, может быть, в восемь у Главпочтамта?
– На Мясницкой?
– Ну да, на Кирова.
Сонное расслабление как рукой сняло. Сергей раскрыл гардероб и задумался. Выбор уж больно небогатый: парадная форма, «построенная» Пинхусом Мордехаевичем, повседневная, что сейчас на нём, и – полевая, подогнанная в гостинице. Как давно это было! Хотя всего десять дней назад. Как он мог не озаботиться приобрести хоть плохонькую штатскую?
Блеск генеральской формы на улицах Москвы неизбежно будет вызывать, мягко говоря, чрезмерное внимание. Однако без штанов в середине марта в этих широтах не погуляешь. Да и интерес публики такое зрелище привлечёт не меньший.
Генерал решил вопрос просто, как учили. От серой повседневной шинели (образца 1809 года, между прочим), отпорол петлицы со звёздами и широкие нарукавные нашивки. С шапки снял кокарду. Остальное никому не интересно. Обычные сапоги, ну, хорошие. Так, судя по шинели – отставной майор, ну, подполковник. Не в лаптях же ему ходить. Под шинелью оставил гимнастёрку со звёздами, на улице не видно, а если в «Метрополь», скажем, пойти, впечатление произведёт. На метрдотеля.
Сергей взял из верхнего ящика стола приличную пачку денег, как в анекдоте: на два пальца не хватит, возьми на три; надел шинель, пистолет «Вальтер РР» сунул в карман. Хорошо, генералам не обязательно штатное оружие носить. Подумал, не вызвать ли машину, но решил, что на такси быстрее будет, и направился к двери. В этот момент в филёнку тихо поскреблись. Когда приходят «брать», стучат отрывисто, деловито и сухо. Могут грохотать по деревянному полотнищу кулачищем. А здесь звук получился чуть слышным, вкрадчивым. Но почему‑то Марков сразу подумал о плохом. Он расстегнул кобуру – второй раз я им так просто не дамся – и уверенным движением распахнул дверь.
У порога стояла Люсечка. Командир сразу заметил нарядное голубое платье с белым кружевным воротником, туфли на высоком каблуке, особо яркую губную помаду.
– Серёжа, – произнесла красавица, – вы не забыли, что обещали ответный визит?
– Люсечка, милая, давай в другой раз, – взмолился Марков. – Я ужасно спешу.
Но блондинка повисла на рукаве.
– Зайдите хоть на минуточку. Подождут дела и заботы.
Она тащила мужчину вверх по лестнице, как муравьишка дохлую муху, и щебетала что‑то про долг вежливости, про то, как огорчится Володечка, если друг не уважит, и ещё что‑то про сюрприз.
Не выпуская руки, толкнула коленом дверь и торжественно произнесла:
– Смотрите, кого я привела. Серёжа Марков, генерал‑полковник.
За праздничным столом сидел с немного обалдевшим видом Лось в новеньком чёрном костюме и белой рубашке с галстуком. Рядом с ним пристроилась черноволосая красавица в алом платье и с красной розой в волосах. «Не женщина, а прямо опера «Кармен», – подумал командир.
– Я столько рассказывала про вас Тате, – продолжала монолог Люсечка. – Она специально пришла, чтобы познакомиться.
«Кармен» встала, не спеша, как бы скромничая, подошла к гостю.
– Меня зовут Татьяна, – сказала она и подала ладошку лодочкой. Сергей прикоснулся к прохладным длинным пальцам и назвал себя. Высоким ростом молодая женщина не отличалась, даже на каблуках едва доставала Маркову до носа, зато фигура у неё была потрясающая. Как бы ни торопился мужчина, как бы ни думал он о чём‑то другом, но высокую грудь, тонкую талию и стройные ножки он рассмотрит.
