Здавалка
Главная | Обратная связь

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО ВУКАШИНА, КОРОЛЯ СЕРБИИ



 

 

Итак, завершив рассказ о пресечении власти рода Неманичей в Рашке, перейдем теперь к повествованию о четырех магнатах, которые еще при жизни Уроша, последнего короля и императо­ра из упомянутого рода, захватили власть в Рашке. Начнем мы с короля Вукашина и его брата Углеши. Родом они были из Лив-но (Hlieuno), и отца их звали Мрнява (Margnaua). Поначалу отец их был бедным дворянином, но затем вместе со своими сыновьями был возвеличен императором Стефаном, который, прибыв однажды поздно вечером под Влагай, не пожелал входить в крепость и был любезно принят им в своем доме.

 

ГЕРБ ВУКАШИНА, КОРОЛЯ СЕРБИИ

Император, видя его отменные манеры, призвал его вместе с женой, тремя сыновьями и двумя дочерями к своему двору. Имена сыновей были Вукашин, Углеша и Гойко. Вышеупомянутые братья, то есть Вукашин и Углеша, превосходили всех остальных вельмож в военном искусстве, и осо­бенно Углеша, который вел войну с городом Салоники. В результате упо­мянутый город вынужден был платить ему дань, и, если бы смерть не упре­дила его, он сделался бы его полным господином. Непрестанно воевал он и с турками, бывшими у пределов его владений, и всякий раз, вступая с ними в схватку, одерживал победу. По этой причине турки утратили всю свою былую военную мощь и доблесть. Успехи упомянутых братьев вызвали не­довольство у князя Лазаря и жупана Николы Алтомановича, первых после них вельмож Рашки. Посему, сговорившись между собой осадить ихиук-ротить их неумеренную гордыню, они отправились к императору Урошу и стали всеми силами склонять его против них. В конце концов, им удалось уговорить его заключить с ними союз против упомянутых братьев, пообе­щав, что все отнятое у них перейдет к императору Урошу, которому они постараются вернуть отцовское королевство. Итак, собрав сильную рать, они пошли на короля Вукашина и Углешу. Те же, снарядив свою рать, встре­тили неприятеля на Косовом поле (Cossouopoglie). В начале сражения князь Лазарь со своим войском отступил и бежал. Никола Алтоманович, вступив в бой, был разбит, его войско было перебито, а сам он едва сумел спастись бегством. Император Урош с горсткой своих придворных попал в плен, ос­тальные же [придворные] были перебиты, и в их числе протовестиар импе­ратора Стефана Душана Никола Буча (Bucchia), павший славной смер­тью, защищая своего господина. После него остался сын Петр, от которого ведут свой род нобили рода Бучичей, живущие ныне в Рагузе, и три доче­ри, одна из которых по имени Бьоча (Biocia) вышла замуж за Марина Гу-четича, другая — за одного из Гундуличей, а третья — за Луку Бунича. Од­нако вернемся к нашему повествованию. Император Урош после своего поражения и пленения был уведен королем Вукашиным в Рашку, где и окон­чил свои дни описанным выше образом. В упомянутой войне не принял уча­стие род Балшичей, поскольку Джурадж Балша (Baisi) был зятем короля Вукашина. Пока указанные правители сражались между собой, Балша ус­траивал свои дела, захватывая земли, граничившие с его владениями. Дру­гую свою дочь по имени Рушна (Rusna) король Вукашин выдал за Матвея, сына константинопольского императора Иоанна Кантакузина. Тот, ведя войну со своим зятем Иоанном Палеологом и желая упрочить император­скую власть и свое собственное положение, послал просить в жены своему сыну упомянутую Рушну, на что ее отец Вукашин дал немедленное согла­сие, отписав ей в приданое все земли, которыми владел в Албании. Упомя­нутый император вел