Здавалка
Главная | Обратная связь

Дипломатическая интерлюдия 3 страница



При этих словах по генеральскому ряду прокатился не то возмущённый, не то недоумённый шумок.

– По принципам действия оно близко к тому, что несколько лет назад разрабатывала Газодинамическая лаборатория Клеймёнова и Лангемака, – не обращая внимания на реакцию, продолжил Лихарев.

В кабинете повисла мёртвая тишина. Услышав в присутствии Сталина и Ворошилова фамилии двух расстрелянных врагов народа и откровенный намёк на их вдохновителя и покровителя Тухачевского, маршалы и генералы затаили дыхание. Див‑, бриг– и просто инженеры на левой стороне стола опустили головы, многие, чтобы скрыть кто радость, кто острое недовольство, а то и страх. Все они были людьми, способными мыслить, и большинство сообразило, что экспромтом в кабинете Сталина такие слова не произносят. И если в итоге у кого‑то полетят головы, то отнюдь не у докладчика.

Марков заметил, как косился на Ворошилова Жуков. Климент Ефремович, в свою очередь, поглядывал на Хозяина, пытаясь уловить его реакцию на слова непонятно почему обозванного «представителем группы инженеров» сталинского помощника. Кто есть Валентин Лихарев, он знал, но какие ещё инженеры, что за группа, откуда она взялась? Кого нужно, давно посадили или расстреляли, остальные трудятся на отведённых им местах под должным присмотром. Второй научно‑технической базы в наркомате нет, кому и знать, как не ему? Как будто возможно вести разработку и испытания реактивной, да и какой угодно другой техники без заводской базы, без финансирования на основе соответствующих решений «директивных органов». С другой стороны, Лихарева выставил на место докладчика сам Сталин. Это говорило само за себя. В принципе, Ворошилова эти вопросы больше не касались. Он сумел в своё время свалить Тухачевского и его клевретов в Наркомате обороны, потом свалили его. Ну и пусть дальше сами разбираются. Но всё равно было интересно. Как писал один древний грек:

 

– Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры,

С твёрдой земли наблюдать за бедою, постигшей другого…

 

А беда сейчас может постичь как раз Жукова с Тимошенко. И это действительно сладко!

 

* * *

 

Сам Иосиф Виссарионович молча сидел во главе стола, возился с трубкой, никак не выказывая своего отношения к происходящему.

Единственный, кто будто бы и не замечал сгустившейся атмосферы, был Лихарев. Он анализировал достижения Реактивного НИИ, начиная с момента слияния московской Группы изучения реактивного движения и ленинградской Газодинамической лаборатории, высоко оценил разработки Бориса Петропавловского, с большим уважением отозвался о Лангемаке и Клеймёнове.

– Наши предложения в большой степени соприкасаются с разработками этих выдающихся учёных, – говорил «инженер». – Если бы они продолжали трудиться, уверен, сегодня мы имели бы модели оружия, сходного с тем, которое представляет наша группа.

Ворошилов не отрывал глаз от лица Вождя, чтобы первым уловить мимический, даже не словесный посыл Хозяина по поводу слов его помощника, хлопнуть по столу пудовым кулаком бывшего слесаря и заявить: «Вот как раз над этим мы и работали, лично я, как нарком (какой там Тухачевский, кто его сейчас осмелится вспомнить?), но недовыявленные Ежовым и товарищем Берией враги сорвали это важнейшее направление!» И напомнить собравшимся, что ещё в тридцать девятом, на Халхин‑Голе авиационные реактивные снаряды приводили в мистический ужас самураев, а кто тогда руководил Наркоматом обороны и Реввоенсоветом? Большого толка от этого заявления не будет, но Лаврентия он уест, да и Иосиф где‑то там сделает пометочку, мол, не утратил Клим нюха, нет, не утратил.

Но Сталин восседал на своём месте с непроницаемым лицом. И руки его неподвижно лежали на столе, будто охраняя маленькую прокуренную трубку.

