Главная | Обратная связь

Основания для лечения

Учителя тревожили несдержанное поведение Тима в клас­се и необузданность его фантазий. Он опасался, что когда-ни­будь Тим «кого-нибудь убьет».

Я провел наблюдение за поведением Тима в классе, про­читал его сочинения и установил, что тревога учителя была оправданной. В то же время я заметил, что Тим сообщал учи­телю о своих фантазиях в сочинениях, предусмотренных в классной работе. Тематическое содержание сочинений свиде­тельствовало о позитивной стабильности эго и изобретатель­ности Тима (см. раздел «Результаты»). Поэтому я решил, что этот материал можно использовать в качестве основы для ле­чения.

Как и в случае терапии с использованием изобразительных и драматических средств, я исходил из представления Юнга (1966) о том, что в стрессовых ситуациях исследование бессо­знательной сферы пациента нередко помогает консультанту осмыслить сложившееся положение и определить направле­ние дальнейшего лечения. Юнг полагал, что целительные воз­можности психики активизируются, когда в течение несколь­ких месяцев пациент выражает в символической форме содер­жание своих фантазий. По мнению Юнга, психологический (или внутренний) рост осуществляется, когда сновидения или грезы приобретают реальную форму благодаря творческому самовыражению, которое реализуется в процессе занятий жи­вописью или литературой. Особое значение он придавал «се­рийному» подходу, который позволяет консультанту рассмат­ривать не отдельное сновидение или сообщение, а сновидения и сообщения «в их временной последовательности».

У человека с психическим расстройством содержание сно­видения или фантазии нередко отражает момент «защищен­ности» или заблокированное™ психики и причину расстрой­ства. По мнению Юнга, психологическая динамика восстанав­ливается, если пациент передает консультанту содержание своих снов и фантазий с помощью устных, письменных или изобразительных символов. Он называл свой подход «сновидческой или символической амплификацией», а динамический аспект бессознательного получил у него название «процесса индивидуации» (Jung, 1953). Поэтому психотерапевт юнгианского направления находит в бессознательном пациента клю­чевую информацию для определения направления лечения.

Что касается рассматриваемой ситуации, то я полагал, что Тим нуждается в помощи, чтобы разобраться со своими фанта­зиями, тогда как учитель нуждается в поддержке и психологи­ческой интуиции, чтобы понять внутренние проблемы мальчика.

Метод

Мы с учителем решили, что Тим будет сочинять на занятиях по литературе те истории, которые ему захочется сочинять, а учитель будет приносить мне его сочинения для совместного об­суждения их психологического содержания. Поскольку Тим не знал о консультациях, я сосредоточил все внимание на учителе.

Мой подход к интерпретации опирался на исследования Юнга и следующие предположения: а) каждый фрагмент исто­рии отражает иную сторону внутренней эмоциональной жизни автора; б) эмоции проникают в область бессознательного с по­мощью использованных автором символов (т. е. символ слу­жит вместилищем чувств определенного типа); в) при этом не­редко проявляются механизмы подавления и проекции.

Результаты

С сентября по май накопилось 16 сочинений. В среднем это составило сочинение одной истории за две недели. Я здесь при­веду 9 историй, отражающих психологическую борьбу под­ростка за независимость от своих родителей и брата.

Эти истории сопровождаются замечаниями и интерпрета­циями, которые мы обсудили вместе с учителем.

1. СОН

«Негодяй!», — крикнула тетушка Полли высоким го­лосом. Не слушая ее, я бросился со всех ног к Адскому Острову. Каждый шаг, каждый вздох уносил меня все дальше и дальше от старой клячи. Не знал я только одно­го: что остров населяли призраки, и я заблудился.

Стараясь найти дорогу домой, я наткнулся на мрач­ную фигуру, при виде которой у меня мурашки забегали по спине. Я не знал, что это было. Фигура схватила меня и стала тащить с острова. И тут я вспомнил одну книгу, в которой говорилось о том, как можно разрушить такие чары. Я крикнул «Хвост!», и фигура исчезла.

