 |
|
Демоническое стекло
Аннотация
Софи Мерсер, ученица школы Геката-Холл, с ужасом узнает, что она — представительница расы демонов. А ее парень Арчер Кросс — агент таинственной организации «Око Божье», занимающейся уничтожением демонов!
Софи уверена: она представляет угрозу для всех, кого любит. И теперь ей остается только одно — отправиться в уединенный загородный особняк и совершить смертельно опасный ритуал Отрешения.
Если он пройдет удачно, то Софи лишится своих магических способностей.
Если нет — она погибнет.
Шансы — пятьдесят на пятьдесят, а за каждым шагом Софи следят не только демоны, но и их преследователи…
Рейчел Хокинс
Демоническое стекло
Посвящается Джону, который сказал: «Знаешь, чего не хватает этой книге? Нужно больше огня! И, может быть, мечей». Твоя правда, золотце, — по крайней мере, на этот раз.
ГЛАВА 1
В обычной школе урок на свежем воздухе в чудесный майский день — это прелесть что такое. Сидишь себе на солнышке, — может быть, читаешь стихи — и нежный ветерок ерошит тебе волосы…
А в Геката‑Холле, исправительном заведении для малолетних монстриков, на таком уроке тебя бросают в пруд.
Шел урок по истории гонений на экстраординариев. Класс выстроился у кромки затянутой ряской воды. Учительница, мисс Вандерлейден — мы ее звали за глаза Ванди, — взяла свернутую веревку из рук школьного лесничего, Кэла. Он работает лесничим, хотя ему всего девятнадцать лет. Кэл чуть заметно мне кивнул — для него это все равно что замахать руками и заорать: «Привет, Софи!»
Что тут скажешь — сильный, молчаливый мужчина.
— Мисс Мерсер, вы меня слышите? — спросила Ванди, сжимая веревку в кулаке. — Я сказала: шаг вперед!
— Вообще‑то, мисс Вандерлейден, — начала я, старательно скрывая дрожь в голосе и указывая на свои кудряшки. — Видите? Это химическая завивка, я ее только вчера сделала. Наверное, волосы лучше не мочить?
Одноклассники захихикали, а Дженна, моя соседка по комнате, шепнула:
— Жжешь!
Поначалу я до смерти боялась Ванди и ни за что бы не рискнула так с ней разговаривать, но за прошлый семестр много всего произошло. У меня на глазах моя покойная прабабка убила мою лучшую врагиню‑подругу, а мальчик, который мне нравился, чуть меня не зарезал.
В общем, я слегка закалилась.
А Ванди, очевидно, это совсем не радовало.
Грозно сдвинув брови, она гаркнула:
— Шагом марш!
Я протолкалась вперед, бормоча себе под нос не самые изысканные слова. Сбросила туфли и носки и встала рядом с Ванди по щиколотку в воде, морщась от ощущения вязкой глины под босыми ногами.
Ванди крепко связала мне руки и ноги, обдирая кожу веревкой. Обмотав меня весьма основательно, учительница выпрямилась и удовлетворенно осмотрела результат своих трудов.
— А теперь — в пруд!
— Э‑э… а как?
Я боялась, не заставит ли она меня прыгать все дальше от берега, пока вода не накроет с головой — такого унижения я точно не вынесу.
Кэл шагнул вперед — может, спасать собрался?
— Мисс Вандерлейден, хотите, я сброшу ее с мола?
Зря надеялась.
— Давайте! — Ванди бодро кивнула, словно так и было задумано с самого начала.
Кэл подхватил меня на руки.
Вокруг захихикали, а кое‑кто даже завздыхал. Многие наши девчонки отдали бы парочку жизненно важных органов за право оказаться в объятиях школьного лесничего, а у меня лицо горело. Кажется, даже самой бултыхнуться в воду было бы не так стыдно.
— Ты ведь ее не слушала? — тихо спросил он, как только мы немного отдалились от толпы.
— Не‑а, — ответила я.
Пока Ванди излагала, зачем кому‑то нужно окунуться в пруд, я как раз объясняла Дженне, что вовсе даже не вздрогнула вчера, когда какой‑то мальчишка назвал меня «Мерсер», точно как Арчер Кросс. Потому что для меня это ничего не значит! И мне не снился в ярких подробностях тот единственный наш поцелуй в прошлом ноябре. Только во сне на груди у Арчера не было татуировки «Ока Божьего», так что можно было целоваться дальше, не прерываясь, и…
— И чем же ты занималась? — поинтересовался Кэл.
На какое‑то мгновение я решила, будто он спрашивает про мой сон, и меня обдало жаром с ног до головы. Потом я сообразила, о чем речь.
— Да так… Разговаривала с Дженной. Такая, знаешь ли, милая светская беседа двух маленьких монстриков.
Мне показалось, что по губам Кэла опять скользнула тень улыбки, но он уже продолжал говорить.
— Ванди сказала, что настоящие ведьмы спасались от испытания водой, притворяясь мертвыми, а потом освобождались при помощи магии. Вот она и хочет, чтобы ты сперва как будто утонула, а потом освободилась от веревок.
— Утонуть — это пожалуйста, — пробормотала я. — С остальным сложнее.
— У тебя все получится. А если через несколько минут не всплывешь, я тебя спасу.
Что‑то вдруг затрепетало у меня в груди — я даже удивилась. Ничего подобного не чувствовала с тех пор, как Арчер пропал. Ладно, пустое все это. Темно‑русые волосы Кэла просвечивали на солнце, в ореховых глазах играли отблески от воды. Он держал меня легко, словно пушинку. Еще бы не затрепыхаться, когда умопомрачительный красавец говорит тебе такие слова!
— Спасибо, — сказала я.
Через плечо Кэла я увидела, что мама смотрит на нас, стоя на крыльце его бывшего домика. Она поселилась там на время, пока не приедет папа и не заберет меня в Лондон, в штаб‑квартиру Совета магов.
Мы этого уже полгода ждали и до сих пор не дождались.
Мама нахмурилась. Мне хотелось показать ей большой палец — мол, у меня все отлично! Удалось только слегка махнуть связанными руками, заехав при этом Кэлу в подбородок.
— Ох, прости!
— Ничего страшного. Наверное, тебе странно, что твоя мама здесь.
— И мне, и ей странно. И тебе, наверное, тоже — ты лишился своей холостяцкой берлоги.
— Миссис Каснофф позволила мне перетащить в общежитие джакузи в форме сердечка.
— Кэл! — изумилась я. — Неужели ты шутить умеешь?
— Все может быть, — ответил он.
Мы уже дошли до конца мола. Я покосилась на воду, стараясь не дрожать.
— Я, конечно, притворюсь, но не мог бы ты посоветовать, как мне не утонуть на самом деле?
— Не вдыхай воду.
— О, спасибо, это очень ценно!
Кэл перехватил меня поудобнее, и я вся напряглась. Перед тем как швырнуть меня в пруд, он шепнул мне в самое ухо:
— Удачи!
А потом я плюхнулась в воду.
Не могу точно сказать, какой была моя первая мысль после погружения; в основном она состояла из непечатных слов. Вода оказалась что‑то уж слишком ледяной для майского дня в штате Джорджия; холод пробирал до костей. В груди жгло, я погружалась все глубже и наконец шмякнулась на илистое дно.
Так, Софи, без паники!
Я оглянулась и справа от себя разглядела в мутной воде ухмыляющийся череп.
Тут‑то я и перепугалась. Первый инстинктивный порыв был вполне человеческим — я согнулась, дергая связанными руками веревку, которая стягивала мне щиколотки. Быстро поняла, что это полнейшая глупость и постаралась успокоиться, призывая свои магические способности.
«Веревка, развяжись!» — приказала я мысленно, старательно представляя, как с меня соскальзывают путы.
Веревка чуть‑чуть ослабла, но явно недостаточно. Отчасти беда была в том, что моя магия обычно приходит из‑под земли (я об этом стараюсь особо не задумываться), а прочно стоять на земле, когда пытаешься не утонуть, довольно затруднительно.
«ВЕРЕВКА, РАЗВЯЖИСЬ!» — повторила я мысленно, на этот раз энергичней.
