 |
|
Комсомол: мысли накануне юбилея
Как быстро летит время! Эта мысль теперь появляется невольно с приближением очередной даты. Комсомолу – 90 лет! Так и мне через пару лет можно будет отметить 60 лет с момента вступления в комсомол, с того самого дня, который и определил всю мою судьбу. Через 11 лет я на освобожденной комсомольской работе – секретарь комитета комсомола завода имени Ленина, первый секретарь горкома, обкома комсомола, заведующий сектором подготовки и переподготовки кадров ЦК ВЛКСМ.
Этот жизненный опыт, надеюсь, позволяет мне дать некоторые оценки деятельности ВЛКСМ.
Первое, о чем надо сказать, – это уникальность этой молодежной организации. Она объединяла молодых людей в возрасте 14-28 лет. Это позволяло обеспечивать столь необходимую преемственность, а это означает жизнеспособность и постоянное развитие.
Однажды я спросил у вступающего в комсомол, зачем он подал заявление, и тот ответил коротко и ясно: «там интересно».
Да, интересы человека и организации совпадали.
Далее. Во все периоды деятельности ВЛКСМ в его уставе прописаны были высокие нравственные начала. Мы, послевоенные молодые комсомольцы, воспитаны на боевых и трудовых подвигах молодогвардейцев,
Космодемьянской, Матросова, Стаханова.
Во все времена рядом находились такие слова, как «молодежь» и «романтика».
Ударные комсомольские стройки, целина, Байкало-Амурская магистраль, да и что там говорить, первый отряд космонавтов – это комсомольцы-лейтенанты.
Работа комсомола подкреплялась и неплохой материальной базой – крупнейшее в стране издательство «Молодая гвардия», лагеря на Черном море «Артек» и «Орленок», базы туристического бюро «Спутник», зональные комсомольские школы.
Особо хочу отметить огромную роль армейского комсомола, когда даже намека в армии не было на уродливые формы дедовщины.
Авторитет комсомола был всегда высок. Достаточно сказать, что представители комсомола были представлены на всех уровнях власти.
Могу без преувеличения заявить, что у нас были самые нормальные, деловые, более того, дружеские отношения со всеми союзными республиками страны.
Философы утверждают, что история развивается по спирали. В таком случае когда-нибудь будет востребован и наш опыт работы с молодежью.
Л. В. Щенникова[78]
Истоки сервитутного права[79]
Наши молодые годы были комсомольскими, и мы были счастливы, хотя подавляющее большинство и не знало, что такое сервитут.
Сегодня подавляющее большинство молодежи тоже не знает, что такое сервитут, но не знает и комсомола. Мы же хотим, чтобы молодёжь была счастлива и в знании, и вере.
Римское частное право оставило нам в наследство помимо права собственности целую систему иных вещных прав, прав на чужие вещи, которые считались ограниченными по сравнению с правом собственности. Среди прав на чужие вещи особое место занимали сервитуты, получившие именно в период существования Древнего Рима свое классическое гражданско-правовое регулирование. Отношения, которые оформлялись сервитутным правом, были специфическими, соответственно, специальным было и их правовое оформление.
Представим картинку. Два соседа собственника, земельные участки которых находятся по соседству, добровольно (по воле) договорились, чтобы один участок служил другому для какой-то цели, например, для прохода, причем не временно, а постоянно. Суть данных отношений может быть названа сервитутом или, как тогда иначе их называли, постоянными службами. Надо заметить, что служили не субъекты права друг другу, а именно вещи, одна земля (участок) другому участку земли. Интересно, что сервитуты, если исходить из собственного значения этого слова, означали даже своеобразное рабство, но не людей, а вещей. Специфика отношений предполагала и деление земель на «свободные» и «служащие». Каким целям могли служить земли? В древности этих целей было три: пройти, проехать, провести воду. Соответственно, в архаическом праве сложилось три древнейших сервитута: прохода, проезда, проведения воды.
Понимание сервитутов в период их возникновения было достаточно примитивным. Например, сервитут прохода не отличали от самой тропинки, которая использовалась для прохода. Со временем представления о сервитуте стали более абстрактными, появилось и особое сервитутное право. Последнее уже отличали от самих вещей, которые служили обладателю права.
Росли и нужды, которым приходилось служить посредством установления сервитутного права. Помимо сельскохозяйственных нужд появлялись потребности строительства, сервитуты, соответственно, стали делиться на сельские и городские. Среди городских выделялись даже сервитуты роскоши. При этом, конечно же, главным объектом сервитутного права всегда оставалась земля. Сервитуты, относящиеся к земле, называли предиальными, а все остальные считались наземными. Впоследствии данное деление стало более совершенным и наряду с земельными (предиальными) сервитутами стали выделять сервитуты личные, называемые узуфруктом. Посредством личных сервитутов стало возможным пользование чужим домом, например, полученным по завещательному отказу.
Рожденные правом частной собственности на землю, сервитуты требовали правового регулирования, соответствующих норм-правил. И такие правила были рождены римскими юристами, составив основу всех последующих кодификаций частного права.
Вспомним некоторые из классических принципов сервитутного права.
Во-первых, считалось, что сервитут никогда не связывается с обязанностью совершать какие-либо действия. Природа его другая – допускать и не препятствовать. Собственник служащей вещи никогда не был активен. Он только дозволял, например, проходить и не чинил препятствий для прохода. Такой собственник просто терпел некоторые неудобства, так сказать, вмешательства в его собственность. При этом данное вмешательство должно было быть юридически обоснованным и не портить нормальных отношений добрососедства.
Во-вторых, сервитут невозможно было продать, заложить, передать в пользование, уступить иным образом отдельно, как таковой, как право. Сервитут всегда был связан с господствующей вещью и не мог быть отчужден отдельно от этой вещи или стать объектов для отдельного пользования.
В-третьих, сервитуты всегда возникали на чужую вещь и никогда не могли быть установлены на вещь собственную. В сервитутных отношениях участвовали разные собственники соседних имуществ. Если же один из них становился собственником и той, и другой вещи, сервитут прекращался, как тогда говорили, вследствие слияния.
В-четвертых, сервитуты по своей природе были неделимы, поскольку невозможно было разделить на составляющие само пользование. Частично проходить было невозможно, тогда недоступным оказывался собственно проход. Вот почему римские юристы говорили, что сервитут не может быть приобретен или прекращен частично.
В-пятых, сервитут существовал, поскольку чужая вещь оставалась объективно полезной. Такая объективная полезность всегда была необходимым условием жизни сервитутов, тогда как смена собственников участков никак не влияла на судьбу установленных сервитутов. Итак:
1. Природа сервитута состоит в дозволении, а не в действии.
2. Сервитут неотделим от вещи, ибо нельзя уступить отдельно пользование этим сервитутом.
3. Сервитут устанавливается только на чужую вещь, поскольку не может входить в содержание права собственности.
4. Сервитут неделим, он не может быть приобретен или прекращен частично.
5. Условием сервитутов является объективная полезность.
О сервитутных отношениях писали великие римские юристы, такие как Ульпиан, Павел, Гай, Помпоний, Африкан. Роль сервитутов в условиях права частной собственности на отдельные земельные участки была экономически важной и нравственно высокой, поскольку они направлены были неизменно на установление нормальных отношений доброго соседства.
История сервитутов поучительна. Об этих ограниченных правах мы забывали в течение некоторого периода исторического развития, но вернулись к этому понятию на новом витке отечественной истории.
Думаю, что не менее поучительной является и история комсомола.
