 |
|
Я приношу свою голову на блюде
Павел поставил стул напротив и сел, какое-то время глядя на племянника.
- Можем просто уладить все быстро и по-семейному, а можем доставить неприятности не только себе, но и посторонним людям.
- Паша, а ты не думаешь, что неприятности скребешь себе? Меня ж ищут? В машине маячок, в телефоне симка. Вычислят на раз.
Мужчина вздохнул и пояснил с видимым сожалением:
- Твоя машина далеко, связи здесь нет. Людей тоже. Можешь даже поорать, чтобы убедиться. Даже если в твоем костюме был передатчик, тебе уже не поможет. Ты искренне веришь, что я так наивен и не знаю о мерах предосторожности? Зря ты отказался от персональной охраны.
Что было, то было - как только Павел лишился своего поста, Данил практически сразу отпустил охрану.
- Ну и чего тебе? Давай побыстрее, сидеть неудобно, - парень говорил нарочито небрежно, стараясь не показывать того, что чувствует на самом деле.
- Пожалуйста, - улыбнулся Павел. - Подписываешь документы, и все счастливы.
- Типа отказываюсь от компании и добровольно сажусь в тюрьму?
- Ну в тюрьму-то зачем? Тебе психиатрическая лечебница по духу ближе. Да и привыкать не надо - уже дом родной практически.
- Знаешь, мне там как-то не очень. Поэтому, если ты не против, конечно, я уж у себя поживу.
- Дань, - Павел продолжал увещевать племянника проникновенным тоном, в котором издевки было больше, чем заботы, - ну зачем тебе этот геморрой? А как же молодость? Неужели потратишь ее всю целиком на работу? Я даже не женился из-за этой чертовой компании.
- Паша, ты не женился из-за своей кобелинной натуры, - поделился мнением Дэн, - мне-то сказки не надо рассказывать, я ж не твоя очередная шлюшка.
- Грубый ты, Дань. И как только тебя этот Дима выносил?
- А он меня не выносил, я сам уходил.
- Не жалко тебе парня? Он за тобой же как собачка...
- А что мне его жалеть? Чем меньше на влюбленных идиотов внимания обращаешь, тем быстрее они умнеют. Не ты ли мне это говорил?
- Данил, Данил, - Павел укоризненно покачал головой, как будто похищать людей, предварительно оглушая - это верх нравственности и добродетели, - а врать нехорошо.
- Но иногда приходится, - Дэн почесал щеку о плечо. - Долго мы еще будем мое воспитание обсуждать?
Павел снова вздохнул, встал и вышел за дверь. Через некоторое время он вернулся, но уже не один - придерживая Диму за плечи, он посадил его на стул, но лицом к спинке. Дэн смотрел, как Павел привязывает руки и ноги парня. Его лица он не видел, только спину в белой футболке. Мужчина подвесил лампу к потолку, и радиус пятна, которое охватывал тусклый свет, стал больше.
- Не передумал? - спросил Павел у племянника.
- С чего бы? - презрительно бросил Дэн.
Тогда мужчина взял свернутый в кольцо хлыст, одним движением распустил его и резко ударил Диму по спине. Короткий сдавленный крик, и на белой футболке остался черный след.
- Нравится? - спросил Павел.
- Нет, - не меняя интонации ответил Данил, - я не любитель садо-мазо.
Павел нанес второй удар, сильнее предыдущего.
- Он-то здесь с какого боку? - не выдержал Дэн, видя третий замах.
- Ты подписываешь, его спина останется целой. Может быть.
Данил расхохотался:
- Ты что, думаешь, что если я переспал с ним разок и дал покататься на тачке, то отдам все? Паш, ну ты наивняк. Да таких, как он, пачками на каждом углу. Можешь убить - мне же проще. Тебя посадят, и хер тебе, а не компания. А я уж как-нибудь личную жизнь улажу. С деньгами это не проблема.
Павел понимающе улыбнулся и разорвал футболку на Диме, обнажая исполосованную спину. Два удара подряд - таких, что кожа лопнула и сочилась кровь. Парень стонал и кричал от боли, но помочь ему было некому. Дэн смотрел на свои руки, сжимая и разжимая пальцы. После десятого удара Павел подошел к племяннику вплотную, поднял за подбородок и отчетливо произнес:
- У него температура, раны будут гноиться, но я не дам умереть ему быстро - каждый день твоего ненаглядного будут насиловать по трое озверевших уголовников, а ты будешь смотреть. Я найду способ тебя заставить. И можешь сколько угодно изображать равнодушие по системе Станиславского, но ты уже прокололся, когда приехал за ним.
- Даже если я подпишу, ты его не отпустишь, - Данил смотрел в глаза человеку, которого когда-то считал родным.
- Нет, конечно. Но от тебя зависит, умрет он быстро и безболезненно или долго и мучительно. Подумай. Мне уже в любом случае терять нечего.
Мужчина поднялся, отложил кнут и взял две емкости, в которых на обеденные столы обычно выставляют соль и перец. Повернувшись так, чтобы видеть лицо Данила, он начал трясти ими над окровавленной Диминой спиной. Парень корчился, стонал, но избавиться от дикой боли не мог.