Веревка начала разматываться, и скоро вокруг меня плавал огромный спутанный клубок. Я бы вздохнула с облегчением, если бы не необходимость задерживать дыхание. Так что я просто выпуталась из оставшихся веревок и рванулась к поверхности.
Поднялась примерно на фут, а потом что‑то дернуло меня обратно.
Я глянула вниз, ожидая увидеть костлявые пальцы, вцепившиеся в мою щиколотку, но ничего такого там не было. Легкие уже горели огнем, глаза щипало. Я забила руками и ногами. Вроде никто меня не держит, а всплыть не получается.
Тут мне стало по‑настоящему страшно. Срочно необходимо было вдохнуть. Как я ни брыкалась, в итоге только покачивалась в воде, не двигаясь с места. Перед глазами плясали черные точки, больно сдавило грудь. Сколько я здесь пробыла? Кэл обещал меня спасти — интересно, сдержит ли он слово?
Вдруг меня словно подбросило вверх. Я вынырнула, жадно глотая обжигающий воздух, пробкой вылетела из воды и рухнула на мол, больно ударившись локтем.
Юбка наверняка задралась, но мне было не до этого. Я наслаждалась тем, что дышу. Постепенно я перестала хватать ртом воздух и кое‑как выровняла дыхание.
Тогда я села, откидывая мокрые волосы со лба. Кэл стоял в двух шагах от меня. Я мрачно покосилась на него.
— Шикарный спасатель, нечего сказать…
Тут я заметила, что он смотрит в другую сторону. Проследив за его взглядом, я увидела на молу худого темноволосого человека, который стоял совершенно неподвижно и не отрывал от меня глаз.
Вдруг снова стало трудно дышать.
Я поднялась на подгибающихся ногах, одернула мокрую юбку.
— Ты в порядке? — крикнул незнакомец с тревогой.
Голос у него был неожиданно сильный при таком субтильном телосложении, и говорил он с легким британский акцентом.
— Все в норме, — ответила я, хотя перед глазами снова замелькали черные точки и ноги меня не держали.
Теряя сознание, я увидела, как отец бросился ко мне.
ГЛАВА 2
Второй раз за полгода я сидела на диване в кабинете миссис Каснофф, закутанная в одеяло (первый раз случился в тот вечер, когда я узнала, что Арчер состоит в «Оке Божьем» — организации охотников за демонами). Рядом сидела мама, обнимая меня за плечи. Папа стоял возле письменного стола, держа в руках пухлый конверт с какими‑то документами, а за столом, в огромном фиолетовом кресле, похожем на трон, восседала директриса.
В комнате было тихо, слышно только, как папа шуршит бумагами и как стучат мои зубы.
В конце концов я спросила:
— Почему моя магия отказала, когда я хотела выбраться из воды?
Миссис Каснофф посмотрела на меня так, будто напрочь забыла о моем присутствии.
— Ни один демон не может выбраться из этого пруда, — сообщила она своим бархатным голосом. — Там установлены защитные чары. Они… удерживают любое существо, в котором не опознают ведьму, фею или оборотня.
Я вспомнила череп и кивнула. Сейчас бы того заколдованного чаю, каким меня здесь угощали в прошлый раз…
— Примерно так я и думала. Значит, Ванди хотела меня убить?
Миссис Каснофф поджала губы.
— Не говори глупостей! Кларисса не знала о защитных чарах.
Я бы, может, даже поверила, если бы директриса не прятала глаза. Расспрашивать дальше не получилось — папа бросил стопку бумаг на стол перед миссис Каснофф и сказал:
— Внушительный материал здесь на тебя собрали, София. — Он откинулся назад, опираясь руками о край стола, и прибавил: — Если бы в учебной программе Геката‑Холла присутствовал такой предмет, как «тотальное разрушение», ты, несомненно, была бы отличницей.
Приятно узнать, в кого я уродилась такая ехидная. Кажется, больше ничего мне от папы не досталось. Я раньше видела его фотографию, но в жизни встретилась с ним впервые и очень старалась не слишком заметно на него таращиться. Папа оказался совсем не таким, как я его себе представляла. Красивый, конечно, только… Не знаю даже. Слегка пижонистый. Похож на человека, у которого одних ботинок целый шкаф.
Мама в отличие от меня смотрела куда угодно, только не на папу.
— Да‑а, — протянула я, снова обернувшись к нему. — Прошлый семестр выдался довольно‑таки насыщенный.
Папа поднял брови. Интересно, он это нарочно или просто не умеет поднимать одну бровь?
— «Насыщенный»? — Он снова взял в руки папку с моим личным делом и принялся ее разглядывать поверх очков. — В первый же учебный день на тебя бросился оборотень…
— Да не то чтобы прямо бросился, — промямлила я, но никто не обратил внимания.
— Разумеется, это сущие пустяки по сравнению с тем, что было после. — Папа перелистал страницы. — Ты оскорбила учительницу и за это целый семестр отрабатывала в хранилище вместе с неким Арчером Кроссом. Судя по примечаниям миссис Каснофф, вы с ним «сблизились». — Он помолчал. — Верно ли такое описание твоих отношений с мистером Кроссом?
— Еще бы, — ответила я сквозь зубы.
Папа перевернул следующую страницу.
— Что ж, насколько я могу судить, сблизились вы достаточно, чтобы ты в какой‑то момент увидела метку «Ока Божьего» у него на груди.
У меня запылали щеки, а мама крепче обняла меня. За прошедшие полгода я многое рассказала ей об Арчере, хотя и не все.
Конкретно — я ничего не говорила о том, как мы с ним целовались в подвале.
— Среднему человеку вполне хватило бы и того, что его едва не убил чародей, состоящий на службе «Ока». Ты же вдобавок еще и связалась с ковеном темных ведьм во главе… — Он провел пальцем по странице. — Да, во главе с Элоди Паррис. Мисс Паррис вместе со своими подругами, Анной Гилрой и Честон Бернетт, убили еще одну участницу ковена, Холли Митчелл, и вызвали демона, которым оказалась твоя прабабушка, Алиса Барроу.
У меня в животе скрутился тугой узел. Я полгода старалась забыть обо всем, что случилось прошлой осенью, и вдруг услышать, как папа перечисляет те события ровным, ничего не выражающим голосом… В общем, скажем так: мне вдруг страшно захотелось опять очутиться в пруду.
— Совершив нападения на Честон и Анну, Алиса убила Элоди, после чего ты убила ее саму.
Папа на мгновение оторвался от бумаг и взглянул на мою правую руку. Ладонь пересекал шрам — напоминание о той ночи. Следы от демонического стекла остаются надолго.
Папа прокашлялся, вернув бумаги на стол.
— Итак, София, я готов согласиться с тем, что у тебя в самом деле семестр выдался насыщенный. А я‑то отправил тебя сюда ради безопасности… Какая ирония судьбы!
В мозгу у меня всколыхнулись вопросы и упреки, накопившиеся за шестнадцать лет, и я не сдержалась.
— Может, я и была бы в безопасности, если бы кое‑кто меня просветил, что я демон!
Миссис Каснофф нахмурилась. Я ожидала услышать лекцию об уважении к старшим, но папа только посмотрел на меня синими — моими! — глазами и чуть заметно улыбнулся.
— И то верно!
От его улыбки мой боевой запал куда‑то подевался, и я уставилась в пол.
— Значит, ты приехал забрать меня в Лондон? Я тебя ждала с самого ноября.
— Это мы еще обсудим, но прежде я хотел бы услышать от тебя о событиях прошлого семестра. Особенно о молодом человеке по фамилии Кросс.
Во мне снова вспыхнула обида. Я помотала головой.
— Нет уж! Если интересно, можешь почитать отчет, который я писала для Совета. Или поговори с миссис Каснофф, с мамой и с кем угодно еще из тех, кому я рассказывала эту историю за прошедшие полгода.
— Я понимаю, София, почему ты сердишься…
— Мое имя — Софи! Никто не называет меня Софией.
Он сжал губы.
— Очень хорошо. Софи, твое негодование вполне правомерно, однако в данный момент оно неуместно. Я хотел бы поговорить с тобой и с мамой, — он мимолетно глянул на нее, — по‑семейному, между своими, прежде чем перейти к вопросу о процедуре Отрешения.