Перебил Лихарева один из военспецов с ромбиком в петлице:

– Кто вы вообще такой? Как смеете ставить под сомнение работу органов НКВД! Доказано и утверждено Военной Коллегией, что Лангемак и Клеймёнов – вредители. Как и их вдохновитель! Тоже мне, инжэнэр! Вы, случайно, не в Берлине учились?

Обвинение было сильное. Германский диплом у сотрудника оборонного учреждения вполне тянул на десять лет дальних лагерей. А то и «без права переписки».

Лихарев замолчал. Чуть склонив голову набок, он разглядывал покрасневшее от негодования лицо нарушителя спокойствия. Усмехнулся довольно брезгливо.

– Хладнокровнее, товарищ Костиков, – вполголоса произнёс Сталин. В кабинете сразу стало тихо. – Дайте товарищу Лихареву перейти к сути дела.

– Я говорил о предшественниках, – спокойным, даже весёлым голосом продолжил Валентин, – чтобы подчеркнуть одну мысль: уже существует промышленный задел для быстрого запуска предлагаемых образцов в серию.

Он, будто фокусник или восточный владыка, звонко щёлкнул пальцами, хорошо, в ладоши не хлопнул. Несколько командиров с петлицами инженеров и ГУГБ внесли стенды с заранее прикнопленными таблицами и чертежами. Лихарев сделал знак, чтобы наглядные пособия расставили по правую руку от Хозяина. Золотозвёздным генералам, чтобы разглядеть изображения, пришлось выворачиваться в креслах. Зато удобно было изучать представленные материалы специалистам.

– В основу наших разработок, – начал Лихарев, достав из кармана блестящую складную указку, – действительно положены реактивные снаряды РС‑82 и РС‑132. Запускаемые с многорядных направляющих, а не поодиночке, как с самолёта, они способны обеспечить сплошное накрытие позиций противника. До одного гектара одним залпом…

– Извините, – поднял руку, словно школьник, бригинженер с края стола. – Идея, если угодно, родилась не у нас и не в двадцатые годы. Китайцы ещё до нашей эры пытались использовать ракеты в военных целях. С весьма малым успехом. Затем к ней вернулся англичанин Конгрев, наши Константинов и Засядко. Ракеты стояли на вооружении почти весь девятнадцатый век. Но с появлением нарезной артиллерии от них отказались. Потому что, как говорят французы, дьявол – в мелочах. Мы десятилетиями занимались именно «мелочами»: как стабилизировать снаряд в полёте, как организовать медленное, равномерное и устойчивое горение пороховых шашек, стандартизировать их производство так, чтобы один снаряд ничем не отличался от другого. Какое сделать оперение? Снаряды с маленьким оперением кувыркаются в воздухе, с большим – становятся тяжёлыми, что сокращает дальность стрельбы. Каким должен быть пусковой станок? Как сделать, чтобы снаряд в нём не заклинило? Какой длины должна быть направляющая? Короткая – снижает прицельность, и без того невысокую. Длинная – утяжеляет ракетную пушку. Итог получился неутешительным, и обычную техническую неудачу сочли вредительством…

Половина присутствующих вздрогнула, половина – втянула голову в плечи.

Лихарев внимательно выслушал отчаянного инженера.

– Вы – Шварц или Глухарёв? – спросил он неожиданно.

– Глухарёв, – удивлённо ответил инженер, косясь на людей из ГУГБ. – А откуда…

– Пусть извинят меня присутствующие товарищи, но в этой комнате в предмете обсуждения разбираетесь только вы, Шварц, я и ваши коллеги. Остальные должны принять организационное решение, поверив нам на слово. Или – получив неопровержимые фактические результаты полигонных испытаний. Так что дальнейшее обсуждение в данном составе, – он обвёл рукой кабинет, – считаю напрасной потерей времени.