К его идее мы тоже вернемся. Хочется верить, что наши внуки будут знать и историю сервитутов и историю комсомола, и будут счастливы в своем знании и вере.
Л. С. Яковлев[80]
Исторический опыт как компонент формирования нового видения культурной политики
в отношении молодежи
Прежде всего, необходимо уточнить используемые термины. Разумеется, уточнение это может касаться только нашего понимания их места в системе используемых понятий; в любом случае речь идет о конвенциональных единицах, смысл которых определяется нами при использовании. Они не обладают каким-то своим собственным смыслом, способностью сами по себе отражать сущность явлений. Однако ясность и однозначность используемых понятий – непреложное условие полноценного исследования, практической деятельности, понимания проблемы.
Под культурой молодежи рационально будет понимать совокупность социокультурных практик, ценностей, стереотипов восприятия, установок, которыми располагает то или иное поколение. По сути, это понятие будет по смыслу близко другому: социокультурное пространство, освоенное молодым поколением. В отличие от него молодежной культурой правильней будет называть систему практик, ценностей, стереотипов, установок, специфичную именно для данного поколения. Следовательно, это понятие уже рассмотренное выше. Культура молодежи включает и элементы, не органичные молодежной культуре, поскольку юношество не абсолютно автономно, а зависимость предполагает и использование образцов, присущих иной системе ценностей.
Понятие молодежная субкультура имеет, по сути, собирательный смысл, речь должна идти о совокупности субкультур. В известном смысле молодежную культуру в целом можно именовать субкультурой, подчеркивая этим ее включенность в культуру общества в целом. Однако вряд ли стоит создавать тавтологию, поскольку обращаться к множеству субкультур придется.
Трудности определения задач, форм и методов работы с молодежью в пространстве культурной политики связаны с устойчивостью наследия предшествующей эпохи. Для советского периода безальтернативным было представление о правомерности и необходимости полного государственного контроля всей совокупности процессов культурного производства и потребления. И если в тот период подобный подход базировался на доктрине коммунистического воспитания новых поколений, то сегодня он, имея в своей основе по сути именно традицию, то есть происходя из инерции концептуальной, кадровой, организационной, методической, в теоретическом плане адресуется к абсолютизации стереотипов, привнесенных из педагогики, причем младших возрастов.
Мы в данном случае оставим в стороне дискуссии о том, с какого возраста человек имеет право самостоятельно выбирать ценности и выстраивать собственные культурные ориентации. Безусловно, однако, что если с 18 лет он имеет право избирать и быть избранным в органы государственной власти, то абсурдом было бы ставить под сомнение его право самому решать, какие книги читать и какую музыку слушать. Другой вопрос, что общество может и имеет право влиять на поведение своих членов. Тем более не может тотальный контроль в этой области претендовать на распространение на весь молодежный возраст. В СССР, повторимся, этот контроль нес прежде всего идеологическую нагрузку; сегодня такая установка является лишь проявлением инерции. Молодежная культура – часть объекта культурной политики в целом, и на нее должны распространяться принципы этой политики, конечно, с учетом специфики данной категории, как, впрочем, это происходит в отношении других направлений культурной политики.
В принципе неверно было бы, анализируя исторический опыт культурной политики, говорить о «культурной политике ВЛКСМ», поскольку эта организация самостоятельной политики не проводила в силу своего положения в обществе. В этом отношении верным оказывается традиционно использовавшийся в советскую эпоху исследователями применительно к комсомольским организациям термин «деятельность». Что до политики, то она определялась КПСС как руководящей силой общества, включая, разумеется, политику культурную.
Содержание этой политики оказывается лежащим в пространстве парадигмы модернизации. Ключевое значение придается ее роли в социализации молодежи (хотя сам термин до 80-х гг. официально не используется). Исходной посылкой признается необходимость освоения новыми поколениями имеющегося набора культурных ценностей.
В решении одной из классических, по мнению Ф. Матерассо и Ч. Лэндри, дилемм культурной политики культурная демократия, или демократизация культуры,[81] в СССР, как, впрочем, и во всех развитых государствах до 60-х гг., акцент, безусловно, делался на первом компоненте. В первую очередь должен быть обеспечен доступ масс к культурным ценностям.
Сомнительность этого постулата достаточно очевидна. Во-первых, он служил одним из оснований тоталитаризма (причем и в государствах, полагавшихся демократическими), поскольку власть, естественно, присваивает себе при реализации этой модели право устанавливать иерархию культурных ценностей.
Во-вторых, его реализация способствовала доминированию массовой культуры, поскольку если стигматизировать те или иные художественные школы и направления для власти несложно, то навязать массам образцы, не соответствующие их ожиданиям, весьма затруднительно. И если вплоть до начала ХХ в. одним из наиболее очевидных противоречий культурной жизни был разрыв между элитарной культурой и культурой низших классов, то к середине ХХ в. снятие этого противоречия имело место за счет вытеснения культуры элитарной. По сути, можно говорить о деградации в содержательном плане. В свое время издание пушкинского «Бахчисарайского фонтана» тиражом пять тысяч экземпляров считалось массовым; на самом деле оно обеспечило этой книгой все читающее общество. Это было возможно на фоне всеобщей неграмотности. Советская власть неграмотность довольно успешно ликвидировала, но при этом сравнивать уровни литературы 30-х – 50-х гг. ХХ столетия с уровнем «золотого» или «серебряного» века некорректно. Это естественно, поскольку культура золотого века была элитарной; ее аналог не мог быть востребован, когда социальный портрет потребителя художественных ценностей резко изменился. Собственно, сегодня в условиях рынка книги, заслуживающие звания высокохудожественных, выходят такими же тиражами, как во времена А. Пушкина; та же литература, которая является массовой, по своему уровню аналогична тогдашней бульварной литературе.
Просвещенческий характер культурной политики в СССР, особенно применительно к молодежи, проявлялся в системе мероприятий, призванных организовать культурное потребление. Это – разносторонняя деятельность библиотек, театров, филармоний, музеев, школ по организации выставок, экскурсий, спектаклей. На первый взгляд, творческая активность молодежи могла направляться в сферу художественной самодеятельности, но высокий уровень ее формализации и регламентированности такую возможность практически исключал. В рамках ряда хореографических, драматических, музыкальных, литературных кружков юноши и девушки могли заняться, главным образом, репликацией и модификацией официально одобренных образцов.
К сожалению, сложившаяся таким образом система закрепилась в организационно-управленческом, научно-методическом, кадровом потенциале и не могла быть перестроена в результате лишь идеологической переориентации. Культурная политика в РФ и сегодня на диалог с молодежью ориентирована слабо.
Сложно ожидать, однако, формирования обоснованных, эффективных стратегий в этой области при наличествующих неопределенностях концептуализаций культуры молодежи. Достаточно популярной среди теоретиков и практиков в России остается идущая от Э. Фромма интерпретация молодежных контркультур как «возвращения в детство»[82]. Легко и, видимо, в каких-то отношениях удобно, становясь на позиции «склонных брюзжать стариков», определять молодежный протест как элементарное проявление нежелания вступать в самостоятельную жизнь, принимать на себя ответственность. «Люди, уже давно вышедшие из биологической молодости, «застревают» в социальной молодости, сохраняя все или некоторые ее черты, такие как неопределенность общественного, в том числе семейного, положения, отсутствие надежного, постоянного источника доходов»[83], иными словами, не адаптируются в сложившуюся социальную реальность.