— Ну, извини! — огрызнулась я, сбрасывая одеяло и отталкивая мамину руку. — За шестнадцать лет у тебя была масса возможностей поговорить с нами по‑семейному! Я просила тебя приехать не потому, что ты мой отец, и незачем сопли разводить! Я просила тебя как главу Совета, чтобы у меня наконец забрали эти дурацкие магические способности!
Папа не сводил с меня внимательного взгляда. Глаза у него стали холодными, и голос посуровел.
— В таком случае я как глава Совета отклоняю твою просьбу.
Я уставилась на него в полном остолбенении.
— Ты не можешь!
— Вообще‑то, может, Софи, — вмешалась миссис Каснофф. — И в качестве главы Совета, и в качестве твоего отца он вправе воспрепятствовать — по крайней мере, пока тебе не исполнится восемнадцать.
— До этого еще целый год!
— Вот и успеешь всесторонне осмыслить возможные последствия своего решения, — сказал папа.
Я рывком обернулась к нему.
— Слушай, во‑первых, в наше время так никто не разговаривает! А во‑вторых, я и так понимаю возможные последствия. Лишившись магических способностей, я уже никого не смогу убить!
— Софи, мы же много раз говорили об этом. — Мама подала голос впервые с тех пор, как мы вошли в кабинет. — Совсем необязательно ты станешь кого‑нибудь убивать. Твой отец ни разу не терял контроль над своими способностями. — Она со вздохом потерла глаза. — Солнышко, нельзя же так категорично! Не стоит рисковать жизнью из‑за какого‑то призрачного «а что, если вдруг?».
— Твоя мама права, — подхватила миссис Каснофф. — К тому же не следует забывать, что ты приняла решение на другой день после того, как у тебя на глазах погибла подруга. Нужно время, чтобы все хорошенько взвесить.
Я снова рухнула на диван.
— Все, что вы говорите, очень хорошо и правильно, только… — я обвела взрослых взглядом и остановилась на отце. Может быть, он один способен понять то, что я скажу. — Я видела Алису! Какая она была, что она делала и на что была способна… — Я рассматривала выцветший ковер на полу, но вместо пышных роз видела Элоди — бледную, залитую кровью. — Не хочу стать такой, как Алиса. Ни за что! Лучше умереть, правда.
Мама поперхнулась, а миссис Каснофф неожиданно обнаружила что‑то очень интересное на письменном столе.
Зато папа кивнул.
Он сказал:
— Хорошо. Давай заключим договор.
— Джеймс! — резко произнесла мама.
Они что‑то сказали друг другу взглядами. Потом папа продолжил:
— Скоро конец семестра, в Геката‑Холле начнутся каникулы. Поедем со мной, и если к осени ты по‑прежнему будешь настаивать на том, чтобы пройти процедуру Отрешения, я дам согласие.
У меня брови сами собой поползли вверх.
— Поехать с тобой? К тебе домой? В Англию?
Сердце отчаянно заколотилось. Арчера трижды видели в Англии.
Папа молчал. На какое‑то ужасное мгновение мне почудилось, что он умеет читать мысли, но тут он сказал:
— Да, в Англию. Не ко мне домой, это лето я проведу… у друзей.
— А они не будут против, если ты приедешь с дочерью?
Отец улыбнулся, как будто какой‑то шутке, понятной только ему.
— Можешь мне поверить, места хватит.
— И чего ты этим хочешь добиться?
Я старалась говорить высокомерно, а получилось, боюсь, просто сварливо.
Папа стал шарить по карманам, вытащил тонкую темно‑коричневую сигарету. Миссис Каснофф неодобрительно прищелкнула языком. Папа вздохнул и сигарету убрал.
— Софи, — сказал он, явно теряя терпение. — Я хочу познакомиться с тобой поближе и чтобы ты получше меня узнала, прежде чем выбрасывать на ветер свои магические способности, а возможно, и жизнь. Ты еще даже толком не понимаешь, что это значит — быть демоном.
Я задумалась. С одной стороны, у меня на папу накопилась большая обида и не очень‑то хотелось ехать с ним аж на другой континент.
А если не поеду, еще дольше останусь демоном. И мама уже отказалась от дома, который снимала в Вермонте, так что мне, скорее всего, придется провести лето в Геката‑Холле, с мамой и учителями. Бр‑р!
А там — Англия. Арчер.
— Мам? — спросила я в надежде получить материнский совет.
Вид у мамы был взволнованный, да оно и неудивительно: сначала я чуть не погибла у нее на глазах, а тут еще необходимость общаться с папой…
— Конечно, я буду безумно по тебе скучать, но папа во многом прав. — Она сморгнула слезы и решительно кивнула. — Думаю, нужно ехать.
Папа сказал негромко:
— Спасибо, Грейс.
Я глубоко вздохнула.
— Ну ладно, поеду. Только я хочу взять с собой Дженну.
Ей тоже некуда было деваться этим летом, а мне хотелось видеть рядом с собой хоть одно дружеское лицо, раз уж придется все каникулы заниматься осмыслением своей демонической сущности, или как там это называется.
— Хорошо, — ответил папа, не задумываясь.
Я постаралась скрыть удивление.
— Класс!
Папа обернулся к миссис Каснофф.
— Кстати, это мне напомнило: я хотел спросить, возможно ли, чтобы Александер Кэллахан тоже поехал с нами?
— Что еще за Александер Кэллахан? — удивилась я. — Ах да, понятно. Кэл.
Странно было думать о нем «Александер». Такое пафосное имя… Кэл ему куда больше подходит.
— Конечно, — ответила миссис Каснофф, снова приняв деловитый вид. — Я думаю, мы обойдемся без него два‑три месяца, хотя, разумеется, без его целительских способностей расходы на перевязочные материалы значительно возрастут.
Я спросила:
— А зачем ты хочешь взять Кэла с собой?
Папина рука снова потянулась к карману.
— Главным образом, по делам Совета. У Александера уникальные способности. Хотелось бы с ним побеседовать… Может быть, провести кое‑какие исследования.
Мне это совсем не понравилось, и что‑то подсказывало, что Кэл тоже не будет в восторге.
— К тому же для вас это хороший случай получше узнать друг друга, — продолжал папа.
У меня по хребту поползли мурашки.
— Мы и так неплохо знакомы! Зачем мне еще ближе его узнавать?
Папа наконец‑то посмотрел мне в глаза.
— Затем, что вы с ним помолвлены.
ГЛАВА 3
Прошло, наверное, полчаса, пока я нашла Кэла. Да оно и к лучшему — я, по крайней мере, успела придумать, что ему скажу, чтобы не было совсем уж нецензурно.
Естественно, ведьмы и колдуны занимаются разными стремными делами, но самая жуткая гадость — женитьба по сговору. Когда ведьме исполняется тринадцать лет, родители подбирают ей подходящего жениха‑волшебника на основе родственных связей, совместимости магических способностей и прочей ерунды в том же духе. Средневековье какое‑то.
Я в бешенстве шагала, не разбирая дороги, а перед глазами стояла картинка: папочка и Кэл в строго обставленном кабинете с кожаными креслами и рогами убитых оленей по стенам, покуривая сигары, официально решают мою судьбу. Небось, еще и по рукам ударили!
Ладно, допустим, сигары и битье по рукам — не их стиль, но все‑таки.
Кэл нашелся в сарае за теплицами, где у нас обычно проходили занятия по самообороне. Целительские таланты Кэла действовали и на растения. Когда я распахнула дверь, он как раз водил руками над побуревшей и поникшей азалией.
Кэл прищурился, стараясь разглядеть меня в лучах заходящего солнца.
Я спросила с порога:
— Ты знал, что я твоя невеста?
Кэл что‑то буркнул себе под нос и вернулся к прерванному занятию.
— Знал? — повторила я, хотя ответ был ясен.
— Да.
Я ждала, что Кэл еще что‑нибудь скажет, но продолжения не последовало.
— Так вот, я за тебя не выйду! По‑моему, брак по сговору — это гадость и варварство!
— Ладно.
У двери стоял мешок с почвой для растений. Я зачерпнула горсть и швырнула Кэлу в спину. Он, не оглядываясь, поднял руку. Земля зависла в воздухе, повисела немного и неторопливо спланировала обратно в мешок.
