Глава тридцать четвертая⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 27
19/05/06
Чарли устроилась за столиком у окна в «Марио» – тесном и шумном итальянском кафе на рыночной площади Спиллинга, – чтобы видеть улицу. Издалека заметив Пруста, она успеет сменить выражение лица. На какое – вот вопрос. Сегодня не первый ее выход после возвращения из Шотландии. Каждые два-три дня Оливия выгоняла ее из дома, прогуливалась с ней по кварталу и в угловой магазин: дескать, для здоровья полезно. Но в одиночку Чарли с тех пор еще никуда не ходила, тем более в людное место, да еще на встречу с кем-нибудь. Даже если этот «кто-нибудь» – всего лишь Снеговик. Солнечные часы Наоми Дженкинс стояли у стены, привлекая удивленные, а изредка и восхищенные взгляды официанток и посетителей. Чарли пожалела, что не обернула их, а теперь уже поздно. С другой стороны – все смотрели на часы, а не на нее. Значит, не сегодня тот день, когда прохожий на улице ткнет в нее пальцем с криком: «Эй, глядите! Вот она, та баба-полисмен, которая трахала насильника!» Чарли решила отрастить волосы, чтобы ее никто не узнал. А потом еще и в блондинку перекраситься. Пруст возник перед ней внезапно. Она и забыла, что должна его высматривать. Реальный мир для нее в последнее время будто и не существовал. Она едва слышала арии из знаменитых опер, от которых глохли остальные клиенты «Марио», и громогласные цветистые речи хозяина кафе, в качестве аккомпанемента звучавшие из-за прилавка. Вселенная Чарли сжалась до нескольких мучительных вопросов, которые крутились в голове снова и снова. Почему именно она должна была встретить Грэма Энгилли? Почему не хватило ума держаться от него подальше? Почему ее имя мусолят средства массовой информации, а ему закон обеспечил анонимность? Почему жизнь так чертовски несправедлива? – Доброе утро, Чарли, – смущенно пробубнил инспектор. Он держал в руке большую книгу, ту самую, о солнечных часах, которую купил ему Саймон. Впервые за годы совместной работы он назвал сержанта Зэйлер по имени. – Что это? – Солнечные часы, сэр. – Необязательно обращаться ко мне «сэр», – сказал Пруст. И объяснил неуклюже: – Мы с тобой в кафе. – Часы ваши. Бесплатно. Даже суперинтендант Бэрроу не станет возражать. Снеговик помрачнел: – Бесплатно? Наоми Дженкинс? – Да. – Девиз мне не нравится. Docet umbra. Тень извещает. Слишком прозаично. – Так переводится с латыни? – Ну, конечно. Сама могла догадаться, что девиз со значением. – Когда вернешься? – спросил Пруст. – Не уверена, что вернусь. – Надо преодолеть. Чем скорее сама забудешь, тем скорее и все остальные забудут. – Думаете? Лично я не забыла бы, если бы одна из моих коллег переспала с маньяком-насильником. – Ладно, пусть и не забудут, – нетерпеливо проговорил Пруст, словно отмахиваясь от ничего не значащей мелочи. – Но ты отличный офицер, и твоей вины в случившемся не было. Джайлз Пруст – оптимист? Это что-то новенькое. – Зачем тогда устраивать официальное расследование? – Не я так решил. Послушай, Чарли, оно закончится – ты и глазом моргнуть не успеешь. Между нами – это простая формальность, и… со своей стороны, обещаю тебе всяческую поддержку. – Спасибо, сэр. – К тому же… все остальные… тоже хотят… Снеговик явно не знал, как затронуть тему Саймона. Он долго возился с манжетами рубашки, затем принялся изучать меню. – Что просил вас передать Саймон Уотерхаус? – со вздохом поинтересовалась Чарли. – Ты не хочешь его видеть. Почему? Парень сам не свой. – Не могу. – Поговори по телефону. – Нет. – При одном только упоминании имени Саймона выдержка отказывала Чарли. – Как насчет электронной почты?… Слушай, сержант, возвращайся к работе. Пару дней будет неловко, потом пройдет. – Неловко? Будет ад. Целых два дня. А потом еще. И еще, пока я не выйду в отставку. Да и тогда… – Чарли оборвала себя, услышав дрожь в голосе. – Я не могу без тебя, сержант. – Придется привыкнуть. – А я говорю – не могу! Она его все-таки разозлила. К их столику подошла молоденькая белокурая официантка с тату-бабочкой на плече. – Что будете? Чай, кофе, сэндвичи? – Зеленый чай есть? – спросил Пруст и, услышав «нет», достал из кармана пиджака пакетик. Чарли не сдержала улыбки, когда официантка удалилась с пакетиком на вытянутой руке. Будто крохотную тикающую бомбу понесла. – Захватили чай с собой? – Ты настаивала на встрече в этом кафе. Я предположил худшее. Вот увидишь, принесет с молоком и сахаром. – Пруст постучал пальцем по книге: – Зачем она тебе понадобилась? – Хочу одну дату проверить. Девятое августа. Когда мы обсуждали свадебный подарок Гиббсу, вы что-то рассказывали про юбилейные даты на солнечных часах. Вроде бы каждая соответствует двум дням в году, а не одному. Это так? Взгляд Пруста метнулся к каменному треугольнику у стены и вновь вернулся к Чарли. – Да. У каждой даты есть двойник в другое время года. Склонение солнца в эти два дня одинаковое. – Если одна из дат – девятое августа, то какая вторая? Ее двойник? Пруст открыл книгу, пробежал глазами содержание, нашел нужную страницу и долго водил по ней пальцем. Наконец сказал: – Четвертое мая. У Чарли сердце подпрыгнуло в груди. Она права. Ее безумная идея – вовсе не безумная. – День