 |
|
Старуха вышла на его стук.
- Я пришел помочь вам чем. Вот, я принес домашней еды.
- Да, ну спасибо, - она взяла пакет и раскрыла его. – Столько всего! – Они стали заходить в дом. – А в мои детские годы и кукурузная каша такой вкусной казалась. Игрушек не было. Мама где-то купила мне резинового петуха. Вот я с ним играла: возьму совок, которым из печки выгребают золу, положу туда петуха, привяжу к совку веревочку и катаю так целый день по двору. Собака потом его разгрызла в куски! Плакала очень, конечно! Куклы сами делали. Сошьем тряпочку, набьем ватой, голову скатаем. Волосы из – знаешь – кукурузных метелочек, напоминают же волосы? А я еще сделаю по нашим меркам красивую куклу, а сестра ее утащит. Ну, тогда начинается возня, как мама говорила: мышья беготня, - кому достанется.
…
- Возьми, - она протянула ему что-то завернутое в грубую бумагу на манер конверта.
- А это что?
- Продала дачу. За пять тысяч двести. Возьми.
Гурьянов прикусил губу…
- А как же вы? Где вы будете жить?
- Уйду в монастырь. Только долларов четыреста отложи мне на похороны, пока я не отчалила.
Неприятие, несогласие раздражающе отозвалось в нем. 5 200 – 400 получается 4800, это примерно та сумма, которую ему оставалось получить… Но почему он второй раз должен перешагивать через безобидную нищенствующую старуху? Он ощущал жар недовольства и сопротивления внутри себя. Что за наказание! Auri sacra fames! Это казалось словно идущим против самой Природы. Против порядка и совести.
- Вы уверены, что вам будет там хорошо?
- Да, уверена!
Он взял конверт, и это было, казалось, еще более мучительно стыдно, чем в первую их встречу. Все же, сжав губы, поневоле взял деньги – он приободрил себя тем, что все же это лучше, чем за сто долларов валиться в кучу говна!..
50 штук снова у него! Всё! Всё!
Он, усилием воли сбросив груз угнетенности, дав себе указание не вспоминать пережитые несчастья, надеясь на понимание и радость Дины, спешно стал возвращаться в Дом у тенистого Оврага…
- Дина, иди сюда.
Она пришла и остановилась на пороге, вздохнув от неожиданности: в комнате стояли два работающих вентилятора, один напротив другого, между ними, в центре комнаты лежал старинный хозяйкин сундук, а из него кучей, бумажной щедрой, небрежной грудой возвышались деньги, слегка подергиваемые движением воздуха от вентиляторов. Мстислав стоял у сундука, точнее, за денежной кучей.
- Слава?
- Дина!
- Что это значит?
- У меня теперь все деньги! Все, понимаешь? Все устроится!
- Но как ты достал их? – спросила она с легкой опаской.
- Не волнуйся! Просто я не псих! Если ты не видишь каких-то вещей, это не значит, что их нет. Я, признаться, уже не уверен насчет ненавистных плит, но эти деньги, они настоящие! Они лежат здесь! Мы получим наш мирный уголок!
- Но ты не ответил на мой вопрос.
- Ну, я получил… что-то вроде наследства.
- Да? – с явным недоверием и сарказмом переспросила она, словно намекая на Раскольникова и убитую им старуху.
- Да… Дина, не мучай меня, я сказал тебе правду: деньги стекаются ко мне. Не волнуйся, я никому не причинял зла. – «Ну, или почти», - добавил про себя Мстислав. – Теперь это все наше! Ты когда-нибудь видела такую уйму денег?
- Нет.
- Иди сюда. Поверь мне. Давай праздновать! Смотри, что я придумал! – Он быстро переключил вентиляторы на максимальную мощность, взял крупную горсть банкнот в обе руки и высоко подкинул их вверх! Они затейливо, пестро, причудливо, кичливой стаей закружились в потоке воздуха.