– Давайте выпьем за знакомство, потом Серёжа и Татка потанцуют. А потом, так и быть, отпустим большого начальника по его неотложным делам, – скомандовала сводня‑блондинка. Лось воспринял эти слова как команду и набулькал полный фужер коньяка. Уловив бешеный взгляд Маркова – не хватало явиться на первое свидание, разя перегаром; девочка решит, что связалась с алкоголиком, – гигант пожал плечами и взялся за бутылку с шампанским. Брюнетка тоже подняла бокал. – На брудершафт! – воскликнула хозяйка дома. Татьяна переплела свою руку с марковской дланью, пригубила и, чуть покраснев, подняла голову. Командир прикоснулся к сухим горячим губам.
Лось потянулся за папиросами. Белокурая красавица глазами показала на дверь. Владимир горестно вздохнул и поплёлся в коридор.
– Теперь танцуйте, – распорядилась Люсечка и опустила звукосниматель патефона на пластинку. Томная мелодия полилась, как расплавленная патока. Мужчина подал руку «Кармен», другой прикоснулся к талии, и пара двинулась. – Татка у нас – дочь профессора, – вещала хозяйка. – Она на фортепиано играет и на трёх языках говорит.
– Ты меня так расхваливаешь, будто продать хочешь, – вроде бы смутилась Татьяна. Незаметно она прижалась к Маркову всем телом. Давно не ощущавший подобных прикосновений организм отреагировал настолько здорово, что Сергею стало неудобно, он даже покраснел. И тут же разозлился: «Чего я стыжусь, она же сама провоцирует, знает ведь, чего добивается».
– Я в вас влюбилась по Люсечкиным рассказам, – прошептала Татьяна, щекоча ухо дыханием. – Так жаль, что вам надо уходить. А это… дело никак нельзя перенести?
– Нет, – ответил Марков, с сожалением выпуская из объятий новую знакомую.
– Тогда можно я позвоню?
– И можно, и нужно, – встряла блондинка. – Если так уж надо, бегите, Серёжа. Номер телефона вашей квартиры мы Татке дадим.
Марков глянул на часы. Какое уж тут метро. Можно успеть, только если удастся поймать авто. Командир бросился вниз по лестнице.
– Сарожа, – окликнул его с верхней площадки лестницы Лось. – Уходишь? Нет бы посидеть, водочки попить, да и поговорить найдётся о чём.
– Извини, Володя, давай завтра.
– Начальству неймётся?
– Да нет, девушка меня ждёт.
– Ну! Тогда удачи. А у меня дома сразу две. Что‑то на тебя дамы гроздьями вешаться стали. К чему бы это?
Марков только отмахнулся.
– Ну, беги, – вздохнул Лось. – А мне по девушкам бегать поздно. Посижу по‑стариковски. С Люсечкой и с Таткой.
Глава 8
Лось закончил обход квартиры. Когда его вселили, Люсечка оглядела обе огромные комнаты, покривила губы на такой же разор и запустение, как и у Маркова было. И потребовала, чтобы «жених» завтра же поставил хозчасть на уши. Чтобы не хуже, чем этажом ниже. Неожиданно для Владимира, не привыкшего ещё к новому положению, сотрудники КЭЧ взяли под козырёк, встали на уши и за неделю, под руководством «невесты», проявившей неприятно поразившие Лося въедливость, капризность, а моментами и грубость, взвод бойцов‑строителей сделал всё «как у людей». Одинаковые шкафы резного дерева в зале, на кухне и в спальне. Столы, стулья, кожаный диван, напоминающий Владимиру идеально начищенный генеральский сапог, гнутые стулья. Блондиночка выбирала и руководила расстановкой, меняла и переставляла, пока её душенька не успокоилась. По мнению Лося, стало гораздо хуже – теснее и «мещанистее». В его юности за «бытовое обрастание» из комсомола и из партии исключали. Но его мнения никто не спрашивал.
Сейчас у подруги ещё не прошло чувство глубокого удовлетворения проделанной работой и достигнутым результатом. Правда, предстояло ещё добиться, чтобы ванную комнату выложили заграничным кафелем, с рисуночком. Люсечка как раз сейчас скрылась там, предупредив: плавать она будет не меньше часа. Кроме прочего, нужно обдумать, какая плитка лучше: голубая – цвет идёт блондинкам. Или белая с золотым узором – красиво и шикарно.