Недолго думая, я направился к выступу утеса, быстро привязал к нему веревку и забрался наверх. Вдруг я про­снулся и с облегчением понял, что это все мне приснилось».

Эта история отражает стремление спастись бегством от критики («негодяй») и порицаний матери, символизируемых «тетушкой Полли», «старой клячей». Проблема заключается в том, что место, куда бежит мальчик, ничем не лучше того места, где находится «тетушка Полли». Другими словами, не­возможно спастись бегством (т. е. вытеснить) от чувства гнева по отношению к матери, поскольку эти чувства, подобно при­зракам, вернутся и будут преследовать мальчика (в облике «мрачной фигуры», от которой «мурашки бегают по спине»). Ь психологическом отношении чувства покидают индивида, когда они распознаются и интегрируются в сферу сознательно­го понимания.

Тим демонстрирует изобретательность, стремясь освобо­диться от оков бессознательного и адаптироваться («Я быстро привязал к нему веревку и взобрался наверх»).

 

3. ПРИЗРАК

«В субботу 7 августа нас ограбили. Украли самые лучшие драгоценности мамы. Джон позвал на помощь. Я вбежал в его комнату и увидел, что он мертв. Задыхаясь, я взглянул вверх в увидел призрака. Он взмахнул ост­рой, как бритва, секирой и нанес мне молниеносный удар. Я уклонился от удара, схватил его за мошонку и нанес мощный удар. Я схватил секиру и свирепо бросил­ся на него. Когда я схватил его за ноги, он уже едва дышал. Я бросил секиру и побежал к телефону. Сняв те­лефонную трубку, я неистово заорал: „Оператор! Опера­тор! Соедините меня с полицией!" Неожиданно я почувст­вовал, как чья-то рука схватила меня за шиворот. Потря­сенный, я упал на пол. Это был призрак. Я выбежал в дверь и увидел стоявших там полицейских. Я сказал им, что в доме находится призрак. Они вызвали по телефону машину скорой помощи, и меня увезли».

 

Классическая тема эдипова комплекса проявляется в чув­ствах зависти и ревности, вызванных необходимостью делить с другими любовь матери. Мальчик чувствует, что отцу («при­зраку»), а может быть, и брату («Джону») достается боль­ше любви (т. е. «лучших драгоценностей мамы»), чем ему («ограбили»). Это вызывает у него потребность «убить» и «ка­стрировать» отца и брата («Я схватил его за мошонку и на­нес мощный удар», ибо, уничтожив их, он будет нераздельно пользоваться любовью матери. Разумеется, эта попытка не увенчалась успехом, потому что всегда существует опасность

 

ответного удара со стороны призрака-отца. Кроме того, кража лучших драгоценностей мамы, быть может, олицетворяет вы­тесненное чувство гнева по отношению к матери.

О существовании у мальчика внутренней силы и позитив­ного супер-эго свидетельствуют его адаптивная способность и присутствие «полицейских», которые вызывают по телефону «машину скорой помощи» (символ помощи).

При встречах с учителем и отцом я посоветовал им прово­дить немного времени наедине с Тимом. Такие встречи с Тимом позволили бы им выслушать мнение Тима и удовлетво­рить его потребность во внимании. Учитель уже проводил ин­дивидуальные встречи с мальчиком. Но отец не мог понять, почему необходимы такие встречи. Вместо того чтобы предо­ставить Тиму свободу действий, отец обычно требовал, чтобы он рассказывал, что он собирался сделать с папой и мамой. Отцу понадобилось немало времени, чтобы понять важность такого подхода к встречам с Тимом, и он постепенно изменил свое отношение к Тиму.

3. ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ МОЕЙ МАМЫ «Была холодная, таинственная ночь. Я заметил, что в доме не было мамы. Я позвонил по телефону ее подру­гам и узнал, что там ее тоже не было. Затем со двора донесся звук выстрела. Она лежала в предсмертной аго­нии и звала на помощь. Я вызвал „скорую помощь", но было слишком поздно, она была мертва. Через 5 дней я справился со своим горем и сообщил отцу о смерти мамы. Несколько недель спустя появился снайпер. Но он не знал, что я был готов к встрече с ним. Когда я увидел, как он взбирается на нашу крышу, я взял его на мушку и не промахнулся. На следующее утро я узнал, что он соби­рался починить крышу. После объяснения с полицейски­ми у меня отобрали винтовку и оштрафовали на 200 дол­ларов. За неделю я собрал нужную сумму, помогая по­другам мамы убирать дом. В ту ночь он пришел и застрелил меня в голову. Я умер так, как умерла моя мама, в предсмертной агонии. Я спускался с небес и сле­дил за убийцей. В ту ночь я собирался убить его. Собрав все силы духа, я испугал его до смерти».

Эта история отражает амбивалентность чувств подростка: желание расстаться с матерью, жить независимо от нее и в то же время боязнь совершить эти поступки. Процесс расставания или разлуки с матерью нередко проявляется в форме сильных

вспышек гнева и побуждений причинить боль, отсюда «стрель­ба» и «предсмертная агония». Другими словами, разлука может состояться только после символического убийства матери (или отца). В этот момент индивид обретает психологическую свобо­ду. Однако вместе со свободой приходят чувства боли, одиноче­ства и утраты (т. е. чувство скорби по утраченной зависимости). В рассматриваемом случае расставание Тима с матерью было очень коротким, поскольку его, в свою очередь, застрелили «в голову» (т. е. в центр сознательности), и он вернулся в состояние бессознательности и единения с матерью (« я умер так, как умер­ла моя мать»).

Эта модель широко распространена. Психическая энергия движется по спирали (Jung, 1960), т. е. идет рост, затем отход назад (падение в сферу бессознательного), затем дальнейший рост, отход назад и так далее, пока не будет достигнут новый план психической жизни.

В истории есть и доля иронии: мальчик по ошибке принял ремонтного рабочего за снайпера, т. е. он «убивает» (или от­вергает) человека, который старается оказать помощь (быть может, он стреляет в своего отца).

Отказ принять помощь — это нормальное для подростково­го возраста явление, потому что отклик на родительскую по­мощь, как ни парадоксально, приводит к сохранению зависи­мости от родителей. Переживание «двойной связи» есть нор­мальное явление. Рост проистекает из осознания обоих чувств, из стремления преодолеть напряжение противоположностей для достижения трансформации и разрешения конфликтной ситуации. В рассматриваемом случае трансформация не состо­ялась, так как в конце истории «влечение к смерти» (т. е. снайпер) побеждает, и рассказчик «гибнет».

4. БЕШЕНАЯ СОБАКА

«Однажды в глухой деревне (под названием Гордена) появилась собака. Все боялись ее. Увидев собаку, люди запирали двери и оставались дома.

В ту ночь собака носилась по деревне. Она вламыва­лась в двери и убивала людей. Утром началась охота за собакой. Охотники разделились на группы: одна группа отправилась к заброшенной лагуне, а другая стала осмат­ривать земельные участки. Один из мужчин заметил со­баку. Она бросилась за ним и убила нашего последнего мужчину. Я примчался в деревню и сказал женщинам, чтобы они вооружились кольями. Женщины вышли ИЗ

 

 

домов, и началась охота. Я заметил собаку и пронзил колом, но она не умерла. Тогда я вспомнил, как ее можно убить. Я добыл немного соли и пошел по кровавому следу. Я насыпал ей в пасть соль, и она упала на землю. Она схватила меня за ноги, и от боли я упал. Неожиданно она завизжала. Это был ее последний визг, потому что она была мертва. Мои люди были спасены».

Здесь можно отметить определенный эмоциональный рост. История отражает героическую борьбу между сознательным эго Тима и его кровожадными, агрессивными инстинктами, символизируемыми собакой. В сущности, это классическая история юного героя. В деревне убит «последний мужчина», и мальчик-герой организует погоню с участием женщин. Однако побеждает собаку не грубая сила, а знание и понимание.

