Главная | Обратная связь

Глава 6. Контент-анализ нарративных источников по социально-политической истории .

Необходимость широкого применения измерения и количественного анализа при работе с нарративными источниками, атрибутивными признаки изучаемых явлений и процессов привело к разработке специального метода формализации и измерения таких признаков. Этот метод получил название контент- анализа. Он применим при изучении простых и сложных качественных признаков и особенно эффективен при анализе больших по объему и разнообразных по содержанию различных видов и комплексов нарративных исторических источников К ним относятся и материалы периодики и прессы, и различные текстовые материалы делопроизводства, например, наказы, жалобы и прошения в Государственную думу, различного рода анкетные материалы и др.

 

Процедура контент-анализа состоит в том, что исходя из целей и задач исследования на основе анализа текстовой информации, содержащейся в источнике, необходимо выделить определенную систему качественных признаков, характеризующих свойства объектов и явлений, то есть выработать определенный формуляр для обработки источников. Затем проводится счет объектов, обладающих этими признаками и находящихся в определенных сочетаниях. При необходимости эти признаки могут кодироваться, то есть получать некоторые условные численные обозначения. В итоге описательная информация будет формализована и представлена в виде системы численных значений. Эти численные показатели могут сводиться в таблицы, называемые матрицами, то есть иметь наглядный и компактный вид для последующей обработки. Формализацией различных аспектов соотношений и сочетаний элементов структур изучаемых объектов или выявленных свойств может быть и построение графов посредством языка теории графов ( примеры построения графов будут рассмотрены при анализе конкретно-исторических исследований).

 

Контент-анализ позволяет раскрывать не только характеристики содержания источников, но и внеязыковую реальность, которая за ними стоит - личные характеристики автора текста, преследуемые им целях, характеристики адресата текста, различных событиях общественной жизни и пр. Из истории разведки известно, как по изменению в специальной литературе частоты упоминания определенных научных тем и фамилий ученых делались достоверные выводы об успехах, достигнутых в конкретных областях исследований. К приемеру, в 50-е годы западные аналитики на основе количественного анализа статей газеты "Правда" обнаружили резкое снижение числа ссылок на Сталина. Отсюда они сделали закономерный вывод, что последователи Сталина стремятся дистанцироваться от него. Это дает основание некоторым авторам относить относит появление контент-анализа к 18 веку, когда в Швеции частота появления тем, связанных с Христом, использовалась для принятия решения о еретичности книги.

 

Однако, просто частота появления того или иного слова или темы мало что говорят. Гораздо более информативны не абсолютные, а относительные частоты, которые вычисляются как отношение абсолютной частоты к длине анализируемого текста. В зависимости от того, что является переменной содержания, под длиной текста может пониматься количество слов в нем, количество предложений, абзацев и пр.

В качестве реального примера такого анализа текстов можно привести анализ президентских посланий стране, с которыми обратился Б.Клинтон в 1994 и 1995 годах. Эти послания содержат от 7000 до 10000 слов. Были сформированы категории слов, относящихся к экономике, бюджету страны, образованию, преступности, вопросам семьи, международным делам, социальной помощи и др. По изменению относительных частот в посланиях 1994 и 1995 годов были сделаны выводы об изменении политики государства в различных областях. Т.е. все эти темы нашли отражение в обоих посланиях, но в одном из них некоторым темам уделялось больше внимания, а в другом меньше. Например, в послании 1995 года больше внимания было уделено вопросам образования, семьи, но меньше внимания - преступности, международным делам, социальной помощи. Это дало основания для того, чтобы судить о приоритетах правительства США.

Дальнейшее развитие контент-анализа требовало более тонких методов анализа текстов. К середине 50-х годов исследователи стали все больше уделять внимания не простому наличию или отсутствию категорий в тексте, а связям между категориями. Для этого обращают внимание на совместную встречаемость слов различных категорий. Например, для каждого предложения текста мы можем выяснить, слова каких категорий в нем встречаются. После этого легко подсчитать обычный коэффициент корреляции, который даст нам силу связи между категориями и знак этой связи. Может оказаться, что для некоторых категорий наблюдается тенденция их совместного употребления, а для других - наоборот. Интересно то, что в некоторых случаях это может быть отражением сознательной позиции автора статьи, а в некоторых - связью на уровне подсознания.

Понятно, что изучение связей между категориями значительно расширяет круг задач, которые может решать контент-анализ. Результативность этой методики а уже на протяжении третьего десятка лет находит подтверждение в многочисленных научных исследованиях как зарубежной, так и отечественной историографии. Среди последних отчетливо выделяются группы работ, посвященных, политической ментальности элиты, с одной стороны, и народных масс, с другой, в России двух исторических периодов – конца XIX- начала XX вв., и конца XX в., периодов острых политических кризисов и становления демократической культуры.

 

Так, исследование коллектива авторов во главе с Л.И. Бородкиным и Н.Б. Селунской "Становление Российского парламентаризма начала XX века" построено на использовании методов компьютеризованного анализа материалов дебатов Государственной Думы первого созыва, зафиксированных на сотнях страниц стенограмм. Средства исторической информатики позволяют провести такой анализ эффективно, применяя компьютерные технологии по автоматизации ввода и обработки текстового материала. Авторы стремились к органичному сочетанию формализованных и традиционных методов анализа. Создание машиночитаемой версии стенограмм дебатов первой сессии 1-го созыва 1906 г. проводилось на основе сканирования страниц издания "Россия. Государственная Дума. Сте­нографические отчеты. Созыв 1: Сессия 1". (т.1-2. СПб. 1906 г.) и дальнейшего оптического распознавания введенного материала.