Все с ужасом поглядели в сторону Сталина, ожидая почти беззвучной, но всегда убийственной вспышки его гнева. Ещё бы, публично заявить, будто Хозяин может в чем‑то быть некомпетентным…

Иосиф Виссарионович усмехнулся в усы, взял левой рукой со стола трубку, помассировал предплечье правой ладонью.

– Товарищ Лихарев совершенно прав. Или товарищ Жуков знает, сколько метров в длину должны иметь направляющие ракетного снаряда? Товарищ Жуков и не должен этого знать. Ему нужны данные, с какого расстояния и какую площадь покроют снаряды, каким образом подвезти пусковые станки. Я правильно говорю, товарищ Жуков?

– Так точно, – чётко ответил Георгий Константинович.

– Тогда я попрошу вас продолжить, – сказал Сталин, – разумеется, применяясь к уровню технического образования тех, кому предстоит принимать организационные решения.

Кто‑то в дальнем конце стола, не сдержавшись, сдавленно прыснул.

 

Из дальнейшей оживлённой беседы «технарей» Маркову удалось понять, что Лихарев имеет ответы на все вопросы разработчиков. После некоторых объяснений инженеры, которые давно вышли из‑за стола и сгрудились вокруг Лихарева, хватались за блокноты, быстро что‑то вычисляли, кто‑то особо эмоциональный даже хлопнул себя по лбу.

– А если всю конструкцию поставить на шасси «ЗиСа» или быстроходного танка… – услышал Сергей голос Лихарева.

Представить себе установку для реактивных снарядов «в деле» генерал не мог, потому просто следил за процессом работы профессионалов.

Когда завершили обсуждение установки залпового ракетного огня, Лихарев сказал:

– А теперь я хотел бы предложить некоторые другие разработки на той же основе реактивных снарядов. Это – развитие идей Бориса Сергеевича Петропавловского…

Как понял Марков, «группа инженеров» предлагала реактивный снаряд, который мог запускать пехотинец. По утверждению Лихарева, подобный снаряд прошибал броню любого танка с расстояния в несколько сотен метров. Если бы это оказалось правдой, батальон гранатомётчиков легко остановил бы танковую дивизию любой армии мира[24]. «Пожалуй, это всё же красивая сказочка…» – подумалось Сергею.

Следующая картинка поразила генерала ещё больше. Речь шла о всё тех же РС‑82 и РС‑132, установленных на направляющих сразу по двадцать четыре, тридцать два и даже сорок восемь. Для отражения вражеского наступления, а также собственной артподготовки это оружие могло оказаться ужасающе эффективным. То же, что одновременный залп по одной цели четырёх артиллерийских полков «трёхдюймовок».

И Сталин подумал примерно об этом же. В сражении под Царицыном красным удалось остановить неудержимое наступление врангелевцев, именно массировав на одном направлении всю наличную артиллерию фронта. Пушки стояли колесо к колесу и палили по «золотопогонникам» шрапнелью прямой наводкой.

Инженеры что‑то строчили в своих блокнотах, генералы вполголоса переговаривались. На их лицах читалось явное недоверие. Представитель «группы инженеров» всё понял.

– Товарищ Сталин, – непринуждённо, почти как к равному, обратился он к Вождю, – может быть, всё же проще и нагляднее организовать полигонные испытания образцов предлагаемого вооружения?

– А они у вас есть? – подыграл своему порученцу Вождь. – И когда вы будете готовы?

– Немедленно.

Хозяин вопросительно поглядел на Ворошилова, Тимошенко, Жукова, потом перевёл глаза на Маркова:

– Распорядитесь. Полигон – это ваше хозяйство.

 

На полигон в Бронницах выехали через два часа, полным составом. По приказу командующего округом были подготовлены корпуса списанных лёгких танков «Т‑26», «БТ», а также среднего трёхбашенного «Т‑28». По броневой защите они соответствовали линейке немецких основных танков, от Pz‑IIc до Pz‑IV, причём «Т‑28» последний даже превосходил.

