Здавалка
Главная | Обратная связь

Нового и новейшего времени стран Европы и Америки 4 страница



О рабочем и социалистическом движении более позднего периода рассказывали, по преимуществу, сами его участники, обычно члены Социалистической партии или профсоюзов. Целый ряд книг по истории рабочего, профсоюзного и социалистического движения опубликовал социалист Поль Луи, который в 1920-1923 гг. входил в Коммунистическую партию. Среди них: "Французский синдикализм" (1922), "История социалистической партии"(1922), "История рабочего класса во Франции от революции до наших дней"(1927). Большой интерес к истории социализма и рабочего движения проявлял видный деятель Социалистической партии, адвокат, публицист и историк Александр Зеваэс (1873-1953). Под его редакцией была издана "История социалистических партий во Франции" (12 тт., 1911-1923). В послевоенный период Зеваэс опубликовал серию работ по истории рабочего и социалистического движения, в их числе - "Социалистическая партия с 1904 по 1923 г."(1923), "Жюль Гед" (1928),"Стачка в Деказвиле"(1938). Труды Луи и Зеваэса носили описательный и зачастую компилятивный характер. В них отсутствовал серьезный анализ процессов социально-экономического развития, расстановки классовых сил, однако благодаря обильному фактическому материалу они в течение долгого времени оставались главным источником сведений о рабочем и социалистическом движении недавнего прошлого.

В итоге, как отметил известный историк-марксист К. Виллар, "история рабочего движения долго была чисто позитивистской и событийной историей, в которой выделялись три основных направления: описание социальных конфликтов, история идеологий, более или менее оторванных от окружающего их контекста, наконец, освещение деятельности "верхов" (руководства движениями, партиями, интернационалами), оставляющее в тени рядовых активистов и массы, на которых они влияли"[35].

Особое место занимало изучение истории Парижской коммуны, интерес к которой оживился после победы Октябрьской революции, провозгласившей себя наследницей коммунаров. Содержание появлявшихся в это время работ о Парижской коммуне определялось главным образом идейно-политическими взглядами их авторов. Историки-марксисты вслед за Марксом и Лениным считали, что Парижская коммуна была первой в истории пролетарской революцией, диктатурой пролетариата, которая создала рабочее государство нового типа и начала осуществлять переход к социализму.

Правые историки, являвшиеся противниками всякой революции, стремились опровергнуть "марксистский миф" о Коммуне. Они утверждали, что "Коммуна не была ни социалистической, ни даже революционной"; обвиняли коммунаров в развязывании "дикарских инстинктов парижской черни" и фактически оправдывали репрессии версальцев[36]. Сторонники Социалистической партии подчеркивали свои симпатии к Парижской коммуне, но истолковывали ее не как первый опыт диктатуры пролетариата, а как борьбу за республику, демократию и "освобождение труда" путем сотрудничества классов.

Самым крупным профессиональным историком, занимавшимся в это время изучением Парижской коммуны был профессор Сорбонны социалист Жорж Буржен (1879-1958). Начав исследование истории Парижской коммуны еще в довоенное время, Буржен в 1924 г. совместно с Г. Анрио опубликовал первый том протоколов Парижской коммуны[37], а в 1928 г. выпустил в свет монографию "Первые дни Коммуны". В 1939 г. под руководством Буржена была издана коллективная работа "Война 1870-1871 гг. и Коммуна". Учитывая жгучую политическую актуальность споров, развернувшихся вокруг оценки Парижской коммуны, Буржен предлагал применить к ее истории "критические методы, используемые при изучении других великих революционных периодов Франции"[38], уделяя особое внимание сбору и проверке достоверности фактического материала.

Буржен с симпатией относился к Парижской коммуне, отмечал ее пролетарский характер и ее значение в борьбе рабочих за демократию и республику, но, в отличие от марксистов, не считал ее государством нового типа, стремившимся к социализму.