Насыпание соли в пасть собаки символизирует попытку уменьшить удовольствие, доставляемое состоянием зависи­мости. Аналогичная процедура используется при лечении ал­коголиков. Для обеспечения психологического роста индивид должен стать выше своих оральных потребностей или субли­мировать их. В рассматриваемой истории орально-агрессив­ные инстинкты приглушаются или «подсаливаются».

В этой истории отношение героя к женскому началу имеет более позитивный характер, чем в предыдущих историях. Женщины рассматриваются как помощницы. Это важно пото­му, что мужчина, отвергающий женский принцип, отъединя­ется от глубин любви и лишает психику возможности обнов­ляться и питаться.

5. НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Три дня и три ночи я ждал, когда мне вручат приз клуба Дэйли Багл, Род энд Рил. Вот-вот должен был раз-дасться стук в дверь и прозвучать голос: „Это из клуба Род энд Рил". Затем мужчина неожиданно выхватил пис­толет. Моим первым побуждением было вскочить на ноги. Но тут я понял, что он застрелит меня, если я под­дамся чувству паники. Поэтому я спросил: „Как вы соби­раетесь поступить со мной?" В ответ он лишь рассмеялся. Затем он уснул. Я отправился на кухню и вытащил из ящика 25 ножей, 3 вилки и 2 секача для разделки мяса. Я действовал скрытно. Если он сделает хоть одно дви­жение, я понаделаю в нем дырок. Затем я начал громко шуметь, и он проснулся. Он вытащил пистолет и за­орал. Затем наступила тишина. Он был мертв. Родители

„приземлили" (запретили пользоваться автомобилем) меня на месяц. Так что увидимся в следующем месяце» .

Эта история начинается с ожидания героя получить приз и заканчивается убийством отца. Подростки нередко попадают во власть психической инфляции (слишком много себе позво­ляют), и поэтому родители и учителя устанавливают ограни­чения, чтобы заставить их спуститься с облаков на землю («ро­дители „приземлили" меня на месяц»). Здесь необходимо об­ратить внимание на типичную для подростков интенсивность негативного аффекта по отношению к отцовским фигурам («я вытащил из ящика 25 ножей, 3 вилки и 2 секача для разделки мяса») и сублиминальное сознание, что «выиграть приз» (сво­боду и независимость) непростое дело: стоит подумать, что приз в твоих руках, как ты потеряешь его. Например, когда герой спрашивает человека, как тот собирается с ним посту­пить, этот человек только смеется в ответ, как бы говоря: «Значит, ты думал, что приз достанется тебе!»

Эта история также свидетельствует о возросшей силе эго. С помощью интеллекта Тим способен сдерживать свои побужде­ния: «Моим первым побуждением было вскочить на ноги, но тут я понял, что он застрелит меня». Другими словами, он попал бы в беду, если бы поддался первому побуждению. По­думав, он просто задал вопрос.

Здесь есть еще одна особенность — чувство юмора, которое свидетельствует о силе. «Приземлившись» на месяц, автор го­ворит читателю: «Так что увидимся в следующем месяце».

6. ПОСЫЛКА

«В субботу мы увидели, как этот парень принес огромные коробки. После его ухода мы заглянули в ко­робки и увидели пулеметы. Мы сообщили полиции, и по­лицейские отправились на поиски посыльного. Мы дали точное описание этого парня, но он сказал, что ему ниче­го не известно о посылках.

Вернувшись домой, мы прочитали на одном из пуле­метов фамилию: мистер Марсида. Мы осмотрели все по­сылки и установили, что посыльный работал на мафию. На следующий день мы отправили полицию расспросить посыльного подробней. Но посыльный сказал, что он имеет право хранить молчание. Когда он отправился на одну из встреч со своей бандой, мы пошли за ним следом и произвели разведку. Этот парень спросил нас, не являем­ся ли мы членами банды, и мы ответили утвердительно.

