 |
|
Пытаясь читать между строк
- Верхоланцев! Дмитрий! Дима!
Дима, уставившись невидящим взором в стену, опустился на стул, сложив руки перед собой. Продолжать урок было бессмысленно, учительница это понимала так же отчетливо, как и ученики. Она продиктовала домашнее задание и отпустила до звонка. Естественно, большая часть вывалилась из класса, надеясь застать остатки сенсации, но были и те, кто смотрел не на школьный двор, откуда не так давно скрылся полицейский “уазик”, а на сделавшего дикое признание одноклассника. Дима медленно сложил вещи в рюкзак, с трудом поднялся и пошел на выход, не замечая ни обращенных на него взглядов, ни мельтешащих малышей, которые пришли слишком рано и теперь носились по коридорам.
- Дима, - его окликнули, когда он потянул входную дверь в свой подъезд. - На пару слов?
- Что, хочешь знать подробности? - парень медленно повернулся и посмотрел на Злобина. - Их нет.
- Давай не здесь, - попросил Сергей, и Дима молча отступил в сторону, приглашая внутрь. Дома никого быть не должно - это время посвящено исключительно ему самому. Ну и можно выделить пять минут на гостей. Лифт поднял до пятого этажа, в квартире, как и ожидалось, царила тишина. Дима бросил вещи в прихожей, нисколько не заботясь об их сохранности, и ушел в кухню. Почему-то казалось, что стакан холодной воды сможет избавить от этого неприятного ощущения кома в горле, ставшего уже привычным. Не помогло.
- Дима, - гость так же, как и сам хозяин, снял только ботинки, оставив куртку на себе. - В общем, тогда... Ну, на лестнице... Ну я там был.
- Угу. Что еще?
- Ничего, - Сергей был немного удивлен такой реакцией - он явно ожидал большего.
- А зачем?
- Ну, мы с парнями поспорили, кто возьмет золото. Есть там один... Ну и вот.
- Тот, кто не с золотом, целуется с парнем?
- Нет.
- А как? - на самом деле Диме было плевать.
- Трахается с парнем.
- Жестко у вас. И ты решил, что у меня задница подходящая? Заебись.
- Нет, - Злобин подошел ближе. - Золото мое.
- Поздравляю. Эй, и при чем тут я? - оцепенение исчезло.
Одноклассник подошел вплотную и, прижимая телом к стене (“Знакомый жест, было!”), зашептал в ухо:
- Ты же не против? Встречаться с парнем? Ты же переспал с этим?
Ответом был короткий удар по ребрам - по-другому замахнуться не получилось.
- Тебе не пора?
Видимо, этого было достаточно, чтобы Злобин отстранился и вышел из кухни. Вскоре хлопнула входная дверь и воцарилась тишина. Уже в своей комнате Дима на автомате включил компьютер и вбил в поисковик: “Куда обращаться, если арестовали?” Советы юристов, обращения в СМИ, левые ссылки с “обещаниями избавлений от всех бед, если пришлешь смс-ку на номер...” Позвонить родителям? Спросить у администрации школы? Сходить к участковому? Голова пухла от возможных вариантов, ни один из которых не казался подходящим. Вдруг парень кинулся к рюкзаку, где-то в его недрах должна была валяться бумажка с телефонами. Ну тех, кто вел следствие... Перетряхнув тетради и учебники, он выудил помятый прямоугольник. Семь цифр. Гудки. Ничего. Повтор. Гудки. Снова без результата. Посмотрел на часы - время обеда?
Поисковик. Отделение полиции. Начальник, дежурная часть.
- Дежурная часть, младший лейтенант Соколовский.
- Здравствуйте, к кому можно обратиться? Сегодня арестовали Никитина Дениса... Можно узнать, что с ним?
- Кем приходитесь задержанному?
- Учимся вместе.
- Информацию даем только родственникам. Пусть обращаются к следователю.
- А кто следователь?
- Все разъяснения на месте. Родственники подходят в отделение с документами, удостоверяющими личность.
Опять тупик. Где взять родителей Дениса, если он сам говорил, что их нет? Да он много чего говорил, что из этого правда, что вранье? А, в одном не соврал - на лестнице не он. Что за хрень-то с ним все время происходит? Потом вдруг Дима вспомнил. Набрал номер, дождался ответа:
- Папа, у тебя менты знакомые есть? Ну пусть участковый. С ним можно переговорить? Позвони, а? Ну надо, у нас тут в школе фигня происходит... Да арестовали одного. Пап, я тоже хочу знать подробности. Позвонишь?
Отец перезвонил через пятнадцать минут и обрадовал, что участковый согласен поговорить с сыном знакомого. Дима вздохнул и снял наконец-то куртку - до восьми вечера еще далеко.
***
Дима кратко изложил обстоятельства, объяснив, что парню и так тяжело, а тут его еще в убийстве обвиняют. И помочь некому. Где найти родственников - никто не знает, и вообще все как-то мутно.
- В школу-то уже родителей не вызывают? - удивился участковый, добродушный мужчина лет сорока.
- У двоечников, прогульщиков. А он так, сидел, никого не трогал. И жил без родителей. В бараках на восточной окраине.
- Я тебе ничего не обещаю. Ну, смогу что узнать или помочь чем - передачку там - помогу. Но ты многого не жди. Игорьку привет.