Существенную роль в изучении Парижской коммуны, а также французского социалистического и коммунистического движения, сыграли работы преподавателя истории, активиста профсоюзного движения, социалиста, состоявшего одно время в Коммунистической партии, Мориса Домманже (1888-1976).

Ученик и друг Матьеза, Домманже в 20-е годы занялся историей социалистического и коммунистического движения. Он написал серию биографий французских коммунистов и социалистов: Г. Бабёфа (1922), 0. Бланки (1924), В. Консидерана (1929). В 1926 г. Домманже издал биографию одного из руководителей Парижской коммуны Э. Варлена, а в 1937 г. - исследование "Люди и факты Коммуны". Считая себя марксистом, Домманже стремился показать прогрессивную роль социалистических, коммунистических и революционных идей в развитии общества; он высоко оценивал деятельность парижских коммунаров.

Изучение первой мировой войны. Одной из самых злободневных проблем послевоенной историографии и публицистики стала история первой мировой войны. Невиданные ранее масштабы войны, вызванные ею революционные преобразования, появление новых государств и новых границ, естественно, приковывали внимание к ее истории. Первоначально история первой мировой войны разрабатывалась в публицистике: в печати, в бесчисленных выступлениях и мемуарах политических и военных деятелей. Они стремились прежде всего ответить на главный вопрос, который тогда волновал общественное мнение Франции и других, участвовавших в войне стран: почему началась война и кто несет ответственность за нее? Как известно, статья 231 Версальского договора 1919 г. возложила всю ответственность за войну на Германию. В выступлениях французских государственных деятелей, поддерживавших этот тезис, была сформулирована официальная, "антантофильская" точка зрения, приверженцы которой заявляли, что Франция и другие страны Антанты неизменно стремились к миру, а Германия и Австро-Венгрия были виновниками войны. Противостоящее им направление пересматривало ("ревизовало") официальную точку зрения и потому называлось "ревизионистским". Вопреки "антантофильской" пропаганде "ревизионисты" утверждали, что главная причина войны коренилась в союзе Франции с агрессивной Россией, которая, несмотря на миролюбие Германии, спровоцировала войну и втянула в нее Францию.

Особую позицию занимали коммунисты, которые, в соответствии со взглядами В. И. Ленина и Коминтерна, доказывали, что война была порождена системой империализма, а ее виновниками являются империалисты всех стран, в том числе и Франции.

Полемика вокруг происхождения войны и ответственности за нее приобрела еще более широкий размах после публикации советским правительством тайных договоров, разоблачавших империалистические устремления стран Антанты, а также публикаций немецких дипломатических документов, имевших целью доказать миролюбие Германии. Большой резонанс получила изданная немецким правительством в 1922-1927 гг. огромная (40 томов) публикация германских дипломатических документов. Она содержала множество ценных, но тенденциозно подобранных документов, общее содержание которых должно было показать, что Германия не хотела войны. В ответ французское правительство приступило к изданию своих дипломатических документов, оправдывающих политику Франции. Значение этого мероприятия, затянувшегося на 30 лет (с 1929 по 1959 гг.) далеко вышло за пропагандистские рамки. 43 тома под общим названием "Французские дипломатические документы (1871-1914)" содержат огромный фактический материал о политике великих держав в конце XIX - начале XX века и о происхождении первой мировой войны. По своему научному уровню французская публикация превосходила немецкую.

 

В 20-е годы к изучению первой мировой войны приступили и профессиональные французские историки. Ведущую роль среди них играл Пьер Ренувен (1893-1974), ученик Олара, участник войны, один из руководителей французской публикации дипломатических документов, позднее - профессор Сорбонны и член Французской академии.

С начала 20-х годов Ренувен был руководителем "Общества по истории войны", и бессменным редактором его журнала "Обозрение истории мировой войны" ("Revue d'histoire de querre mondiale"). Он первым начал читать курс лекций по истории войны в Сорбонне. В 1925 г. вышла в свет первая крупная работа Ренувена - "Непосредственные причины войны", основанная на материалах его лекционного курса. В ней освещалось состояние международных отношений в течение двух последних месяцев перед началом войны. Обещая сохранять полную беспристрастность и широко используя публикации немецких документов, Ренувен, по существу, примыкал к "антантофильской" точке зрения. Вместе с тем он воспринимал и некоторые черты "ревизионистской" концепции, утверждая, что первоначально Германия и Австро-Венгрия не хотели войны, но Россия толкнула Францию на конфликт с ними.