Тогда он спросил нас, знаем ли мы пароль. К счастью, мы слышали, как другой парень назвал пароль. Когда мы ушли оттуда, мы направили полицейское подразделение арестовать мафию. Дома мы включили телевизор и узна­ли, что мафия арестована, и тому, кто сообщил сведения о мафии, полагается награда в размере ] 000 долларов» .

В этой героической истории отражается меньше ожесто­ченности и больше самообладания. На этот раз Тим действует не в одиночку, а вместе со своими сверстниками («мы»). В это время он действительно подружился с несколькими одно­классниками.

Агрессивная энергия Тима более сдержанна («огромные коробки... пулеметы»), и поэтому в истории отсутствуют по­дробные описания ужасных сцен. Его сообщение в полицию о находке свидетельствует о развитии этического сознания (и супер-эго). Это сообщение следует рассматривать как несом­ненное достижение, так как он действует в соответствии с за­коном и не старается в одиночку справиться с мафией. На под­сознательном уровне этот поступок указывает на пробуждение сознания того, что если он не будет сдерживать свои неистовые чувства (мафию), то закончит свою жизнь подобно им — в тюрьме.

Как и в предыдущей истории, здесь проявляется изобрета­тельность Тима («мы дали точное описание этого парня... мы знали пароль»), но на этот раз он, вероятно, получит награду.

8. УРАГАН

«Вначале подул ветер, а потом начался ураган. Могу­чие порывы ветра налетали на нас. Наша семья поспеши­ла в укрытие. Мы подперли окна досками и укрылись за их надежной защитой. Порывом ветра сорвало крышу. В испуге я бросился таскать доски, столы и стулья, чтобы укрепить окна. „А-а-а". На голову моего брата обруши­лась доска. Я бросился посмотреть, жив ЛИ он. Он едва дышал. Я побежал за аптечкой, но было слишком позд­но. Он был мертв. Проснувшись, я решил, что это был плохой сон».

Хотя Тим и старается ограничить проявление своих де­структивных побуждений, тем не менее эта история свиде­тельствует о том, что они все еще обладают достаточной силой, чтобы сорвать крышу (т. е. разрушить ограничения) и заста­вить его отреагировать на символическом уровне пожелание

смерти своему брату. Об амбивалентности его чувств свиде­тельствует попытка устранить телесное повреждение с помо­щью аптечки.

Во всех приведенных историях Тим выражает в символи­ческой форме некоторые из своих бессознательных чувств по отношению к матери, отцу и брату. Следующая история отра­жает его борьбу не столько с. силами своего личного бессозна­тельного, сколько с архетипическими силами коллективного бессознательного (Jung, 1959).

8. ТВАРЬ

«Над городом беззвучно проносится немыслимая Тварь — наполовину человек, наполовину чудовище. В городе царит тишина. Неожиданно тишину разрывает какой-то звук. Тварь напала на город, и жители в панике выбежали на улицы. У Твари зеленая морда. Ее огромные сильные руки наносят удары, разя людей наповал. Она обладает невероятной силой. Через несколько секунд ее тело начинает изменяться. Тварь окружена армией. Не­сутся ракеты. Их задача — уничтожить Тварь. Из ракет вырываются струи аэрозоля, который покрывает тело Твари и, затвердевая, превращается в твердый, как ка­мень, лед. Теперь Тварь изолирована от мира, но ненадол­го. Изо всех сил она старается разбить лед, но тщетно. И все же тепло от ее тела постепенно растапливает лед, и она освобождается. Ее гнев превратился в ярость. Тварь но­сится повсюду, стараясь спастись бегством. Тогда армия поняла, что у нее нет иного выбора, как убить Тварь. Лед причинил Твари острую боль. Она бросилась в атаку. Охваченная страхом, она швыряет огромные камни».