Люди Заковского из лично преданного ему подразделения были прикомандированы к Лихареву и обеспечили скрытную доставку образцов к месту испытаний. Пятитонки «ЗиС‑6» с образцами «изделий» и кортеж из черных «ЗиСов» и «Эмок» подъехали к расквашенному от тающего снега полю одновременно.

Лихарев достал из багажника своей машины предусмотрительно прихваченные тёмный брезентовый плащ и высокие резиновые сапоги, быстро переоделся и принялся сноровисто руководить выгрузкой непривычных для взгляда военного человека предметов: длинных труб, свежеокрашенных в зелёный цвет; сооружений из обрезков рельсов, похожих на железнодорожные, но тоньше и короче. Рельсы были поставлены параллельно друг другу. Всё вместе походило на игрушку для одуревших детей великанов.

Дул холодный влажный ветер, пробирал до костей, не спасало даже маленькое бесцветное солнце, равнодушно взиравшее на непонятную суету людишек на краю большого чёрного поля, кое‑где ещё сохранившего грязные сугробы. Военачальники поёживались, косились на маленькую фигуру Вождя, неподвижно застывшего в ожидании. Только Глухарёв и Шварц подошли поближе к «образцам». Было видно, что инженерам хочется потрогать железо, может быть, тут же его разобрать, чтобы увидеть, как всё устроено.

Наконец Лихарев доложил:

– Всё готово. Разрешите начинать?

Сталин молча кивнул.

– Первым покажем реактивный противотанковый снаряд, предназначенный для вооружения пехоты, – сообщил он и пошёл, с трудом вытаскивая ноги из грязи.

Когда до ближайшего «Т‑26» оставалось метров семьдесят, Валентин вскинул трубу на плечо и почти тут же выстрелил, как на бекасиной охоте. Звук выстрела был столь оглушителен, что кое‑кто из зрителей даже присел от неожиданности. Из устройства ударила назад струя огня, потом дымно‑огненная стрела рассекла влажный весенний воздух и ударила в башню танка. И – ничего! По крайней мере, так показалось наблюдателям. Только через пару минут всматривавшийся в мишень маршал Тимошенко коротко выматерился и протянул бинокль Сталину.

Иосиф Виссарионович посмотрел, куда указали. В башне танка красовалась круглая, сантиметров десять в диаметре дырка с оплавленными краями.

– В момент попадания температура в танке должна бы превысить три тысячи градусов. Так что от экипажа – только пепел, – прокомментировал этот выстрел бригинженер Глухарёв. Сталин и свита растерянно молчали.

Глухарёв с восторгом посмотрел на Шварца. Тот развёл руками.

Лихарев с трубой гранатомёта в руках вернулся к высокой комиссии. Когда он подошёл, Жуков подчёркнуто громко произнёс:

– Противотанковое ружьё бьёт дальше.

Лихарев иронически посмотрел на начальника Генштаба и ничего не ответил.

По взмаху его руки люди Заковского развернули станок из рельсов, стали укладывать на направляющие тяжёлые снаряды. Ворошилов, оскальзываясь, подбежал к Сталину:

– Иосиф Виссарионович, вдруг эти хреновины рванут не вовремя, испытания же. Давайте отойдём подальше.

Хозяин сделал нетерпеливый жест, мол, уйди, Клим. Тогда первый красный офицер подчёркнуто встал между Вождём и странным сооружением Лихарева.

Изобретатель громко попросил:

– Товарищи, при пуске произойдёт выброс раскалённых газов. Прошу всех отойти шагов на десять в стороны. – Сталин послушно зашагал от установки. Ворошилов гордо оглядел золотозвёздную толпу и двинулся за руководителем. Генералы разбились на две кучки по сторонам от устройства. Валентин усмехнулся и что‑то сделал – не то дёрнул какой‑то рычаг сбоку, не то нажал незаметную кнопку.