— Поверить не могу, что ты знал и ничего мне не сказал! — выпалила я, усаживаясь на другой мешок, еще не открытый.
— А какой смысл?
— Что значит — какой смысл?!
Кэл отряхнул руки о джинсы и повернулся ко мне. Пот с него тек ручьями, влажная футболка облепила тело. Смотреть на это было бы очень увлекательно, не будь я так зла. Как обычно, Кэл с виду больше напоминал не волшебника, а полузащитника из юниорской сборной Соединенных Штатов.
Лицо его ничего не выражало — ну, да он и вообще себе на уме.
— Ты же выросла не в волшебной семье. Ясно, что с твоей точки зрения браки по сговору — как ты их назвала?
— Гадость и варварство!
— Вот‑вот. И какой смысл зря тебя пугать и злить?
— Я не злюсь! — Кэл многозначительно указал глазами на мешок с почвой, и я поморщилась. — Ну, допустим, злюсь, но только из‑за того, что ты молчал, а не из‑за того, что мы… помолвлены. Черт, даже выговорить язык не поворачивается! Звучит по‑идиотски.
— Софи, все это ничего не значит. — Кэл сгорбился, опираясь локтями о колени. — Просто нечто вроде делового контракта. Неужели тебе никто не объяснил?
Как же, Арчер объяснял. Он был помолвлен с Холли — той, что потом умерла, бывшей соседкой Дженны по комнате. Конечно, зная, что он состоит в «Оке Божьем», я сильно сомневаюсь, что та помолвка была настоящей. Не хочу об этом думать!
Я сказала:
— Угу, мне объяснили. И потом, ее ведь можно и разорвать, правда? Это же не окончательно и бесповоротно?
— Вот именно. Ну что, мир?
Я принялась рисовать узоры в пыли носком кроссовки.
— Мир.
— Отлично! — сказал Кэл. — И смущаться тут совсем незачем.
Я ответила:
— Конечно.
Какое‑то время после этого мы сидели и смущенно молчали.
Потом я спохватилась:
— О, совсем забыла: папа хочет, чтобы ты поехал с нами на лето в Англию.
Я в двух словах пересказала, что произошло в кабинете миссис Каснофф. Когда речь пошла о Ванди, Кэл заметно удивился, а когда я упомянула, что для него на каникулы запланированы какие‑то «исследования», нахмурился — правда, не перебивал, пока я не закончила. Потом сказал:
— Н‑да, кисло.
— Не то слово, — поддержала я.
Он встал и вернулся к азалии — явный намек, что мне пора уходить. Но я не ушла, а сказала:
— Извини, что бросала в тебя землей.
— Все нормально.
Я подождала — вдруг он скажет что‑нибудь еще. Не сказал.
Тогда я встала с мешка и отправилась восвояси. В дверях буркнула:
— Увидимся дома, милый.
Он издал какой‑то непонятный звук — можно было принять за смех, но это же Кэл, так что вряд ли.
Солнце уже клонилось к закату, когда я поднялась по ступеням парадного входа в безумное здание Геката‑Холла — наполовину бревенчатые стены, наполовину официозного вида штукатурка. Стрекотали сверчки, у пруда квакали лягушки. Легкий ветерок, пахнущий жимолостью и морем, шевелил листья плюща, оплетавшего стены школы. Я остановилась, глядя на раскинувшуюся передо мной лужайку. Поначалу я возненавидела школу, а вот поди ж ты — в каникулы мне будет ее не хватать. Столько всего случилось с тех пор, как мы с мамой приехали сюда на взятой напрокат машине… Геката‑Холл почти стал мне родным домом, хоть это и казалось невозможным.
Мою руку задело что‑то мохнатое. Это была Бет — девочка‑оборотень, мы с ней познакомились в мой первый вечер в «Гекате».
— Полнолуние, — прорычала она, задрав морду к темнеющему небу.
— Угу.
В полнолуние оборы становились полновластными хозяевами школы и ее окрестностей. Оглянувшись, я увидела, что они уже собираются кучками в вестибюле.
— Скоро учебному году конец… Даже не верится.
Голос Бет звучал, как будто она наелась битого стекла, перемешанного с гайками и шурупами.
— И не говори, — согласилась я.
Ее желтые глаза горели, и все‑таки выражение у них было дружелюбное.
— Софи, в каникулы я буду по тебе скучать.
Я улыбнулась. Всего несколько месяцев назад Бет относилась ко мне с недоверием — думала, я шпионю для Совета или что‑нибудь в таком духе. К счастью, когда я чуть не погибла, все подобные подозрения отпали.
Я погладила Бет по плечу.
— Я тоже буду по тебе скучать.
Она потянулась ко мне и лизнула в щеку.
Я дождалась, пока Бет потрусит прочь, и вытерла щеку тыльной стороной ладони.
— Бр‑р…
Все‑таки кое о чем в «Гекате» я скучать не буду.
Я поднялась на третий этаж, где располагались комнаты девочек. Несколько человек сидели в общей гостиной, но в целом вечер выдался тихий.
Еще одна девочка‑оборотень, по фамилии Тейлор, заметила меня и помахала рукой.
— Привет, Соф! Говорят, ты сегодня искупалась! — Она осмотрела мою все еще насквозь мокрую одежду. — Почему не переоденешься?
Я заправила прядь волос за ухо.
— Да так… Не до того было.
Тейлор засмеялась — неожиданно низким гортанным смехом для такой хрупкой с виду девочки.
— Я хотела сказать — с помощью магии!
А, точно.
— Решила не рисковать, учитывая последние события.
Она сочувственно кивнула.
— Понимаю. Особенно ту историю с кроватью.
История с кроватью случилась два месяца назад. Я захотела передвинуть ее и вздумала применить для этого магию. Кровать, вместо того чтобы отъехать на полметра, вылетела в окно, прихватив с собой хороший кусок стены.
Миссис Каснофф была не очень рада.
Тем более что за историей с кроватью последовал случай с «Доритос». Дженне захотелось чипсов. Я попробовала их сотворить, и весь коридор завалило «Доритос». Щели в полу до сих пор забиты сырной крошкой. Еще раньше произошел эпизод с лосьоном (чем меньше о нем говорить, тем лучше). После Элоди и Алисы магия меня не слушается. В итоге я ею практически не пользуюсь.
Расставшись с Тейлор, я отправилась к себе в комнату. По дороге меня то и дело окликали, многие комментировали мое свидание с прудом. Я все еще не могла привыкнуть к новообретенной популярности. Сначала думала, наши прослышали, что я демон, и подлизываются, потому что боятся, как бы я их не съела. Но Дженна, чемпионка по подслушиванию, уверяла, что все по‑прежнему считают, будто бы я просто необычайно сильная темная ведьма. Миссис Каснофф блестяще удалось скрыть правду о смерти Элоди. По школе ходили на этот счет разнообразные слухи. Согласно самой популярной версии, Арчер снова пробрался тайком на остров Греймалкин, а мы с Элоди пытались его одолеть при помощи своих супер‑пупер‑магических способностей. Элоди погибла в бою.
К сожалению, на самом деле все было намного сложнее. И намного печальнее.
У двери в свою комнату я краем глаза заметила какое‑то движение. В «Гекате» полно призраков, на них постоянно натыкаешься, но когда я разглядела, кто это, словно приросла к месту.
Даже в виде призрака Элоди была прекрасна. Рыжие развевающиеся волосы, сияющая кожа. Конечно, жаль, что ей придется провести вечность в школьной форме, но Элоди даже в таком наряде смотрелась великолепно.
Она делала то же, что и все остальные призраки: брела куда‑то с растерянным видом. Строго говоря, привидения обитают не в нашем мире, но и не в посмертии… Они просто застряли посередине.
Я часто натыкалась на призрак Элоди, и каждый раз меня охватывала печаль. Элоди сама была виновата в собственной гибели. Их ковен призвал демона, рассчитывая подчинить его себе. Они даже принесли ради этого в жертву Холли. И все‑таки Элоди отдала мне последнюю искру своей магической силы. Без нее мне бы ни за что не победить Алису.
И вот теперь Элоди плывет по воздуху мимо меня, не касаясь ногами земли и отыскивая что‑то взглядом.