Ю.Н. Давыдов и И.Б. Роднянская рассматривают молодежные субкультуры как проявление инфантилизма и нежелания молодых людей вступать во «взрослую жизнь»[84]. И.Ю. Сундиев отличает внешнее проявление инфантильности, поясняя, что на деле внешняя инфантильность скрывает высокую адаптивную гибкость молодых людей, их готовность говорить «что и где надо», сохраняя при этом свои взгляды, идеи, стремления для тех, «кто поймет». Подобная двойственность поведения, оценок в условиях жесткого социального контроля (семьи, школы, вуза) порождает двойственность используемой нормативно-оценочной шкалы. Одно и то же событие оценивается молодым человеком по-разному, в зависимости от того, находится он в группе единомышленников или вне ее.
Не совсем понятно, откуда только ироническая, если не уничижительная, оценка подобной стратегии поведения. Именно таков социокультурный план социального изменения: формируются новые системы ценностей, приходящие в противоречие со старыми. В известном смысле допустима трактовка вводимого М. Мид понятия «префигуративная культура» как определяющего статус культуры каждого нового поколения в качестве отрицающей предшествующую и утверждающей новые жизненные стандарты.
Другое дело, что из этого вовсе не обязательно должна вытекать доктрина конфликта поколений. Он возникает тогда, когда некоторая часть общества формирует для себя ложное понимание идентичности как основывающейся на неизменности избранного набора характеристик культурных ценностей. Но такой идентичности не может быть в принципе, развитие означает изменение. На самом деле, именно такую веру в возможность адаптироваться к меняющейся социальной реальности не меняясь и следовало бы назвать «попыткой возвращения в детство».
Что до молодежи, то единственный упрек, который ей можно сделать, это упрек в иждивенчестве, но и это – прямое следствие гипертрофированной родительской опеки. В высшей степени непоследовательным является сочетание требований к молодым людям жить самостоятельно и при этом быть такими же, как их родители.
Понимание искусственности, неподтвержденности теории «конфликта поколений» не означает отказа от признания специфики молодежной культуры. Важно при этом только иметь в виду, что она, безусловно, не представляет собой некой однородной целостности. На самом деле мы имеем дело с широким спектром субкультур, совместимость которых вполне может быть и нулевой, что не мешает им в совокупности составлять конгломерат молодежной культуры. Она распадается на сумму субкультур без остатка, не существует культурных феноменов, которые принадлежали бы только молодежи, но не относились к какой-то конкретной субкультуре: нет такой книги, мелодии, прически, которые читались, слушались, носились бы всей молодежью без исключения, и только молодежью, будучи недоступны для старших возрастов.
Напротив, культура молодежи не сводится к сумме субкультур. Так, основатели движения граффити в Нью-Йорке начала 70-х гг. ХХ столетия разрисовывали поезда подземки именно потому, что этими поездами пользовались и их сверстники, но при этом, естественно, поезда не превращались целиком в феномены конкретной субкультуры. Иными словами, ни одна субкультура по определению не создает замкнутого, самодостаточного пространства, в котором можно существовать, не выходя за его пределы: подобный анклав было бы уже неправомерно называть субкультурой, это была бы автономная культура, способная существовать, однако, лишь дистанцировано от современного общества, как, собственно, и существуют немногие сохранившиеся анклавы первобытных культур, например в Амазонии. Понятно, что даже колонии хиппи 60-х гг. такой степенью автономии не обладали. А из этого следует существенный вывод: субкультуру в принципе неправильно описывать как автономный феномен, с точки зрения ее собственной структуры, а надо выделять в первую очередь ее способы дистанцирования от мэйнстрима. В известном смысле это означает правомерность рассмотрения любой молодежной субкультуры как, в определенной мере, контркультуры.
Большинство современных определений субкультуры базируется на ее отличии от доминантной культуры.По одному из таких определений можно полагать стремление субкультур к автономизации от доминантной культуры. Д. Лайт, С. Келлер и К. Калхаун определяют субкультуру через ее носителей как группу людей, чья перспектива и жизненный стиль заметно отличаются от определяемых доминантной культурой и которые идентифицируют себя как отличные от других, разделяют общие нормы, ценности и аттитюды. По определению Мэрдока, субкультуры – это системы значений и способов выражения, развитые группами в определенной части социальной структуры в процессе их коллективных попыток прийти к соглашению с противоречием их определенного социального положения. По мнению М. Брэйка[85], субкультура – это нормы, отделенные от общепринятой системы ценностей и способствующие поддержанию и развитию коллективного стиля жизни, также отделенного от традиционного стиля, принятого в данном обществе. Д. Хебдидж[86] полагает, что субкультура находится по отношению к доминантной культуре в зависимом положении.
Механизмы возникновения молодежных субкультур рассматриваются чаще всего в пределах функционалистского или конфликтологического подходов. Молодежная культура, по определению Т. Парсонса[87], вырабатывает ценности, инверсные по отношению к миру взрослых, который ассоциируется с конформностью, рутиной и ответственностью. Молодежные ценности, по Парсонсу, включают в себя потребление, гедонистический досуг, активность и безответственность.
Существует также традиция морализаторско-оценочного подхода, которая видит в молодежных субкультурах отражение морального распада и полной бездуховности. Субкультуры с этой точки зрения населены аутсайдерами, извращенцами, радикалами. Д. Пирсон[88], изучая материалы британских газет за последние сто лет, обнаружил регулярные жалобы на аморальность, беспринципность и агрессивность «нынешней» молодежи, сопровождающиеся реминисценциями того, как порядочна была молодежь времен молодости очередного автора. Б. Осгерби анализирует динамику позиционирования молодежи в системе официальных оценок и приходит к выводу о ее зависимости от ресурсной обеспеченности работы с молодежью и социальной политики в целом: негативные суждения начинают преобладать в периоды, когда объективными условиями возможности государства в этом плане ограничиваются[89].
Мы навязываем молодежи в теории или на практике свое понимание, когда приписываем их субкультурным установкам какой-то иной смысл, кроме манифестации своего «я». Разумеется, эти установки очень легко канализировать, превратить в основание для практических действий, причем столь же легко переходящих в насильственные. Но видеть в этом не то, что есть, то есть приспособление к языку мэйнстрима, а органическое свойство молодежной культуры, может только тот, кто эту культуру плохо знает. Молодежь экспериментирует идентификациями, принимая их с непонятной старшему поколению легкостью; быстро превращает симпатию в фанатизм; без затруднения переходит к агрессии. Но дело именно в том, что такое поведение распространяется на совершенно любые отношения, независимо от того, какой смысл вкладывается в них культурой мэйнстрима.
Идентификация может кристаллизоваться вокруг футбольной команды, рок-группы, бренда мобильного телефона (на сайте фанатов Motorola, он, кстати, и называется «Мотофан», можно встретить «крутую» риторику, в пространстве которой высказывания типа «Мотор – телефон, остальное – отстой» выглядят мягкими), операционной системы («Линукс – рулез, виндовз – масдай», или наоборот). То, что между фанатами операционных систем или мобильных брендов до рукоприкладства дело практически не доходит, среди поклонников рок-групп – доходит редко, а среди футбольных фанатов – часто, определяется лишь особенностями организации социокультурного пространства. Компьютерщики в основном встречаются на сайтах, и конфликты остаются виртуальными, в идущих со стадиона толпах малейшая провокация может катализировать столкновение. Но общности существа дела это не меняет. Механизм процесса в любом случае описывается одной схемой: основание идентификации – установка – ценность – стандарт социального поведения. При этом вполне естественно, что лишь в немногих случаях в качестве основания идентификации могут выступать идеологические конструкты; чаще всего это символ, с точки зрения ценностей «взрослой» культуры вообще не имеющий значения.