Грязно‑зелёные цилиндры, казалось, вспыхнули и с ужасным воем понеслись в сторону танковых корпусов, стоящих далеко в поле. Через несколько секунд чёрные силуэты боевых машин исчезли в пламени.

– Это залповый неприцельный огонь, – прокомментировал Лихарев. – Но вполне эффективный, в том числе и против танков. Если направляющие, рассчитанные на снаряды большего калибра, поставить на любой мощный грузовик или тягач, получим установку, способную уничтожать живую силу и технику противника на достаточно больших площадях. Кроме того, решается вопрос доставки орудия к нужному месту.

Валентин замолчал и выжидающе посмотрел в сторону вождя. Не повышая голоса, Иосиф Виссарионович спросил:

– Как скоро мы сможем организовать массовое производство этого оружия?

Все обернулись к Ворошилову, только Лихарев сделал шаг к Глухарёву.

– Если отработана технология, – начал инженер…

– Вы сохранили вашу производственную базу? – перебил Валентин.

– В основном, – вмешался Шварц, с ненавистью глянув на Климента Ефремовича.

– Значит, предсерийные образцы можно будет представить через неделю. А запуск в серию, причём на нескольких заводах одновременно, через три, – подытожил изобретатель, обращаясь непосредственно к Сталину. У Ворошилова побагровело лицо, но сказать он не успел ничего.

– Ты отвечаешь за сроки, Клим, – глухо произнёс Вождь. – Первого мая доложишь о результатах.

 

Заканчивали совещание в том же кабинете, где оно и началось. Верховный главнокомандующий отпустил инженеров. Окинув взглядом генералитет и партийных товарищей, Вождь объявил, что завтра необходимо провести совещание по уточнениям в план стратегического развёртывания в случае внезапного нападения Германии на СССР. Совещание назначается на четырнадцать ноль‑ноль. Все могут быть свободны.

Военачальники устремились к выходу из Большого кабинета.

– А вас, товарищ Марков, я попрошу остаться, – негромко сказал Сталин.

 

Последние три‑четыре дня у Иосифа Виссарионовича не болела рука. Не крутил локоть, не отдавало в плечо. И это несмотря на все треволнения и, как сказал бы доктор Вовси, имея в виду давешнюю пьянку, «нездоровый образ жизни». Хозяин прекрасно себя чувствовал, он словно скинул лет десять.

Может, причина была в том, что уже почти три недели вождь не курил. Никому из окружения о своём решении отказаться от пагубной привычки он не объявлял. Больше того, Сталин продолжал возиться с трубкой, ломал «Герцеговину» и набивал жерло содержимым папирос, потом как бы невзначай выбивал табак в стеклянную – по настоянию Берии – пепельницу. Нарком внутренних дел на полном серьёзе утверждал, что все предметы на письменном столе ответработника должны быть прозрачными. Тогда в них нельзя будет спрятать вражеский микрофон. Всё‑таки Лаврентий иногда бывал полным идиотом.

Во всяком случае, голова работала прекрасно, было ощущение лёгкой эйфории, как в детстве, когда хочется побежать со всех ног, почти полететь, просто от избытка сил. Кроме того, очень впечатлило испытание оружия, которое предложил Лихарев. За этим человеком стояла какая‑то тайна. Даже Гурджиев был понятнее. Но Сталину хватало мудрости не задавать лишних вопросов тому, кто был нужен здесь и сейчас.

Поэтому Хозяин и решил продвинуть одну из ключевых фигур в его игре на следующую клетку именно сегодня.

 

Жестом пригласив генерала сесть, Иосиф Виссарионович занял место напротив.

– Товарищ Марков, не кажется ли вам, что с нашей стороны было неразумно использовать талантливого полководца в качестве начальника Московского военного округа? Этот округ играет очень важную роль. Но в случае конфликта целесообразно иметь самых подготовленных военкомов на остриё событий, не так ли?