Поставленного марксистами вопроса об империалистическом характере войны и ответственности за нее всей системы империализма Ренувен не касался.

В 1929 г., когда во Франции отмечалась 15-летняя годовщина начала войны, был издан коллективный труд французских историков "Дипломатическая история Европы (1871-1914 гг.)". Важнейшие главы этого двухтомного издания, завоевавшего большой авторитет, были написаны Ренувеном. На этот раз Ренувен более отчетливо поддержал "антантофильскую" точку зрения, подчеркивая ответственность Германии и Австро-Венгрии за развязывание войны. Он выступал против "ревизионистов", утверждавших, что французское правительство лишь следовало в фарватере царской России, и доказывал, что укрепление англо-французской Антанты было следствием агрессивности Германии, а военные мероприятия Франции накануне войны носили исключительно оборонительный характер. Основное внимание Ренувен уделил фактам политико-дипломатической деятельности. Вместе с тем он стремился перейти от традиционной "дипломатической истории" к более многосторонней "истории международных отношений", включающей внешнюю политику в рамки общеисторических процессов. Не ограничиваясь изучением деятельности дипломатов, Ренувен счел необходимым показать экономическое соперничество великих держав, гонку вооружений, идеологическую подготовку к войне, состояние национально-освободительных движений.

Последней крупной работой Ренувена в межвоенный период была опубликованная в 1934 г. монография "Кризис и великая война (1904-1918)". В ней еще яснее проявилось его стремление выйти за рамки чисто "дипломатической" истории. Продолжая придерживаться "антантофильской" концепции, Ренувен значительно обновил содержание своего труда, включив в него, наряду с описанием дипломатических и военных событий, историю "политической, экономической и социальной жизни", психологию и "моральные устремления" воюющих народов. По его мнению, войну вызвали, в первую очередь, военное соперничество и националистические "страсти". Экономической и торговой конкуренции великих держав Ренувен отводил второстепенную роль, утверждая, что финансисты и промышленники всех стран хотели мира.

Отступая от обычных канонов позитивистской историографии, Ренувен рассматривал не только "события" войны, но и экономические, политические и моральные "силы", которые воздействовали на них. Такой, новый по тому времени, подход к изучению войны и международных отношений, как и введение в научный оборот огромного количества свежего документального материала создали Ренувену репутацию лучшего французского специалиста по истории международных отношений.

Историография колониальной политики. Победа в войне и дальнейшее расширение французских колониальных владений нашли свое отражение в историографии колониализма. Главным центром изучения "колониальной истории" являлось созданное накануне войны "Общество истории французской колонизации", которое издавало журнал "Обозрение истории французских колоний" ("Revue d'histoire des colonies francaises"). Основная мысль публикуемых там работ состояла в утверждении, что французские колонизаторы принесли в отсталые колонизуемые страны культуру и цивилизацию. В результате их деятельности Франция стала "матерью-родиной" для населения французской колониальной империи, и благодарные "туземцы", вступив в созданные колониальными властями войска, с оружием в руках защищали "родину-мать" от Германии.

Наиболее известной работой этого направления была "История французских колоний и французской экспансии" (6 тт.,1929-1933) под редакцией Г. Аното и А. Мартино. Ее авторы уверяли, что французская колониальная политика была "свободна от всякого империализма", имела целью только "развить, обогатить, облагородить" население французских колоний. По их словам, французские колонизаторы, осуществляли "мирное проникновение" в колонии и способствовали распространению "принципов цивилизации" в "еще вчера варварских заморских территориях". В 1931 г. - к 100-летию завоевания Алжира - вышла целая серия книг, превозносивших французских завоевателей и "замечательный подъем", будто бы пережитый Алжиром благодаря колонизации.

