Главная | Обратная связь

Личность и неврозы.

Проблема неврозов представляет одну из важнейших областей познания личности и ее патологии. То, что говорилось о личности, ее свойствах, направленности, уровне, структуре и тенденциях, ярко проявляется в неврозах. Патогенез невроза нельзя понять, не учитывая структуры личности и ее генеза.

Неврозы человека как прежде всего болезненные изменения функций мозга нельзя понять ни по механизму, ни по происхождению, не зная специально человеческих свойств высшей нервной деятельности. Источником невроза и физиологически, и психологически являются трудности или нарушения во взаимоотношениях человека с людьми, социальной действительностью и задачами, которые перед ним ставятся этой действительностью.

Со времени открытий И. П. Павлова в области учения о высшей нервной деятельности очередной задачей изучения неврозов человека сделался анализ этих заболеваний в единстве клинико-психологической и нервно-физиологической картины. Мы подчеркиваем клинико-психологической потому, что не изжитая у нас еще недооценка и боязнь психологии заставляет многих говорить о клинико-психопатологических данных, хотя психопатология представляет патологическую психологию, или просто ссылаться на клинические данные, хотя ядром клинической картины невроза являются нарушенные поведение, деятельность и реакции человека, которые являются психологической картиной этого заболевания.

В этом смысле этиология и патогенез невроза в первую очередь заслуживают внимания. И. П. Павлов говорил, что неврозы у животных соответствуют тем формам заболевания, которые у человека называются психогенными. И если сравнить этиологию и патогенез невроза животных и человека, то мы действительно и там, и тут встречаемся со столкновением процессов возбуждения и торможения, но у человека в разных клинических формах, как мы указывали еще в 30-х годах, неврозы выступают как выражение противоречия между тенденциями и возможностями личности, требованиями человека, его внешними и внутренними возможностями и требованиями жизни, с которыми встречается человек.

Столкновение возбуждения и торможения, будучи бесспорным фактом в патогенезе неврозов, ставит клинициста перед двумя вопросами человеческой патологии: во-первых, в чем источник, потрясающий иногда по силе, иногда по непреодолимому упорству болезненных обстоятельств; во-вторых, чем определяется проявление болезненного столкновения в характерных особенностях симптоматической картины? Если у животных невроз в опытах Павлова развивался на основе возбуждения пищевого рефлекса и сила этого возбуждения лежала в основе срыва, то у человека источником невроза являются специфически человеческие отношения, которые не исключают роли инстинктов, хотя бы и очеловеченных, но выходят за их пределы в сознании долга, ответственности, в чувстве собственного достоинства, в привязанностях человека, в отстаивании принципиальной позиции, на основе которых возникают столкновения людей друг с другом и человека с самим собой.

Перед патогенетическим пониманием встает вопрос, какие свойства личности содействуют преодолению трудностей и разрешению конфликта, какие предрасполагают к развитию болезненной реакции. Эти особенности личности представляют собой черты ее характера. В психопатологии сравнительно давно описаны патологические характеры, которые авторы ставили в прямую связь с картиной невроза. Так, говорили об истерическом, психастеническом характере. Однако связи здесь более сложны. Несомненно, в характере есть предрасполагающие моменты, но лица с психастеническими и истерическими характерами могут не демонстрироваться, пока не попадут в условия острого и неразрешимого для них противоречия, которое оказывается патогенным. Характер может стать одним из предрасполагающих моментов, если он сформирован в условиях неблагоприятных влияний воспитания (например, чувствительный, упрямый, эгоцентричный, переоценивающий себя и т.п.).

Предрасполагающим к невротической декомпенсации в характере является то, что обостряет чувствительность, создает противоречия и, прежде всего, конфликты на «личной» почве и что затрудняет продуктивное преодоление их. Формализм, тесно связанный с конституционализмом, в учении о характере еще не изжит до сих пор. Между тем конкретный клинический анализ позволяет уточнить представление о пределах значимости того или иного свойства и о его генезе. Так, часто говорят о боязливости и агрессивности как свойствах невротика. Обычно эти качества противопоставляют, но надо подчеркнуть, что боязливость может совпадать с агрессивностью. Говорят о боязливости вообще, тогда как универсальная боязливость встречается реже, чем связанная с определенными содержаниями; психастеническая робость и застенчивость обычно представляет боязнь людей. Но встречается отсутствие боязни людей при наличии боязни грозы, животных (собак, рогатого скота). Даже в отношении к людям боязливость можно дифференцировать так: одни не боятся людей вообще, но боятся пьяных, так как «трезвый более или менее разумен, а пьяному может прийти в голову любое». Содержательное понимание эмоциональных отношений необходимо для замены конституционально-фатального понимания свойств характера.

