 |
|
Постепенно они стали говорить, рассказывать о себе, о жизни.
- Ты разведена? – спросил он.
- Да, больше полугода как в официальном разводе. Теперь снова живу с родителями.
- А раньше жили отдельно?
- Да, ту квартиру, где жили, взяли в ипотеку мои родители, а теперь там квартиранты живут.
- Ничего, что я спрашиваю об этом?
- Ничего.
- А какая у тебя фамилия в девичестве?
- Савчук. У мужа – Пащенко, - она чуть наморщила носик в полуулыбке.
- А сколько времени вы были женаты?
- Два года и два месяца… Если хочешь – я расскажу все по порядку.
Он закивал, и она начала:
- Ну, я встретила его на первом курсе. Познакомили знакомые, тоже пара, как-то в клубе – там мой вуз устраивал Новый год, можно было приводить друзей, ну он и пришел с ними.
Статный парень, тяжелые волны каштановых волос, темно-алая рубашка, веселый взгляд. Влюбиться так легко, когда тебе только семнадцать-восемнадцать, тело резко созревает, а кровь играет в нем, подчиняясь только гормональным всплескам, а уже потом, нехотя, ленно, неполно, - твоей непрочной воле. И вот вы стремитесь друг к другу, как космические тела, притягиваемые стремительной силой гравитации, чтобы упасть друг другу в объятия в безумном взрыве любви. Он и, правда, безумен и чувства несут вас, как своенравная сила волны, пока в суденышке не наступит роковая течь, и вас не прибьет на скудный берег. Таков удел многих пар, и это случилось и с ней, Диной. Безоглядная любовь, малый сексуальный опыт и незнание всех тонкостей контрацепции, как печальное следствие, нежелательная беременность и последующие муки. Кусание локтей, рыдания в подушку, угрызения совести и нескончаемые мысленные потоки сожаления. Спешная свадьба. Спешное устройство отдельного жилья. И чувство, что ты словно слышишь, как наспех и некрепко сколачиваются доски этой «ячейки общества» и ее «очага». Ссоры из-за обустройства быта. Потом наступает затишье и все становится словно, как раньше, и даже лучше – ведь теперь всегда наедине вместе. Развлечения, дурашливость, нежное целование, бурные сношения, упоение и раскрытие сокровенных дверец души. А потом живот у нее налился до размеров арбуза и в один из солнечных дней весны она, проснувшись, заметила красноватые пятна на белье. Схватки длились 11 часов прежде, чем этот свет увидел красненький агрессивно плачущий мальчик. Его положили ей, изможденной, из последних сил избавленной от живого, строптивого бремени, на грудь, и он смотрел на нее своим кругленьким темным, как у молодого папаши, глазом. Другой глазик видно не было, потому что головка вплотную прилегла к ее коже. Первая в ее жизни смена подгузника у младенца. Ночной плач. Столовые принадлежности, оказывается, забыты дома. В роддоме нет горячей воды. Мальчика назвали Григорием, Гришей. Мама и муж приехали забирать домой. Возня с бумагами. Медсестра выносит голубой сверток, получая очередные подарки от встречающих. Фотографии, которые могли бы называться «колхозник и колхозница стоят у деревенского клуба». Возвращение домой. Помощь мамы. Отдых. Начинаются новые, ни на что не похожие будни, все сосредоточенные на крохотной живой куколке, хотящей есть, играть, двигаться, общаться, и все это на особом, его уровне. Да, все же есть разница, когда ты один день за устные ответы получаешь баллы, а другой – пытаешься засунуть забитую молоком грудь в маленький тесный ротик. Усталость вплоть до полного измождения. Проблемы с заживлением после родов. Каждодневные спонтанные слезы. Постепенно ребенок подрастает, а отношения супругов несколько восстанавливаются. Ссоры из-за того, кто будет сидеть с малышом, кто кормить, кто гулять. Ранимость повышена так, что слезы стали так привычны, как сон или питье. Ребенок требует столько внимания, что времени на личную жизнь почти не остается. Накатывающее раздражение и разочарование в равнодушном супруге. Постепенно она смирилась с этим. Муж стал чаще бывать у друзей. Проблемы с деньгами. Мальчик стал ползать в пять месяцев, а в одиннадцать пошел. Слезы прошли. В год и пять месяцев она поехала с мальчиком на дачу. Вышла прогуляться. Дорога была из гальки, каменистая. Мальчик побежал вперед. Поехал стоящий на дороге грузовик. Она закричала ему отойти и подбежала к нему. Они отошли к обочине. Мальчик полез в сухой арык и уселся туда. Машина почему-то забуксовала, резко дала газу, из-под колес вылетел камень и попал ребенку прямо в голову, и убил насмерть.
Смерть Гриши признали несчастным случаем. Через два месяца после были подписаны бумаги о разводе и она вернулась к родителям. Такова свежеразыгранная история двадцатилетней Дины Савчук.
- Как ты теперь? – спросил Слава, - что делаешь?
- Теперь… так странно, кажется, что на коже какая-то тяжесть, а внутри все мертвенно спокойно и пусто. «Но если соль потеряет силу, то как снова сделать её солёной?»
Я уже и не думала, что кто-то позовет меня на свидание. И вообще-то я даже не знаю, что я тут делаю, за этим столиком с тобой. Просто решила придти. Ты мне показался хорошим парнем, которому недостает девушки. Ну, не смущайся. Теперь я говорю все, как есть, извини, если это иногда звучит грубовато, как в тот раз, в твоей квартире. Я тогда вспылила… меня раздражает, когда мужчина стремится узнать мой возраст, как будто это что-то дает.
- Да, я это понял, - он чуть улыбнулся.
- Да… - она махнула рукой. – Теперь что… Учусь, участвую в группе, взявшейся помогать детскому дому. Готовлю и гуляю по вечерам с мамой. Бываю, где захочется. А что еще делать? Пить, есть, работать, веселиться; срывать плоды с этого дерева жизни и есть их, вот что нужно делать на самом деле. Не впадая в крайности.
Она продолжила в медленной задумчивости:
- Сначала ты думаешь, как убраться от родителей, а потом с досадой размышляешь как бы вернуться. Какая ирония.
- Да, я это тоже испытал на себе.
- Живешь один?
- Да, мои в другом городе.
Она кивнула.
- А где?
Как водится, Мстислав проводил ее до подъезда. Она, глядя ему в лицо, полувопросительно приподняла темные брови, мол, давай прощаться. Можно сказать, это был вечер откровений двух людей, а не обычное первое свидание в попытках вести себя непринужденно и мило. Оба они стали испытвать душевную близость, рассказав о себе, как есть, и услышав неприкрытый рассказ от неравнодушного собеседника.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она коснулась ладонью его плеча. Он не смог удержаться и легко обнял ее за талию. Дина посмотрела ему в лицо. Ее светлые слегка карие глаза, ресницы, аккуратно накрашенные тушью, надломленные брови показались ему обворожительными в своей красоте. Она легким движением положила вторую ладонь на другое его плечо. Он поцеловал ее в губы. Он был… счастлив… Она улыбнулась и так же легко, как и положила, убрала ладони с его плеч, и он неохотно ее выпустил. Но почти сразу взял ее за руку:
- Дина…
- Да?
- У меня есть шанс?… Быть с тобой. – Кадык его против воли нервно дрогнул…
- Бетонно, есть. – Она хохотнула. – То есть да.
- Тогда я позвоню тебе завтра.