Тим использовал персонаж из фильма ужасов, который от­ражает высшее напряжение чувств. Он дает выход всей своей ярости. Но эта ярость носит безличный характер и направлена на уничтожение всего мира. Тварь олицетворяет источник архетипической энергии, саму деструктивную силу, которая воз­никает на весьма глубоком уровне психики. Личное бессозна­тельное подростка не может удержать эту силу. Оно нуждается в коллективной помощи общества. Если в предыдущих исто­риях на помощь приходила полиция, то теперь на помощь приходит армия. Тим пытается использовать личную изобре­тательность, чтобы сдержать Тварь с помощью процесса замо­раживания (т. е. с помощью личной регрессии), но это средст­во оказывает лишь кратковременное воздействие на Тварь.

На подростковой стадии психологического развития про­явления деструктивной силы может сдержать только коллек­тивная мораль общества (Neumann, 1954). Поэтому лучший для Тима выход из положения — это уничтожение (т. е. подав­ление) «Твари».

9. СПАСЕНИЕ

«Вот уже более мили вокруг простиралась мрачная пустынная местность. Я заблудился в самой мрачной и холодной части леса. Шагая твердой походкой, я знал, что вскоре выберусь отсюда.

Затем я услышал пронзительный крик. Это был крик раненой дамы. Я бросился бежать. Я бежал все быстрее и быстрее, пока не оказался в стесненном положении. Ока­залось, что я заблудился не в лесу, а в пещере. Я услы­шал шуршание омерзительных грязных крыс. И тут понял, что где-то здесь должен быть выход из пещеры. Я пойду за этими крысами и выйду на их тропу. Я последо­вал за крысами, и они побежали быстрее. Я знал, что у меня появился шанс выбраться на волю. Затем я увидел свет, который шел из отверстия. По отверстие оказалось настолько маленьким, что через него могла выбраться только крыса. И тут моя рука коснулась какого-то блес­тящего предмета. У предмета была неровная кромка. Этот предмет поможет мне выбраться из пещеры. Я долго бил в стену предметом. И вот я свободен. Теперь я могу отправиться домой и рассказать маме всю эту историю».

Героическая борьба закончилась. Тим нашел свой путь через страдания, одиночество и мрак бессознательного и вы­рвался на свободу. В психологическом отношении здесь про­изошло возрождение: пребывание во чреве как в западне, борьба за свободу и, наконец, крик «раненой дамы». Тим осво­бодился от инфантильных потребностей и стал более уверен­ным в себе. Теперь он способен относиться к матери как к от­дельной личности. Отсюда следует, что теперь его психичес­кая энергия и уверенность в своих силах могут быть использованы для познания внешнего мира и формирования своего отношения к этому миру. Сочинение историй и обсуж­дение их со своим учителем помогло Тиму разрешить некото­рые из своих внутренних конфликтов и обрести новую, отдель­ную от семьи индивидуальность.

В течение года стали реже проявления несдержанности п уходы в мир фантазий. Тим успел закончить седьмой класс и

перешел в следующий. Полтора года спустя он добился в стар­шем классе замечательных успехов. Разумеется, все эти изме­нения были вызваны не только серийным сочинением исто­рий; метод серийных сочинений составил лишь один из компо­нентов психотерапевтической поддержки, в которую внесли свой вклад классный учитель Тима, другие учителя школы и его семья.

Обсуждение

Построение позитивного представления о себе или своей идентичности составляет одну из важнейших задач психоло­гического развития подростка (Erikson, 1968)- По мере превра­щения мальчика в молодого человека и девочки в молодую женщину этот процесс нередко вызывает у них чувства страда­ния и тревоги. С точки зрения динамики процесса, этот труд­ный переход из одного состояния в другое нам удалось облег­чить с помощью ритуалов, которые мы назвали «ритуалами перехода». Наша культура больше не в состоянии помочь детям на этапе такого перехода. Поэтому молодежь нередко вынуждена преодолевать этот трудный этап психологического развития, полагаясь только на свои силы (Tanner, 1970). В последнее время был издан ряд работ, предназначенных за­полнить этот вакуум. К их числу относится руководство, напи­санное Алланом и Диком (1984) для учителей, консультантов и родителей. В руководстве рассматриваются современные проблемы переходного возраста детей.