В качестве программы, иопользованной для проведения контент-анализа стенограмм, был избран пакет TACT (ТАКТ). С 1984 г. его разрабатывали в Компьютерном центре гуманитарных наук при университете Торонто (Канада) как одно из направлений сотрудничества ка­надского филиала IBM и университета. Работа с ТАСТ'ом имеет ряд последовательных этапов. Первоначально исследователь должен преобразовать текстовый файл стенограмм в текстовую базу данных. После создания полнотекстовой базы данных начинается управление и анализ полученного машиночитаемого источника. Создание запросов к базе имеет два этапа. Во-первых, можно ныбрать слова из образованного частотного словаря-индекса их нстречаемостей в тексте - как вручную, так и автоматически. Например, с использованием языка запросов базе данных зада­ются вопросы следующего рода: показать все случаи встречае­мости понятия "дворянство" рядом с оратором Гейденом (двор.*; when оратор=Гейден) или показать случаи, когда Пред­седатель употреблял слова или выражения 37 и более раз (freq>=37; when оратор=Председатель). Команды такого рода в ТАСТ'е строятся с помощью библиотеки так называемого "языка операторов". Во-вторых, при запросе в одной из 5 форм определяется демонстрация результатов обработки: полный текст, KWIC ("ключевое слово в контексте") с заданным кон­текстом, INDEX, график распределений, таблица конфигураций слов. TACT производит базы данных как из размеченных, так и не размеченных языком семантических маркеров стенограмм. В его состав входит программа Collgen, которая позволяет автома­тически находить в тексте языковые клише из двух и более слов 2 и более раз - в зависимости от выдвинутой проблемы.

Первым в череде законов в области публичного права был либеральный проект "Об обеспечении действительной непри­косновенности личности".

При обсуждении неприкосновенности личности для всех выступивших было типично использование ключевого понятия "личность". Оно характеризовало сущность правовой нормы. Для анализа баз данных дебатов вся лексика, имевшая отноше­ние к приведенному термину во всех его формах, объединяется в так называемую "категорию". Категоризированный аппарат словоформ юридических дебатов содержит все случаи их встре­чаемости на страницах стенографических отчетов первого созы­ва в контексте закона о неприкосновенности личности. TACT собрал все слова в дебатах по шаблону "лиц.*" и "личн.*", пос ле чего из их числа были отобраны только имевшие прямое от­ношение к проекту. Они были автоматически сведены в катего­рию "Личность" с указанием частоты встречаемости в тексте каждой словоформы.

Изложенный принцип создания категорий применяется во всей работе. Под категоризацией понимается объединение, укрупнение значений или понятий в новые логические группы для использования в последующих расчетах вместо набора пер­вичных смысловых единиц. Наиболее очевидной, а поэтому сильной является связь ка­тегории "Личность" с неприкосновенностью гражданских прав, обеспечение которой возлагалось на должностных лиц госу­дарства. Под ними в нижней палате a priori понималась испол­нительная власть России, точнее министры Николая П. Со­вместная встречаемость разных классов лексики демонстрирует, что более остальных выражения, связанные с неприкосновен­ностью личности, употребил в дебатах Министр юстиции Щег ловитов, приглашенный в Думу в последней стадии обсуждения .законопроекта специально для разъяснения своей позиции. Та­кая частота во многом было следствием концентрации профес­сионального внимания Щегловитова как должностного лица правительства на форме и содержании выдвинутого проекта. Чаще других, но реже Министра юстиции, неприкосновенность личности фигурировала в правовых речах кадетов Микла­шевского и Ковалевского. Последний в ходе выступлений по-профессорски склонялся к частым юридическим реминисценци­ям.

 

Полученные графики частот встречаемости терминов, или, как их еще называют, частотные профили законодательных прений, показывают, что TACT позволяет удовлетворительно решить задачи первого этапа компьютеризованного контент-анализа: подготовить таблицу распределения частот, которую возможно представить в виде графика, гистограммы. Эта подго­товительная работа дает в распоряжение исследователя ряд ука­заний на наиболее типичные значения и комбинации данных. На их основе в описательной статистике строится большинство дальнейших работ. Отображение подъемов и спадов интереса к юридическим аспектам законодательства делает видимой дина­мику развития права.

 

В ходе обсуждения законопроектов протекали внутренние процессы становления депутатского корпуса Думы как законо­дательного органа. Для их исследования ко всем семи полно­текстовым базам стенограмм делался запрос показать имена ораторов, встреченные на страницах дебатов. Для этого с по­мощью ТАСТ'а выводились на печать списки ораторов. Далее из числа выступавших были отобраны лица, выступавшие один, два и три раза при обсуждении основных законов в Думе: о не­прикосновенности личности, гражданском равенстве и свободе собраний. Результаты подсчета говорят, что из 499 депутатов палаты законотворчество как активный политический акт было использовано примерно только 15% политиков. Для 85% пер-иодумцев законодательная работа сводилась к голосованию. Стенограммы бесстрастно повествуют об эволюции первого со­зыва в сторону складывания довольно узкого круга полити­ческой элиты. Она заявила о своем существовании уже с пер-ных дней работы исторически нового для России института власти. Например, обсуждение первого проекта "Об обеспечении действительной неприкосновенности личности" зафиксировано на 46 страницах стенографических отчетов; в дебатах вокруг его основных положений приняли участие 37 человек. Из них 6 были потом вовлечены в дискуссии вокруг законопроектов о гражданском равенстве и свободе собраний. Далее, обсуждение нторого актуального закона "О гражданском равенстве" потре­бовало уже 67 страниц стенографических отчетов; в дебатах приняли участие только 32 человека. Из них шесть также ока­зались вовлечены в дискуссии о гражданском равенстве и сво­боде собраний. Обсуждение третьего и последнего в этой сфере серьезного законопроекта "О свободе собраний" зафиксировано на 90 страницах стенографических отчетов. В дебатах приняли участие всего 25 человек. Из них снова шесть оказались вовле­чены в дискуссии о гражданском равенстве и свободе собраний.