У Лося защемило сердце. Похоже, он вляпался, и крупно. Первая страсть закончилась очень быстро (ещё бы, если девушке пять раз в сутки – норма), и теперь он медленно начал соображать, что для жены, к примеру, неудержимая похоть – не самое главное.
Только Люсечка хлопнула дверью, зазвонил телефонный аппарат.
– Товарищ Лось? – спросил приятный баритон. – Генерал‑майор?
– Так точно, – согласился Владимир и тут же спохватился: – А вы кто и откуда знаете мой номер?
Рука потянулась нажать рычаг и немедленно вызвать кремлёвскую АТС‑2, те должны засечь соединение.
– Подождите, генерал. То, что вы задумали, – успеется. Меня зовут Игорь Саввич. Вы меня пока не знаете, – послышалось в трубке, – но это не смертельно. Всё ещё впереди. Я должен поставить вас в известность, что уголовники, с которыми у вас и Сергея Маркова произошла стычка в последний вечер в лагере, Виктор Куцубин и его «оруженосец», не только вышли на свободу, но и приехали в столицу нашей Родины город Москву.
– Ну и что?
– Дело в том, что по приказу неких «высших сил» преступный мир разыскивает Маркова, вас и человека, из‑за которого произошёл конфликт. Так получилось, что вы им очень нужны. И, разумеется, отнюдь не из желания отомстить за «раз‑два по морде». Тут дела сугубые… Кстати, вы не помните имя того человека, вообще кто он такой?
Лось как‑никак проработал в войсковой контрразведке и системе «особых отделов» почти пятнадцать лет. На него вышел кто‑то и зачем‑то. Надо до последней возможности тянуть разговор, вдруг да и проскочит что‑то полезное.
Поэтому отвечать он начал спокойно, контролируя каждое слово и интонацию, свои и собеседника.
– Ну, давайте попробуем. Когда мы пришли в барак, «прописка» шла полным ходом. Мы вмешались скорее из принципа. Пятьдесят восьмая статья – наши, враги народа. А «друзья народа» – наши враги. Доступно?
В тюремной библиотеке Лось прочёл «Историю французской революции» Карлейля и очень этим гордился. Многое в теперешней жизни ему стало понятно с точки зрения полуторастолетней давности.
– Если тот «интеллигент» и называл имя, фамилию, статью, то это было раньше. При нас дело перешло в «техническую фазу». А для чего вы меня предупреждаете, хотелось бы знать? Я по своей нынешней должности не смогу за себя постоять, вы так считаете? Или?..
Лосю показалось, будто собеседник заколебался, затянул паузу.
– Вообще‑то моя информация – не для разглашения. Но… Очень могущественные люди сильно заинтересовались тем человеком, за которого вы с Марковым вступились. И мне так кажется – вы с товарищем генерал‑полковником в этой игре – лишние фигуры на доске.
– Могущественные люди из босяков? – уточнил Лось.
– Думайте так, если вам нравится, – согласился Игорь Саввич.
– И что нам теперь делать? Помереть со страху? Или поднять все подчинённые мне силы и размазать всю эту публику по асфальту? Вы знаете, я не только Куцубина, я пол‑Москвы могу при необходимости к стенке приставить. И вас найти мне труда не составит. В моём кабинете разговор выйдет более продуктивным, нет?
– Зря вы так, генерал. Я к вам по‑человечески. И не преувеличивайте своих возможностей. Не приходилось слышать: «Из праха ты пришёл и в прах отыдешь»? Вы напрасно недооцениваете преступный элемент и тех, кому он может служить. – Голос в трубке прозвучал совершенно по‑поповски. – И даже такая мразь, как ваш Куцубин, к сожалению, может представить реальную угрозу. Вы же не круглые сутки в Кремле сидите, бывает, и в город выходить приходится. На всякий случай запомните: Виктора Куцубина можно найти по адресу: улица Палиха, 32. Как раз на границе Марьиной Рощи, если вам это что‑нибудь говорит.