То же можно сказать и об агрессивности. Это же относится и к чувствительности или впечатлительности, или же застойной инертности впечатлений и эмоций, о чем мы уже говорили в одной из работ, приводя существенные для понимания особенностей характера, но формальные схемы Кречмера и Эвальда. Во всех свойствах характера их заострение объясняется историей отношений, или опыта, человека. Нельзя, конечно, исторически и содержательно понимая особенности человеческой личности, забыть о том, что внешние вредности действуют на мозг и организм, повреждая их, например, при травмах, интоксикациях или алиментарной дистрофии, изменяют общую реактивность и выносливость организма.

Не менее трудную, чем объяснение патогенеза, задачу представляет вопрос механизма образования симптомов. В неврозе или констатируют симптомы при клиническом описании, не объясняя их, или, подобно психоаналитикам, прибегают к фантастическим построениям относительно выбора симптомов и их символического значения.

Мы касались уже некоторых моментов образования симптомов при неврозе. Симптом может быть вызван перенапряжением и срывом, с перевозбуждением или запредельным торможением. Он может возникать по ассоциации или на основе временной связи некоторых внешних впечатлений, патогенной ситуации с основными декомпенсирующими больного обстоятельствами. При этом связь симптомов с патогенной ситуацией и исследование истории заболевания позволяют уяснить процесс их возникновения. В других случаях эта связь имеет выраженный символический характер. Простой пример этого — переживание отвращения, вызывающее образование симптома тошноты и рвоты, или отрицательное впечатление от виденного или слышанного, вызывающее слепоту или соответственно глухоту. В ряде случаев симптомы выражают разряд патогенного напряжения по линии конституционально или временно ослабленной системы, например, сосудистой, желудочно-кишечной, половой и т.п.

При ряде обстоятельств, на которых мы здесь останавливаться не можем, центральное возбуждение, сопровождаясь перевозбуждением органа, образует связь между действием возбудителя и функциональным состоянием органа, которая особенно прочно фиксируется возбужденным эмоциональным состоянием и обратной информацией в кору головного мозга от соответствующего органа. В. М. Бехтерев показал многоэтажность иннервации периферических органов. Это особенно относится к внутренним органам. На разных ступенях этой многочисленной системы и в центральных образованиях могут возникнуть неблагоприятные условия, изменяющие возбудимость во всей иннервационной системе, начиная с центральных корковых элементов, связанных с представлением, и кончая периферическими сократительными и секреторными свойствами органа. Мы предложили заменить неправильный термин «невроз органа» термином «системный невроз». Но как в сфере соматической, так и в сфере нервно-психической симптом — это проявление болезненного возбуждения или запредельного возбуждения и торможения. Мы не всегда можем вскрыть историю происхождения истерической анестезии, гиперстезии или болезненно нарушенных речевых, двигательных или вегетативно-висцеральных функций. Патогенное напряжение, сопровождаясь возбуждением многих систем, влечет за собой парабиотическое состояние — «срыв» (перевозбуждение или торможение) в той системе, которая называется более патологически лабильной, которая более перевозбуждается ситуацией, которая имеет какую-то особую значимость в картине болезненного состояния.

Проблема значимости, существенности или важности того или иного объекта и воздействия приобрела свой объективный смысл со времени работ И. П. Павлова. Для животного это — связь с жизненно значимым безусловным рефлексом при зарядке соответствующего центра, для человека это — связь с жизненно существенным обстоятельством. При этом необходимо сделать оговорку о том, что жизненно существенной для человека является не только ассоциативная, иначе говоря временная, связь с безусловным раздражителем, а существо, смысл, т.е. основные признаки предмета, явления или ситуации, и его связь с жизненными интересами, которые имеют для человека характер прежде всего социальный, моральный или экономический. Невроз потому является прежде всего болезнью личности, что он вызывается обстоятельствами значимости в системе отношений личности.