Принципиальное значение имеет вопрос о степени консолидации субкультур. В литературе присутствует точка зрения, согласно которой глубокая интеграция в группы сверстников, вплоть до полного отказа от собственной самостоятельности, является «платой» за возможность вырваться из «мира взрослых». Подобные утверждения правомерны лишь для материала, на котором разрабатывались, то есть для группировок, которые правомерно было бы называть стаевыми культурами. Естественно, что подобные объединения вызывали особый интерес исследователей в силу практического значения изучения субкультур именно такого типа. Однако нет оснований полагать, будто именно они объединяют большинство молодежи.
На деле типичными являются совсем иные, сетевые субкультуры, не предполагающие глубокой связи между индивидами и тем более развитых механизмов подавления индивидуальности. То, что принято в последнее время называть тусовкой, представляет собой лишь одно из многих проявлений сетевых культур. По сути, они абсолютно доминируют в Internet, преобладают в любой относительно «благополучной» молодежной среде. Даже распространенные в силу интенсивного развития неформальных каналов институциализации производственных отношений, клановые структуры практически никогда не могут быть названы чисто молодежными (несмотря на имеющий место эйджизм в их рекрутировании). Для молодежных субкультур, подчеркнем еще раз, типична именно сетевая организация.
Сетевой характер культура необходимо приобретает уже в силу дигитализации ее артефактов. Традиционные отношения творческих деятелей и потребителей их продукции определялись технологиями ее распространения. Автор литературного, музыкального, живописного произведения, художественной фотографии мог представить публике свое произведение только посредством публикации, помещения на выставку. В свое время крупнейший скандал в художественной элите России Х1Х в. был вызван именно инициативой группы художников, организовавших передвижные выставки и вышедших, таким образом, из-под контроля как хозяев галерей, так и государства, в условиях Российской империи жестко контролировавшего художественный процесс: довольно вспомнить, что, например, еще в середине Х1Х столетия все, кто имел отношение к театру, состояли на государственной службе, а во главе ведомства императорских театров стоял чиновник в звании генерала.
В советский период жестко подконтрольными государству стали все отрасли искусства. Альтернативой этому многим до сих пор видится только зависимость творческой интеллигенции от спонсоров, меценатов, предпринимателей в сфере культуры. Между тем дигитализация и развитие Internet уже в корне изменили положение дел. Тиражирование литературных текстов, музыки, репродукций любых образцов изобразительных искусств сегодня не стоит практически ничего. Теоретически автор может обращаться к потребителям без посредников, и отдельные примеры такой постановки бизнеса имеют место, благо не представляет большого труда разработка сайта, на котором выставленные произведения будут предоставляться для закачки на основе той или иной формы оплаты. Однако художник почти никогда не бывает хорошим коммерсантом, и более эффективными оказываются различные формы посреднической деятельности литературных, музыкальных порталов.
Конечно, такая система не всех удовлетворяет. Часть писателей, музыкантов, художников предпочла бы государственный контроль, часть – классические рыночные отношения. Дело в том, что в сетевом пространстве надо прежде создать себе имя, и лишь потом появится возможность получать какие-то дивиденды. При государственном контроле для писателя, художника важным было лишь попасть в списки творческого союза, после чего он получал почти безусловную гарантию возможности публикаций, выставок. Платой за это оказывался жесткий идеологический контроль, суммарным итогом – крайне низкий уровень творческой продукции.
Тем, кто сетует сегодня на коммерциализацию книжного, музыкального рынка, стоило бы вспомнить положение дел в советский период. Действительно, в библиотеки поступало практически все, что издавалось (хотя нужно и тут добавить: не во все библиотеки, провинция тогда была ограничена в своих ресурсах куда в большей степени, нежели сегодня), а цены на книги были доступными. Но эти так называемые «достижения» сводятся к нулю ассортиментом предлагавшихся книг, музыкальных записей. Ассортимент этот исчерпывался отечественной классикой, частично представленной зарубежной классикой, плодами творческих усилий одобренных властью писателей, художников, музыкантов, оценкой которых может служить полное забвение, постигшее сегодня их абсолютное большинство; удивительного в этом мало, идеологический контроль убивает творчество с высокой степенью надежности. Достаточно вспомнить ажиотаж, в котором происходило распространение во второй половине 80-х гг. подписок на Бунина, Алданова, Мережковского. Все признаки дефицитарной системы – очереди, взятки, использование блата – были здесь налицо. А позднее, в первой половине 90-х гг., в условиях бедности большинства населения, спрос на произведения искусства оставался устойчиво высоким – именно потому, что люди впервые получили легальную возможность читать, слушать то, что им хотелось.
Начинающий автор задумывается, однако, не об этих общих закономерностях, от которых в конечном счете его карьера целиком зависит, а о своих текущих проблемах. На систему государственного управления культурой ориентирована, конечно, меньшая часть молодежи, хотя есть и такие, как хватает студентов, сетующих на отсутствие государственного распределения (им воображается, видимо, будто государство заставит фирмы взять их на работу и платить по 30-40 тысяч – во всяком случае о том, что такое распределение, от которого их родители отделывались всеми правдами неправдами, они точно не знают). Зато классический рынок привлекает большую часть творческой интеллигенции, и на то есть причины.
Дело в том, что на этом рынке издательские, звукозаписывающие концерны давно превратились из посредников в единственных владетелей авторских прав. Монополия позволяет им диктовать высокий уровень цен: практически только для обеспеченной части населения наиболее развитых стран эти цены соразмерны доходам, отсюда и размах «пиратства». Несложный подсчет показывает: если запись одной композиции сегодня стоит в среднем порядка одного доллара, то концерт популярной группы из полутора десятков песен мог бы быть продан, с учетом уровня интереса к музыке в современном обществе, за несколько сот миллионов долларов. Именно поэтому, несмотря на пиратство, благодаря которому 9/10 музыки присваивается бесплатно, оставшихся доходов записывающим фирмам вполне хватает, чтобы эта отрасль бизнеса оставалась одной из наиболее прибыльных. Поэтому фирмы вполне могут себе позволить авансировать значительное количество начинающих исполнителей.
Делают они это не из филантропии, а потому что не умеют прогнозировать успех. Из сотен стартующих ежегодно групп и исполнителей единицы добьются успеха. Тот, кто получает аванс на запись дисков, организацию концертов, подписывает долговременный контракт, и если его музыка станет пользоваться спросом, хозяином ее станет фирма. Долги неудачников списываются – тоже не в силу гуманности, а для того, чтобы не отпугивать потенциальных реципиентов в дальнейшем. Сходная ситуация и в других отраслях искусства. Сетевые отношения совершенно иные, здесь финансовая поддержка спонсоров значимым фактором карьеры стать не может. Поэтому далеко не всегда даже солидарная позиция деятелей искусства, насколько выражение таковой вообще возможно, будет адекватно соответствовать оптимальному развитию ситуации. Здесь стоит ориентироваться на установки, содержащиеся в документах Евросоюза, с рекомендациями ставить во главу угла интересы духовного развития и культурные потребности населения.
Управление сетевыми взаимодействиями предполагает прежде всего глубокий анализ процессов в молодежной культуре. Такое управление будет ориентировано на дирижистский стиль, строиться на основе диалога с молодежью. При этом партнерами в диалоге будут, разумеется, не субкультурные группы, достаточно эфемерные, а главное, существующие лишь как инструмент самоидентификации в процессе социализации. Диалог должен строиться с молодежью как совокупностью меняющихся, адаптируясь к динамической социокультурной реальности, индивидов.