Одним из редких историков и общественных деятелей, выступавших тогда с критикой колониализма, был Ш.-А. Жюльен. Левый социалист, одно время примыкавший к компартии, Жюльен занимался главным образом историей завоевания Алжира. Он стремился выявить классовые корни деятельности колонизаторов и уделял большое внимание социальным движениям. Его первая крупная работа - "История Северной Африки" (1931) представляла собой систематическое изложение истории североафриканских народов, проникнутое глубоким уважением к их национальной культуре.

Зарождение "политических наук". В межвоенный период во Франции начался процесс становления современной социологии и политологии, объединяемых тогда термином "политические науки". Специалисты в области "политических наук" занимались, главным образом, проблемами власти, государственным и политическим устройством общества, но в связи с этим затрагивали и некоторые проблемы истории Франции. Их главным центром была "Свободная школа политических наук", специалисты которой особенно охотно занимались "избирательной географией", т.е. изучением результатов голосования и влияния политических партий в различных районах Франции. Пионером в этой области стал журналист и политический деятель правого направления, профессор "Свободной школы политических наук", академик Андре Зигфрид (1875-1959). Еще в 1913 г. он опубликовал книгу "Политическая картина Западной Франции в годы Третьей республики" - первую французскую работу по избирательной географии. Ее центральная идея состояла в попытке объяснить результаты голосования влиянием природных условий и социально-экономической структуры соответствующих районов, а также политических традиций их населения. Отмечая большую устойчивость результатов голосования в одной и той же местности на протяжении довольно значительного промежутка времени, Зигфрид связывал этот факт с размещением населения и структурой собственности, которые, в свою очередь, по его мнению, определяются географическими условиями. Он полагал, что мелкая собственность, которая на Западе Франции преобладает на известковых почвах, является опорой политической свободы, республики и демократии. Напротив, крупная собственность, характерная для бедных, скалистых почв с редким населением, дает преимущество аристократии, монархистам, и, особенно, церкви, рекомендациям которой следует большинство избирателей этих районов. B конечном итоге, по парадоксальному выражению Зигфрида, "гранит родит священника, а известняк - учителя"; можно говорить о "республиканском известняке" и "роялистском граните"[39].

Последующие изыскания показали, что Зигфрид сильно преувеличил значение географического фактора, но его попытка выявить мотивы политического поведения избирателей и иерархию этих мотивов открыла путь для других работ. В послевоенный период исследования по избирательной географии стали одним из главных направлении французской политологии, а работа Зигфрида - настольной книгой политологов.

 

Зарождение марксистской историографии. Победа Октябрьской революции и образование Французской коммунистической партии стимулировали процесс становления марксистской историографии, продолжавшей традиции первого поколения французских марксистов. Как и в XIX веке, марксистская концепция истории первоначально излагалась в публицистике, и лишь потом находила выражение в работах профессиональных историков. Историческая проблематика приобрела большую политическую актуальность в годы Народного фронта, когда на первый план выдвинулась защита порожденных Великой Французской революцией демократических традиций против наступления фашизма. В это время французские коммунисты пересмотрели свойственный им в 20-е годы, унаследованный от гедистов, узкий и ограниченный подход к революции 1789 г. как к "революции Третьего сословия", осуществленной только в интересах буржуазии. В июне 1934 г. Генеральный секретарь Французской коммунистической партии М. Торез впервые заявил: "Мы ценим революционные традиции наших отцов, великие уроки 1789, 1848, 1871 годов"[40]. Наряду с символами пролетарской революции - "Интернационалом" и красным знаменем, - коммунисты приняли отвергаемые ими ранее символы Великой французской революции, ставшие государственными символами Франции: трехцветное знамя и "Марсельезу". Трехцветное знамя они теперь воспринимали как "символ битв прошлого", а "Интернационал" и красное знамя как "символ битв и побед будущего"[41].