 

Частота встречаемости шести имен в дебатах является основным свидетельством того, что в Думе работала элита. Она стремительно превратила основной состав палаты из субъектов в объекты государственной политики. Постоянное появление в дебатах Председателя Думы профессора Муромцева не прини­мается в расчет из-за статуса руководителя палаты. Хотя следу­ет признать, что вся созидательная законодательная работа бы­ла захвачена руками подобных ему профессионалов. Все они имели навыки продолжительных дебатов. Речь идет о Винавере, Котляревском, Петражицком и Ковалевском. Среди них только Винавер был не профессором права, а адвокатом. Профессор­ская линия левых либералов дополнялась постоянными вы­ступлениями двух маститых ораторов от правого Союза 17 Ок­тября: Румянцева и графа Гейдена.

 

Кроме закономерностей распределения имен в дебатах, ко­личественным показателем существования шести лидеров в пер­вой Думе является рост объема их выступлений на страницах стенограмм. Если в начале работы первого созыва он составлял 36 килобайтов в базах данных, то в конце созыва этот объем вырос до 82 килобайтов. Количественные характеристики вы­ступлений перводумцев подсчитаны на основе нашей текстовой базы данных. Их удобно выразить в килобайтах. В среднем, 1 страница текста формата А-4 включает 30 строк по 70 знаков, что эквивалентно 1,6 килобайта. Всплеск активности произошел при обсуждении законопроекта о гражданском равенстве. Шесть ораторов потратили на него в 2 раза больше времени, чем при обсуждении предыдущего закона о неприкосновенности лич­ности. Последовавшие серьезные дебаты вокруг заключительно­го проекта о свободе собраний, по сути дела, потребовали лишь ненамного больше времени, чем при обсуждении вопросов гражданского равенства. На первом месте по продолжитель­ности выступлений среди шестерки лидеров во весь рост встала фигура графа Гейдена. Вторую ступень занял профессор Котляревский, вслед за которым последовал Винавер и профессора Петражицкий с Ковалевским. В тени Гейдена замкнул список лидеров Румянцев.

 

Таблица 1. Динамика законодательной деятельности элиты из шести депутатов

 

Заметим, что кроме шести главных политиков в Думе по­явилось еще десять активных законодателей. Они обсудили не три главных проекта, а только два из них. Трое из десяти поли­тиков также имели отношение к университетской среде: про­фессора Локоть, Кузьмин-Караваев и приват-доцент Кокошкин. Ораторы "группы десяти" потратили на дебаты примерно столь­ко же времени, сколько потребовалось шести либералам из ру­ководства Думы. Поведение "группы десяти" имеет ряд сходств и отличий от поведения шести основных законодателей Думы. Прежде всего, всплеск активности и стабилизация дебатов во­круг законопроектов совпали с динамикой поведения группы шести ораторов. Рост продолжительности выступлений, свой­ственный для элитарной политики шести либералов, в данном случае примерно тот же: после увеличения вдвое объема ин­формации от выступлений вокруг закона о гражданском ра­венстве по сравнению с законом о неприкосновенности личности (41 килобайт и 82 килобайта) темп обсуждения нормализовался и во время дебатов о свободе собраний стенографистки зафикси­ровали 81 килобайт текстовой информации. Однако сходство поведения в прениях двух групп сопровождалось отсутствием среди "группы десяти" политической однородности, свойствен­ной шести ораторам. В числе десяти политиков были не только либералы. Все они, по большей части, выступали и реже, и ко­роче основной элиты. Борьба за трибуну привела к снижению количества выступавших ораторов при росте общей продолжи­тельности выступлений. Так, при обсуждении первого закона девять из десяти выступавших потратили в два раза меньшвремени, чем шесть ораторов. При дебатировании последнего третьего закона этот объем принципиально не изменился, но в прениях приняло участие уже пять из десяти.

Таблица 2. Динамика законодательной деятельности элиты из 10 депутатов

 

 

 

Среди "элитной" десятки профессора Кузьмин-Караваев и Локоть вместе с Родичевым, Аладьиным и лидером сионистов России присяжным поверенным Розенбаумом участвовали в обсуждении только первых двух законопроектов. Объем их вы­ступлений по стенограммам составляет 51 килобайт. В то же время размер выступлений пяти из десяти депутатов, участво­вавших в дебатах вокруг третьего законопроекта и какого либо еще одного, составляет 154 килобайта. Адвокаты Галецкий, Ледницкий, а также Кокошкин и юристы Новодворский с Брамсоном потратили в 3 раза больше времени и поэтому при­влекли больше внимания, чем остальные 5 ораторов из элитар­ной "группы десяти". Приват-доцент Кокошкин стал абсолют­ным лидером Думы по продолжительности речей, оставив поза­ди активного в законодательстве Гейдена. Его монологи соста­вили более трети от времени, потребовавшегося всем остальным 9 ораторам из десятки. Второе место в группе занял кадетский юрист Брамсон, третье - Галецкий.