В Стратегии государственной молодежной политики в Российской Федерации как одна из ключевых задач определяется выявление, продвижение, поддержка активности и достижений молодежи в творческой сфере, что даст возможность молодым людям проявить себя, реализовать свой потенциал и получить заслуженное признание в России. Основной целью проекта «Успех в твоих руках» является выявление и продвижение талантливой молодежи и продуктов ее инновационной деятельности. Указанный проект рассматривает в качестве целевого адресата всех молодых граждан Российской Федерации, обладающих мотивацией к достижениям в социокультурной жизни[90]. В современных условиях решение этих задач предполагает позиционирование творческой молодежи в социокультурном пространстве, организованном как сетевое, глобализирующееся, представляющее собой сложный конгломерат коммерческих и некоммерческих отношений.
Е. Попова[91]
Комсомол – это юность и наши дела.
Кто прошел комсомольским путем – тот поймет:
Все, что лучшее было – с ним навсегда!
Кто теперь его место займет?
С комсомолом росли, взрослели, умнели.
Спорт, учеба, работа, туризм…
А какие задорные песни мы пели!
Школа, вуз, дом, любовь – тоже с ним.
И куда бы страна ни послала –
Стройки Родины, БАМ, целина,
Флот и армия – всюду начало –
Комсомол, его мысли, дела.
Кто в сторонке стоял, пусть жалеет.
В жизни он навсегда потерял
Что-то главное. А теперь пусть стареет
С тем, что только себе создавал.
Комсомольцы! С праздником нашим!
Будьте счастливы все и всегда.
Пусть навечно останется в сердце вашем
Комсомол – путеводна звезда!
Из истории пермской областной организации ВЛКСМ[92]
В.Г. Внутских, М.Я. Кокшарова[93]
Дайте трудное дело
День Победы отчеркнул войну. Теперь предстояло в кратчайшие сроки поднять экономику, перевести промышленность на выпуск мирной продукции, улучшить условия жизни трудящихся. В Пермской области было намечено развивать химическую и лесную отрасли, машиностроение и энергетику.
Новые задачи – прежде всего перестроить организационно-политическую работу комсомольских организаций в соответствии с мирным временем, укрепить руководящие кадры, дальше развивать активность каждого комсомольца. А для этого необходимо было освободиться от административных методов работы, возобновить отчетность и выборность во всех организациях ВЛКСМ, восстановить комсомольскую демократию, которая нередко нарушалась в годы войны.
Неотложность этих мер диктовалась и тем, что в годы войны количество членов ВЛКСМ в области выросло, тогда как в целом по стране, сократилось на четверть. К концу войны в Прикамье 3,5 тысячи комсомольских организаций объединяли более 77 тысяч человек. К тому же более 70% комсомольцев составляла молодежь, вступившая в комсомол в 1943–1945 годах. В обстановке военного времени эта часть молодежи не получила достаточной организационной и политической подготовки. Поэтому обком ВЛКСМ серьезно и вдумчиво занялся обучением и воспитанием кадров и актива. В декабре 1945 г. открылась Пермская областная партийная школа, на комсомольское отделение которой пришли учиться 50 участников Великой Отечественной войны. Немало комсомольцев занималось в городских и вечерних партийных школах.
Ряды комсомольских работников пополнялись молодыми коммунистами, защитниками Родины и героями тыла. В течение нескольких лет отделы обкома ВЛКСМ возглавляли фронтовики Владимир Бессонов и Николай Волосатых. Прирожденными комсомольскими работниками – по способности организовать людей и беззаветности в делах – были первые секретари обкома ВЛКСМ Афанасий Оборин, Юрий Мельков. Позднее Афанасий Вавилович Оборин многие годы возглавлял областной Совет ветеранов комсомола. Члены областного Совета ветеранов войны и труда Юрий Гаврилов и Валентина Шевелева бывшие секретарями обкома комсомола послевоенного периода много сил отдавали воспитанию молодежи.
Большую заботу обком ВЛКСМ проявил о комсомоле села. Это объяснялось тем, что сотни сельских комсомольцев в годы войны ушли на фронт, на заводы военной промышленности. А с подростковой молодежью на селе мало работали. Летом 1945 года комсомольские организации были лишь в одной трети колхозов.
Учитывая это, областной комитет ВЛКСМ уделил особое внимание расстановке комсомольских сил, учебе актива, укреплению существующих и созданию новых организаций на селе. Летом 1945 года прибыла первая группа активистов (200 человек) в те колхозы, где не было комсомольских организаций. Они беседовали с молодежью о боевом пути ВЛКСМ, знакомили ее с Уставом, давали рекомендации для вступления в комсомол. В 1947 году на постоянную работу в колхозы и МТС выехало еще 300 активистов. Результаты не замедлили сказаться. Если в 1946 году в области было вновь создано 43 колхозных комсомольских организаций, то в 1947 году – 297.
Оживлению работы способствовала учеба низового актива. Начиная с 1946 года сельские райкомы ВЛКСМ ежегодно проводили десятидневные семинары секретарей колхозных комсомольских организаций. На них активисты обменивались опытом, приобретали политические знания, навыки организации досуга молодежи. В 1948 году в этих семинарах участвовало более 670 партийных, советских и комсомольских работников. «С этих семинаров, – говорил секретарь комсомольской организации колхоза «Красногорец» Чернушинского района Д. Губанов, – мы уходили с мыслью – иди к молодежи, налаживать живую работу с ней».
Итоги деятельности комсомола за первые послевоенные годы подытожил XI съезд ВЛКСМ (март-апрель 1949 года). Он потребовал совершенствования организационной работы, рассмотрел вопрос об изменениях в Уставе комсомола. Устав закрепил положение, возникшее в годы войны, о приеме в комсомол с 14 лет. К открытию XI съезда в рядах ВЛКСМ было более 315 тысяч подростков.
Съезд исключил положение о кандидатском стаже для вступающих в комсомол, так как изменения в классовой структуре общества сделали кандидатский стаж нецелесообразным. На расширение внутрикомсомольской демократии и укрепление дисциплины были направлены решения съезда о строгом соблюдении выборности руководящих органов, запрещении голосовать списком, введение тайного голосования по отдельным кандидатурам. Решения съезда помогали совершенствованию демократических основ жизни, развитию самодеятельности в комсомоле.
Заметно росла численность комсомольских организаций на производстве, особенно в лесной промышленности. В годы пятой пятилетки эта отрасль в Прикамье развивалась быстрыми темпами, шло ее техническое перевооружение. Большинство лесозаготовителей составляла молодежь. Комсомольские организации леспромхозов и мастерских участков объединяли 10 тысяч членов ВЛКСМ. Обком направил в леспромхозы опытных работников, организовал в Перми, Кудымкаре, Кунгуре, Красновишерске и Чусовом семинары для секретарей комсомольских организаций. Это помогло улучшить работу с молодежью в леспромхозах, наладить учебу механизаторов, организовать соревнование по наиболее производственному использованию техники. Соревнование способствовало увеличению объема заготовки и вывозки леса. В 1955 году объем вывезенной древесины по всем лесозаготовительным предприятиям Пермской области возрос по сравнению с 1950 годом в полтора раза.
Городские комсомольские организации были созданы в Боровске, Гремячинске, Коспаше, Кудымкаре.