- Прекрати, я подпишу.
- А сразу-то не мог? Избавил бы мальчишку от стольких страданий, - Павел осуждающе смотрел на племянника, как будто не он калечил ни в чем неповинного парня. Мужчина принес ведро воды и окатил израненную спину, вызвав новые крики. Взял кейс, стоящий в углу, достал папку с бумагами, ручку и положил перед племянником.
- Паша, у тебя мозг совсем в отключке? Я тебе пяткой буду подписывать? - Дэн, к слову, был бос - обуви к спортивному костюму не полагалось. - Ну я-то могу, но тебе не поможет. Ты ж, наверное, в курсе - моя подпись на передачу любого имущества - продажа, обмен, дарение - проходит тщательную графологическую экспертизу. И если будет признано, что я подписывал в состоянии аффекта, то сделка аннулируется.
Павел знал об этом пункте - Данил после своего неожиданного появления предъявил, помимо себя живого и здорового, ряд документов, которые должны были обезопасить его жизнь и состояние. Даже завещание было составлено таким образом, что никому смерть Данила не была выгодна - все имущество делилось между благотворительными организациями, причем такими порциями, что никто бы и заморачиваться не стал ради получения наследства. И пункт с подписью тоже неприятно удивлял. Необходимо, чтобы Данил был спокоен и держал ручку только привычным способом.
- Значит так, сейчас я сниму браслеты, ты успокаиваешься, восстанавливаешь кровообращение и самым аккуратнейшим образом оставляешь свою драгоценную закорючку.
Держа перед собой пистолет, мужчина сначала высвободил одну руку, потом подвинул ключ, предоставляя возможность снять второй наручник самостоятельно. Дуло пистолета теперь упиралось в Димин затылок, и любое неосторожное движение со стороны Данила означало немедленную смерть.
Дэн не дергался. Он сидел в том же углу и растирал запястья. Павел был уверен, что тот просто тянет время, но не торопил, поскольку был заинтересован в “правильной” подписи. А Дэн думал, что шансов практически нет. Ни единого. И Дима умрет, оказавшись пешкой в чужих играх. Расстояние между ними составляло около двух метров, а Дэн не ниндзя, чтобы преодолеть его в доли секунды и успеть выбить пистолет.
- Ну, еще не достиг состояния нирваны? - Павел начал терять терпение, и дуло заерзало по мокрым волосам.
- Почти. Только здесь темно - свет почти не падает.
- Еще что придумаешь? Тебе не договор читать.
- Дело твое, - Дэн опять нацепил маску равнодушия, - сейчас распишусь не там, и все. Ради чего весь этот цирк?
Павел посмотрел на фонарь, но достать до него и одновременно удерживать пистолет не получалось. Он потянулся к столу, и Данил решился - лучше уж действительно быстрая смерть. Одним прыжком, на который оказалось способно подпитанное адреналином тело, он оказался рядом с дядей, сдавливая цепью наручников шею. Павел рефлекторно вскинул руки, стараясь избавиться от удушья, но на курок нажать успел. Дэн даже толком не почувствовал, как руку обожгло пулей. Он сдавливал цепь все сильнее - так зверь, загнанный в угол, из последних сил сражается за свою жизнь. Наконец тело мужчины обмякло, и Павел рухнул на пол, роняя пистолет. Данил подобрал оружие и направил в лоб лежащему, задумавшись на секунду, нажал курок. Но вместо звука выстрела услышал лишь щелчок - обойма была пуста. Кровь текла не переставая, но Дэн этого не видел и не чувствовал, бросившись к Диме. Тот дышал и был в сознании. Поблизости не было видно ни ножа, ни другого острого предмета, чтобы разрезать веревки, только на столе стояла бутылка. Виски, кажется. Данил грохнул ее о пол и, добавляя к огнестрельной ране еще и порезы, выбрал кусок стекла побольше.
- Димка, ты держись, только держись… - бормотал он, перепиливая веревки, - ты как?
- Больно, День, - Дима смог улыбнуться, и из лопнувшей кожи нижней губы потекла еще одна тонкая струйка, добавляясь к уже имеющимся потокам.
Дэн оставил его сидеть, обшаривая карманы лежащего без движения Паши, ища ключи и телефон. Хотя какой прок от последнего - связи здесь действительно не было, но хуже всего было то, что сам парень не знал, где они находятся. Оставалась одна надежда - сняв с себя кофту, он осторожно набросил на Димину спину и, поддерживая парня, вместе с ним вышел из дома. Уазик стоял неподалеку, и, доковыляв до него, Дэн уложил Диму на заднее сиденье, а сам сел на водительское место, молясь про себя, чтобы та дорога, которая угадывалась под колесами, довела их хотя бы до трассы.
***
Водитель камаза видел, как едущий перед ним старенький уазик начал петлять по дороге, а потом и вовсе съехал в кювет, перевернулся и остался лежать на боку. Мужчина, подбежав к машине, рванул дверцу на себя - два залитых кровью тела не подавали признаков жизни.