При том, что элитарные группы законодателей из шести и десяти человек потратили на обсуждение законопроектов при­мерно одинаковое время, главные шесть лидеров законодатель­ства были более сплочены. Несколько выбивался из либераль­ного строя лишь Румянцев. Первые роли в правовой полемике первого созыва, очевидно, играли продолжительные монологи Кокошкина, Котляревского, Петражицкого и Ковалевского. Без малого половина информации, исходившей от обеих законода­тельных элит, имела источником выступления университетских ученых: 179 из 400 килобайтов общего объема выступлений 16 элитарных политиков. Объем дебатов вокруг трех главных за­конов в базах данных составляет 870 килобайтов. Следователь­но, 16 из 499 законодателей Думы заняли почти половину деба­тов, а 4 представителя университетской среды - четвертую часть. Таким образом, на основе контент-анализа стенограмм можно предположить, что состав основных ораторов в Думе был более характерен для системы высшего образования, чем для западноевропейского парламента типа Палаты Общин - прямое следствие прихода в политику либеральной русской интелли­генции с идеей служения народу и несения культурно-научных ценностей. От закона к закону увеличивались время и частота выступлений политиков от науки, вызывая упоминания о них в речах оппонентов. К концу первого созыва законотвор­чество уже полностью контролировалось узким кругом профес­соров, которые успешно вносили, проводили и утверждали свои партийные законы.

 

Былосуществлени анализ дебатов по трем законопроектам в области гражданских прав: о неприкосновенности личности, о гражданском равенстве, о свободе собраний. Анализ частоты совместной встречаемости рассуждений о рабочих с лексикой стенограмм демонстрирует развитую иден­тификацию представителей пролетариата с собственным клас­сом и стремление указать на близость с интересами кре­стьянства. Заметим, что связь упоминаний о рабочих с упоминаниями о крестьянстве слабее, чем обратная (об этом свидетельствуют значения Z-индекса, подсчитываемого в программе TACT: соответственно Z-score=13.403 и Z-score=17.167). Это результат эксплуатации крестьянской проблематики различными думскими фракциями, а не только Рабочей Группой. Крестьянство в Думе представля­ло арену полемической борьбы за политическое влияние в кре­стьянской России.

 

При обсуждении заключительного закона о свободе собраний более всего упоминаний пришлось на рабочих и профессуру. Это было следствием борьбы за монопольное пра­во представлять интересы радикальных избирателей в Думе, которую навязали парламентские социал-демократы во главе с кавказскими меньшевиками. К концу работы первого созыва в вопросах государственных основ между ними и профессорами партии кадетов возникли противоречия, которые приняли ха­рактер открытой конфронтации. Социал-демократам удалось продемонстрировать свои политические качества при обсужде­нии закона о собраниях, который был тем более важен для же­лавших продолжить революцию и поэтому поддерживавших отмену любых ограничений на право сходок и митингов.

Контент-анализ стенограмм первой Думы позволяет полагать, что в момент становления она ориентировалась более на интересы крестьянства, чем любой другой группы избирате­лей. Крестьянские права отставали от изменившихся аграрных отношений в ходе индустриализации России. Русская буржуа­зия как группа избирателей не оказалась жизненно заинтересо­вана ни в свободе собраний, ни в гражданском равенстве, ни в неприкосновенности личности во время революции. Поэтому все упоминания о "третьем сословии" Российской империи в деба­тах Думы оказались туманными. Обнаружившаяся нестабильность думской монархии, начи­ная с момента ее возникновения, отсутствие в политической жизни самостоятельной буржуазии привели к тому, что дело­производство Думы, стенограммы в частности, не содержит ука­заний на учет ее интересов как отдельной общественной груп­пировки. В обсуждении законов о строительстве правового государства большие классы лексики, выявленные при компьютерном моделировании, полностью от­носились к описанию интересов крестьянства как влиятельной общественной группы. Пустые классы образует лексика, кото­рая теоретически ожидалась быть встреченной представительное количество раз, но ожидание не подтвердилось. В случае с пер­вой Государственной Думой речь идет о буржуазии. Поэтому не следует переоценивать степени строго понимаемой буржуазно­сти первого русского парламента и недооценивать прокрестьян-ского оптимизма депутатов Думы в 1906 г.

 

Применялся контент-анализ и в изучении политической ментальности представителей политической элиты в эпоху новейшей истории России. Так, О.Н. Блинова рассматривала программные документы двух политических партий, участвовавших в выборах во вновь созванную Государственную думу в 1993 и 1995 гг. Изучение этих документов, содержание которых имеет политический характер, осложняется множеством обстоятельств, основными среди которых становятся "злободневная" идеологизированность источника и вполне понятная предвзятость исследователя, работающего с документами, только становящимися историей. Лишь путем внесения в процедуру анализа ряда количественных характеристик контент-анализ позволяет проникнуть в скрытые, на первый взгляд, уровни документа, обнаружить зачастую неотрефлексированные авторами содержательные аспекты, оценить их воздействие на читателя. В данном случае наиболее результативным является сочетание двух направлений анализа - определение коэффициента смысловой связи сформированных категорий с терминами текста документа (коэффициент Z-score) и анализ контекста совместного употребления категорий и терминов текста, которые были выделены исследователем как наиболее значимые для анализа документа.