Окреп и вырос авторитет ВЛКСМ. За десять послевоенных лет областная комсомольская организация увеличилась почти в два раза и насчитывала в своих рядах более 180 тысяч юношей и девушек.
Трудовой подъем молодежи проявился в развертывании социалистического соревнования. В 1946 году возникло движение молодежных бригад за досрочное выполнение плана первого года пятилетки. К концу года в нем участвовало более 3 тысяч коллективов, которые объединяли 27 тысяч молодых рабочих. Об опыте передовых бригад под рубрикой «Опережающие время» рассказывали «Молнии», подготовленные обкомом ВЛКСМ.
Главным в движении молодежных бригад была борьба за высокую производительность труда. В области появились многостаночники. Руководитель молодежной бригады Пермского моторостроительного завода имени Я.М. Свердлова Мария Ширинкина начала работать одновременно сначала на двух, а потом на четырех сверлильных и токарных станках. За два года 10 месяцев она выполнила пятилетнее задание и была награждена орденом Трудового Красного Знамени.
Молодые рабочие Прикамья поддержали инициативу москвичей и ленинградцев, перешедших на скоростные методы обработки металла. Активным пропагандистом скоростного фрезерования стал токарь-резьбошлифовщик, руководитель молодежной бригады Пермского завода имени В.И. Ленина Евгений Гилев. В декабре 1948 года он стал участником слета новаторов в Москве.
Е. Гилев писал в «Комсомольской правде»: «В бригаде – четыре человека. Каждый из моих товарищей выполнил по четыре-пять годовых норм. На моем счету шесть годовых норм. Наша бригада изготовляет фрезы. У меня возникла мысль – приспособить шлифовальный круг, чтобы он мог обрабатывать сразу три нитки. Вместо одной нитки мы стали протачивать сразу три. А нельзя ли четыре? Попробовали, оказалось, что можно. Но, думаю, что это не предел. Таким образом, шесть человек высвободились для других работ». В 1949 году комсомольцы Прикамья избрали Евгения Гилева делегатом на XI съезд ВЛКСМ.
Молодые металлурги включились в работу за удлинение срока стойкости мартеновских печей. Комитет ВЛКСМ Лысьвенского металлургического завода совместно с руководством завода провел в августе 1949 года совещание сталеваров комсомольско-молодежных агрегатов. После него одним из первых взялся удлинить срок службы печи комсомолец В. Чернышев – участник Всесоюзного соревнования металлургов ведущих профессий. Его поддержали комсомольцы А. Бражников и Л. Крутиков. Если раньше стойкость печи в среднем составляла 225 плавок, то теперь число плавок сталевары довели до 275.
Рабочие традиции проявились в стремлении молодежи сократить сроки выполнения плановых заданий. К Октябрю 1947 года 38 тысяч производственников Прикамья досрочно выполнили годовые нормы.
Разнообразные формы принимало соревнование в годы четвертой пятилетки: борьба за экономию и бережливость, с инициативой которой выступила в 1948 году молодежь сталинградского завода «Красный Октябрь», за максимальное использование производственных мощностей, за отличное качество и снижение себестоимости продукции.
Первыми на призыв сталинградцев откликнулись комсомольцы Перми. Весной 1948 года комитет ВЛКСМ завода имени В.И. Ленина объявил двухмесячник по сбору и внедрению предложений, направленных на устранение потерь в процессе производства. Итог – более 1400 предложений. Их внедрение устраняло потери в использовании рабочей силы, оборудования, топлива, давало экономию в 3 800 тысяч рублей.
В соревновании за режим экономии действенной была работа 1500 контрольных комсомольских постов. В их состав избирались энергичные, напористые ребята. Контрольные посты вникали в экономическую жизнь предприятий, боролись с нарушениями технологического режима, участвовали в проведении массового хронометража рабочего дня.
Борьба за бережливость приобретала новые качественные стороны. Началось движение за создание лицевых счетов экономии. К осени 1948 года только на металлургических и машиностроительных заводах такие счета открыли более 2,5 тысячи юношей и девушек. А к концу марта 1949 года молодежь Прикамья записала на лицевой счет 30 миллионов рублей. Благодаря этому ряд предприятий отказались от государственной дотации, становились рентабельными.
Набирала темпы борьба за отличное качество продукции. Бригадами отличного качества стали свыше 1500 молодежных коллективов. Комсомольские организации работали с подъемом, инициативно. Приходилось преодолевать и немало трудностей, недостатков. Не удалось по-настоящему организовать соревнование молодежи, работающей в легкой, пищевой промышленности, в строительных организациях. Но главное – сделать лозунг «пятилетку – в четыре года» популярным среди молодежи – комсомолу удалось.
В 1946 году был завершен переход промышленности на выпуск мирной продукции, в 1948 году – достигнут довоенный уровень производства. За 1950 год валовая продукция промышленности Пермской области превысила уровень 1940 года почти в два раза.
Впереди комсомол ждали большие дела. Высокие темпы развития всех отраслей народного хозяйства в пятой пятилетке намечалось обеспечить за счет лучшей организации труда, повышения его производительности. Продолжая развивать накопленные формы соревнования, комсомол главное внимание сосредоточил на обобщении и внедрении в производство передового опыта.
Тысячи юношей и девушек занимались в школах по изучению передовых методов труда. Такая форма работы была особенно развита на предприятиях химической промышленности. На Березниковском содовом заводе в 1953 году прошли техническое обучение без отрыва от производства 487 молодых рабочих, а в 1955-м – 966.
На Пермском заводе имени С. Орджоникидзе школы передового опыта были непосредственно в цехах, ими руководили коммунисты, лучшие производственники, победители Всесоюзного соревнования. Цеховые и общезаводские технические конференции, в которых участвовала молодежь, способствовали росту ее творческой активности. В начале 1952 года Орджоникидзевский райком ВЛКСМ поддержал почин начальника смены, секретаря цеховой комсомольской организации Матвея Вощина, предложившего создать молодежные бригады по экономии сырья, материалов, электроэнергии. К началу 1953 года на заводе работало 50 комплексных бригад, которые сэкономили более миллиона рублей.
Коллектив завода имени С. Орджоникидзе неоднократно завоевывал почетные места в социалистическом соревновании предприятий химической промышленности и получал переходящее Красное знамя Совета Министров СССР. Пятилетний план он выполнил досрочно. За 1955 год произвел минеральных удобрений в 3,4 раза больше, чем их выпускалось в 1913 году по всей России.
Итоги деятельности комсомола за годы пятой пятилетки подвела областная конференция ВЛКСМ (декабрь 1955 года). Она отметила, что в период областного конкурса на лучшее рацпредложение, состоявшегося в июле-сентябре 1955 года, от молодежи поступило свыше трех тысяч рационализаторских предложений с условной годовой экономией более шести миллионов рублей. Свыше 15 тысяч комсомольцев выполнили пятилетку досрочно, две с половиной тысячи дали по два и более плановых заданий. За этими цифрами – огромный труд молодежи послевоенных лет.
Строительство Камской ГЭС намечалось еще в предвоенные годы. Со второй половины 1948 года работы по сооружению ГЭС развернулись полным ходом. Ввести ее в действие предусматривалось к концу второй послевоенной пятилетки. КамГЭС в то время была крупнейшей стройкой Урала.