войну с Палеологом на протяжении двадцати лет, и это послужило причиной того, что и венецианцы начали величайшую войну с генуэзцами. Генуэзцы держали сторону Кантакузина, а венецианцы — Палеолога. [Во время этой войны] случилось так, что удача отвернулась от венецианцев, и они по причине гибели одного из своих военачальников по­терпели поражение от генуэзцев, однако это не принесло радости Кантаку-зину, потерявшему [в этом сражении] своего сына Матвея. Последний ос­тавил после себя сына по имени Георгий и двух дочерей, одна из которых по имени Елена стала императрицей Трапезунда, а другая по имени Ирина вышла замуж за деспота Сербии Джураджа. Таким образом, Ирина, как считает Иоганн Леунклавий, приходилась внучкой королю Вукашину. Тот вместе со своим братом Углешей решил захватить владения князя Лазаря и Николы Алтомановича и полностью устранить их, чтобы они не препят­ствовали им в осуществлении задуманных ими планов. Однако на тот мо­мент они не смогли ничего предпринять, поскольку граничившие с ними турки, воспользовавшись упомянутой войной, совершили разорительный набег на их земли и нанесли им большой ущерб. Посему они решили снача­ла отомстить туркам, а затем со всеми силами напасть на жупана Николу и князя Лазаря. Собрав двадцатитысячное войско, они дошли в поисках ту­рок вплоть до Фракии, большая часть которой была теми захвачена. Не встретив турок, они разграбили и сожгли их владения и повернули назад в Рашку, не соблюдая по пути никакого военного порядка. Укрывшиеся в горах турки, внимательно следившие за их перемещениями, видя это, ото­брали три тысячи своих самых смелых воинов и, приблизившись к хвостуарьергарда неприятельского войска, где находилось войско Углеши, ярост­но атаковали их и разбили. Ааоник [Халкокондил] пишет, что Сулейман I, третий [правитель османов], напал ночью на войско короля Вукашина и его брата Углеши, которые в ту пору с другой частью войска находились непо­далеку. Посему те со своими силами немедленно ринулись на помощь сво­им, которые во весь опор бежали при виде турок, не держа строй, как тре­бовал [воинский] долг, и вновь натыкались на неприятеля. Турки, издали завидев идущего неприятеля, поджидали его, соединившись вместе. В за­вязавшемся отчаянном бою в войске рашан сделалась немалая путаница, так как они не держали никакого строя и не знали, как и с кем им надлежит сражаться. Турки, пользуясь этим обстоятельством, стали усиливать свой натиск и, в конце концов, разбили и их, обратив в бегство. Король Вукашин и Углеша всеми силами пытались удержать своих от бегства, но, видя свое бессилие, и они, спасая собственную жизнь, бросились бежать. Преследу­емые турками, они достигли реки Гебр, ныне Марица. Чтобы не попасть в руки неприятеля, они вместе с конями бросились в реку. То же самое сде­лали и многие другие знатные мужи, и большая часть их вместе с Углешей и его братом Гойко, который командовал войском, утонула в упомянутой реке. Король Вукашин переплыл реку и, томимый нестерпимой жаждой, как был, не сходя с коня, стал пить из одного источника, забыв про осторожность. Там его паж, Никола Хрсоевич (Harsoeuich), соблазнившись свисавшей у него с шеи цепью, убил его близ селения Караманли, где состоялось сраже­ние рашан с турками, неподалеку от крепости Черномен во Фракии. Затем его тело было перенесено в церковь Святого Димитрия в Сушице, что в Рашке. Тела Углеши и Гойко найдены не были. Остальные вельможи, из­бежавшие смерти, попали в плен и были уведены в неволю. Случилось это 26 сентября 1371 года. Таков был конец короля Вукашина.