 

Было проведено сравнительное изучение экономических платформ Коммунистической партии РФ 1993 и 1995 гг. и программы Аграрной партии России 1994 г. На основании предварительного анализа экономического блока программ естественным образом выделились в качестве главных исследовательских проблем проблема собственностии партийная трактовка общей экономической ситуации в стране. В соответствии с методикой контент-анализа, в рамках первого этапа работы было проведено выявление характеристик-индикаторов для каждой из выделенных проблем. В результате категория "кризис" для программ КПРФ и АПР включала понятия "кризис", "внутренний кризис", "общественный кризис", "системный кризис", "экономический кризис" (см. Приложение 1, таблица 1.1); категория "собственность" - понятия "собственность", "частная собственность", "коллективная собственность", "государственная собственность. В резудбтате анализа выяснилось, что , к примерк, в программе 1993 г. заключается констатация кризисного состояния страны как такового, а акцент сделан на сохранение еще не полностью реформированного былого советского общества (Z = 4,96). В противоположность программе 1993 г. в программе 1995 г. самую высокую степень смысловой связи демонстрирует связанное с категорией "кризис" понятие "выхода" (Z = 11,85), а также глагол действия - "выйти" (Z = 5,84). Коэффициент сопряжения категории "кризис" и понятия "развитие" составляет 1,50. В этом же смысловом контексте употребляется и понятие "мер" [по выходу из кризиса] (Z = 4,70). Совместное употребления вышеперечисленных понятий убедительно доказывает факт трансформации программных установок КПРФ, выразившийся в изменении положений программы 1995 г. в сторону поиска путей выхода из кризиса, охватившего страну, в противовес констатации тяжелого экономического состояния в 1993 г. Сравнение программ КПРФ 1993 и 1995 гг. Позволяет автору утверждать, то партия продемонстрировала способность реагировать на происходящие в стране экономические и политические изменения. Предпринимаемые самыми различными политическими силами попытки найти выход из кризисного положения не могли не отразиться на программных установках КПРФ. К 1995 г. стало ясно, что возврат в прошлое и связанный с этим экономический подъем невозможен. Кроме того, результаты контент-анализа показывают, что КПРФ гораздо больше внимания стала уделять вопросам отношений и прав собственности - в Программе 1995 г. отразилась попытка найти ответ на выдвигаемые временем проблемы, такие, например, как проблема частной собственности, ее соотношения с собственностью общественной. Подобная трансформация Программы КПРФ представляется более важной в связи с устойчивым неприятием права частной собственности в Программе АПР.

 

М.Дымшиц провел контент-анализ книги- интервью “От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным”. Целью анализа было разобраться в том, как “некто Путин” представляет мир, как оценивает себя, окружающих, свои и чужие действия. Для достижения этих целей использовалась экспертная психолингвистическая система ВААЛ, которая анализирует тексты на русском языке по комплексу психолингвистических критериев (в общей сложности более 70), сравнивая полученные данные с “культуральной нормой”. Был проведен контент-анализ всего сказанного и опубликованного в интервью Владимира Путина “От первого лица”. По всему тексту ответов Путина выявлялись и считались слова, являющиеся маркерами выраженности различных мотивов - физиологические, мотивы достижения, власти и “потребности в социальной поддержке” (аффиляции) - и психологически значимых критериев описания различных объектов и ситуаций. Слова-маркеры были определены и использовались задолго до создания анализируемого текста, специальных категорий для этого текста создано не было.

 

Результаты контент-анализа интервью В.Путина (только текст его ответов) сравнивались с результатами анализа текстов, входящих в программу по литературе для поступающих в ВУЗы (“культуральная норма”, маркер на графиках “вся школа”), текстом русских сказок (маркер “сказки”) и языком наиболее популярных СМИ (газеты, журналы, ТВ и радио за одну неделю февраля 1999 года; маркер “СМИ”).

 

Ответы В.Путина имеют выраженную мотивационную структуру, сравнимую с языком СМИ. То есть, отвечая, Путин действительно пытался “ответить” (а не отговориться), объясняя не только что делалось, сколько те причины и факторы, которые заставляли это делать. Почти 75% текста посвящены деятельности Путина в разные этапы его жизни. И несмотря на то, что вся его трудовая деятельность связана с властью (разведовательная деятельность одна из “чистых” форм проявления власти), в тексте относительно “культуральной нормы” гораздо более выражен мотив достижения ( в 2,3 раза), чем мотив власти (в 1,6 раза). Т.е. власть для Путина скорее средство, чем цель. Это потдверждается, если проанализировать раздельно модели объяснения своей деятельности (“Я”) и деятельности окружающих (“другие”): собственная деятельность через мотивы достижения объясняется на четверть чаще, чем деятельность окружающих, а также себе больше приписываются мотивы аффиляции, а окружающим мотивы власти. Путин избегает использовать “физиологические” мотивы объяснения (но при чтении книги видно, что на прямые вопросы отвечает подробно).

 

Если проанализировать структуру мотивации, то можно утверждать, что Путин ориентирован на сотрудничество с окружающими (“надежда на поддержку”), положительно формулирует цели (“достижение успеха”) и чувствителен к проявлению власти относительно него самого (“страх власти”). Т.е. метафорой его деятельности может быть фраза “Будем много искать и работать вместе, но игнорировать мое мнение не позволю”. Произнесенная по какому-то поводу фраза “кто нас обидит трех дней не проживет” и ответ в интервью на вопрос “Боялись, что заклюют за Чечню? – Я сам их всех заклюю.” являются не неудачными шутками, а метафорами реальных поведенческих реакций. Кроме мотивационного анализа был проведен анализ использования слов, используемых для описания людей.

