Главная | Обратная связь

В. Процессы управления в долговременном хранилище

Процессы управления, о которых пойдет речь в этом разделе, можно отнести к двум категориям: процессы, связанные с движением информации между КВХ и ДВХ, и процессы, связанные с поиском и извлечением информации из ДВХ.

1. Сохранение информации в долговременном хранилище

Мы уже говорили, что во время пребывания эле­мента в КВХ какая-то информация переносится в ДВХ, но что ее количество и форма определяются процессами управ­ления. Рассмотрим теперь это утверждение более подробно. Прежде всего полезно будет рассмотреть несколько простых примеров, в которых долговременное сохранение зависит от принятой стратегии кодирования. Один из примеров содер­жится в исследовании с применением посредников, прове­денном Монтегю, Адамсом и Киссом (1966). Испытуемому предъявлялись пары бессмысленных слогов, и он должен был записывать любой пришедший ему в голову посредник из естественного языка (слово, фразу или предложение, ассо­циирующиеся с этой парой). При проводившей через 24 часа проверке испытуемый пытался назвать соответствующий член каждой пары и использованный при запоминании посредник из естественного языка (ПЕЯ). Доля правильных ответов в случае элементов, для которых запомнился ПЕЯ, составляла 70%, тогда как элементов с забытыми или существенно из­мененным ПЕЯ она оказалась ничтожно малой. Как и более ранние исследования, показавшие, что группа, прибегавшая к ПЕЯ, добилась больших успехов, чем группа, заучивавшая механически, этот результат свидетельствует о сильной за­висимости припоминания от посредников естественного языка. Несколько иной способ кодирования изучался Клар­ком и Бауэром. Испытуемым предлагалось заучить несколько списков парных ассоциаций, в которых каждая пара состояла из знакомых слов. Двум группам испытуемых давались ин­струкции, одинаковые во всем, кроме дополнительного раз­дела, который зачитывался экспериментальной группе и в ко-

тором объяснялось, что наилучший способ заучивания пар состоит в создании сложного зрительного образа, содержащие в себе обозначаемые этими двумя словами объекты. Экспе­риментальной группе затем давалось несколько примеров при­менения этого метода. У групп оказались совершенно раз­личные результаты как при немедленной, так и при отсро­ченной проверке: вероятность правильного ответа в экспери­ментальной группе была на 40% выше, чем в контрольной. И действительно, опрос испытуемых показал, что отдельные лица с высокими результатами в контрольной группе часто прибегали к экспериментальному способу даже в отсутствие соответствующей инструкции. Этот прием ассоциирования с помощью зрительных образов очень стар — его, например, достаточно подробно описывает Цицерон в сочинении «De Oratore», утверждая, что память является одной из пяти составных частей риторического искусства,— и он, очевидно, весьма эффективен.

Рассмотрим теперь вопрос о том, как эти приемы коди­рования улучшают результаты. Ответ в какой-то мере зависит от тонкой структуры долговременного хранилища и поэтому не может быть вполне точным. Можно тем не менее назвать ряд возможностей. Во-первых, кодирование может опираться на ранее существовавшие сильные ассоциации, что избавляет от необходимости создавать новые. Так, при опосредствовании словесной пары в парно-ассоциативной задаче слово А может вызвать в памяти слово А', которое в свою очередь вызывает ответ. Тем самым, однако, вопрос лишь отодвигается еще на один уровень: как испытуемый узнает, какие из ассоциаций правильны? Возможно, что соответствующие ассоциации на­ходятся по их положению во времени, то есть испытуемый может искать среди ассоциаций ту, которая была недавно образована. Или же информация может сохраняться вместе с ассоциацией, выбранной по тому признаку, что она исполь­зовалась в данной парно-ассоциативной задаче. Во-вторых, кодирование может значительно сократить ту эффективную область памяти, в которой осуществляется поиск во время проверки. Незакодированное ответное слово приходится ис­кать среди множества всех английских слов или, возможно, среди всех слов, предъявлявшихся «недавно», тогда как на­личие кода ограничивает поиск ассоциациями одного или двух элементов. Можно воспользоваться приемами, еще более ограничивающими поиск, выбирая, например, посредник из

слов, начинающихся с той же буквы, что и стимул. Третья возможность, связанная со второй, состоит в том, что коди­рование может внести некоторый порядок в случайный поиск. В-четвертых, кодирование может значительно увеличить ко­личество сохраняемой информации. Наконец,— и это, воз­можно, важнее всего — кодирование может оградить едва оформившуюся ассоциацию от искаженного влияния после­дующих элементов. Так, если индивид кодирует данную пару с помощью образа, скажем определенной комнаты в собст­венном доме, маловероятно, что поступающая позднее ин­формация будет иметь какое-либо отношение к этому образу; следовательно, она не будет интерферировать с ним. В боль­шинстве случаев эффективность кодирования, вероятно, объ­ясняется всеми вышеназванными причинами.