– Говорит, спасибо.
В трубке запищали гудки отбоя.
Когда подруга вышла из ванной, с полотенцем‑тюрбаном на мокрых волосах, в коротеньком – до самого не могу – халатике, Владимир мрачно курил на кухне.
– Что‑то случилось? – забеспокоилась блондиночка.
– Да так. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы сцепились с бандитами в тюрьме? Теперь они якобы снова нами заинтересовались.
Сказал и подумал – зачем я языком треплю. Но, удивляясь себе, удержаться не мог.
– Какой ужас! Нужно немедленно обратиться в милицию.
– Ты чего? Совсем того? Генерал кремлёвской охраны приходит в райотдел и пишет заяву: «Я отсидел без приговора три года, непонятно зачем выпущен, произведён в генералы, а теперь за мной гоняются уголовники из тюрьмы, хотят отомстить. Помогите». Дежурный лейтенант или сержант просто позвонит в комендатуру и попросит забрать психа‑генерала.
– Да, – согласилась Люся, – что‑то я не то сказала. Привыкла, что все нормальные люди, если что, обращаются в милицию. А ты же генера‑ал! С такими заявами тебе прямая дорога к Кащенко. Или у вас для «своих» другие больницы?
И опять Лося что‑то неприятно царапнуло. И он опять не понял что.
Блондинка подумала и спросила:
– А с чего они, уголовники ваши, такие мстительные? Мало ли что в зоне происходило. Так что, на свободе резать всех, кто когда‑то на ногу наступил? Других забот у них на воле нет?
– Понимаешь, уголовники опускали какого‑то типа, такого, из интеллигенции. А Марков за него вступился.
– Ну и что?
– Началась драка… Погоди, он же сказал, будто Куцему поручили найти того очкарика какие‑то влиятельные воры.
– Кто сказал? – подозрительно покосилась Люсечка.
– Да не знаю я. Протелефонировал какой‑то тип.
– Так, может, это розыгрыш какой‑то дурацкий?
– Угу, розыгрыш. А откуда этот малый номер узнал? Нас же только‑только вселили. А наши телефоны справочная не даёт… Ладно, не бери в голову, сам как‑нибудь разберусь. Деникина раздолбали, Врангелем не подавились. Даст бог, и с Куцым разберёмся.
– Ну да, – произнесла Люсечка, – конечно.
Но на лице её застыло странное выражение.
* * *
Ближе к восьми вечера Куцый снова крутанул ручку звонка, дверь распахнулась сразу же. На сей раз амбал в квартиру не пригласил.
– О вашем деле не беспокойтесь, – тихо проговорил он, сонно глядя сквозь очки. – Все улажено. Интересующего вас человека найдёте по этому адресу. – Он сунул в руку Витюли клочок бумаги. – Адрес запомните, записку сожгите. Кстати, найдёте его, и что дальше? Думаете, он всё выложит как на духу?
– А мы его попросим, – осклабился бандит. – Очень уважительно. У нас, знаете, есть опыт вежливых бесед.
– Что касается вашего интеллигента, его найти по нашим каналам пока не получается. Если бы вы ещё хоть что‑нибудь про него вспомнили…
– Поп он, – рубанул Куцубин.
Брови хозяина квартиры поползли вверх.
– В смысле?
– Ну что, в смысле. Обычный поп, который в церквях служит. Сам сказал: я, мол, отец такой‑то.
– Имя, название храма, приход? – быстро спросил Игорь Саввич. – Действующий, расстрига? Тихоновец, сергианец?
– Ну ты, дядя, даёшь. Я и слов таких не знаю. А знал бы, о чём ты базаришь, к тебе бы не обращался, – фыркнул вор. – Нужен он нам был, как собаке лопатник, – махнул рукой Куцый.
– Ах, сволота, – бормотал Лось, трясясь в трамвае. – Вы что думаете, вся Россия – барак, где блатота верх держит? Хрен в дышло. Я вам устрою пожар в заведении тёмной ночью во время наводнения.