смерти Роберта Хейворта, – сухо констатировал Пруст. – Что за дата девятое августа? – День рождения Роберта Хейворта, – ответила Чарли. Как сказала Наоми? В тот день все началось. Час не настал. Это тоже слова Наоми. Уже настал. Роберт Хейворт мертв. Его день рождения навеки объединен с днем смерти на юбилейной дате солнечных часов работы Наоми Дженкинс. Docet ultra. Тень извещает. – Наоми сделала их до того, как Хейворт умер, – сказала Чарли. – Он умер естественной смертью, от остановки дыхания, – напомнил Пруст. – Таково заключение патологоанатомов. Принесли его чай. Без молока и без сахара. – Они будут прекрасно смотреться на стене участка. – Снеговик подозрительно принюхался к чашке, осторожно отхлебнул. – Но, учитывая мой колоссальный объем работы, я буду слишком занят четвертого мая следующего года, чтобы проверить, совпадает ли тень от нодуса с юбилейной датой. А если и не буду занят, то день, возможно, будет пасмурный. Нет солнца – нет тени. И наоборот – если много теней, значит, где-то есть источник света. Верно ли? Чарли задумалась. – В нашем мире существует рукотворная справедливость, которая дорогого стоит, – сказал Пруст. – Однако, заметь, я склонен считать смерть Роберта Хейворта справедливостью естественной. Его организм перестал бороться, сержант. Матушка-природа исправила одну из своих ошибок, только и всего. – Только ей немножко помогли, – пробормотала Чарли. – Не спорю, Джульетта Хейворт свой вклад внесла. – И сядет за это. Разве справедливо, сэр? – Она действовала в состоянии аффекта. К ней отнесутся с сочувствием. – Пруст вздохнул. – Возвращайся к своей команде, Чарли. Ничего другого касательно работы я тебе не скажу в битком набитом шумном кафе. Моя голова не в состоянии нормально соображать под ор «Травиаты». – Я подумаю, сэр. Инспектор кивнул: – И то хорошо. – Наклонившись, он провел ладонью по гладкой поверхности камня. – Знаешь, до того как встрял суперинтендант Бэрроу, я выбрал девиз солнечных часов для нашего участка. Depresso resurgo. – Звучит тоскливо. – А вот и нет. Ты просто не знаешь смысла. Как не задать вопрос, если он ерзал на стуле, будто школьник, который выучил урок и горит желанием ответить? – И что это значит, сэр? Пруст залпом проглотил остатки чая и заглянул в глаза Чарли. – Закат уступит рассвету! – Он торжествующе поднял чайный пакетик. – Да, сержант! После заката всегда бывает рассвет.
[1] Классический коттедж: одноэтажный дом, в котором только две комнаты – передняя и задняя. – Здесь и далее примеч. ред.
[2] Свою звездную карьеру Джордж Майкл начал с поп-дуэта «Wham!», в котором выступал вместе с Эндрю Риджли.
[3] Столбик-указатель солнечных часов.
[4] Чарли имеет в виду Элис Фэнкорт – героиню романа Софи Ханны «Маленькое личико». На русском языке книга вышла в издательстве «Фантом Пресс» в 2010 году.
[5] Диклэн Патрик Макманус взял псевдоним Элвис Костелло в честь Элвиса Пресли и своей бабушки, фамилия которой была Костелло. Под этим именем он и стал одним из самых авторитетных рок-музыкантов не только в Англии, но и во всем мире.
[6] Лимал (настоящее имя Крис Хэмилл) – вокалист группы Kajagoogoo, популярной в первой половине 1980-х.
[7] Скафис – солнечные часы с циферблатом в виде полой полусферы; аналемма – путь, который проходит Солнце по небу в течение года.
[8] Британская журналистка, известная своими репортажами из горячих точек.
[9] Искусственный «лебяжий пух» – специально обработанный гипоаллергенный наполнитель.
[10] Намек на классиков британского рока группу «Ти Рекс» («Тиранозавр Рекс»), стоявших у истоков глэм-рока и оказавших огромное влияние на современную поп-культуру.
[11] Британская актриса, которая снялась в криминальном сериале «Главный подозреваемый».
[12] Утиные грудки, запеченные с грушами.
[13] «Тельма и Луиза» – культовый фильм Ридли Скотта о двух подругах, против которых ополчился весь мир, прежде всего, в лице мужчин.
[14] Стихотворение английского поэта и шекспироведа Чарлза Сиссона (1914–2003).
[15] Согласно принципу Оккама, названному а честь английского философа Уильяма Оккама, следует отдавать предпочтение более простым теориям перед сложными, если и те и другие в равной степени согласуются с опытными данными.
[16] Врожденная неспособность к чтению.
[17] Английские исследователи Антарктиды, участники экспедиции на Южный полюс.
[18] Статус эпилептический – состояние, характеризующееся повторяющимися эпилептическими припадками, в промежутках между которыми больной не приходит в сознание.
[19] Люди с данным симулятивным расстройством производят или фабрикуют симптомы заболевания у человека, находящегося на их попечении. Наиболее часто возникает у матерей (редко у отцов), которые намеренно наносят вред детям, чтобы получить внимание специалистов.
[20] Младший брат сестер Бронте.
[21] Крайне правая организация фашистского толка, проповедует расизм.
[22] Стэн Лорел и Оливер Харди – американские киноактеры, комики, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино, толстый и тонкий.
[23] В крайнем случае (лат.).
[24] Текст, одинаково читающийся от начала к концу и от конца к началу.
©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.
|