Следует упомянуть еще об одной возможной группе эф­фектов, связанных с процессом кодирования. Вначале нужно рассмотреть результаты ряда недавних экспериментов, в ко­торых изучалось влияние интервала между заучиванием и проверкой на запоминание парных ассоциаций. Наиболее ин­тересным результатом для нас является снижение вероятнос­ти правильного ответа с увеличением числа других парных ассоциаций, предъявляемые между заучиванием и проверкой. Это снижение, по-видимому, достигает асимптоты лишь после достаточно большого числа (например, 20) промежуточных предъявлений. Можно предложить несколько объяснений этому «кратковременному» эффекту. Хотя этот эффект, ве­роятно, имеет место при слишком большом интервале вре­мени, чтобы считать, что он объясняется прямым стиранием следа в КВХ, кривую соответствующего вида могла бы дать любая из нескольких стратегий повторения. Поскольку парно-ассоциативная задача обычно требует кодирования, буфер повторения постоянной емкости нельзя рассматривать в ка­честве разумной гипотезы, если только не предположить, что емкость буфера довольно мала; однако повторяемый набор переменного объема с почти случайно распределенными во времени повторениями мог бы служить разумным и точным объяснением. Если же, с другой стороны, исходить из того, что в данной задаче практически не происходит сколько-ни­будь длительного повторения, то какие другие гипотезы можно предложить? Можно было бы привлечь для объяснения ретроактивную интерференцию, но это значило бы только назвать феномен. Грино предложил модель кодирования, ко-

торая может служить объяснением данного эффекта. По его мнению, испытуемый может во время заучивания выбрать один из нескольких возможных кодов. В частности, он может выбрать «постоянный» код, не нарушаемый какой-либо дру­гой информацией или кодами, участвующими в эксперименте; если это происходит, говорят, что данный элемент заучен. G другой стороны, может быть выбран «временный» код, ко­торый нарушается или уничтожается по мере предъявления последующих элементов. Этот временный код будет сущест­вовать в течение вероятностно определяемого числа проб, после чего он становится бесполезным или утрачивается. Здесь необходимо отметить то важное обстоятельство, что «кратковременный» эффект снижения может иметь место в результате только долговременных операций. Отсюда следует, что в экспериментах, рассчитанных преимущественно на дол­говременное кодирование, нелегко априори решить, какой процесс стирания или какая комбинация процессов стирания происходит в данном случае. Чтобы решить этот вопрос, приходится обращаться скорее к таким апостериорным дан­ным, как соответствие определенной модели эксперименталь­ным данным и интроспективным отчетам испытуемых.

2. Процессы поиска в ДВХ

Одной из наиболее поразительных особенностей па­мяти является процесс поиска в долговременном хранилище. К каждому из нас в то или иное время обращались за информацией, которой мы некогда обладали, но которая к данному моменту оказалась забытой, и мы знаем о наступа­ющем вслед за вопросом периоде (длящемся часто часами), в течение которого осуществляется поиск в памяти, иногда приводящий к правильному ответу. И тем не менее ощущается явный пробел в экспериментальном исследовании этого до­вольно обычного феномена. По этой причине наше обсуждение процессов поиска будет главным образом теоретическим; при этом отсутствие обширной экспериментальной литерату­ры не должно приводить к недооценке значения механизма поиска.

Главным компонентом процесса поиска является локали­зация искомого следа (или одного из следов) в долговременном хранилище. Этот процесс можно наблюдать на следующих примерах. Происходящая иногда длительная задержка с пра­вильным ответом на обращение за хорошо известной инфор-