 

Прежде всего, Путин избегает использования слов с ярко выраженной оценкой окружающих, но люди вокруг него прежде всего более эмоционально (“обязательные”) и физически сильные и нравственнее (“праведнее”), чем образ человека в школьной программе по литературе; Путин также считает людей добрее (оценка эмоциональная), умнее (оценка интеллектуальная) и деятельнее (“деятельность”), чем сегодня учат в школе. Оценки, применяемые Путиным к себе и окружающим аналогичны (различия в оценках незначительны), соответственно требования к окружающим и к себе совпадают также; по крайней мере на время интервью у Путина отсутствовал “двойной стандарт” критериев оценки себя и других, весьма распространенный не только в политике, но в частной жизни. Отсбда был сдкелан вывод, что Путин обладает выраженной и хорошо структурированной мотивацией, способствующей адекватному выполнению полученных обязанностей. Единственный тревожный момент – относительная выраженность “страха власти”, которая может сопровождаться (если не сейчас, то со временем) злопамятностью и мстительностью.

 

Не меньшее внимание исследователей привлекалают и возможности методики контент-анализа по раскрытию особенностей политической ментальности масс – в первую очередь в период революций 1905-1907 и 1917 гг. О.Н.Буховец поставил задачу разработки путей повышения информативной отдачи приговоров и наказов крестьян Воронежской губернии в адрес депутатов 1 Государственной думы. В итоге учета всех имеющихся в 200 документах суждений, тре­бований, запросов и просьб, лозунгов, призывов и приветствий, предупреждений и обещаний, заверений и, наконец, постанов­лений о конкретных мерах был получен список из 177 требований чрезвычайно широкой тематики: от скрупулезного определения нормы наделения "всех граждан" России землей ("по 15 десятин"), до требования учредить Международный суд для решения споров между государством и др. Широка и амплитуда политических колебаний: наряду с массой левора­дикальных требований (Учредительное собрание, национализация земли и др.) имеются и такие, в которых отображены монархические настроения ("царь нам нужен" и т.д.). В совокупности по своему содержанию они отражают коле­бания крестьянских представлений в большем диапазоне, от на­дежд на частичное улучшение в пределах существующих обще­ственных отношений до революционного радикализма.

 

Изучив распределения признаков в совокупно­сти документов, автор установиол, что значения частот встречаемости всех 177 показателей после­довательно возрастают в диапазоне от 1 до 105. Однако говорить при этом об абсолютном доминировании каких-либо из них не приходится. Из признаков социально-экономического характера наибо­лее часто встречающимися являются различные формы констатации нищеты, разорения, малоземелья, высоких арендных цен и налогов. Это реестр "проклятых проблем" российского крестьян­ства. Далее идут выдвигаемые крестьянами варианты решения этих проблем. Среди часто встречающихся показателей политического ха­рактера очень видное место принадлежит признакам, отражаю­щим крейне враждебное отношение крестьян к правительству, бюрократическому аппарату и к помещикам. В их кругу мы находим также заявления о готовности бо­роться за свои интересы, требование созыва Учредительного собрания и различные варианты требований политических свобод, отмены смертной казни и военного положения. Далее идет широкий спектр требований демократиче­ской реформы государственного строя и всеобщих равных, пря­мых выборов с тайной подачей голосов. К числу часто встречающихся относится и ряд призна­ков, отмеченных печатью "думских" иллюзий. Это выражения веры в возможности Думы, солидарность с нею, готовность ока­зать ей поддержку и т.д. Группировка "низкочастотных" признаков свидетельст­вует, что они отнюдь не представляют собой какое-то хаотичное множество, которое трудно упорядочить по какому-либо фор­мальному или сущностному критерию.

 

Оценка информативного потенциала приговоров во многом зависит от того, насколько в политической ментальности крестьян они в состоянии отражать общее и насколь­ко особенное. Определение этой способности в данном случае тем более актуально, что массовое распространение различными партиями и организациями в деревне таковых приговоров при­водило к заметной унификации формы документов приговорно-го движения. Насколько подобное давление имело результатом нивелирование содержания приговоров? Для ответа на этот вопрос Буховец разобрал, какие признаки являются общими, а какие особенными для приговорных документов из разных губурний – Самарской и Воронежской. Общими для приговоров обеих губерний являют­ся 70 признаков, то есть всего лишь 39,5% от общего их количества (177). Если вывести этот показатель отдельно для показателей экономиче­ского и политического характера, то из 57 экономических показателей в список 70-ти попадает 25 или 43, 9%, в то время, как из 120 политических в нем оказывается 45, или уже только 37,5%. Таким образом, мера общности в части экономической программы документов заметно выше, нежели политической. Из показателей социально-экономического свойства это, прежде всего, констатация нище­ты, разорения, малоземелья, высоких арендных цен и налогов. Из "высокочастотных" признаков политического характера общими для документов обеих губерний являются заявления о присоединении к ВКС и о готовности бороться за свои интересы, требование Учредительного собрания и различные ва­рианты требований политических свобод, амнистии, отмены смертной казни и военного положения.

