 |
|
Они горячо обнялись; его сердце билось так сильно, словно сейчас сокрушит ребра.
- Я… люблю тебя, - полный переживания, не находя слов, счастливый со струйкой радостной боли, выдохнул он.
- Я тебя тоже… люблю, - она прижала его голову к своей груди, и он закрыл глаза – какое умиротворение и радость тут, между ее небольших грудей! Теперь он был счастлив, больше чем сильно, всепоглощающе счастлив. Она согласна! Она любит его! Дина будет с ним счастлива – она заслуживает этого, как никто. Они обнимались так, словно пережили кораблекрушение и спаслись; словно годами строили храм и наконец достроили; в нем было все – восторг, радость, любовь, надежда и сокровенная, заветная, сердечная, родственная близость. Он прижался прохладной щекой к ее политой горячим румянцем щеке и почувствовал на ней влагу… Из ее нежных светло-карих глаз заструились слезы.
- У, ну не плачь… - тихо произнес он.
Она улыбнулась, вытирая пальцами слезы с щек. Какие у нее словно кристальные глаза, чистые, орошенные выступившими слезами; а эти темные надломленные брови… Полный любви, с безмерной душевной лаской он сказал ей:
- Ты мое счастье…
Она мягко, словно провела пушистым пером по коже, ответила:
- Это ты мое счастье.
Он приник к ней губами. Кажется, вся жизнь стоила этого мгновения.
Не упуская ее губ, он приподнялся и залез к ней на диван. Мстислав гладил ее горячие щеки, белеющую шею и залезал пальцами под декольте серебристого платья. Он автоматично заметил, как ее тонкие ноздри чуть вздрагивали от более частого дыхания. Он прильнул к ней телом так, что их тела плотно соприкасались, и она могла ощутить через брюки это недвусмысленно выпирающее уплотнение – его налитый возбуждением фаллос. Он прислонил свой лоб к ее шее, и они просто нежно гладили друг друга по открытым участкам кожи. Проворными пальчиками она стала расстегивать пуговицы его рубашки.
В ответ он быстро и небрежно снял рубашку, бросив ее на пол; брюки упали вслед. Он хотел ее просто до изнеможения. Мстислав залез ладонями под ее платье. Оказывается, она в чулках! Он задрал ее платье, наклонился и поцеловал кожу бедра чуть выше темной резинки чулка. На ней были черные кружевные трусики. Конечно, они, черные и кружевные – она знала, что ему нравятся именно такие. Мстислав поддел их зубами и стал стаскивать – но выходило слишком медленно, и он, не желая ждать, сдернул их руками; они зацепились на ее левой щиколотке, и она стряхнула их. Он уложил ее на диван; платье еще было на ней. Он стащил с себя белье и припал к ней в страстном объятье. Руками он развел ее ноги.
- Прямо так? – спросила слегка удивленная Дина.
- Да, я хочу так.
Он, проведя по ее бедрам и лобку руками, чуть нагнулся и с напирающим усилием стал входить в нее. Она вздохнула, чувствуя его нажим и прохождение в ее лоно. Он стал делать как бы покачивающиеся движения – они смотрели друг другу в глаза; он издал вздох вожделения и стал двигаться быстрее. Все интенсивнее. Быстрее. Словно в последний раз! Откинув все, забыв обо всем, отдавшись желанию и порыву. Страстно, с большим, яростным набегом. Пот стал выступать у него на лбу. На ее лбу выступила неприятная, болезненная складка-морщинка:
- Ммм, не надо так сильно, - выдохнула Дина.
- О, прости… - Он приложил лицо к ее лицу, чтобы отдышаться. Он чуть поднял лицо и посмотрел на нее – напряжение отразилось в ее сомкнутых губах. – Я сделал тебе больно?
- Нет, все в порядке.
Он, ласково касаясь, погладил ее лоб и волосы…
- Можно я сниму платье? – спросила она.
- Да, конечно.
И зачем он так накинулся на нее? От желания, от бурной радости…
- Я хватил лишку, извини.
Просто немного потерял голову!
Правда, вот Изольду он драл, как хотел… И она слова поперек не говорила. Ну да черт с ней, она живая резиновая кукла и сейчас не время о ней вспоминать; а Дина станет его женой. Он слез с нее, и она стала снимать платье. Когда она стала обнажена, он стал целовать ее, ее губы, щеки, плечи, грудь, животик и аккуратный пупочек, под которым уже когда-то спало дитя…
- Я буду нежен, моя любимая.
Они уже были в спальне, отдыхая от занятий любовью в кровати почтенной домохозяйки Марии Григорьевны…
Они лежат на боку, и их лица обращены друг к другу; ее рука на его руке, а ее голень вплотную лежит у его бедра; было уже больше трех ночи, но они еще не спали. Он смотрел в ее лицо в мягкой полутьме – умиротворенное и непринужденное в своей красоте…
- А когда поженимся? – спросила Дина.
- Когда ты хочешь?
- Ну, мне теперь разрешает только после института! – полусерьезно ответила она.
- Хорошо, я подожду.
- Мой хороший, - она с тихой лаской провела ладонью по его щеке.
- Знаешь, что я придумал?
- Что?
- Как бы это точнее выразить. Я не придумал, я хочу. Хочу, чтобы у нас был большой дом, и камин, и сад, и природа рядом; чтобы мы жили там и всего хватало.
Она бархатно улыбнулась, но все же посмотрела на него, как на мечтательного экзальтированного мальчика:
- Это очень большая цель.
- Вот увидишь. Я добьюсь всего этого. Все будет именно так, и это достижимая цель. Ты веришь… в меня?
- Конечно. Но я буду любить тебя и без… дома.
- Но и ты и я, мы достойны этого. Мы достойны счастья, особенно ты. И у нас будет дом, вот увидишь.
- Иди ко мне, - она притянула его, легонько взяв за плечо, к себе. Он ощутил ее полуоткрытые влажные мягкие губы…
Вот увидишь. Вот увидишь!
Глава 3
«Дом мечты»
Несколько месяцев спустя он нажал кнопку черно-белого звонка, и было слышно, как знакомая простенькая мелодия проиграла в коридоре квартиры. Но никто не спешил ему открывать. Он постоял еще немного и снова нажал на кнопку звонка. Все также. Он постучал. Он знал, что Дина должна быть дома, и не солоно хлебавши уходить не собирался. Минуту спустя он увидел, как закрылся просвет в глазке.
- Слава… - услышал он через дверь.
- Дина, открывай.