В это время началось формирование первого поколения профессиональных историков, положивших в основу своих исследований марксистскую методологию. К их числу принадлежали 0. Корню, Ж. Брюа и А. Собуль. Огюст Корню занимался, главным образом, изучением жизни и деятельности Маркса. Его монография "Молодость Карла Маркса" (1934) была первой во Франции работой историка-марксиста, защищенной в Парижском университете в качестве докторской диссертации. Разносторонний историк Жан Брюа занимался, главным образом, историей рабочего и революционного движения и одновременно выступал в качестве публициста, освещая в партийной печати многие важные события французской истории. На его статьях воспитывалось целое поколение более молодых историков-марксистов. В конце 30-х годов появились первые научные труды Альбера Собуля: исследование политических и социальных идей Сен-Жюста (1937) и общий обзор революционных событий начала революции - книга "1789 год - год свободы" (1939).

Работы историков-марксистов того времени были немногочисленны, но они заложили основу марксистского направления во французской исторической науке.

 

[1] Vingt-cing ans de recherche historique en France. P., 1965, t.1, p. XV.

[2] Февр Л. Бои за историю. М., 1991, с. 32.

[3] Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986, с. 13.

[4] Febvre L. Combats pour 1'histoire. P., 1953, p. 29.

[5] Вышло только 6 томов задуманной Берром серии.

[6] L. Febvre. Pour une histoire a part entiere. P., 1962, p. 674.

[7] "Annales". Economies, Societes, Civilisations, 1953, p. 514.

[8] Блок М. Апология истории. с. 11.

[9] Февр Л. Бои за историю, с. 48, 37.

[10] Там же, с. 65.

[11] Гуревич А. Я. Марк Блок и "Апология истории". // в книге: Блок М. Апология истории. М., 1986, с. 210.

[12] Февр Л. Бои за историю, с. 123-125.

[13] Там же, с. 13.

[14] Все эти примеры использования новых источников Февр заимствовал из трудов современных ему историков. См. Febvre L. Combats pour 1'histoire, p. 428.

[15] Февр Л. Бои за историю, с. 14-15, 30-31, 68-70.

[16] Там же, 32-37.

 

[17] Блок М. Апология истории, с. 18, 38.

[18] Aujourd'hui l'histoire. Р., 1974, р. 181.

[19] С 1926 г. и до конца жизни Лябрусс был активным членом руководства Робеспьеристского общества и его журнала.

[20] Labrousse С.-Е. La crise de l'economie francaise a la fin de l'Ancien Regime et an debut de la Revolution. P., 1944, р. XLVIII-L.

[21] Labrousse C.-E. Op.cit. P., 167; Idem. Esquisse du mouvement des prix des revenus en France au XVIII siecle. T. I-II. P., 1933. Т-1. р. XXVI.

[22] Furet F. Penser la revolution. P., 1978, p. 18; Furet F., Ozouf M. Dictionnaire critique de la Revolution francaise. P., 1989, p. 983.

[23] Gaxotte P. La Revolution francaise. P., 1928, pp. 103, 327, 324, 259, 392.

[24] Aulard A. Etudes et Lecons sur la Revolution francaise. 9-e serie. P., 1924, p. 1-27.

[25] Матьез резко оборвал это сотрудничество в 1930-31 годах. В письме к группе советских историков (Н. М. Лукину и др.), протестуя против ареста Е.В. Тарле и С. Ф. Платонова, он писал: "В России Сталина нет больше места для свободной и независимой науки, для науки вообще. История, в особенности, является теперь лишь отраслью пропаганды" (Annales historiques de la Revolution francaise", 1931, N.VIII, p. 1562.

[26] Цит. по: Friguglietti J. Albert Mathiez, historien revolutionnaire (1874-1932). P., 1974. p.164.

[27] Mathiez A. Etudes sur Robespierre. P., 1958, p. 20-22, 279.

[28] Ibid., р. 20-21.