На протяжении всей своей жизни он был большим другом рагузинцев, за исключением того, что в 1369 году рассердился на них из-за императора Уроша, полагая, что рагузинцы подговорили его поднять против него ору­жие. Посему он собрал большое войско, чтобы пойти и наказать рагузин­цев. Последние испробовали все пути и средства, чтобы смягчить его гнев, однако он упорствовал в своем намерении, пока к нему не прибыл рагузин-ский посол Влахо Вук Бобальевич (Biagio di Volzo Bobali), который провел при его дворе более месяца, дожидаясь приема. Однако, в конце концов, используя свою известную рассудительность, он сумел добиться того, что король Вукашин, сраженный его выдающимися качествами, сказал в при­сутствии некоторых своих вельмож, что не следует причинять вреда стране, рождающей таких мужей, украшенных всеми достоинствами и добродете­лями. Сделав все, о чем его просил упомянутый Бобальевич, он отпустил его, одарив его конем благороднейшей породы, двумя парами соколов и двумя парами борзых. Все эти подарки он передал, согласно обычаю рагузинских послов, своей Синьории, которая подарила соколов и коня одному знатно­му немцу, прибывшему из Святой земли.

Итак, возвращаясь к нашему повествованию, после смерти короля Ву­кашина могущество государей Рашки значительно уменьшилось, а могу­щество турков возросло, так как они, воодушевленные одержанной побе­дой, стали беспрепятственно вторгаться во все области Рашки и опусто­шать их. Посему многие вельможи этого королевства, не найдя способа дать им отпор, заключили [с ними] мир и служили им в войнах, [которые те вели] против христиан. К их числу относились Драгаш и Константин, сы­новья Жарко Деяновича (Zarco Deanouich), и многие другие знатные мужи, бывшие прежде подданными короля Вукашина и его брата Углеши. Из пос­ледних Константин, как пишет Лаоник (II), превосходил всех в военном искусстве и считался одним из самых рассудительных мужей. Он напал на болгар и албанцев и отнял у них много городов. После смерти своего брата Драгаша он наследовал его власть и также был вынужден часто наведы­ваться ко двору Турка.

После смерти короля Вукашина осталось четверо его сыновей: Марко, Иваниш, Андрияш и Митраш. Несмотря на то что они к большому удо­вольствию своих подданных стали управлять своим государством, враги не позволили им долго наслаждаться властью. Князь Лазарь отнял у них При-штину и Ново Брдо с множеством других соседних селений. С другой сто­роны Никола Алтоманович захватил все земли, которые граничили с его владениями. Сыновья Балши, хотя и приходились им родственниками, от­няли у них Призрен и множество других соседних областей. Да и турки не преминули овладеть большей частью их земель в Романии. По упомянутой причине братья, чтобы хоть что-то удержать в своей власти, сделались дан­никами турок, которым стали служить и в войнах. Иваниш, однако, не смог вынести длительного пребывания под их тиранией и ушел с горсткой своих подданных в Зету к сыновьям Балши, которые охотно приняли его, дав им столько земли, сколько тому было нужно на прокорм. Другой его брат Марко, называемый некоторыми Кралевич, выступив с турецким султаном Баязидом I против влашского государя Мирчи. Вступив с ним в сражение под Кралево (Chraglieuo), городом в Валахии, он потерпел поражение и, укрывшись в роще, был сражен там стрелой, пронзившей ему горло, кото­рую пустил один влах, принявший его за дикого зверя. Тело его было пре­дано земле в монастыре Блачаны (Blaciani) близ Скопье. Митраш также пал в бою с турками, не оставив после себя сыновей. От Андрияша, четвер­того брата, родился Неделько Момчило (Dominico Monscilo), который был отцом Кои, государя Музакии, и Елены, жены Стефана Косачи, герцога Святого Саввы. Никого же больше из рода короля Вукашина не осталось. Столь жалкий конец был уготован [королю Вукашину] и его братьям не без вмешательства Небесной Силы, не позволившей им наслаждаться властью над королевством, столь неправедно отнятым ими у своего господина, ко­торый из низов возвысил их до столь высокого и знатного положения.

 

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО НИКОЛЫ АЛТОМАНОВИЧА, КНЯЗЯ УЖИЦКОГО

 

ГЕРБ НИКОЛЫ АЛТОМАНОВИЧА

 