Казалось неправильным, что Элоди, такая полная жизни, блуждает по школе в облике бледного и грустного духа, не в силах покинуть место своей смерти.
— Я бы хотела, чтобы ты могла отправиться туда, где тебе следует быть, — прошептала я в тишине пустого коридора.
Призрак обернулся и посмотрел мне в лицо.
У меня сердце застряло в горле.
Это невозможно! Призраки не видят нас и не слышат. Потому‑то я и должна была сразу догадаться, что Алиса вовсе не призрак. И тем не менее Элоди уставилась на меня, и выражение у нее было уже не растерянное, а раздраженное и чуточку презрительное.
Точно так она смотрела на меня при жизни.
— Элоди?
В тишине собственный шепот показался мне оглушительным. Она продолжала меня разглядывать, но ничего не ответила.
Я спросила чуть громче:
— Ты меня слышишь?
Пауза. А потом я не поверила своим глазам — Элоди чуть заметно кивнула.
— Соф?
Дверь нашей комнаты открылась, и оттуда выглянула Дженна.
— С кем ты разговариваешь?
Я быстро обернулась, но Элоди уже исчезла.
— Ни с кем, — сказала я, стараясь не показывать досады.
Дженна ведь не нарочно влезла в мой разговор с призраком, которому, вообще‑то, вовсе не полагалось общаться с живыми.
— Где ты была? — спросила Дженна, глядя, как я плюхнулась на кровать. — Я беспокоилась.
— День был ужасно длинный, — ответила я и в очередной раз пустилась рассказывать сагу о директорском кабинете.
В отличие от Кэла, Дженна засыпала меня вопросами, так что рассказ занял гораздо больше времени. Я промолчала о том, что обручена с Кэлом. Дженна и так практически вступила в клуб поклонниц школьного лесничего, незачем давать ей в руки новое оружие. Когда я закончила свою повесть, я почувствовала себя такой усталой, что даже обедать не хотела, а ведь обычно это мое любимое событие за весь день.
— Англия… — выдохнула Дженна. — Потрясающе, правда?
Я прикрыла глаза рукой.
— Если честно, Джен, я в этом сильно сомневаюсь.
Она бросила в меня подушкой.
— Будет просто обалденно! И спасибо тебе!
— За что?
— За то, что берешь меня с собой. Я думала, ты захочешь побыть вдвоем с папой.
— Шутишь? Я ему поставила условие: без Дженны в Англию не поеду!
Она радостно улыбнулась, наклонив голову, так что розовая челка упала на один глаз.
— Не слишком ли мал для нас с тобой тот островок? Ой, а как мы туда отправимся — каким‑нибудь роскошным колдовским способом? Скажем, заклинание перемещения или магический портал?
На чистой силе воли я заставила себя встать и начала переодеваться. От моей школьной формы все еще отчетливо попахивало тинистым прудом. Вечером придется не меньше получаса проторчать в душе, прежде чем ложиться спать.
— Извини, я спрашивала папу. Мы полетим на самолете.
Лицо у Дженны вытянулось.
— Ну вот… совсем как люди.
— Нужно во всем искать положительные стороны, — наставительно изрекла я, натягивая чистую юбку уставного синего цвета. — Это будет частный самолет, так что полетим как богатые люди.
Дженна приободрилась. По дороге в столовую мы обсуждали свой гардероб на лето.
Как только мы, набрав еды, уселись за свой обычный столик, Дженна снова стала серьезной.
— Софи…
— Что?
Она возила вилкой по тарелке и, кажется, не знала, как начать. В конце концов решилась говорить напрямик.
— Арчер в Англии.
Ветчина, которую я жевала, внезапно приобрела вкус опилок, но я заставила себя говорить небрежным тоном.
— Слухи, и только. Вряд ли можно полагаться на слова двух волшебников, как я поняла — вусмерть пьяных.
На самом деле, Арчера видели не только они. Один оборотень заметил парня похожей внешности, когда «Око» устроило налет на их логово в Лондоне. А три месяца назад какой‑то вампир дрался с молодым темноволосым служителем «Ока» в нескольких кварталах от вокзала «Виктория».
У миссис Каснофф в нижнем ящике стола хранится личное дело Арчера. Директорский стол защищен охранными чарами, но, как выяснилось, они не спасают от грубой силы в сочетании с пилкой для ногтей.
— В общем, ерунда все это, — сказала я, не поднимая глаз от тарелки. — И видели‑то его полгода назад.
— В прошлом месяце, — поправила Дженна, явно намекая, что мне это отлично известно. — Говорят, он в Англии с тех пор, как исчез. Я в Саванне слышала, как две ведьмы сплетничали…
— Дженна, Англия — немаленький остров. Даже если Арчер там, вряд ли он сунется к экстраординариям. Это было бы просто глупо. Арчер, конечно, гад редкостный, но не идиот.
Дженна снова обратила все свое внимание на еду. Когда фасоль на ее тарелке совершила третий круг, я оттолкнула свою тарелку и рявкнула:
— Выкладывай!
Дженна положила вилку и посмотрела мне в глаза.
— А если все‑таки ты его встретишь, что ты сделаешь?
Я выдерживала ее взгляд, сколько хватало сил. Я знала, чего она добивается. Хочет, чтобы я сказала, что сдам Арчера Совету, на верную смерть, а может, даже сама убью.
Впервые за долгое время я позволила себе вспомнить Арчера. По‑настоящему вспомнить. Его карие глаза и неторопливую улыбку. Его смех и все, что я чувствовала рядом с ним. Как звучал его голос, когда он называл меня «Мерсер».
Как он меня целовал.
В конце концов я опустила глаза и сказала:
— Не знаю.
Дженна, вздохнув, промолчала.
Скоро мы снова заговорили о поездке. Я насмешила Дженну рассуждениями о том, существует ли среди вампиров обычай чаепития.
— Попросишь «Эрл Грей» — а тебе и вправду подадут графа Грея, — подытожила я, отчего Дженна вновь принялась безудержно хихикать.
После нашего разговора у меня стало легче на душе, и у Дженны, наверное, тоже, — выходя из столовой, она даже взяла меня под руку.
Но мысль, которую она заронила, упорно отказывалась умирать. Вечером, когда я уже засыпала, мне мерещились глаза Арчера, и я отчаянно надеялась, что его нет в Англии.
Хотя наполовину — и даже больше — я надеялась, что он все‑таки там.
ГЛАВА 4
Три недели спустя я отправилась в Англию.
Дело было под вечер, мама и миссис Каснофф проводили нас до парома. Глаза у мамы были красные — значит, плакала, но, помогая нам загружать багаж, она старалась казаться веселой.
— Не забывай фотографировать! — напутствовала меня мама. — А если, вернувшись, будешь называть грузовик «лорри», на английский манер, я очень огорчусь.
Мы стояли на палубе, волосы трепал морской бриз. Дженна уже заняла скамейку в тенечке, а Кэл вполголоса беседовал с миссис Каснофф. Я перехватила ее взгляд и подумала: интересно, а как она относится к моему отъезду? Наверное, с восторгом — насколько миссис Каснофф способна испытывать восторг. Бог свидетель, я принесла в Геката‑Холл одни только неприятности.
А еще меня мучили сомнения: может, надо было рассказать миссис Каснофф о призраке Элоди? Вообще‑то, я точно знала, что надо. Если бы я сразу рассказала про Алису, возможно, Элоди сейчас не была бы призраком. Эта мысль давно меня грызла, и вот теперь я повторяю ту же самую ошибку.
От раздумий меня отвлекла мама, крепко обняв. Мы с ней почти одного роста, и ее слезы намочили мне висок.
Мама сказала:
— Обидно, что в твой день рождения мы будем врозь. Я еще ни разу не пропускала твой день рождения.
У меня горло перехватило, и я только молча ее обняла.
— Софи, — позвал папа, возникая рядом с нами. — Пора.
Я кивнула и еще раз напоследок стиснула маму в объятиях.
— Я буду часто звонить, честное слово! И скоро вернусь, оглянуться не успеешь!
Мама вытерла слезы тыльной стороной ладони и ослепительно улыбнулась, как умеет только она одна. Папа резко вдохнул. Я оглянулась, но он уже смотрел в другую сторону.
Мама крикнула ему вслед:
— До свидания, Джеймс!