[29] Lefebvre G. Reflexions sur l'histoire. P., 1978, p. 238.

[30] Lefebvre G. Etudes sur la Revolution francaise. P.,1963, p. 199.

[31] Ibid., p. 343, 353, 367.

[32] Lefebvre G. La Grande peur de 1789. P., 1988, p. 96.

[33] Февр Л. Цит. соч., с. 414.

[34] Барг М. А. Предисловие. В кн.: Рюде Джордж. Народные низы в истории. 1730-1848. М., 1984, с. 5.

[35] Aujourd'hui 1'histoire. Р., 1974, р. 181.

[36] Парижская коммуна 1871 г. Под редакцией Э. А. Желубовской, А. 3. Мантореда, А. И. Молока, Ф.В. Потемкина. т. II, М., 1961, с. 612.

[37] Второй том протоколов Парижской коммуны опубликован Бурженом в 1945 г.

[38] Цит. по: Парижская коммуна 1871 г. т. II, с. 612.

[39] Siegfried A. Tableau politique de la France de 1'Ouest sous la III Republique. P., 1913, p. 20.

[40] Thorez M. Oeuvres. t. 6. P., 1951, p. 173.

[41]Дюкло Ж. Мемуары, т. I. М., 1974. с. 199.

 

 

Глава 3.Историческая наука Великобритании в 1918-1945 гг.: традиции и новации.

 

 

Итоги первой мировой войны, закрепленные в системе договоров Парижской мирной конференции, в значительной степени определили сохранение ведущего положения Великобритании в Европе и в мире. В то же время они способствовали развитию кризисных явлений внутри Британской империи и постепенному утверждению в обществе идей преобразования империи в Содружество наций. В 20-30-е годы в стране началась разработка экономической и социальной политики, которая предполагала решение проблем структурной перестройки; тогда же обозначились серьезные изменения в социально-политической структуре британского государства. В политической жизни общества наблюдалось снижение влияния либеральной партии, упрочение позиций лейборизма, рост активности радикально-демократического и рабочего движений. В период мирового кризиса ведущие политические партии занимались интенсивными поисками стабилизации внутриполитической обстановки. Конец 30-х -первая половина 40-х годов характеризовались вступлением Великобритании во вторую мировую войну и активным участием в ней в составе антифашистской коалиции.

Организация исторической науки в 1918-1945 гг. В этот сложный, насыщенный противоречивыми тенденциями период британской истории продолжался процесс профессионализации исторического знания. В академической среде постепенно утверждалась мысль о том, что труд историка требует высокой профессиональной подготовки, специальных навыков исследовательской работы. В Оксфорде (1917) и в Кембридже (1920) была учреждена ученая степень доктора философии, которая присуждалась выпускникам университетов, подготовившим диссертации по исторической проблематике.

В результате усилий академических историков по созданию системы обучения аспирантов в 1921 г. при Лондонском университете открылся общенациональный центр по подготовке профессионалов-историков из вузовских преподавателей, выпускников университетов, сотрудников архивов и музеев. Институт исторических исследований, созданный на общественные средства и частные пожертвования, был поддержан ведущими университетами страны. Во главе его встал медиевист, профессор А. Поллард. В 30-е годы институт стал курировать выпуск многотомной "Викторианской истории графств". Он выступал также в качестве организатора встреч историков-профессионалов разных стран. В 1921 г. в Лондоне состоялась первая англо-американская конференция профессоров истории. С 1926 г. эти встречи приобрели регулярный характер. С середины 30-х годов начали проводиться научные конференции британских и французских историков.

В межвоенный период окрепли позиции национальных исторических обществ. В то время Королевское историческое общество возглавляли поочередно такие видные историки как Ч. Омэн, Дж. Фортескью, Т. Таут, Ф. Поуик, Ф. Стэнтон. В 1918 г. при этом обществе был создан комитет по изучению исторических источников, члены которого занимались выявлением архивных документов и подготовкой их к публикации. С 1921 г. в Кемденской серии Королевского исторического общества начали публиковаться документы по истории британской внешней политики. В 1932 г. была открыта серия справочников по истории. Члены общества приступили в 1937 г. к периодическому изданию научной библиографии британской истории, которая включала в себя перечень монографий и статей, опубликованных после 1900 г.