– Товарищ Сталин, – возразил слегка задетый Сергей Петрович. – Я служу там, куда меня назначили. Готов отправиться хоть на Дальний Восток, хоть в Брест в любой должности.

– Не надо обижаться, – усмехнулся Вождь. – Должность, соответствующую вашим дарованиям, мы подберём. Руководствуясь совершенно справедливым принципом, что человек, занимающий в нужное время нужное место, по необходимости принесёт пользу. Должен сказать: после недавних событий я пришёл к выводу, что генерал‑полковнику Маркову товарищ Сталин может доверять. Поставьте себя на место руководителя государства. Можно ли поручить человеку, репрессированному органами НКВД, командование крупными вооружёнными соединениями, сосредоточенными на самом опасном направлении? А вдруг наши доблестные чекисты сумели сломать этого гражданина, и теперь он будет только заглядывать начальству в рот. Или ещё хуже, он затаил обиду и злобу на государство и народ. Мы должны были понять, чем дышит человек, до того, как ставить перед ним задачи даже не государственного, а мирового масштаба.

Генерал молчал, не понимая, к чему клонит Хозяин.

– Мы приняли решение назначить вас командующим Особым Западным фронтом. Он создаётся на основе существующего военного округа. Вместо генерала армии Павлова.

Иосиф Виссарионович замолчал, ожидая реакции Маркова на сообщение. Генерал стал по стойке «смирно»:

– Служу Советскому Союзу.

– Зачем вы так официально, – поморщился Сталин, но Сергею Петровичу почему‑то показалось, что Вождю это понравилось. – Садитесь, – приказал Генсек. – Вы должны в ближайшее время ответить на самый главный вопрос: возможно ли обезопасить страну от внезапного удара гитлеровских войск, если он будет нанесён? При этом желательно не изменять расположение основных сил Красной Армии.

– Простите, товарищ Сталин, не понял.

– Вы не читали роман Шпанова «Если завтра война»?

– Никак нет.

– Ну да, в последние годы вам было не до беллетристики. Книжка, говоря честно, маловысокохудожественная. Но нужная. Там описана ситуация, когда империалистическое государство вероломно нападает на СССР. Получает отпор. И дальше Красная Армия громит агрессора. Малой кровью, на его территории…

– Извините, товарищ Сталин, поставленная задача невыполнима.

– Почему вы так считаете, не дав себе труда разобраться, – глаза Вождя сузились, тигриные зрачки упёрлись в переносицу военачальника. Марков физически почувствовал тяжесть взгляда Хозяина. Ощущение было такое, будто между бровями упёрто дуло пистолета и кто‑то всё усиливает давление металла на лоб.

– Вы, безусловно, помните очертания наших западных границ, – заговорил Сергей. – И не могли не обратить внимание на Белостокский и Львовский выступы. Они глубоко вдаются в расположение потенциального противника на запад и представляют великолепный плацдарм для наступления. Любой, кто имеет хотя бы минимальное представление о военном деле, готовя наступление, собрал бы здесь мощный кулак, чтобы сразу выйти в глубокие вражеские тылы.

Но и немцы видят угрозу. Потому они должны принять меры предосторожности. Для этого достаточно сконцентрировать силы для встречной атаки с севера и с юга в основания выступов. И наша ударная группировка будет отрезана от тылов, останется без боеприпасов.

Если мы готовимся к обороне, целесообразно отвести части за пределы выступов, распределить их в приграничье.

– А почему нельзя прикрыть вероятные направления контрнаступления вермахта? Подтянуть войска, построить укрепления. И удержать выступы.

Сталин снова упёрся взглядом чуть повыше глаз генерала.

– Товарищ Сталин, – произнёс Марков. – Чтобы с полной определённостью доложить вам, возможно ли подготовиться к обороне в случае неожиданного нападения германских подразделений, я должен сам изучить положение в приграничных районах.