Паром отвалил от пристани. Мы с Дженной и Кэлом стояли у поручней. Миссис Каснофф наблюдала за отплытием с берега, а мама уже шла к лесу. Я была этому рада. И так уже чудо, что я до сих пор не начала хлюпать носом.
Паром, пыхтя, рассекал мутную бурую воду. Над деревьями выглядывала крыша Геката‑Холла.
— Я с тринадцати лет не уезжал отсюда, — тихо проговорил Кэл. — Шесть лет.
Я никогда не спрашивала Кэла, за что его сюда отправили. Он был непохож на человека, способного творить опасные для жизни заклинания, за какие обычно подрастающие волшебники попадают в «Гекату». Кэл остался в школе и после восемнадцати — не знаю точно, добровольно или нет. А сейчас, чем дальше мы уезжали, тем более растерянным он казался.
Даже Дженна загрустила, а ведь обычно держится так, словно обдумывает диссертацию о разнообразных недостатках «Гекаты».
Я разглядывала кусочек школьной крыши на фоне голубого неба, и вдруг мне стало не по себе, словно тучка набежала на солнце.
«Мы трое сюда уже не вернемся».
Я даже вздрогнула от неожиданности и постаралась прогнать невесть откуда взявшуюся мысль. Чушь какая! Мы едем в Англию на три месяца, в августе возвращаемся назад. Пророческого дара у меня отродясь не было, так что это случай самой обыкновенной паранойи.
И все‑таки тяжелое чувство не покидало меня еще долго после того, как остров Греймалкин скрылся вдали.
— Демоны не должны бы страдать от разницы во времени, — бормотала я себе под нос много часов спустя, когда шикарная черная машина мчала нас мимо живописных английских пейзажей.
Долгий перелет из штата Джорджия в Англию прошел без особых событий, если не считать того, что Кэл сидел рядом со мной.
Впрочем, это ничего не значило. Правда.
Я вовсе не ощущала обостренно его присутствие и не вздрагивала все три раза, когда его коленка задевала мою. А после третьего раза он уж точно не посмотрел на меня, слегка скривившись, и не сказал:
— Да успокойся уже!
А когда Дженна взглянула на нас удивленно, мы не рявкнули хором:
— Все в норме!
Ведь так себя ведут, когда смущаются, а между нами с Кэлом никакой неловкости не было. Все было просто отлично.
— Скоро тебе полегчает, — сказал папа.
Я еще не видела его таким оживленным. Глаза у него блестели, и весь он заметно расслабился. Наверное, возвращение на родину так подействовало.
Дженна чуть не подпрыгивала от азарта, а Кэл казался таким же уставшим, как и я. В самолете я так и не смогла заснуть и теперь за это расплачивалась. Глаза жгло, в них словно песок насыпали. Я мечтала только об одном: рухнуть в постель. В конце концов, мой несчастный организм считал, что сейчас шесть утра, между тем как в Англии как раз приближалось время ланча. К тому же мы ехали бесконечно долго — по моим ощущениям, несколько часов.
Когда самолет приземлился в Лондоне, я была уверена, что нас отвезут в городской дом или, может, в штаб‑квартиру, если папе нужно на работу, а вместо этого машина выехала за город. Позади остались оживленные улицы и тесно поставленные дома, совершенно диккенсовские с виду. Мало‑помалу кирпичные здания уступили место деревьям и зеленым холмам. Я в жизни не думала, что на свете существует такое количество овец.
— Значит, мы тащились в такую даль, чтобы болтаться в чистом поле? — спросила я, пристраивая гудящую голову к Дженне на плечо.
— Именно, — ответил папа.
Кэл улыбнулся. Он‑то, конечно, рад все лето провести на какой‑нибудь ферме, подумала я сварливо. Исцелял бы разные английские растения… Мечты о Биг‑Бене и Букингемском дворце рассыпались прахом.
И тут из‑за поворота показался дом.
Впрочем, назвать его домом — все равно, что назвать «Мону Лизу» картиной или Геката‑Холл — школой. Формально термин правильный, только совсем не отражает действительности.
Такого огромного дома я, наверное, еще не видела. Сложенный из золотистого камня, казавшегося теплым на ощупь, он уютно устроился посреди прекрасной долины. Перед домом раскинулся изумрудно‑зеленый газон, а на заднем плане высились поросшие лесом холмы. Сбоку вилась блестящая лента реки. Буквально сотни окон сверкали в лучах солнца.
— Неслабо! — сказал Кэл, высунув голову в окошко.
Я спросила:
— Мы здесь будем жить?
Папа только улыбнулся. Он выглядел жутко довольным собой.
— Я же говорил, места всем хватит.
Я поймала себя на том, что и сама улыбаюсь ему. На секунду наши взгляды встретились, и я первая отвела глаза.
— Кажется, у таких домов обычно бывает имя?
— Как правило, бывает. Этот дом называется «Аббатство Торн».
Название показалось мне знакомым, только я не могла вспомнить откуда.
— Здесь была церковь?
— Не в самом доме. Он построен уже в шестнадцатом веке. Аббатство располагалось неподалеку.
Папа мгновенно переключился в лекторский режим и стал рассказывать, как при Генрихе Восьмом аббатство сровняли с землей, а имение досталось семейству Торн.
Честно говоря, я не прислушивалась. Я смотрела, как из дома выходят нам навстречу какие‑то люди. Мелькнула пара крыльев. Кто же они такие, папины друзья?
Переехав через каменный мостик, машина затормозила у крыльца. Папа вышел первым и открыл нам дверцу. Я вдруг пожалела, что не надела что‑нибудь понарядней затрапезных джинсов и простой зеленой футболки.
Широкие до невозможности ступеньки вели на террасу, сложенную из такого же золотистого камня, что и весь дом. У входа выстроились шесть человек: двое темноволосых подростков, примерно моих ровесников, и четверо взрослых. Я догадалась, что все они экстраординарии. Ну, с крылатым понятно, а в остальных я тоже почуяла магию.
День был неожиданно жаркий. У меня на лбу выступили капельки пота. Гравий хрустел под ногами, где‑то неподалеку щебетали птички. Рядом со мной возникла Дженна, уже не такая оживленная. Она крепко стиснула в руке подвеску с кровавым камнем.
Папа подтолкнул меня в спину.
— Знакомьтесь, это Софи. Моя дочь.
Вдруг я почувствовала, как что‑то всколыхнулось у меня в крови. Нечто, похожее на магию, только более темное и могущественное, а шло это от тех двух подростков, мальчика и девочки. Они одни среди встречающих не улыбались и старались держаться позади всех. Мальчик смотрел на меня исподлобья и казался странно знакомым.
Осознание обрушилось на меня, словно удар в грудь. Я еле удержалась, чтобы не ахнуть вслух.
Эти двое были демонами!
ГЛАВА 5
Я в оцепенении уставилась на демонов‑подростков. Считается, что мы с папой — единственные демоны в мире. Как же тогда?..
Вдруг меня посетила ужасная мысль: господи боже, неужели это мои сводные братик и сестричка? Получается, папа приволок меня в Англию знакомиться с родственниками?
— Что это? — еле выдавила я, имея в виду демонов.
Папа понял меня иначе и гордо улыбнулся.
— Перед тобой — штаб‑квартира Совета!
Кэл у меня за спиной длинно выдохнул, как будто до сих пор задерживал дыхание. Темноволосая женщина вышла вперед и протянула руку.
— София, мы очень рады, что ты приехала! Меня зовут Лара.
Пожимая ей руку, я все косилась на демонов, а те шептались между собой.
— Лара — член Совета. Можно сказать, мой заместитель, — представил ее папа.
Лара не сразу выпустила мою руку.
— Я так много о тебе слышала! И от твоего отца, и от Анастасии.
— От миссис Каснофф?
Боже, если эта дама знает меня по рассказам миссис Каснофф, удивительно, что она встретила меня рукопожатием, а не заклинанием, изгоняющим бесов.
— Лара — сестра Анастасии, — объяснил папа.
— Ясно, — ответила я, пытаясь переварить новость. Тут мне еще кое‑что пришло в голову. — Я думала, штаб‑квартира Совета — в Лондоне.
Между бровями Лары появилась вертикальная морщинка.