В 20-30-е годы заметно возрос авторитет Исторической ассоциации, в которой насчитывалось около ста местных отделений и 4,5 тыс. членов. Руководство ассоциацией осуществляли профессиональные историки Ч. Ферс, А. Грант, Дж. Гуч и др. На страницах журнала "История" ("History"), издаваемого ассоциацией, велась полемика о содержании предмета истории и ее образовательной, воспитательной функции. С 1922 г. Историческая ассоциация начала публиковать информационный "Ежегодный бюллетень исторической литературы" ("Annual Bulletin of Historical Literature"). Важное место в деятельности ассоциации заняло изучение проблем локальной истории. В середине 20-х годов был создан комитет по локальной истории. Он координировал выявление, сбор и систематизацию исторических источников, которые проводили местные исторические и антикварные общества и архивы графств, оказывал им помощь в составлении путеводителей и справочников. В 1930г. устав Исторической ассоциации пополнился положением о сотрудничестве с Королевским историческим обществом и другими организациями в области гуманитарного знания.

В межвоенный период заметно выросло влияние региональных исторических обществ (например, Шотландского исторического общества) и некоторых университетских объединений историков-профессионалов. В 1922 г. в Кембриджском университете было учреждено историческое общество, члены которого спустя три года основали "Кембриджский исторический журнал" ("Cambridge Historical Journal"). Вскоре вокруг журнала сформировалось научное сообщество, в которое входили многие известные британские историки (Дж. Бери, Дж. Клепэм, Г. Темперли, Дж. Роуз и др.). Исторические общества и журналы поддерживали связи с Британской архивной ассоциацией, созданной в Лондоне в 1932 г. В её задачи входило обеспечение сохранности и использование архивных материалов, координация деятельности общественных организаций и отдельных лиц, заинтересованных в улучшении работы архивной службы. Ассоциация начала издавать журнал "Apxивы" ("Archieves") и выступила инициатором проведения ежегодных конференций архивистов, историков, публикаторов документов. Значительную помощь историкам-профессионалам и любителям оказывала открывшаяся в 1924г. библиотечная Ассоциация по информационному обеспечению (служба "Аслиб"). Образование единой информационной службы в библиотечном деле страны содействовало интенсификации изысканий в области истории и других гуманитарных дисциплин.

В 20-30-е годы в университетских центрах, национальных, региональных и местных исторических обществах ведущее положение по-прежнему занимали историки-медиевисты. Их научная и организационная деятельность во многом определяла облик исторического знания в стране. В то же время заметно возрос авторитет историков-профессионалов, занимающихся изучением новой истории. В академической среде постепенно преодолевался дисциплинарный парадокс, выражавшийся в том, что преподаватели университетских кафедр новой истории занимались преимущественно преподаванием истории средних веков. По мере размежевания медиевистики и истории нового времени в системе высшего образование происходило формирование раздельных кафедр (в 1930 г. открытие кафедры новой истории и в 1937 г., истории средних веков в Кембридже, соответствующая реорганизация исторического факультета в Оксфорде в 1937-1939 гг. и др.).

В первой трети XX в. значительно повысился престиж новой истории в колледжах и школах Лондонского университета, в университетах Эдинбурга, Глазго. Новая история утвердилась в качестве самостоятельной академической дисциплины в "городских" ("краснокирпичных") университетах, открытых в конце XIX - начале XX в. - в Манчестере, Лидсе, Бирмингеме, Шеффилде и других городах. К 1939 году в университетах страны работало уже около 400 профессионалов-историков (в 1900 году их было не более 30). Организационные перемены в британской историографии, опосредованно выражали глубинные процессы, происходившие в самом историческом знании - его теоретических основах, методологии, структуре, содержании, функциях.







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.