мацией указывает на несовершенство поиска. Испытуемый, говорящий, что он вспомнит «это сразу же, как только по­думает о чем-нибудь другом», обнаруживает фиксацию на безуспешной процедуре поиска. Точно так же ранее упоми­навшийся феномен «на кончике языка» говорит о неспособ­ности отыскать сам по себе очень сильный след. Спрашивая у студента названия столиц штатов, мы наблюдали также следующее. После длительных усилий вспомнить столицу штата Вашингтон студент отказался от этих попыток. Позднее он быстро вспомнил, что столицей Орегона является Сейлем, и тотчас же сказал, что столица Вашингтона — Олимпия. На вопрос, как случилось, что он вдруг это вспомнил, студент ответил, что выучил обе столицы вместе. Можно предполо­жить, что эта информация могла быть получена в ходе первого поиска, если бы студент знал, где искать, а именно в связи со столицей Орегона. Таких описательных примеров множе­ство, и они показывают, что поиск никогда не ведет к обна­ружению очень сильного следа. Одно из решений, которые приходится принимать индивиду, касается того, когда следует прекратить безуспешный поиск. Важным фактором, опреде­ляющим длительность поиска, является характер упорядо­ченности, принятой при организации поиска; если испытуе­мому предлагают назвать все штаты и он делает это в строго географическом порядке, у него, вероятно, больше шансов успешно выполнить задание, чем у того, кто перечисляет названия как придется. Человек, называющий штаты в слу­чайном порядке, в поиске новых названий быстро натолкнется на уже использованные; если это повторится несколько раз, поиск будет прекращен как неплодотворный. Проблема пре­кращения поиска особенно остра в том случае, когда вспо­минается множество элементов, лишенных отчетливого есте­ственного порядка. С таким случаем мы сталкиваемся в экс­периментах на свободное воспроизведение, где испытуемому предъявляется список, из которого он затем должен вспом­нить как можно больше слов. Вероятно, испытуемый осу­ществляет поиск по какому-то временному параметру, позво­ляющему при нахождении слова определить, имелось ли оно в последнем из предъявленных списков или нет. Упорядоче­ние во времени, однако, отнюдь не является совершенным, и поиск поэтому приходится вести с известной долей слу­чайности. Эта процедура может привести к пропуску элемен­та, оставившего довольно сильный след. В экспериментах на

свободное воспроизведение было, например, обнаружено, что при повторной проверке воспроизведения данного списка иногда в ходе второй проверки назывались элементы, про­пущенные при первой проверке. В проведенных нами экс­периментах мы сталкивались даже с вторжением элементов наиболее раннего списка, не воспроизведенных при его про­верке.

Хорошей иллюстрацией к изложенному выше может слу­жить эксперимент, проведенный Нормой Грэхэм в Стэнфорд-ском университете. Испытуемым было предложено назвать столицы штатов. Если в течение 5 сек после предъявления названия штата не следовало правильного ответа, испытуемые получали подсказку и еще 30 сек для поиска в памяти. Подсказка состояла из 1, 2, 4, 12 или 24 букв в алфавитном порядке, одна из которых была первой буквой в названии столицы штата. Вероятность правильного ответа неуклонно падала с увеличением числа букв от 1 до 24. Однако для среднего времени латентного периода правильных ответов наблюдался другой эффект: при подсказке в 1 букву ответ следовал быстрее всего, при подсказке в 2 буквы медленнее, при 4 буквах еще медленнее, но при подсказке в 12 или 24 буквы ответ давался быстрее, чем при 4 буквах. Одна из простых гипотез, объясняющих, почему по 4-буквенной под­сказки латентный период дольше, чем после 12- или 24-бук-венной, предполагает различия в процессах поиска. Допустим, что в отсутствие подсказки испытуемый прибегает к «нор­мальному» поиску, или Н-поиску. Естественно, однако, пред­положить, что, услышав первую букву, он переключается на поиск по первой букве, или Б-поиск, связанный с более глубоким обследованием памяти, основанном на знании этой первой буквы. Этот Б-поиск может состоять в образовании возможных звукосочетаний, начинающихся с соответственной буквы, и сопоставления их с возможными названиями горо­дов. С увеличением числа букв в подсказке испытуемому приходится применять Б-поиск к каждой букве поочередно, что, очевидно, занимает много времени. Фактически для 12-или 24-буквенной подсказки велика вероятность, что испы­туемый использует все предоставленные ему для поиска 30 сек., так и не приступив к Б-поиску по верной первой букве. Ясно, что при этом в зависимости от числа букв в подсказке достигается стадия, когда испытуемый переклю­чится с Б-поиска на Н-поиск ради достижения лучших ре-

зультатов. В рассмотренном эксперименте смена стратегии произошла, очевидно, между подсказками в 4 и 12 букв.