— Так и есть. Из‑за непредвиденных событий мы решили на лето поменять диспозицию.
Зная, что Лара и миссис Каснофф — сестры, можно было заметить сходство. Интересно, «непредвиденные события» — это подростки‑демоны, или у них тут еще что‑то стряслось? Пожалуй, я не удивлюсь.
Я тихонько спросила папу:
— Ты говорил, что мы едем к друзьям. Почему ты не сказал, куда меня везешь?
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Если бы сказал, ты бы не поехала.
Краем глаза я заметила, что двое демонов отделились от общей группы и направились к высоким двустворчатым дверям сбоку от террасы. Прежде чем скрыться в доме, девочка оглянулась и посмотрела на меня.
Папины слова напомнили мне о собравшихся у дверей экстраординариях.
— Софи, это Совет.
— И всего‑то? — чуть слышно пробормотал Кэл.
Признаться, я тоже была удивлена. Я представляла себе Совет в виде целой толпы неясных фигур в длинных черных мантиях, что‑нибудь в таком духе.
То ли папа услышал, что сказал Кэл, то ли просто все понял по нашим лицам. Во всяком случае, он пояснил:
— Обычно Совет состоит из двенадцати человек, но в настоящее время нас в Торне всего пятеро.
— А где… — начала Дженна, но ее перебили.
Вперед выступил экстраординарий, с виду постарше папы. Его белые волосы сверкали на солнце.
— Я — Кристофер, — представился он с сильным акцентом непонятного происхождения. — София, приятно познакомиться.
Глаза у него были не золотые, а льдисто‑голубые, и все‑таки это был оборотень. Я сразу почувствовала.
Возможно, он превращается в собаку породы хаски? Размышляя об этом, я перевела взгляд на следующего нового знакомого — для этого пришлось задрать голову. Он был ростом больше двух метров, а его огромные крылья, черные, в радужных разводах, напоминали разлитый в воде бензин.
— Родерик, — назвался он.
Моя рука совсем утонула в его ладони. Женщину звали Элизабет. Седая, в круглых очочках, она была похожа на добрую бабушку, но когда я подала ей руку, она дернула меня к себе и обнюхала мои волосы.
Еще один оборотень. Замечательно.
Папа сказал что‑то в том смысле, что, мол, позже еще поговорим, и мы наконец‑то вошли в дом.
Перешагнув порог, Дженна ахнула, и если бы я не была так оглушена встречей с Советом и парочкой демонов‑подростков в придачу, я бы, наверное, тоже обалдела. Такое впечатление, что здесь можно провести целую вечность и все равно всего не увидеть. «Геката» тоже иногда выглядит внушительно, только с «Торном» никакого сравнения. Черно‑белый мраморный пол блестел как зеркало, и я порадовалась, что не надела юбку, а от сверкания позолоты чуть не ослепла. Как и в «Гекате», первым делом бросалась в глаза лестница, но здешняя, из белого камня, была намного больше. На ступенях лежал ковер, алый, как только что пролитая кровь.
Сводчатый потолок покрывала роспись — я не смогла толком разглядеть, что там изображено. Похоже, нечто жестокое и трагическое. И картины по стенам были в том же духе: на них мужчины с суровыми лицами замахивались мечами на плачущих женщин или мчались в бой верхом на бешеных скакунах.
Меня пробрала дрожь. В такой комнате зябко даже в июне. А может, у меня мурашки по коже бегали из‑за магии — такое чувство, словно дерево и камень за пять сотен лет пропитались ею насквозь.
— У них тут статуи, — сказала Дженна. — В прихожей!
И правда, у подножия лестницы застыли две бронзовые скульптуры, изображающие женщин под покрывалом, а рядом выстроились еще встречающие, все в черном, с одинаковыми приклеенными улыбками.
— Зачем они здесь? — шепотом спросила Дженна.
— Не знаю, — ответила я, чувствуя, как улыбка примерзает к лицу. — Чего доброго, собираются спеть и сплясать.
— Это наш обслуживающий персонал, — объявил папа, широким жестом обводя странную группу. — Если вам что‑нибудь понадобится, обращайтесь к ним, они будут рады помочь.
— А‑а, — слабо отозвалась я. От моего голоса по громадному помещению разнеслось эхо. — Чудненько.
Позади толпы над лестницей виднелась мраморная арка. Папа кивком указал на нее.
— Там временно устроены служебные кабинеты, но их можно осмотреть и позже. Полагаю, сейчас вам всем хотелось бы увидеть свои комнаты.
Я потянула папу за рукав и зашептала на ухо:
— Вообще‑то, мне хотелось бы узнать, откуда взялись те, другие демоны. Они… Они ведь не приходятся мне братом и сестрой?
За стеклами очков папины глаза широко раскрылись.
— Нет! — ответил он. — Боже правый, ничего подобного! Дейзи и Ник… Мы о них в другой раз поговорим подробнее. Во всяком случае, никакое родство нас с ними не связывает.
— Тогда почему они здесь?
Папа нахмурился и пожал плечами.
— Потому что им больше некуда идти, а здесь для них самое безопасное место.
Логично.
— Поняла. Если они вдруг одемонеют, вы сможете их вырубить.
Папа в недоумении покачал головой.
— Нет, Софи! Я хотел сказать, что для них самих здесь безопасней всего. На Ника и Дейзи уже неоднократно совершались покушения.
Не дав мне времени осмыслить ответ, папа махнул рукой Ларе. Она подошла, звонко щелкая каблуками по мраморным плитам.
— Софи, Лара приготовила очаровательные комнаты для тебя и твоей подруги. Располагайтесь, если хотите. Позже еще поговорим.
Очевидно, это был приказ, а не просьба. Я дернула плечом и сказала:
— Отлично.
Лара провела нас к высокой каменной арке в дальнем углу вестибюля. Там оказалась еще одна лестница, а за ней — полутемный коридор. Я никак не могла отделаться от ощущения, что вхожу в склеп.
Лара на ходу так и сыпала цифрами. Я слушала вполуха, но даже и так цифры поражали.
Более миллиона кубических футов жилого пространства. Более трехсот комнат, в том числе тридцать одна кухня. Девяносто восемь ванных. Триста пятьдесят девять окон. Две тысячи четыреста семьдесят шесть электрических лампочек.
Когда мы поднимались на четвертый этаж, где нам предстояло жить, Дженна уже качала головой от изумления. Сначала нас провели к комнате Кэла. Заглянув через его плечо, Дженна неудержимо захихикала. Трудно представить настолько неподходящую для него комнату! Ну, то есть темно‑зеленые гардины и такого же цвета покрывало на кровати смотрелись вполне мужественно, зато белая мебель на тоненьких ножках, вся в позолоте, явно с ним не сочеталась, как и громадный полог с оборочками.
— Вот это да! — сказала я, чувствуя, что снова становлюсь самой собой, впервые с тех пор, как переступила порог этого безумного дома. — Кэл, тут можно устраивать шикарные вечеринки в пижамах! Наши девчонки обзавидуются!
Кэл криво улыбнулся, и возникшая было между нами неловкость куда‑то исчезла.
— А что, неплохо, — ответил он, плюхаясь на кровать, и тут же исчез из виду, утонув в перине и груде пухлых подушек.
Я не выдержала и согнулась пополам от хохота.
Лара немедленно обиделась.
— Эта кровать принадлежала третьему герцогу Корнуэльскому!
— Кровать замечательная, — сдавленным голосом откликнулся Кэл, показывая Ларе большой палец, отчего мы с Дженной закатились еще пуще.
Лара, нахмурившись, повела нас дальше. Открыла еще одну дверь, и сразу стало ясно, что следующая комната отведена Дженне. Розовые занавеси, розовая мебель, даже покрывало на кровати насыщенного розового цвета… Комната выходила в небольшой садик. В открытое окно лился аромат цветов. Надо признаться, это было эффектно. Я даже удивилась.
— Здесь чудесно! — сказала Дженна.
Несмотря на ослепительную улыбку, лицо у нее стало белым как мел. Я вдруг сообразила, что у Дженны с самого отъезда не было ни одной кормежки. Должно быть, Лара подумала о том же. Пройдя через всю комнату, она открыла шкафчик вишневого дерева. Внутри оказался небольшой холодильник, битком набитый пакетами для переливания крови.