Теперь мы расскажем о судьбе Николы Алтомановича, еще од­ного из узурпаторов власти в Рашке. В начале нашего пове­ствования следует узнать читателю, что во времена короля Уро­ша Слепого в числе прочих его вельмож был один по имени Войин (Voino). Он пользовался у короля большим авторите­том и получил от него в управление, более того, во владение, все Хумское княжество, со всех сторон граничившее с [владениями] рагузинцев, кото­рым он на протяжении своей жизни под различными предлогами причи­нил немало вреда. У Войина родилось трое сыновей: Фома (Toma), Вой-исав (Voisau), или Войслав (Voislau), и Алтоман. После смерти отца они поделили между собой Хумское княжество. Войславу досталась та об­ласть, что граничила с рагузинцами, с которыми он, пока был жил, вел непрерывную войну. Во время этой войны он разорил и предал огню всю их территорию, перебив немало их купцов, честно торговавших в его вла­дениях. Делал он это, по его словам, по повелению короля, своего госпо­дина. Однако и рагузинцы иной раз воздавали ему [отмщение] в полной мере. После его смерти его племянник Никола, сын Алтомана, скончав­шегося еще при жизни Войислава, превосходя по части злодейства и деда и дядю, недовольный уделом, доставшимся при разделе его отцу, захва­тил силой удел своего дяди Войислава. Чтобы избежать в будущем свя­занных с этим споров или войн, он схватил Добровоя и Стефана, сыновей Войислава, вместе с их матерью и бросил их в темницу, где они после семи лет непрерывного заключения жалким образом окончили свою жизнь. Другие полагают (как было сказано ранее), что они вскоре были им от­равлены, от Фомы же сыновей не осталось. Этот Никола, будучи молод, отличался немалой доблестью и владел той областью Хума, которая была во владении его отца Алтомана при жизни императора Стефана. Затем, после смерти своего дяди, владения которого простирались от побережья Рагузы до Ужицы, он захватил (как мы сказали) и его земли, завоевав также некоторые другие области вплоть до пределов Срема, и господ­ствовал вплоть до границ Боснии на Дрине. В войнах он был доблестен и стремителен, но отличался безрассудством и непостоянством в своих по­ступках, был вероломен и с легкостью начинал войны с соседними госу­дарями. Посему, полагая, что нет в мире никого, кто мог бы сравниться с ним в доблести и могуществе, он принялся воевать и разорять пределы Боснии по Дрине, нанося большой ущерб боснийскому бану Твртко. Среди прочего, однажды он по наущению Санко (Senco), сына Милтена (Milteno), пришел в Хумскую землю, грабя и разоряя упомянутую об­ласть, напал в Бишче (Bisze) на округу подградья (lo Torno di podgradie) и захватил ее, а затем дошел до Лопорина (Loporin) и его сел. Упомяну­тый Санко был вельможей бана Твртко и владел всеми землями Хума от Приморья до Коньица (Chogniz) и Невесинья со всеми Влахиями. Бан, видя это нападение, собрал против [Санко] войско и изгнал его, и тот отправился к Николе Алтомановичу, с которым ходил грабить Хумскую землю. Этот Никола (как было сказано выше) пошел войной и на Рагузу.

В 1371 году, схватив несколько рагузинских купцов и нобилей, он стал пытать их, вырывая зубы, и, в конце концов, вынудил заплатить выкуп в четыре тысячи флоринов. В том же году он с большим войском пришел разорять Жупу (Вгепо), но между Требинье и Жупой натолкнулся на [войско, предводимое] Паско Мартинусичем (Pasqual di Martinusc). В завязавшемся там сражении он был разбит, потеряв немало своей знати.

