 |
|
Крыса отстала от его бокала, но осталась на том же месте, все также выражая интерес к окружающему.
- Смотрите, как бы она не цапнула вас за нос.
- А? Вы смеетесь? Зачем крысу? – недоумевал Гурьянов.
Крыса стала перемещаться по столу по направлению к тарелке, где осталось немного сыра.
- Что вы допускаете!
- Боитесь, съест весь ваш сыр?
- Что? – Крыса уже лезла в тарелку. – Да черт бы побрал! – Гурьянов привстал, взял свободной рукой крысу чуть ниже передних лапок, протянул ее Артуру: - День ее куда-нибудь! - разозлился он.
Тот забрал крысу; на спинке его стула висела небольшая мужская сумка, он снял ее (она была открыта) и положил туда свою питомицу. Повесил сумку на прежнее место. После чего с открытым довольством посмотрел на Мстислава.
- Ты меня злишь, ты бы знал как, - сквозь зубы ответил на это Гурьянов.
- Ты меня злишь, ты бы знал как, - повторил за ним Артур и вновь обнажил влажные зубы. – Не хочешь разобраться? – азарт заиграл в его янтарных глазах.
Мстислав вместо ответа произнес только нечленораздельный звук, на что Артур наклонился к нему и легонько хлопнул его прохладными пальцами по горячей щеке:
- Ну, Мстислав? Мстиславушка?
Гурьянов, закусив губу, начал инстинктивно сжимать и разжимать пальцы.
- Да! Да, я хочу… надавать тебе.
- Очень взаимно.
Из дома вышла Кира Лаврентьевна с чашками на подносе. Гурьянов сразу заметил ту особую внимательность ее взгляда, обращенного на него.
- Ты покраснел, - сказал негромко Артур. – Давай веселее! – и сильно хлопнул гостя по плечу так, что тот непроизвольно выпрямился, и рассмеялся, как будто только что отколол какую-то остроту.
Кира поинтересовалась у них:
- Шутите?
- Да! – ответил задорно сын.
Аристарх Зиновьевич принес угощение, которое гость во время чаепития почему-то мало удостоил своим вниманием.
Сонливая сытость и сосущая тревога слились в общее ощущение тягостности от происходящего, как Тартаров сказал парню подниматься из-за стола и проходить в дом, наверх. Гурьянову в тот момент в кабинет-мастерскую мага не хотелось намного больше, чем в начале их ужина. Присутствовало ощущение, что в начале легче можно было отказаться, а теперь, если что-то будет не устраивать, так просто не отвертишься. Он вышел из-за стола, посмотрел на темнеющий сад, верхушки деревьев которого неярко освещало закатное солнце, тонущее в громоздких тучах. Еще было очень тепло, вечерней прохлады не чувствовалось. Гурьянов испытывал усталость, ему было жарко; томящая духота неохотно уходящего горячего дня. Кира Лаврентьевна и сын суетились убирать со стола.
Ступени лестницы наверх деревянные лакированные. Желтое мерклое освещение. Клетка вроде тех, где держат птиц, но больше. Свеча, помещенная внутрь, незажжена. В высоту больше 1,5 метра. Мстиславу до боли хотелось, чтобы Тартаров его просто отпустил, выпустил, сказал по-доброму: «Можете идти, ничего не нужно от вас». Мучительно хотелось оставить это дело, но у него создалась почти уверенность, что пока не продаст, оттуда не уйдет. Свеча стояла в центре комнаты. Рядом были поставлены 2 стула. Тартаров велел парню садиться и тоже сел.
- Устали? – спросил он.
- Да, - Гурьянов провел ладонью по лбу, щеке.
- Тогда давайте скорее с этим покончим.
- Давайте…
- Зажигайте Свечу.
- Спичек нету.
- Так… - Тартаров поднялся, - сейчас принесу.
Он ушел. Мстислав остался сидеть на стуле и бороздил взглядом свою Свечу. Коричнево-бежевая. Или так кажется из-за освещения? Большая. Или маленькая? Клетка на совесть? Он стал оглядывать прутья решетки, наклонился вперед и пощупал один. Сделал над собой усилие и встал, чтобы лучше оглядеть, проверить клетку. Походил вокруг. Подергал прутья. Нашел дверцу, что была расположена ближе к верху. Открыл. Потрогал пальцем прохладную гладкую Свечу. Закрыл дверцу. Сел на корточки, опять подергал прутья. Попытался достать пальцем сквозь прутья до Свечи – не достал. Вздохнул легче. Услышал шаги на лестнице. Поднялся. Тартаров принес ту самую неудобную коробку спичек, которую Гурьянов видел в начале вечера.