— Первая группа, резус‑отрицательная, — объявила Лара с таким видом, словно Дженна только что выиграла приз в какой‑то зловещей телевикторине. — Мне сказали, ты такую любишь.
У Дженны потемнели глаза. Она облизнула губы и ответила внезапно охрипшим голосом:
— Да, люблю.
— Тогда мы тебя оставим. — Лара непринужденно взяла меня под руку. — А комната Софи чуть дальше по коридору.
— Замечательно, — сказала Дженна, не отрывая взгляда от пакетов с кровью.
— Пока! — крикнула я.
Дженна молча закрыла за мной дверь и, надо думать, накинулась на еду.
— Для тебя мы приготовили совершенно особенную комнату, — слегка волнуясь, проговорила Лара. — Надеюсь, тебе понравится.
Она распахнула следующую дверь, и я застыла на пороге.
Комната была не просто особенная, а… От нее буквально дух захватывало.
Три высоченных окна, от пола до потолка, выходили в сад, побольше, чем у Дженны. Посередине сада бил фонтан. Сверкающие струи воды взлетали вверх, искрясь и переливаясь в лучах заходящего солнца. Занавеси из белого атласа украшала тонкая вышивка — узор в виде зеленых листьев. Обои тоже белые, с рисунком из длинных стеблей травы, среди которых кое‑где разбросаны тропические яркие цветы.
Над белоснежной постелью висел пышный полог из светлого шелка. Еще к моим услугам были кушетка и два кресла, обитые бледно‑зеленым бархатом. На прикроватном столике даже лежали несколько моих любимых книг, а на низеньком книжном шкафчике у окна стояла мамина фотография в рамке.
— Мне ужасно нравится!
— Я очень рада, — ответила Лара. — Мне хотелось, чтобы тебе здесь было уютно.
Я сказала:
— У вас получилось.
Очевидно, она и вправду старалась, хотя, я думаю, больше не ради меня, а ради папы. У Дженны и Кэла симпатичные комнаты, но мою готовили явно с особой заботой. Наверное, Лара хотела произвести впечатление на босса.
Тут мне пришло в голову, что Лара, возможно, подлизывается ко мне, потому что когда‑нибудь я стану ее начальницей. Мне вдруг ужасно захотелось лечь и чтобы меня никто не трогал. Только прежде необходимо позвонить маме — рассказать, что мы доехали благополучно.
Я спросила:
— Здесь есть телефон?
Лара вытащила из кармана мобильник.
— Собственно говоря, твой папа поручил передать тебе этот аппарат. Его номер запрограммирован на кнопку «один», а твоей мамы — на кнопку «два». Если понадобится позвонить в Геката‑Холл, это номер «три».
Я уставилась на телефон. Я уже почти год не видела мобильника и тем более не держала в руках. В «Гекате» мобильные телефоны строго запрещены. Кто знает, может, я и эсэмэски набирать разучилась?
Лара указала на роскошный письменный стол‑бюро с откидным верхом, и я впервые заметила на нем стильный серебристый ноутбук.
— Твой папа завел для тебя электронную почту. Можешь общаться по е‑мейлу, если захочешь.
Компьютеры в «Гекате» тоже под запретом — по крайней мере, для учеников. Говорят, у миссис Каснофф есть компьютер. Мы с Дженной однажды на особо нудном уроке по магической эволюции долго обсуждали, какой у нее может быть электронный адрес. Дженна считала, что это нечто банальное, например, просто имя и фамилия, а я поставила десять долларов на то, что адрес у нашей директрисы HexyLady@hecatehall.edu. Вот теперь и проверим!
— Можешь позвонить маме, — сказала от двери Лара, — а если тебе еще что‑нибудь будет нужно, обращайся ко мне.
— Хорошо, — ответила я рассеянно.
Я только что заметила, что при моей комнате имеется персональная ванная, насколько я могла разглядеть — раза в три больше нашей с Дженной комнаты в «Гекате».
Как только Лара удалилась, я позвонила маме.
Услышав, что мы находимся в аббатстве Торн, мама сразу спросила с подозрением:
— Он привез тебя туда? А почему — он не объяснил?
— Э‑э… нет. Наверное, чтобы я осмыслила свою будущую роль главы Совета и так далее. Ну, ты знаешь: «возьми своего маленького демона с собой на работу».
Мама только вздохнула.
— Ну что ж, я рада, что у тебя все в порядке, но попроси, пожалуйста, папу, пусть он мне позвонит, как только сможет.
Я пообещала, а когда повесила трубку, на меня вдруг навалилась страшная усталость. Просто не было сил вдобавок ко всем прочим сложностям еще и справляться с семейной драмой.
Итак, я в Англии. С папой. В немыслимо огромном доме, где, среди прочего, располагается штаб‑квартира Совета и обитают двое незнакомых демонов. Вдобавок я никак не могла избавиться от необъяснимого предчувствия, которое преследовало меня с самого отъезда из Геката‑Холла.
И еще одно немаловажное обстоятельство: моя бывшая любовь скрывается где‑то поблизости и с воодушевлением истребляет монстров.
Да уж, с такими делами нужно разбираться на свежую голову…
Я рухнула на кровать. Может, она и не принадлежала никакому герцогу, зато перина явно была набита перьями ангелов. Я сбросила туфли и уютно устроилась меж прохладных простыней. Постельное белье чуть заметно пахло солнцем и зеленой травой. Посплю часок, решила я, а потом уже буду разговаривать с папой. Может, попрошу у Лары план дома, а еще лучше — джи‑пи‑эс‑навигатор.
Я закрыла глаза и провалилась в сон, успев еще смутно удивиться, отчего название «Торн» кажется таким знакомым.
ГЛАВА 6
Следующее, что я помню, — как меня трясут, а в ушах отдается чей‑то крик. Кажется, мой. Я села на постели, ничего не соображая, с бешено колотящимся сердцем.
— Софи?
Рядом сидела Дженна и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Что случилось? — спросила я осипшим голосом.
В комнате было темнее, чем когда я ложилась, и мне на секунду померещилось, что я снова в «Гекате».
— Тебе, наверное, кошмар приснился. Ты кричала. Точнее, орала, как будто тебя режут.
Стыдно‑то как… И странно. Мне никогда не снились кошмары, даже после всех событий прошлого семестра. Я поискала в мозгу воспоминания или хоть какие‑нибудь картинки из своего сна, но голова была словно ватой набита. Я помнила только, что бежала. Очень боялась… неизвестно чего. В горле саднило, как будто я его сорвала. Больше ничего не осталось, лишь чувство, словно надвигается что‑то страшное, как тогда, на пароме, и еще странный неотвязный запах.
Запах гари.
Я вдохнула поглубже, но даже солнечный аромат простыней не мог перебить едкую вонь.
Я кое‑как выдавила улыбку.
— Все в норме. Просто дурацкий сон.
Дженна смотрела на меня с сомнением, обхватив руками колени.
— Что приснилось?
— Не помню толком. Кажется, я бежала, а где‑то поблизости был пожар.
Дженна принялась накручивать на палец розовую прядку.
— Вроде ничего особо страшного.
— Ну да, только у меня такое ощущение… — Я вздрогнула, вспомнив это ужасное чувство потери. — Конечно, мне было страшно, а еще почему‑то грустно. Не просто грустно… Беспросветно.
Я со вздохом откинулась на спинку кровати.
— Что‑то похожее я почувствовала, когда мы уезжали из «Гекаты». Как будто мы никогда больше туда не вернемся. По крайней мере, мы трое вместе — не вернемся.
Что мне нравится в Дженне — ее очень трудно вывести из равновесия. Может, это оттого, что она вампир, а может, она и раньше такая была, до обращения. Во всяком случае, она не стала ахать и охать от моих внезапных прозрений. Задумчиво покусала ноготь и спросила:
— Это у демонов такая специальная способность — видеть будущее?
— Откуда я знаю? У меня никогда не было знакомых демонов, кроме Алисы. А она отличалась от обычных ведьм разве лишь тем, что пила кровь. Не такая уж великая особенность — ты только не обижайся.
— Да я и не обижаюсь. А может, тебе папу спросить? Как я