Находясь у пределов Венгрии, он непрестанно разорял эти земли. И, чтобы не осталось ни одного злодейства, которое бы он не совершил, он задумал убить князя Лазаря и захватить его владения. С этой целью он послал ему приглашение приехать к нему на переговоры. Князь Ла­зарь, прекрасно осведомленный о его коварстве, не доверял ему. Хотя между ними и не было открытой войны, тем не менее они ненавидели друг друга. Несмотря на это, они договорились встретиться в условленном месте и там переговорить. Князь Лазарь прибыл в сопровождении только пяти мужей, Никола — с таким же числом сопровождавших, причем никто из них не имел при себе оружия. Однако Никола, приехавший с единствен­ной целью лишить жизни князя Лазаря, прежде, чем они съехались, при­казал нескольким верным людям спрятать оружие под стволами деревь­ев, укрыв его снегом, бывшим в том месте. После того как они сошлись и обсудили все дела, Никола выхватил спрятанное оружие, и один из его свиты нанес князю Лазарю удар в грудь. Удар был столь силен, что князь почти замертво свалился на землю. Рана, однако, оказалась не смертель­ной: клинок не проник внутрь, поскольку его острие наткнулось на золо­той крест, который князь Лазарь носил на шее. Никола и его люди, пола­гая, что Лазарь без сомнения мертв, обратились, чтобы перебить его сви­ту. Там были тогда убиты рашанские дворяне Михайло Давидович и Жарко Мркшича (Zarco Merescich). Поднялся большой шум, и паж, дер­жавший за уздцы коня Лазаря, подбежал к тому месту, где лежал его господин. Тот, увидев коня, немедля вскочил в седло и устремился в бег­ство. Этого не заметили ни Никола, ни его свита, поскольку, как было сказано, пребывая в уверенности, что он мертв, старались перебить остальных. Когда же они это заметили, то не осмелились его преследовать, поскольку войско князя Лазаря было поблизости и спешило ему на по­мощь. Посему Никола был вынужден бежать, а князь Лазарь из-за раны провел немало дней в постели. Полностью исцелившись, он отправил по­сла к венгерскому королю Лайошу, прося отомстить за обиду, причинен­ную ему коварным Николой, обещая дать десять тысяч фунтов серебра (lire d'argento) и быть ему впредь покорным и верным слугой. Снесся он и с боснийским баном Твртко, который был врагом Николы, прося его о помощи в этом походе. Венгерский король немедленно послал ему тысячу всадников, вооруженных пикой (lanze), под предводительством Николы Горянского (Nicolo di Gara), бывшего в ту пору баном Срема, а бан Твртко прибыл сам со своим войском. Итак, объединенными силами они с кня­зем Лазарем вторглись в земли Николы и предали все огню и мечу. Ни­кола, видя, что силы неравны и сопротивление невозможно, стал отхо­дить к Приморью. Сначала он подошел к крепости Клобук, отданной им некогда под охрану нескольким дворянам, носившим имя Зорки (Sorche), которым он оказал немало милостей, однако внутрь крепости его не пус­тили. Видя такое предательство, он отправился в Требинье и Конавли. Не встретив и там радушного приема, он некоторое время пребывал в раз­думье, не зная, где искать спасения. В Рагузу он идти не хотел, так как после развязанной им жестокой войны с ним не доверял упомянутому го­роду, хотя в ту пору и находился с ним в мире. Решив вернуться назад, он укрылся в своем замке Ужица. Князь Лазарь, узнав об этом, немедленно прибыл туда со всем войском и осадил замок. После нескольких присту­пов с применением различных приемов, а особенно огня, осажденные, не в силах более сопротивляться, сдались. Так злокозненный Никола со всем своим добром попал в плен и был брошен в темницу. Охранять его было поручено нескольким дворянам из числа его заклятых врагов, главным из которых был Стефан Мусич (Molssich). Получив тайное дозволение от князя Лазаря, тот выколол ему глаза. Так, ослепленный, он прожил не­которое время в одном монастыре, а затем, переходя из одного места в другое, достиг, в конце концов, Зеты, прося у сыновей Балши не дать ему умереть с голоду. Там в 1374 году он и окончил свои дни. Так Никола Алтоманович, который никогда ни с кем не желал жить в мире и дружбе, был наказан за свое злодейство. Из земель и областей, которыми он вла­дел, каждый из союзников взял себе те, что граничили с их пределами, за исключением Требинье, Конавли и Драчевицы, которые были заняты сы­новьями Балши, хотя они и не принимали участие в упомянутой войне.

 

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО БАЛШИ, ГОСУДАРЯ ЗЕТЫ ГЕРБ БАЛШЕИ

Балша, о котором теперь пойдет рассказ, был довольно бедным зетским дворянином и при императоре Стефане владел только одним селением. Однако после смерти упомянутого императо­ра, когда сын последнего Урош явил свою бездарность в каче­стве правителя, он в союзе с некоторыми своими друзьями и сыновьями Страцимиром, Джураджем и Балшой начал захват Нижней Зеты. Среди упомянутых сыновей Страцимир превосходил всех в добро­детели и приверженности вере, Джурадж был мудр, весьма осмотрителен и искушен в военном искусстве, Балша был добродушен и славился как доб­лестный всадник, но не отличался большой рассудительностью. Сначала их отец овладел крепостью Скадар, которая была сдана ему теми, кому была поручена ее охрана, а затем захватил всю Зету вплоть до Котора. Затем, развернув свою рать, он пошел походом на Верхнюю Зету, которой владел