– Это – правильный вывод, – сказал Иосиф Виссарионович. – На подготовку к отъезду даю два дня. Приказы об отзыве Павлова в распоряжение Генштаба и вашем назначении на должность командующего Особым Западным фронтом подготовят. Пока рекомендую внимательно изучить сводку № 8 от 22 декабря прошлого года. Её в обход Голикова подготовил полковник Новобранец. Обсудите общую ситуацию с Мерецковым и Василевским. Товарищи в курсе. Думаю, мы вас ещё пригласим. Возникнет такая необходимость.

Генерал откозырял по уставу и двинулся к двери.

– И ещё, товарищ Марков, – сказал ему в спину Хозяин. Сергей обернулся. – Помните, что мы очень доверяем вам. Возможно, как никому другому. Действуйте уверенно, рассчитывайте на нашу поддержку во всех без исключения вопросах.

Военачальник склонил голову.

– А девочку с собой не берите. Нечего ей делать на рубежах Родины. Девочка пусть учится своей филологии. И не удивляйтесь неожиданному совету – у товарища Сталина должность такая, что всё следует знать и обо всём думать.

 

Вернувшись наконец домой, Сергей Петрович принял душ, на кухне принялся готовить нехитрый холостяцкий ужин. Вдруг в дверь затарабанили.

– Серёжа, Серёжа, – звал женский голос, как показалось генералу, прерываемый рыданиями. – Ты дома? Открой!

«Ленка, – пронеслось в голове. – Неужели всё‑таки выставили из института? Или что‑то ещё похуже?»

Марков торопливо открыл, и на грудь ему упала зарёванная Люсечка.

– Серёженька, – взвыла блондинка, – ой, какое несчастье… Володечку арестовали.

«Допрыгался, балбес», – раздражённо подумал Сергей. И тут же устыдился.

Он обнял девушку за плечи, провёл в кухню, усадил на стул.

– Успокойся. Возьми себя в руки и расскажи по порядку. Прежде всего, откуда ты узнала.

– Я… я звонила, хотела спросить, когда он вернётся и что приготовить на ужин. Телефон не ответил. Тогда я набрала его сотрудника, Хрусталёва. А этот сказал, что приходили и увели. Ой, Серёжечка, что же теперь будет?

Хороший вопрос. Что может быть со вчерашним ЗК, которого возвысили и тут же уличили в попытке организовать покушение на самого Вождя? Тут вся пятьдесят восьмая без изъятия. Да следователи ещё добавят от всей щедрой души.

Лося уже не вытащишь. И ведь предупреждал я его, дурака! Какой парень погибнет ни за что.

Худо ещё, что теперь и эту дурочку заберут. За связь с махровым врагом народа. Может, хоть её спрятать? Пусть прямо сейчас отправляется в мой округ, в Брест какой‑нибудь, снимет угол. Денег я дам. Впрочем, нет, это бред. В приграничной зоне её загребут через пять минут после прибытия.

– Сережёчка, ты один? – вдруг спросила Люсечка. – Этой твоей нет? – И тут же снова зарыдала: – Теперь и меня заберут. Спаси меня, пожалуйста. Ты у самого Сталина бываешь, тебя товарищ Сталин послушает, расскажи ему, что я тут ни при чем.

Блондиночка вскочила, обхватила обеими руками шею генерала, прижалась упругой грудью и зашептала, заглядывая снизу вверх в его лицо.

– Серёжа, женись на мне! Тогда меня не тронут. А я – хорошая. В постели твоей этой соплячке не чета, я такое умею… Кормить тебя буду хорошо, я готовлю знаешь как! И защищать тебя буду, как собака. А, Серёжа?

«Господи, за что мне это? – подумал Марков. Фоном скользнула ещё одна мысль: – Недавно я уже слышал про собачью преданность. – И в это момент зазвонил телефон. – Не хватало ещё, чтобы это была Ленка, – пронеслось в голове».