Ядро коллектива формировалось из коммунистов и комсомольцев, прибывших по призыву партийных и комсомольских организаций Пермской, Свердловской и Челябинской областей. Костяк хозяйственных кадров КамГЭСстроя составили опытные строители, которые участвовали в сооружении Волховской, Днепропетровской, Свирской, Фархадской и Широковской ГЭС. Первой заботой руководства стройки было создание сплоченного, работоспособного коллектива. Вопросы улучшения организаторской и массово-политической работы были поставлены во главу угла. Особого внимания требовала молодежь, так как из 5 тысяч строителей три тысячи было молодых.
Комсомольская организация стройки осенью 1948 года насчитывала чуть более ста человек. Трудным был первый период ее жизни, На стройку приезжали сотни молодых людей, надо было помочь им устроиться, приобрести строительные специальности, активно включиться в общественную жизнь.
В октябре 1948 года в холодном клубе стройки прошло комсомольское собрание, на котором состоялся важный разговор о том, что следует предпринять, чтобы ускорить ход строительства ГЭС. Новый состав комитета возглавил Алексей Попов, ранее работавший комсоргом ЦК ВЛКСМ на Пермском заводе имени В.И. Ленина.
Основное внимание комитет сосредоточил на том, чтобы сплотить комсомольский актив, наладить работу цеховых организаций, присмотреться к людям и рекомендовать наиболее инициативных на ответственную работу. Бывший парторг ЦК ВКП(б) КамГЭСстроя А.А. Бурдин вспоминал: «Комсомольский огонек, задор в молодежных коллективах чувствовался на всех участках и в течение всех лет стройки. Не было ни одного сколько-нибудь значительного мероприятия, в котором не участвовала бы молодежь».
КамГЭС был первой крупной стройкой, над которой шефствовал комсомол области. Осенью 1948 года по комсомольским путевкам сюда прибыли первые сто человек. В начале 1949 года из Пермской, Свердловской и Челябинской областей приехало еще шестьсот. Пермский обком ВЛКСМ добился, что комсомольцы области стали считать своим долгом оказание помощи строительству ГЭС. Рабочие установили контроль за выполнением заказов КамГЭСстроя, Железнодорожники следили за продвижением важных грузов. Студенты вузов помогали в проведении массово-политической работы. В общежитиях и бытовках они читали лекции, проводили беседы, организовывали литмонтажи, художественная самодеятельность выступала в клубах и на строительных площадках.
Весной 1954 года готовился к пуску судоходный шлюз. По инициативе комсомольцев завода имени С. Орджоникидзе более 15 тысяч рабочих, служащих, студентов и школьников участвовало в воскресниках. Они расчищали дно камер судоходного шлюза от строительного мусора, выкалывали лед.
Росла и крепла комсомольская организация стройки. В комсомол ежегодно вступало более 100 человек. В начале 1954 года на КамГЭСстрое было 27 цеховых организаций, объединявших около 1300 членов ВЛКСМ.
Инициативно работали комсомольцы управления линии электропередачи левого берега. Их возглавлял молодой техник Анатолий Рожков, который отличался необыкновенной энергией, дотошностью, умел первым узнавать все новости стройки и информировать ребят. Коллектив управления был почти полностью молодежным, и комсомольские собрания часто проводились открытыми. На одном из них обсуждался вопрос: «Много ли может сделать один комсомолец?». Конкретный разговор о передовом опыте, рекордах, боевых делах комсомольцев помог многим по-иному взглянуть на себя, подтянуться, почувствовать ответственность за свою работу.
В истории строительства ГЭС были периоды особого напряжения, когда требовалось сосредоточение сил всего коллектива. Именно в эти дни ярко разгоралось социалистическое соревнование. В 1951 году молодежь боролась за право участия в укладке первого кубометра бетона в основные сооружения ГЭС. Победителем соревнования стала молодежная бригада В. Черепанова, которая первой в стране освоила высокочастотный электрический вибратор, а на забивке шпунта в два-три раза перевыполняла нормы.
В 1953 году началась подготовка к перекрытию Камы, Развернулось соревнование молодежных коллективов за переходящий вымпел обкома комсомола. Трижды завоевывала вымпел молодежная бригада бетонщиков Василия Фотина. Первого октября, за 8 дней до пропуска воды через плотину первой очереди ГЭС, бригада уложила за смену почти 600 кубометров бетона. Это была самая высокая производительность труда у бетонщиков за все время строительства ГЭС. За славные трудовые дела бригадир был награжден орденом Ленина.
Переходящий вымпел дважды побывал у комсомольско-молодежного земснаряда № 16. Впервые в практике гидростроительства экипаж Ивана Лысенко проводил намыв грунта в зимних условиях, первым на строительстве применил прогрессивный безэстакадный способ и добился самого высокого коэффициента использования земснаряда. В 1953 году этот коллектив сэкономил около 1 миллиона рублей.
В период монтажа и подготовки к пуску первых гидроагрегатов, когда дорог был каждый день, подъем соревнования был настолько высок, что присуждать вымпел пришлось по итогам работы за неделю.
По-ударному работала молодежь на строительстве жилья, школ, клубов. Ее руками был построен кинотеатр, заложен парк культуры и отдыха имени А.П. Чехова на Гайве.
Труд и учеба на стройке неизменно шли рядом. За время строительства ГЭС было подготовлено более 15 тысяч квалифицированных рабочих различных специальностей. Бригада штукатуров Леонида Петровича Кащеева стала своеобразным учебным комбинатом, через который прошли десятки молодых рабочих.
Молодежь КамГЭСстроя училась в вечернем техникуме, вечерних школах, на заочных отделениях вузов. Как большой праздник отметили молодые строители начало 1953/54 учебного года. В этот день за парты село свыше 700 человек.
Напряженный труд многотысячного коллектива завершился победой. Первый гидрогенератор ГЭС дал промышленный ток 18 сентября 1954 года. До конца года были пущены еще шесть гидрогенераторов. В 1955 году энергия Камской ГЭС была подана в уральскую энергосистему. Предстояло строительство еще шести агрегатов, два из которых были сверхплановыми.
В ноябре 1955 года актив организаций, занятых на пусковых объектах ГЭС, принял решение просить администрацию поручить ведение работ на отстающем десятом агрегате комсомольско-молодежным бригадам. Каждая бригада должна была отвечать за точное выполнение пускового графика. Люди не считались со временем, а некоторые даже ночевали «на агрегате».
Борис Яковлев, секретарь комитета комсомола КамГЭС, писал: «Впервые попавших в приагрегатный зал, когда там в разгаре строительные и монтажные работы, ошеломит кажущийся на первый взгляд невообразимый хаос... Но проходит немного времени, и вошедший начинает различать фигуры рабочих, их лица, видеть, что они делают. У генератора быстро работают молодые монтажники во главе со своим звеньевым комсомольцем Алексеем Барашковым из бригады Героя Социалистического Труда Алексея Тихашкова. Внизу, под ними, на подпитке генератора в числе других комсомольцев увлеченно работает Иван Пресс – слесарь-универсал. Невдалеке от них ребята из комсомольско-молодежной бригады Виталия Осипова с домкратами и тросами, как муравьи, облепили бак технической воды весом в пять тонн и под задорные крики медленно, но неумолимо, заставляют его встать туда, где его постоянное место. Постепенно ошеломление исчезает, уступая место восхищению делами рабочих рук и разумом человека».
О горячих трудовых буднях молодых строителей напоминают высокие правительственные награды. Орденами Ленина были награждены бригадиры комсомольско-молодежных бригад Н.Д. Мочалов, В.Н. Тринько, электросварщик комсомолец А.С. Сотниченко. Более 30 молодых камгэсстроевцев получили ордена и медали. Многие юноши и девушки после окончания работ на ГЭС остались строить на Гайве кабельный завод. Более 400 пермяков по призыву партии и правительства возводили Куйбышевскую ГЭС.