- Спасибо, - наверное, впервые за день Дима улыбнулся.
***
Две с лишним недели превратились в кошмар - спал Дима урывками, чередующиеся оттепели с заморозками наградили простудой, но приближающийся конец четверти не позволял уйти с чистой совестью на больничный, поэтому мама пичкала лошадиными дозами лекарств, а носовые платки расходовались пачками. В классе все было сложно. Злобин не подходил, и на том спасибо. Оборин и компания методично изводили. Нет, Диму не били в темном углу или в открытую поливали презрением, просто пошловатые намеки на его “голубую” натуру сыпались бесконечно. Раньше бы парень отрицал или отвечал бы той же монетой, но сейчас он не хотел - вымотанный и физически, и эмоционально, он просто молчал, не реагируя на далеко не всегда безобидные шутки, косые взгляды или откровенные оскорбления.
Вскоре, как и следовало ожидать, слухи дошли до родителей. Отец не вмешивался, он вообще никогда не вмешивался в процесс воспитания, которым руководила мама.
- Дима, - начала мама, во время семейного ужина, - и давно ты им стал?
- Кем? - Дима ковырял пюре. В последнее время он почему-то не чувствовал себя вечно голодным, как это было ранее. Может, лекарства так влияли?
- Гомосексуалистом.
- Я не гомик.
- А с кем ты на лестнице целовался?! Весь город в курсе!
- Это не я. Один придурок прикололся.
- А кто тогда этот мальчик, из-за которого ты по ночам не спишь?
- Просто знакомый. А не сплю я, потому что нос закладывает.
Против обыкновения, центральной части истерики не было - мама просто вздохнула и сказала:
- Лучше б уж размножением занимался...
***
Участковый Олег Витальевич позвонил сам. Дима шел в участок, словно это он преступник, которого ведут в тюрьму. Судя по тону, новости были, но плохие или хорошие, этого парень не знал. В небольшом кабинете, куда с трудом впихнули три письменных стола, никого, кроме участкового и самого Верхоланцева.
- В общем, - начал рассказ мужчина, - все с твоим другом непросто. Ты сам-то о нем много знаешь?
Дима покачал головой. Чем больше он задавал себе этот вопрос, тем яснее сознавал - он не знал ничего. Ну, кроме пары вещей, вспоминая о которых всегда краснел.
- Видишь ли, парень, который называл себя Денисом Никитиным, на самом деле психически больной Станислав Андреевич Русликов.
- В смысле? - не понял Дима.
- В прямом. Больной от рождения, сдан родителями в три года в интернат для таких вот. Там разные есть - есть тихие, просто сидят себе в углу, в носу ковыряют; есть такие, вроде посмотришь - нормальный со всех сторон, а потом щелкнет что-то в голове - и на тебе, маньяк Чикатило. Вот и этот жил себе потихоньку, на жизнь не жаловался, помогал там, любили его, а потом сбежал.
- И его не хватились? В розыск не объявили? Он же больной?
- Да там у дирекции свои какие-то шашни. То ли проверок испугались, то ли еще что, - мужчина помолчал.
- А Никитин тут как? - поторопил Дима.
- А Никитин... Русликов этот спер чемодан на вокзале, в котором был не только паспорт, но и билеты, личное дело, даже карта медицинская. Короче, подарок судьбы, а не чемодан. Ну вот, добрался до маленького городка, нашел халупу на окраине. В школу пристроился, уж как он там разобрался с приемом документов... Директор ваш говорил, что было все честь по чести, женщина приходила, написала заявление, а потом и сам парень появился. Денег у него сколько-то было. Думаю, кража не одна была.
- Он подрабатывал, - произнес Дима. - Да как же псих мог так продуманно все делать?
- Не вникал я, как его болячка зовется, но он вроде как соображал. Просто находило на него. Он бы и в семье мог жить, да вот... - Олег Витальевич вздохнул, - не повезло ему.
- А убийство? Он же человека убил?
- Ну тоже, видать, переклинило. Кто знает, что там в его голове замкнуло.
- Разве это не будут расследовать?
- Так забрали же его. Практически сразу был запрос, и передали этого Русликова по месту назначения. Сейчас ему не тюрьма грозит, а психушка пожизненная строгого режима.
Дима пытался уложить полученную информацию в голове, но получалось сумбурно. Он встал, протянул пакет, которым его снабдил отец, пробормотал “спасибо” и пошел к выходу. Нужно было время, чтобы вытеснить привычный образ тем, что рассказал полицейский.
- Подождите, а откуда у сумасшедшего права? - Дима обернулся на пороге, обескураженный внезапной мыслью.
- Права в нашей стране есть у всех. А у некоторых еще и обязанности, - улыбнулся мужчина.
- Я про автомобильные.
- Не было у него никаких прав, ты чего?
- Но он же водил машину!
- Ты это сам видел? - удивился Олег Витальевич. - Чудеса... Хотя знаешь, у нас и десятилетних пацанов папаши за руль сажают, знаю такое. Может, там кто из персонала научил...
- Да, наверно. А вы знаете в какую больницу его отправили?
- Я знаю только из какой был запрос. Не ближний свет.
- Скажете?
Мужчина размашистым почерком написал на листочке блокнота адрес. Дима взял бумажку и, поблагодарив еще раз, ушел.