По указанному адресу располагался двор‑шанхайчик – квартирки‑клетушки, переделанные из лошадиных стойл.
«Как же тут искать Куцего? – почесал затылок кубанец. – Не станешь ведь бродить от двери к двери».
Пока он озирался вокруг, гостя заметили. Из третьей слева двери вывалил большой крепкий парень. Несмотря на промозглый ветер и морозец – весна в Москве наступила пока только по календарю, – здоровяк был одет лишь в сатиновые трусы и застиранную, обвисшую майку.
– Эй, мужик, – окликнул он Лося, – ищешь кого‑то?
– Мне сказали, здесь можно встретить Куцего.
– А ты ему кто, сват, брат или от кума гонец?
– Да так, в одном аквариуме пузыри пускали.
– По‑свойски кумекаешь, – осклабился детина. – Только Куцый сейчас занят очень.
– Академик?
– Вроде, – согласился парень. – Сам‑то какой масти будешь?
– Не буду, – ухмыльнулся Лось. – Завязал.
В тот же миг небо обрушилось ему на голову и наступила тьма.
– Какой правильный вор скажет: «Завязал?» – услышал Владимир, когда пришёл в себя. Он лежал у грубо сколоченной из досок стены какого‑то, похоже, сарая. В щели задувал пронизывающий ветер. Руки связаны за спиной, щиколотки тоже обмотаны жёсткой верёвкой. Сбоку стояли двое: Косой Лыцарь и тот самый детина, только теперь здоровяк был одет.
– Ну да, если он не Машка залетевшая, – заржал Лыцарь. – А как же ты его завалил?
– У меня прямой правой, как у Николая Королёва, триста кило, – самодовольно усмехался парень. – Он глазом моргнуть не успел.
Лыцарь заметил, что Лось очнулся.
– Ну, здравствуй, начальничек, – издевательски прогнусавил бандит, сделал шаг и пнул командира сапогом в живот. Тот успел напрячь мышцы, но всё равно удар отозвался резкой болью. – Мы тебя ищем. А ты сам притопал.
Движением фокусника он выхватил из рукава заточку и приставил остриё к глазу Владимира. Тот дёрнул головой.
– Да ты пока не бойся. Вот дождёмся Витюлю, тогда уж тебе душу помотаем от всей нашей души. Для начала расскажешь, кто адресок этот дал.
Уже минут десять Лось пытался ослабить стянувшие запястья путы, но вязали его умело и тщательно.
Страха не было. Душила ярость и обида: так по‑дурацки вляпаться. И сдохнуть от рук заурядных уголовников в грязном сарае ужасно не хотелось.
Заскрипела дверь, порог перешагнул Куцый и вдруг рухнул на пол, взвыв от жестокого удара ногой в копчик. За спиной бандита обрисовалась девичья фигурка.
– Люсечка? – воскликнул Лось. Он рванулся, представив, что могут сделать эти мерзавцы с хрупкой беззащитной девчонкой. Однако верёвки выдержали. А сам он просто не сообразил, что о беззащитности речи не идёт.
От неожиданности Косой подался назад. Цыган, наоборот, сделал шаг вперед‑вбок. Ринг учит правильному поведению на уровне инстинкта.
– Стоять на месте, – скомандовала блондинка. Руку она держала у бедра. Оценив мизансцену, повернулась к самому опасному – Ванюше: – Ты, амбал, два шага назад.
Боксёр ухмыльнулся и продолжил начатое движение. Грохнул выстрел. Пуля свистнула у самого уха бандита.
Когда в глаза плещет пламя, в ноздри бьёт пороховой запах и в сантиметре от головы проносится порция свинца в медной упаковке, человек, никогда не бывавший под огнём, будь он самым записным храбрецом, как минимум теряется. Так же и Цыган. Плюс сработал воровской рефлекс – под стволом не рыпаться. «Лягавые» два раза не предупреждают. А в те годы любой имеющий право носить оружие мог стрелять на поражение и даже объяснительных по этому поводу не писать. И гильзу не сдавать.