Для того, чтобы не отрываться от реальных фактов и не обманывать себя применением некоторых физиологических терминов, нужно отдавать себе отчет в том, что возможность научно-физиологического толкования сегодня еще ограничивается довольно простыми фактами, что проявления личности в неврозе очень сложны и что объяснять простое простым при наличии сложного неправильно.

Мы касались проблемы личности в неврозах, потому что в этой группе заболеваний особенно отчетливо складывается роль личности в болезни. Однако в других психических заболеваниях чем более выражены реактивные компоненты заболевания, тем большую роль играет личность. Но роль личности сказывается не только на психических, но и на всевозможных других заболеваниях. Основными хорошо известными нейрогенными соматическими болезненными формами являются гипертоническая и язвенная болезни. К ним следует добавить сахарный диабет и гипертиреоз. Однако мы уже указывали на неправильность понимания гипертонической и язвенной болезней как неврозов, хотя нельзя не признавать огромной роли личности и психики в их возникновении и течении. Мы также не признаем «невроза органов», так как самый термин «невроз органа» бессмыслен, потому что неврозом заболевает не орган, а весь человек, или личность.

Не вдаваясь в эти еще недостаточно разработанные вопросы, мы только отметим важность их разработки, так как именно здесь проявляется так называемое влияние личности и психики на соматику. В неврозах общих и системных мы переходим к задаче преодоления в отношении к личности в норме и патологии формально-динамических позиций изучения и замены их содержательными.

Невроз представляет болезнь личности еще и потому, что нигде, как в неврозе, с такой полнотой и выпуклостью не раскрывается перед исследователем личность человека, нигде так убедительно не выступает болезнетворная и благотворная роль человеческих отношений, нигде так ясно не выступает уродующая и целительная сила воздействия, не сказывается с такой отчетливостью роль созданных людьми обстоятельств. Поэтому область борьбы с неврозами — это область, пограничная между педагогикой и медициной. Психотерапия в ее основной форме является столько же методом лечения, сколько и перевоспитания личности. Особую форму психотерапии представляет гипноз, который можно назвать экспериментальной психотерапией.

Психотерапия во всех ее видах является методом воздействия не только на психику, но и через психику на организм человека. Практическое и теоретическое медицинское значение этой проблемы нельзя переоценить, потому что теория медицины и понимание роли соотношения соматических и психических условий в развитии болезни, ее предупреждении и излечении занимает важнейшее место. К сожалению, лишь немногие ученые правильно понимают невризм Боткина-Сеченова. Смысл его заключается в том, что высшие сложнейшие образования, возникая на основе простых и низших, в свою очередь становятся их регулятором.

Совершенно ясно, что если существуют патогенное влияние психики и зависимость болезни от личности больного, то психика и личность должны учитываться в предупреждении различных и притом не только психогенных заболеваний.

И. П. Павлов назвал гигиену медициной будущего. В нашей стране развернуты общественно-гигиенические мероприятия. Однако исследования по индивидуальной, а также по нервно-психической гигиене еще резко отстают от общественно-гигиенических. Мы должны особенно подчеркнуть, что нервно-психическая гигиена неразрывно связана с воспитанием социально-здоровой личности, что проблема силы, выносливости и уравновешенности нервной системы у человека является проблемой не только физиологической, но и психологической и социально-педагогической. Содержательное понимание этих свойств требует понимания их связи со всей системой отношений человека к его действительности.

Сила, уравновешенность и устойчивость нервной системы как выражение динамических свойств мозга является одновременно выражением содержательной системы отношений человека к жизни в их цельности. Основой нервно-психического здоровья человека является единство физического и умственного труда. Однако в этом единстве надо учитывать не только формальную и функциональную стороны, но и сознательное отношение личности к труду, к его процессу, к его результатам и участникам коллективного труда.

Нужна еще большая работа для того, чтобы деятели медицины усвоили, что в болезни организма всегда в какой-то степени (и иногда определяющей) участвует вся личность больного. Следует добиваться признания того, что для правильного и здорового развития человека и его личности должно и можно уделять более внимания развитию и укреплению самой науки о личности.