Еще в феврале 1945 года Советское правительство приняло решение о развитии сельской электрификации, поддержав инициативу Свердловской, Пермской и других областей. Сооружение электростанций должно было вестись методом народной стройки, общими усилиями колхозов, МТС, промышленных предприятий.
В 1946 году началось Всесоюзное соревнование комсомольских организаций за развитие сельской электрификации. Комсомол Прикамья, включившись в него, взял шефство над строительством 40 малых электростанций, девять из которых было решено построить своими силами.
В Кудымкарском районе на строительстве Внуковской ГЭС ежедневно трудились 40–60 молодых колхозников. Все работы, кроме плотницких и монтажных, были выполнены их руками. Каждый комсомолец Верх-Юсьвинского сельсовета отработал на строительстве ГЭС не менее 100 часов.
Таушинскую ГЭС в Чернушинском районе строила молодежь трех колхозов. По решению объединенного комсомольского собрания была создана постоянная бригада строителей, которой помогали все артели. На воскресниках юноши и девушки валили лес, рыли ямы, устанавливали столбы. Объект одним из первых в районе вошел в строй действующих.
В строительстве участвовали не только колхозники, но и горожане. В сооружении Горнолуговой ГЭС активное участие приняла молодежная бригада, созданная Оханским райкомом комсомола из служащих. Ее возглавлял энергичный и деятельный инструктор райкома Николай Масалкин. В 50-е годы он работал первым секретарем Нытвенского райкома комсомола, а позднее – секретарем парткома Нытвенского металлургического завода. Бригада начала с заготовки леса, а затем выполнила на строительстве почти все земляные работы. В Верхнегордковском районе на прорубке трассы и строительстве линии электропередачи вместе с колхозной молодежью работала бригада районного центра.
Комсомольские организации держали под контролем выполнение заказов для сельской энергетики, выявляли оборудование, которое не использовалось предприятиями и могло пригодиться строителям. Молодые рабочие, окончив смену, ремонтировали генераторы и электромоторы, изготовляли необходимый для села инструмент. В 1947 году комсомольские организации Перми направили в колхозы различные инструменты на сумму более 15 тысяч рублей. Учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗО области изготовили оборудования для сельских электростанций на 900 тысяч рублей.
Электрификация села вызвала к жизни новые специальности. Только в 1946 году пятьсот молодых колхозников закончили курсы электромонтеров.
Комсомольцы Куединского района участвовали в сооружении девяти станций, которые были построены и пущены раньше установленного срока. Райком руководил социалистическим соревнованием молодежи, работавшей на строительстве. Раз в квартал подводились итоги. Опыт лучших молодых строителей обобщался районными газетами, местным радио. Во Всесоюзном соревновании куединская районная комсомольская организация завоевала третье место. Она была награждена Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ и денежной премией. Почетными грамотами ЦК ВЛКСМ были отмечены также пять первичных комсомольских организаций, в том числе комсомольские организации колхозов имени В.И. Чапаева Чернушинского района, «Вперед» Куединского района.
Массовая электрификация села принесла ощутимые результаты. За годы 4-й пятилетки в Пермской области была построена 291 малая ГЭС. 22 из них возведены силами комсомольцев и молодежи, 68 – при их непосредственном участии. Взятые обязательства были перевыполнены. К 1950 году электрифицировали все совхозы Прикамья, 80% МТС, свыше 30% колхозов.
В сентябре 1953 года на Пленуме ЦК КПСС партия не только вскрыла объективные причины отставания сельского хозяйства, одной из которых являлись упущения в партийно-политической работе, но и наметила пути их преодоления. Она приняла меры по укреплению колхозов и МТС специалистами, механизаторами и другими кадрами.
И снова комсомольцы были одними из первых. В Прикамье состоялись пленум обкома ВЛКСМ (октябрь 1953 г.), активы городских и районных комсомольских организаций, участники которых призвали молодежь поехать на работу в сельское хозяйство.
В комсомольские комитеты начали поступать заявления от желающих работать на селе. В деревню ехали целыми семьями. Комсомольцы супруги Владимир и Александра Нецветаевы решили трудиться в колхозе Оханского района, Георгий Радостев с сестрой Ниной и матерью Акулиной Филипповной – в одном из колхозов пригорода города Лысьвы. В период с сентября 1953 по февраль 1955 года на работу в животноводство было направлено около 3 тысяч человек.
Комсомольские комитеты помогали молодежи обжиться на новом месте, овладеть профессией, повысить квалификацию. В колхозах расширялась сеть агротехнических и экономических школ. К 1959 году в области обучение прошло около 8,5 тысячи юношей и девушек, занятых в животноводстве.
Усиливалась пропаганда передового опыта. Проводились встречи с передовиками производства, дни молодых животноводов, семинары на передовых колхозах и фермах. В начале 1955 года Верещагинский райком ВЛКСМ организовал семинар на базе Кукетского совхоза – участника Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Молодые животноводы познакомились па нем с новинками того времени – доильными аппаратами и кормоприготовляющими машинами.
Полученные знания и опыт помогли молодежи активно включиться в борьбу за повышение продуктивности животноводства. В авангарде шли комсомольцы и молодежь Бардымского района. Доярки из колхоза «Ильич» М. Шайхуллина и М. Сафронова за год надоили по 2800 килограммов молока от каждой коровы. В 1955 году колхозы района получили почти в полтора раза больше молока, чем в 1953 году. За достигнутые успехи Бардымская районная комсомольская организация была награждена Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.
Постоянной заботой комсомольцев колхозов и МТС стало выращивание и заготовка кормовых культур. Молодежь обеспечивала постоянный уход за посевами клевера, ремонтировала и строила новые силосные сооружения, создавала кормодобывающие бригады. В 1954 году только в Чернушинском районе их было 30.
В механизации трудоемких процессов возросла роль комсомольских организаций МТС. Осенью 1953 года бригады монтажников Оханской МТС оборудовали на четырех фермах автопоилки, на трех фермах механизировали подачу воды, установили кормозапарники и подвесные дорожки.
Более конкретной становилась шефская помощь города селу. Молодые рабочие Пермского завода имени Ф.Э. Дзержинского в 1954 году изготовили и передали колхозам Верхнемуллинского района более 170 запасных частей для тракторов, комплекты режущего инструмента, электромотор. Желанными гостями на селе были самодеятельные артисты рабочих клубов. Комсомольские организации предприятий собирали для колхозов книги, комплектовали библиотечки.
В конце 50-х годов приток молодежи на село не ослабевал. На фермы и МТС пришли работать 790 выпускников сельских школ. Комсомольская прослойка среди молодых животноводов по сравнению с 1955 годом увеличилась на 10%. Возрос общеобразовательный уровень сельской молодежи. Из ее среды выдвинулись инициаторы новых интересных дел. В 1959 году на Дмитриевской ферме колхоза «Дружный» Чернушинского района молодая доярка Зоя Наумова надоила по 3110 килограммов молока от каждой коровы. Она была награждена орденом Трудового Красного Знамени. Одним из первых в области применил безстаночное крупногрупповое содержание свиней осинский комсомолец Геннадий Копылов. Подсосный метод выращивания телят внедрили комсомольцы Верхнемуллинского района.
Работая на фермах, сельская молодежь училась хозяйствовать.<