- Приступаем, - велел Тартаров.
- А какие условия? – спросил неуклюже парень, так что это походило на «ля-ля-ля?».
- Хорошо, обсудим условия. Да садитесь, не стойте. – Парень снова сел, и маг также. – Возьмите. – Гурьянов получил в руки рдяного петуха. Мстислав, сколько денег вы хотите получить? – Тартаров сидел раскованно, прямо и откинувшись на спинку стула. Гурьянов откидываться на спинку не стал и, глядя на мага как-то исподлобья, ответил:
- 150.
- 150? - Аристарх Зиновьевич издал хрипловатые, низкие, шуршащие звуки, несколько напоминающие смех.
- 150 тысяч! – сказал сердито паренек.
- Так, это уже солиднее будет. – И снова стал серьезен: - Вся сумма полностью будет выплачена вам за срок в половину месяца, - проговорил он это очень уверенно, четко и твердо. В общем, убедил.
- Хорошо.
- Даже за меньший срок, я смотрю.
- Да? Хорошо-хорошо, - Гурьянов взбодрился. – Это за два моих дня?
- За двое суток.
- А сегодня я сколько получу?
- Сейчас скажу. - Аристарх Зиновьевич закрыл глаза, посидел так молча несколько секунд и стал говорить: - Юноша… Курс доллара… - помолчал еще несколько секунд, все также закрыв глаза, - … да в конверте… – Открыл глаза: - 22 тысячи вы сегодня получите, Мстислав.
- О, правда?.. То есть, отлично, да-да. Остальное в течение 15-и дней? Вы… меня не обманете?
- Я честный разбойник, - он снова заскрипел подобием смеха.
- А… А завтра или послезавтра я приду сюда за еще?
- Гора сама придет к Магомету. Зажигайте Свечу!
«При пожаре звоните 01!» голосил огненный петух. Парень волновался, ему было душно. Гурьянову показалось чем-то ненадежным, как-то подозрительным брать первую подвернувшуюся спичку, и чтобы избежать этого он чуть дрожавшим указательным пальцем влез в сухую глубину спичечного коробка. Тут ему почудилось, что в отместку коварная заноза непременно вцепиться ему в палец, так что он скорее схватил одну из спичек и вытащил наружу. С большим вниманием посмотрел на нее: тонкая, с темной неаккуратной головкой. С нижнего этажа послышались звуки электронной музыки. Спичка пугающе громко чиркнула, зажглась резким, пугающе ярким пламенем. Паренек, не отрывая глаз от огонька, стал подносить к Свече спичку (Тартаров уже открыл дверцу), но – та вдруг погасла. До его слуха доносилась музыка, агрессивная, несколько приглушенная стенами, от чего она казалась и того тревожнее. Гурьянов узнал Prodigy.
- Артур слушает, - пояснил Тартаров. – Там под столом урна, выбросьте туда.
На этот раз Мстислав решил взять 1-ю попавшуюся. Достал, чиркнул такую же маленькую неряху, как предыдущая, – не зажглась. Опять чиркнул – снова не зажглась. Музыка становилась все беспокойнее, быстрее, грубее. Как можно такое слушать?! Что за дурнота вкуса!..
- Каши не едали?
У Мстислава уже пот выступил на лбу. Ладони вспотели. Еще раз чиркнул – огонь начал пожирать маленькую деревяшку. Парень поднес спичку к Свече, к толстому фитилю. Когда спичка почти догорела, тот перенял пламя; Мстислав скорее дунул на спичку, чтобы не обжечь пальцы. Жарко ему было до невозможности, все казалось таким мучительным и давящим. Фитиль горел вздрагивающим пламенем. Гурьянов отдал петуха магу.
Мстислав закрыл замок, положил ключ в карман. Тартаров взятый кусочек Свечи всунул в спичечный коробок и тоже положил в карман. После он вышел из кабинета в другую комнату, закрыв за собой дверь. Когда он открывал ее, парень заметил мягкое, неяркое свечение в полумраке другой комнаты, темные шкафы. Скоро маг вернулся. Опять же плотно закрыл за собой дверь. В правой руке у него была пирамидка. Мстислав, сидя на стуле, уставший от нервного напряжения, непонимающе посмотрел на Тартарова и предмет в его руке. Маг сел на стул, что был неподалеку от Мстислава.