Юнг (1964) отмечает, что внутреннюю борьбу подростка можно сравнить лишь с борьбой, описанной в героических мифах. Поиск своей идентичности приводит ребенка на началь­ном этапе к расставанию с родителями и нередко к трудному знакомству с проявлениями таких первичных чувств и инстинк­тов, как страх, гнев, боль, утрата, жадность, зависть, смерть и возрождение. После успешного выполнения своих задач герой возвращается домой, обретя новую идентичность, которая по­зволяет ему установить с родителями более или менее равно­правные отношения без неподобающей зависимости.

Этот процесс нашел отражение в сочинениях Тима: расста­вание («не слушая ее, я бросился к Адскому Острову»), непре­станная борьба с первичными побуждениями, разрыв между чувствами зависимости и независимости, выполнение герои­ческих задач и появление развивающегося эго и супер-эго.

В последней истории описано психологическое перерождение (т. е. закрепление новой идентичности), которое позволяет Тиму сказать в заключение: «Теперь я могу отправиться домой и рассказать маме всю эту историю»).

Истории Тима позволяют составить представление о «рабо­те» бессознательного. В этих историях темы отражают процесс постепенного взросления и развития личности рассказчика. Например, если в первых историях рассказчик, нередко охва­ченный агрессивно-деструктивными побуждениями, ведет борьбу за выживание, то в последних историях он демонстри­рует перед лицом опасности самообладание и высокий уровень адаптивности.

Вообще говоря, метод серийных сочинений позволяет учи­телям и консультантам успешно работать с детьми, поведение которых характеризуется избыточной фантазией. Символизи­рование материала фантазий с помощью творческого самовы­ражения в определенных пространственно-временных грани­цах (которые представлены в случае Тима уроками сочинения на свободную тему и специальной тетрадью) обеспечивают воз­можность психологического роста (Allan, 1977, 1978а; Wal­lace, 1973). При невыполнении этих условий работа фантазии принимает форму трудоемкого кругового процесса (т.е. непре­станное появление одних и тех же фантазий не сопровождает­ся психологическим ростом или изменением их содержания), который пагубно сказывается на учебе (Klein, 1976).

Глава 11

Игра с песком

Песок нередко действует на детей как магнит. Прежде чем они успевают осознать, что они делают, их руки сами начина­ют просеивать песок, строить тоннели, горы и русла рек. А если к этому добавить миниатюрные игрушки, тогда появля­ется целый мир, разыгрываются драмы, и ребенок полностью погружается в игру.

История вопроса

Согласно Стьюарт (1982), игра с песком как методика кон­сультирования была впервые описана английским педиатром Маргарет Ловенфельд (1939). В тридцатых годах XX века она создала Лондонский Институт Детской Психологии. Она вспо­минает, как впервые прочитала книгу Г. Уэллса (1911) «Игры на полу», в которой автор описывает то воодушевление, кото­рое он испытал, когда вместе с двумя мальчиками играл на полу с миниатюрными солдатиками.

В игровом помещении своего института Ловенфельд уста­новила два цинковых подноса, один наполовину напол­ненный песком, а другой водой, и формочки для игры с песком. Игрушки помещались в коробке. Дети, приходив­шие в институт, использовали игрушки в игре с песком. Ко­робку с игрушками они называли «миром». Поэтому свой игровой метод Ловенфельд (1979) назвала «мировой мето­дикой».

 

В Соединенных Штатах познакомились с этим методом благодаря Бухлер (1951), которая использовала игру с песком главным образом для диагностирования и исследований. Швейцарский психоаналитик юнгианского направления Дора Калфф (1966, 1981) оказала огромное влияние на развитие ме­тода, формулирование теоретических принципов и подготовку практикующих консультантов во всем мире.