Джурадж Илич (Giurasc Illijch) со своими родственниками. Джурадж был убит сыновьями Балши, одни из его родственников были схвачены, другие покинули страну. Так сыновья Балши овладели и Верхней Зетой. Подоб­ным же образом расправились они и с Дукаджинами (Ducagini), имевших немало имений в Зете: одних перебили, других - бросили в темницу. За­хватывая эти и другие земли, они в большей степени полагались на хит­рость и обман, нежели на силу оружия. С королем Вукашиным они жили в мире, поскольку Джурадж был женат на его дочери Милице. После смерти короля Вукашина он отпустил ее, чтобы жениться на Феодоре, женщине мудрой и красивой, вдове Жарко Мркшича и сестре Драгаша и Константи­на Деяновичей. В ту пору в Зете объявился человек по имени Никола Ца-пина, муж весьма низкого звания, бывший в молодости слугой у неких ра­гузинцев. Ходили слухи, что он был сыном бедняка из Зеты и в течение некоторого времени там и пробавлялся. Будучи хитрым и ловким, он стал выдавать себя за Шишмана, сына болгарского царя Михаила, павшего в бою (как было сказано ранее) от руки рашан, [тот самый], который после смерти своего отца остался в возрасте трех лет на руках у своей матери. По некоторым признакам, которые он называл, одни ему верили, другие отка­зывались себя убедить. Собрав несколько сторонников, он в качестве на­емника отправился в Неаполитанское королевство, которым тогда правил король Роберт, или, как считают другие, Людовик, бывший прежде прави­телем Тарента. Как пишет Шипионе Аммирато, после того как королева Неаполя Иоанна I умертвила своего мужа Андрея (Andreaso), она вышла замуж за упомянутого Людовика, прекрасного юношу, сына Филиппа, брата Роберта, бывшего в ту пору правителем Тарента. Объявив себя болгар­ским царем, Цапина встретил радушный прием у упомянутого короля. Вы­полнив немало его поручений, касающихся, в частности, поимки неких бун­товщиков, он завоевал расположение короля, который дал ему в жены свою вдовствующую сестру, рожденную его отцом вне брака. Она была матерью албанского магната Карла Тобии (Tobia), которого называют также Карл Токия (Tochia), Тозия (Tosia) или Топия (Topia). Как пишет Марин Бар-леций, [Карл] родился в Беневенте. Посланный неаполитанским королем в [поход на] Грецию, он сначала подчинил острова Архипелага упомянутому королю, а затем сам стал владеть ими. Как пишет Лаоник, однажды во время охоты он схватил Музакия (Musachio), то есть Исакия (Isaco), и убил его. Он захватил также Акарнанию, Арту (Larta), Этолию, Ахелой-скую область (il paese d'Achelo) с Элидой, и основал Крою (Croia). Вер­немся, однако, к нашему рассказу.