В описанном эксперименте было два события, прекращав­ших поиск,— одно зависело от воли испытуемого, другое было обусловлено ограничением времени в 30 сек. Поучи­тельно рассмотреть некоторые из возможных правил прекра­щения поиска по усмотрению индивида. Одна из возможнос­тей обусловлена просто внутренним лимитом времени, за пределами которого индивид считает дальнейший поиск бес­полезным. Аналогичным этому было бы правило, основанное на подсчете событий, прекращающее поиск после того, как произошло определенное число событий данного рода. Такими событиями могли бы быть общее число отдельных «поисков», общее число неверно найденных следов и т.д. Третья воз­можность связана с подсчетом последовательных событий. Например, поиск может прекращаться всякий раз, когда х последовательных поисков приводят к нахождению следов, уже найденных в предыдущих поисках.

Раньше отмечалось, что способы поиска могут различаться в отношении видимой упорядоченности. Поскольку долгов­ременная память чрезвычайно обширна, всякий подлинно случайный поиск был бы неизменно обречен на неудачу. Поиск всегда должен осуществляться по некоторому пара­метру или на основе некоторых имеющихся ключевых при­знаков. Тем не менее способы поиска различаются по степени упорядоченности; побуквенный поиск является весьма струк­турированным, тогда как свободно-ассоциативный поиск, осу­ществляемый путем видимо произвольного перехода от точки к точке, связан со значительно меньшими ограничениями, вплоть до того, что некоторые участки могут проходиться по нескольку раз. Есть еще один возможный аспект процесса поиска, менее желательный, чем ранее указанные. Сам поиск может носить разрушительный характер по отношению к искомому следу. Точно так же, как новая информация, пере­носимая в долговременное хранилище, может интерфери­ровать с уже хранящимся там материалом, к такой же ин­терференции может приводить и образование следов в ходе поиска.

Несколько иное представление о процедуре поиска созда­ется при рассмотрении обычно используемых эксперимен­тальных методик. Иногда сам характер задачи предполагает определенный способ поиска. Примером может служить за-

дача на свободное воспроизведение, в которой испытуемый должен опознать некоторое подмножество из обширной и хорошо знакомой группы слов. Поиск меньшего масштаба производится в задаче на парно-ассоциативное заучивание: когда множество возможных ответов велико, поиск ответа аналогичен поиску при свободном воспроизведении с компо­нентом поиска и компонентом узнавания при идентификации найденного следа как искомого. Когда множество ответов в задаче на парные ассоциации невелико, задача сводится ~ к одному лишь узнаванию: испытуемый может по порядку воспроизводить каждый из возможных ответов и для каждого осуществлять процедуру узнавания. Процедура узнавания со­стоит, вероятно, в проверке следа на наличие в нем инфор­мации, свидетельствующей о его принадлежности к нужному списку и ассоциированности с нужным стимулом.

Как уже говорилось, главным компонентом процесса по­иска является локализация искомого следа в ДВХ. Вторич­ным компонентом является восстановление уже найденного следа. Простоты ради, в предшествующем обсуждении допус­калось, что след имеет характер «все-или-ничего». Дело может обстоять совсем не так, и результатом поиска может быть восстановление частичного следа. Извлечение в этом случае зависит либо от правильного угадывания недостающей информации, либо от дальнейшего поиска, в ходе которого частичный след сопоставляется с известными фактами. Можно поэтому разделить процессы восстановления на ком­понент поиска и компонент извлечения, каждый из которых должен быть успешно завершен, чтобы мог быть дан пра­вильный ответ. Эти два компонента, без сомнения, связаны в том смысле, что более сильные, более полные следы легче отыскать и легче извлечь, если они найдены.

Пора, наконец, упомянуть о еще одной немаловажной проблеме. Последствия интерференции следов довольно труд­но отделить от последствий неудачного поиска. Под интер­ференцией следов мы здесь понимаем либо утрату информа­ции в следе под влиянием последующих поступлений инфор­мации, либо ошибки, вызванные конкуренцией многочислен­ных следов в момент проверки. Под неудачным поиском понимается неспособность вообще найти след. Таким образом, снижение вероятности правильного ответа с увеличением числа элементов, поступающих между заучиванием и про­веркой, может объясняться интерференцией следов этих эле-

 

ментов. Но оно может объясняться и возросшей вероятностью неудач в поисках следа из-за увеличения числа элементов, которые приходится искать в памяти. Один из путей экспе­риментального разделения этих процессов может состоять в сравнении количественных показателей узнавания и воспро­изведения; мы предполагаем при этом, что в случае узнавания неудача в поисках следа менее вероятна, чем в случае вос­произведения. Исследования, ведущиеся в этом направлении, еще не дали определенного ответа на этот вопрос.