 

Были рассмотрены и «особенные» признаки по двум гуьерниями, а также установлена меры общего и особенного в программе документов от различных районов внутри каждой губернии, а также определен спико признаков, общих для совокуп­ностей документов всех четырех районов обеих гуерний. Несмотря на то, что эти признаки составляют лишь 15,8% от общего их количества (177), они тем не менее, благодаря высокой встречаемости, яв­ляются своего рода "кристаллической решеткой" или же "каркасом" общности программы всех 200 документов. В социально-экономическом спектре данной группы фигу­рируют все те же "проклятые вопросы" крестьянства - нищета и малоземелье, высокие арендные цены и разорительные налоги, недоимки и выкупные платежи. Намечены и пути решения этих проблем. При этом одни из них весьма конкретны и ради­кальны (национализация, подоходный налог, "землю - тем, кто сам ее обрабатывает"), другие же довольно туманны. Что касается политических показателей, то они отражают однозначную и глубокую враждебность по отношению к помещикам и ко всем эшелонам государственной власти. Выражением коренных сдвигов в крестьян­ском движении и сознании крестьянства является тот факт, что в довольно-таки узком кругу общих для всех районов показате­лей оказались и те, которые отражают осознание необходимости борьбы не только за "землю", но и за "волю".

 

О.С.Поршнева и С.В.Поршнев ставят задачу реконструкции важных аспектов содержания и структуры массового сознания рабочих, крестьян и солдат в период революции . 1917 г., их важнейших экономических, социальных, политических предпочтений, идеалов и ценностей, а также механизма трансформации их психоментальных установок. Источниковой основой изучения поставленных проблем стал массив корреспонденции рабочих, солдат и крестьян в редакцию газеты "Известия", Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, ВЦИК Советов I и II созыва, хранящиеся в фондах "ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов I и II созыва" (Ф.1235, Оп.53; Ф.6978. Оп.1) Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ)

В результате получилась совокупность из 330 писем. Был проведен контент-анализ содержания корреспонденции путем выделения смысловых единиц — категорий или показателей, выраженных в виде высказываний авторов писем по социальным, политическим, экономическим, культурным проблемам. Анализ всей совокупности высказываний, содержащихся в письмах, а не иллюстративное цитирование отдельных из них, может дать важный материал для построения объективной картины массового сознания, что предоставит возможность моделирования на этой основе базовых ментальных установок масс. Важнейшей задачей исследования было выявление взаимосвязей показателей в каждом источнике информации и всей их совокупности, системы взаимоотношений каждого показателя с другими. Это позволило выявить устойчивые пласты, "блоки" общественного сознания солдат, рабочих и крестьян, воссоздать его структуру. Всего было выделено 238 смысловых единиц — показателей (см. таблицу 1).

Чтобы результаты количественного анализа взаимосвязей качественных показателей были более устойчивыми, однородные показатели были объединены в более крупные смысловые единицы — категории. Число объеди­ненных показателей — категорий составило 64.

Для выявления взаимообусловленность отдельных суждений, представлений, высказываний (смысловых категорий) была использована методика количественного анализа взаимосвязей смысловых категорий на основе вычисления коэффициента корреляции, позволяющая смоделировать структуру массового сознания, выявить его доминирующие "пласты" и отношения между ними. Работа проводилась с использованием специализированного математического пакета для статистических вычислений STATGRAPHICS*. Была составлена таблица, число строк в которой соответствовало количеству писем (330), а число столбцов — количе­ству смысловых категорий (64). Номера строк в таблице соответствовали номерам писем, а номера столбцов — номерам признаков (см. таблицу 2). Всего таблица содержала 330x64=21120 ячеек. Ячейки заполнялись числами, соответствующими числу встречаемости данной смысловой категории в каждом письме. При отсутствии упоминания смысловой категории в письме в ячейку, номер которой соответствует номеру данной категории, заносился 0. Далее последовательно вычислялись коэффициенты корреляции данных, находящихся в различных столбцах (между первым и вторым столбцами, первым и третьим, и т.д.). Всего было вычислено 2016 значений коэффициента корреляции меж­ду категориями, использовавшихся в дальнейшем анализе.

Как показало рассмотрение комплексов устойчивых взаимосвязей категорий, выделяемых на уровне значений коэффициента корреляции от 0,15 до 0,5, d структуре массового сознания рабочих, крестьян и солдат в период развития революции сложились четыре основных блока (пласта) (рис.4).

Первый пласт общественного сознания можно охарактеризовать как традиционалистский. Ядром его являются требования твердой власти, порядка, дисциплины на фронте и в ты­лу (кат.12, 27), сопрягающиеся с выражением патриотических чувств (кат.53), антисемитизмом (кат.4), жаждой "твердой руки" (единого правителя, вождя) (кат.44) и антигородскими, антирабочими высказываниями крестьян (кат.ЗЗ). Вполне закономерна в этом блоке взаимосвязь между выражением тревоги по поводу распространения неверия в бога (кат.47) и неприятием братоубийственной гражданской войны (кат.49), которая становилась все более неотвратимой. Причем последнее чаяние появляется в жесткой связке с антигородскими высказываниями, что позволяет сделать вывод о его локализации в крестьянской среде, стремящейся остаться в стороне от схватки.