Опираясь на работы Нойманна (1954, 1973), Калфф рас­сматривает развитие здорового эго как чрезвычайно важную задачу работы с детьми. Функция его заключается в обеспече­нии равновесия и связи между внутренними влечениями и внешним миром. По мнению Калфф, эго становится более сильным благодаря глубокому внутреннему ощущению един­ства матери и ребенка, которое с момента рождения постепен­но развивается и достигает пика во второй и третий год жизни ребенка. К числу дефективных относятся дети с дискретной связью с матерью, которая травмирует внутреннее чувство це­лостности и препятствует нормальному функционированию эго. Игра с песком предоставляет ребенку возможность изба­виться от психологических травм с помощью экстериоризации фантазий и формирования ощущения связи и контроля над своими внутренними побуждениями. Установление связи с бессознательными побуждениями, особенно с архетипом само­сти, и их выражение в символической форме в значительной мере облегчают здоровое функционирование психики.

Метод

Для игр с песком используются два водонепроницаемых лотка размером 20x30x3 дюйма (90x50x10 см). Один лоток запол­няется сухим песком, а другой влажным. Внутренняя поверх­ность лотка окрашена в синий цвет для имитации воды. Размеры лотка имеют важное значение, так как они позволяют охватить песчаный мир одним взглядом без лишнего движения головы. Кроме того, ребенку предоставляется возможность сделать выбор из множества миниатюрных игрушек и предметов. Игрушки и предметы можно распределить по следующим группам:

люди: домашние, военные, придуманные, мифологичес­кие;

здания: дома, школы, церкви, замки;

животные: домашние, дикие, доисторические, морские и животные, которые содержатся в зоопарках;

машины: сухопутные, водные, космические, боевые;

растительность: деревья, кусты, растения, овощные культуры;

сооружения: мосты, ограды, ворота, порталы, загоны для скота;

естественные предметы: ракушки, сплавной лес, камни, кости, яйца;

символические предметы: источники для загадывания

желаний, ящики с сокровищами, драгоценности.

Одни консультанты распределяют игрушки по группам и устанавливают их на полках так, чтобы их можно было легко увидеть (рис.. 11.1). Другие консультанты предпочитают рас­ставлять игрушки на большом столе без определенного поряд­ка. Рекомендуется иметь в наличии «комплекты» таких пред­метов, как свинья с поросятами, три динозавра, четыре змеи и небольшую кукольную семью.

Игра с песком — это процесс, песочный лоток — средст­во, а песочный мир — законченный продукт. Процесс начи­нается с того, что консультант приглашает ребенка поиграть с песком и выбрать игрушки. Каждый предмет, со свойствен­ной ему физической конструкцией и символическим смыс­лом, стимулирует работу фантазии. Калфф (1981) полагает, что «символы олицетворяют внутренние, заряженные энер­гией представления о врожденных возможностях человека»

 

 

Рис. 11.1. Игрушки на полках

(стр.29), проявление которых способствует эмоциональному развитию.

Консультант играет ключевую роль в обеспечении «безопас­ного и защищенного пространства», в котором могут реализо­ваться целительные возможности психики и внутренняя драма. Песочный лоток и терапевтические отношения создают «без­опасное и защищенное пространство». Большинство практику­ющих консультантов видят особую роль консультанта в безус­ловно позитивном отношении и минимальном использовании вербализаций. Консультант редко применяет интерпретацию, потому что психологические проблемы разрешаются и осмысля­ются на бессознательно-символическом уровне. Консультант присутствует в качестве зрителя игрового процесса, который по­зволяет внутренней проблеме принять зримые очертания и обес­печить терапевтическую динамику и психологический рост. В конце занятия ребенок сообщает об окончании игры, — говорит «до свиданья» или просто сидит молча перед песчаным миром. В таких случаях нередко наступает момент, когда игровой процесс прерывается и производится осмотр законченной работы.

Бухлер (1951) разработала формуляр для регистрации ре­зультатов наблюдений и доминирующих тем игры. Рид (1975) разработала для детей шкалу оценок. Некоторые консультанты делают схематические наброски. Большинство консультантов снимают на слайды результат каждой игры с песком. При завер­шении терапевтического процесса (обычно после 8—10 занятий в школе) консультант показывает ребенку все слайды для со­вместного просмотра и обсуждения.