Здавалка
Главная | Обратная связь

Все ли герои способны к подлинной «диалектике души»?



Только положительные типы обладают в толстовском мире даром жить естественной душевной жизнью и именно они вносят в роман подлинную «диалектику души». В книге огромное значение приобретают сцены, где сведены разные типы героев – они строятся на контрасте тех, кто живет естественной, «живой жизнью» и тех, кто «играет», имитирует этот естественный процесс. «Игра» – единственный способ для последних войти в общение. Вспомним первые главы первой книги – описание салона А.П.Шерер. Все здесь искусственно, неискренне, бездушно, поэтому сама Анна Павловна сравнивается с хозяином прядильной мастерской, а условно-приличный шум разговоров уподоблен шуму веретен этой ровно работающей мастерской. И только Пьер и Андрей выпадают из этого слаженно функционирующего механизма. Пьер впервые попал в свет – все представляется ему здесь значительным, он не подозревает о «грязной кухне» – той изнанке отношений, которую пытаются скрыть участники салона за вышколенной светскостью. Андрей, напротив, видит и понимает слишком много и глубоко, чтобы искренне увлечься происходящим здесь, в том числе и рассказом виконта, который можно считать кульминационным моментом деятельности хозяйки салона. Между тем именно Пьер и Андрей высказывают точку зрения на Наполеона, не совпадающую с общим мнением верноподданно настроенных присутствующих. Для Пьера Наполеон – продолжатель завоеваний революции 1879 года, сохранивший ее достижения в освобождении личности: свободу слова, равенство прав граждан, эмансипацию от предрассудков. Осмелившись высказаться публично, Пьер чувствует себя очень неловко, и эта неловкость, искренность, несветскость есть для автора драгоценные свидетельства его подлинной человечности: «Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, как у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения». Для князя Андрея Наполеон – гениальная личность, завоевавшая весь мир: «Наполеон велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но…но есть другие поступки, которые трудно оправдать» – Князь Андрей, видимо, желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене». Оба героя понимают Наполеона пока слишком романтически, но они противостоят общему мнению, не разделяют официального «патриотизма» – и это сразу придает им особое значение. В этом смысле как проясняющая критерии автора по отношению к героям очень важна и сцена смерти графа Безухова, в которой искренние переживания и потрясенность тайной смерти соседствуют с талантливой имитацией скорби, хорошо маскирующей расчет и алчность. Одним из самых ярких и способных имитаторов является в романе Борис Друбецкой. Василий Курагин не случайно поражается его уровню актерской игры, он имитирует «диалектику души» не только в жестах, мимике, внешнем поведении, как это делают, например, Курагины или Берг, Друбецкой имитирует само существо душевной жизни.

 

 







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.