Второй пласт в структуре сознания солдат, крестьян и рабочих может быть условно обозначен как демократический, революционно-оборонческий. Системообразующим компонентом здесь является рассмотренная нами выше связь категорий 20, 21, 15, 1 и 2, в центре которой — требования демократической республики (кат.21). При этом про­сматриваются два треугольника — системы замкнутых связей: 1-2-21 и 20-21-15 категорий. Приветствие созданной революцией новой власти выражалось не только в высказываниях одобрения в адрес Временного правительства, но и в подчеркивании приоритетной поддержки Совета рабочих и солдатских депутатов как защитника народных интересов в условиях двоевластия. Временное правительство и контролирующие его Советы рассматривались как органы, способные гарантировать установление в стране демократической республики. Второй треугольник отражает жесткую взаимосвязь в массовом сознании, существующую между представлениями об установлении в стране демократической республики с всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием, созыве всенародного Учредительного собрания и решении аграрного вопроса в интересах крестьян. Одобрение Февральской революции обусловливало поддержку идеи революционного оборончества ради защиты ее завоеваний (кат.7), а также требований мобилизации тыла для нужд фронта (кат.9). Показательно, что на волне революционного оборончества и под влиянием правительственной пропаганды значительное распространение весной 1917 г. получили идеи о необходимости полной победы над Германией, ликвидации немецкого засилья. Летом-осенью эти настроения ослабевают. Диаграммы, представленные на рисунках 1-3, наглядно иллюстрируют высокую степень поддержки Временного правительства и распространения настроений революционного оборончества весной 1917 г. и снижение этих показателей летом-осенью. При этом летом и осенью степень распространенности революционно-оборонческих настроений была выше, чем уровень поддержки Временного правительства, что, по-видимому, связано с поддержкой лозунга революционного оборончества умеренными социалистами — лидерами Советов, в ряде регионов еще пользовавшимися доверием масс.

Третий блок общественного сознания масс — радикально-антивоенный. Центральными компонентами его являются требования мира и связанное с ними разочарование в союзниках. С этими категориями устойчиво коррелирует представление о том, что война выгодна лишь буржуазии, наживающейся за счет народа, что с ней необходимо расправится, а также высказывания о необходимости установления подлинно народной власти, рассматриваемой как власть самого народа (без институтов "буржуазной" представительной демократии) Это требование дополняется поддержкой идеи передачи всей власти Советам. Только такая, подлинно народная власть, способна, по мнению носителей этогопласта сознания, заключить всеобщий демократический мир. Сопрягаются с требованием перехода власти к Советам, недовольство политикой Временного правительства, А.Ф. Керенским, критика сомнительных "соглашателей" слева, протест против преследования большевиков и всех противников войны. Этот блок включает также поддержку Ленина как вождя народа, способного реализовать чаяния о мире. Указанная категория идет только в связке с требованием заключения демократического мира, что свидетельствует о восприятии Ленина массовым сознанием, прежде всего, как политика, способного реально придти к миру. В связи с требованием всеобщего демократического мира находится требование обеспечения жертв войны (вдов, сирот, инвалидов и т.д.), упование на новую, народную власть в деле его реализации. Последний пункт в свою очередь связан с выражением приоритетной поддержки Советов и с требованием радикального решения аграрного клироса, что свидетельствует, на наш взгляд, о живучести патерналистских настроений в среде крестьянства.

Последний, четвертый пласт общественного сознания можно обозначить как социалистический (с преобладанием социальных требований). Ядром его является система замкнутых связей между 17, 19, 22, 36, 24, 36 и 52 категориями, встречающимися в 56 письмах (23,3%).

В процессе исследования авторы задались вопросом: насколько высока доля "диффузного" сознания? Всего "диффузных" писем с категориями, относящимися к более чем одному пласту сознания, 158 (около половины). Это подтверждает наличие неоднократно отмечавшихся в литературе качеств традиционного крестьянского сознания — многослойности, а также диффузностн (обоснованных, в том числе, эмпирическими данными многомерного статистического анализа массовых источников). Крестьянское сознание, в свою очередь, являлось наиболее массовой формой сознания российских "низов" того времени, а в "снятом" виде присутствовало в сознании других социальных слоев.

Важнейшей задачей статистического анализа корреспонденции было воссоздание структуры массового сознания каждой из рассматриваемых социальных групп, а также реконструкция системы приоритетов и взаимосвязей смысловых единиц — его категорий.

Контент-анализ писем с четко обозначенной социальной принадлежностью и локализацией позволяет выявить существенные качественные отличия в структуре сознания различных социальных групп.

характер типичных вербальных реакций и доминирующих в массовом сознании и общественной психологии различных социальных групп народа моделей решения насущных общественных проблем по данным статистиче­ского анализа массовой корреспонденции рабочих, солдат и крестьян в центральные органы Советов. Очевидное преобладание в массовом сознании этих социальных групп двух пластов — революционно-оборонческого и радикально-антивоенного свидетельствовало об актуализации и доминировании в этот период одного из основополагающих архетипов народного менталитета — бунтарского. На протяжении весны-осени происходила эволюция массового сознания "низов", модификация его содержания в направлении возрастающей радикализации, мобилизации общинно-уравнительных по происхождению ценностных установок социальной справедливости, равенства. Вместе с тем массовое сознание народа было достаточно противоречивым, многослойным. Более трети корреспондентов сохраняли (осознанно или бессознательно) приверженность традиционным ценностям, отстаивали их. Часть из них выражала симпатии к прежним монархическим порядкам, другие, проявляя приверженность твердой власти, жаждали ее установления в новом, революционном обличье. Выбор в качестве приоритетных тем исповеданий, требований, жалоб, вопросов войны и мира, аграрных преобразований, создания народной власти, социальной справедливости, стереотипные варианты их решения демонстрируют основополагающие представления народных низов о справедливости и условиях справедливого общественного устройства. Значительный удельный вес этатистских ожиданий, утверждения всемогущего революционного, все распределяющего и организующего государства сочетались с отрицанием буржуазно-парламентской формы его организации, требованием народовластия, демократии советского (по сути общинного) типа, что было, очевидно, чревато новой диктатурой.