Ласково отстранив Люсечку и усадив её снова на тот же стул, командир снял трубку.

– Алло, – пророкотал мужской, к счастью, голос. – Серёжа? Это Заковский.

– Здравствуйте, Леонид Михайлович.

– Ты один, можешь говорить?

Генерал оглянулся на блондинку. А, хрен с ним. Почти маршал НКВД по телефону лишнего не скажет. Знает ведь, как легко прослушиваются такие беседы. И все же бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт.

– Слушаю, – произнёс он, не отвечая на вопрос ни да, ни нет. Задов понял:

– Я, собственно, хотел поздравить тебя с новым назначением.

– А откуда вы знаете?

– Работа такая. В связи с этим хотел бы с тобой встретиться, дать пару советов. По организации разведки и контрразведки в особом районе. Дел‑то у тебя будет – не разгрести, не дай бог, упустишь из виду. А для тебя это будет очень и очень важно.

Последние фразы Заковский чуть заметно выделил интонацией. Марков понял.

– Когда и где мы можем встретиться?

– А хоть сейчас. Если готов, вышлю машину.

– Жду, – сказал Сергей и положил трубку.

– Я должен уйти, – сказал он Люсечке. – Если боишься, подожди здесь. Что‑нибудь да придумаем.

В конце концов, никто не даст лучший совет, чем человек с опытом и положением Заковского. А может, он согласится помочь и делом.

 

На сей раз комиссар ГУГБ первого ранга прислал не лимузин, невзрачную «Эмку». За баранкой сидел человек в потёртом пальто с лысоватым барашковым воротником. «Зря я надел форму», – подумал Марков. Действительно, пассажир в генеральской шинели выглядел рядом с видавшим виды средством передвижения странно и привлёк бы нежелательное внимание, если бы на улице кто‑то был. К счастью, ни прохожих, ни других машин в пределах видимости не наблюдалось. Как только генерал уселся, автомобиль рванул с места и понёсся по всё ещё обледеневшим улицам, петляя в кривых переулках, проскакивая пустынные перекрёстки, неожиданно сворачивая в полуразличимые подворотни. Очень скоро пассажир потерял ориентировку, откинулся на сиденье и закрыл глаза.

Задрипанная колымага привезла Маркова на ту же конспиративную квартиру, где Задов его принимал четыре дня назад. Пара мужичков вполне алкоголического облика проводила командира в подъезд. Первый остался у двери, второй выбил сложную дробь по двери. Полотнище со скрипом отворилось. Как бы алкаш втолкнул офицера в прихожую, в объятия давешнего помощника Заковского, кажется, Петра. Тот был в форме. Вежливо показал дорогу, проводил в комнату.

Леонид Михайлович, в том же полувоенном облачении, что и в прошлый раз, встал из‑за стола, предусмотрительно нагруженного бутылками и различной снедью, пожал прибывшему руку: «Что наливать, водку, коньяк? Или самогон?» Сергей окинул взглядом строй закусок, выделил сало на щербатой тарелке, белое, с розовыми прожилками. Чёрный хлеб тоже имелся. В гранёном стакане, завязанном сверху тряпицей, ждала горчица, домашняя, заварная. Скромно, хоть и в середине строя яств, пристроилась солонка. Командир сглотнул слюну:

– Давайте первач!

Сдвинули стаканы, глотнули обжигающую мутноватую жидкость, похрустели лучком с «черняшкой».

– Градусов шестьдесят, – с уважением произнёс Марков, прислушиваясь к собственному организму.

– Бери выше, все семьдесят, – возразил Заковский. Не спеша закусили.

– Серёжа, ты можешь пересказать свой разговор со Сталиным? Только подробно.

– Он спросил, не удивился ли я назначению на должность командующего Московским округом. Командира, освобождённого из лагеря из‑за его талантов стратега, это не мои слова – его, логично было бы направить на остриё грядущих военных событий…







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.