Людовик, видя великую доблесть Цапины, послал его в Сицилию, где он наилучшим образом справился со всеми поручениями короля, за что ко­роль, пока был жив, любил и чтил его, удостоив положения, равного само­му королю. Однако после смерти короля Людовика Цапина, наживший себе в королевстве немало врагов, с небольшим отрядом солдат покинул его. Прибыв в Драч, он был радушно принят местными жителями, так как обе­щал им покорить их власти Зету и Албанию, которыми в ту пору владели сыновья Балши. Последние, узнав об этом, подступили с большим войском к Драчу и осадили его. Цапина вышел со своим отрядом и вступил в бой. Несмотря на проявленную доблесть и то, что один из его солдат, не при­знав Джураджа Балшича, сбросил его с коня, он, ввиду превосходства не­приятельских сил (поскольку против одного сражалось двадцать), был вы­нужден отступить со своим отрядом под стены города. Однако те, что были внутри, видя такое развитие событий, заперли ворота и, пропустив одного Цапину, не позволили никому войти в город. Посему многие попали в руки неприятеля, остальные же были перебиты. Цапина пришел от этого в нема­лое негодование и покинул Драч. Бродя в качестве наемника по всему свету в поисках удачи, он, в конце концов, оказался в Болгарии. Тут он снова стал выдавать себя за Шишмана, сына царя Михаила, и с помощью турок и болгар принялся захватывать земли и города упомянутого царства. Видя это, Шишман, сын Александра, правивший в ту пору Болгарией, стал изыс­кивать средство от него избавиться. Когда ему донесли, что тот жил с од­ной красавицей-болгаркой по имени Дунава, он, наобещав ей золотые горы, сумел устроить так, что та отравила его. Таков был конец несчастного Ца­пины. Случилось это в 1373 году, и в то же самое время скончался старший сын Балши Страцимир, оставив после себя малолетнего сына по имени Джу­радж. После этого прибыл в Апулию один из членов наваррского королев­ского дома по имени Алоизий (Aluisi), весьма опытный и искушенный в военном деле правитель. Женившись на герцогине королевской крови, он решил лично отправиться в вышеупомянутый город [Драч], чтобы оттуда завоевать не только Зету и Албанию, которые, по его словам, принадлежа­ли его жене, но и, если удастся, всю Рашку. Отправив перед собой в Драч шестьсот отважных воинов, приведенных им из Гаскони, он, не успев поки­нуть Апулию, был сражен тяжелой болезнью и скончался. Оказавшиеся в Драче воины, оставшись без начальника, стали ежедневно тревожить Кар­ла Тобию и других албанских правителей, и никто не мог с ними совладать, поскольку сотня таких воинов стоила тысячу албанцев или зетчан. Джу­радж Балшич, видя это, привел против них к Драчу отборных воинов из Зеты и Албании, надеясь одержать над ними верх, но и у него ничего не вышло: ни в одной из многочисленных стычек с ними он ни разу не вышел победителем. Тогда Джурадж, видя их доблесть и понимая, что, если от них не избавиться, то все его владения в упомянутых краях подвергнутся опасности, решил прекратить попытки одолеть их силой и попытался с по­мощью денег уговорить их покинуть Драч. Когда он предложил им шесть тысяч флоринов, они тут же согласились и, сев на корабли, отбыли в сторо­ну Романии, где захватили несколько городов и областей и в течение дли­тельного времени ими владели. После смерти короля Вукашина (как было сказано) братья Джурадж и Балша захватили часть его владений. Не до­вольствуясь этим, они пошли войной на Влахо Матаранго (Biagio Matarango), правителя Музакии. Не сумев одолеть его силой оружия, они заключили с ним мир и стали делать вид, что дорожат его дружбой. При­гласив его однажды под [ложной] клятвой, они бросили его в темницу вме­сте с его малолетним сыном и держали там до самой его смерти. Сын его провел в темнице семнадцать лет и был освобожден после смерти Балши. Итак, схватив описанным образом Матаранго (Matarando), Балшичи ов­ладели практически всей частью Албании, которая простирается до Вало-ны и, сверх того, захватили в Романии Канину и Белград. Они завладели бы и той областью, лежащей против Драча, которой владел Карл Тобия, если бы не чтили свою сестру Каталину, бывшую женой упомянутого Кар­ла. Хотя войн с последним они и не вели, но тем не менее приязни к нему не испытывали, чередуя [в отношениях с ним] дружбу и вражду. Так они жили, пока Карл, принеся [ложную] клятву, не схватил Джураджа и не бросил его в темницу. После этого они стали вести переговоры о вечном мире, пос­ле заключения которого Джурадж был освобожден при условии, что будет впредь жить в дружбе с упомянутым Карлом. Для заключения этого мира Карл тайно снесся с рагузинцами, прося их выступить в качестве посредни­ков. С этой целью в 1376 году из Рагузы был отправлен посол Матвей Будачич (di Bodaza), который их и примирил. После этого они до самой своей смерти жили в дружбе и часто лично навещали друг друга, не имея никаких подозрений и доверяя друг другу так, как если бы были сыновьями одной матери.

После смерти короля Вукашина его сын Марко владел Костуром, Ох-ридом и Аргосом (Argo) в Морее. Он жил в согласии с турками, постоянно оказывая им почести и даря подарки. Разгневанный этим Балша Балшич пошел с войском на Костур, чтобы отнять его у него. В это время в городе находилась жена Марко Елена, дочь Хлапена, первого вельможи Греции. Поскольку та частенько изменяла ему с другими, Марко презирал ее. По­сему Балша, решив действовать обманом, стал предлагать ей сдать город, поскольку хочет жениться на ней и отпустить свою первую жену, дочь бел­градского деспота. Та согласилась и, впустив его со всем войском, отдала ему власть над городом. Марко, узнав об этом, немедленно подступил к Костуру с большим войском из турок и своих подданных и осадил его, но не смог овладеть им силой. Извещенный об этом Джурадж, брат Балши, со­брал всех, кого мог, и двинулся к Костуру на помощь брату. Марко, видя, что с теми малыми силами, которыми он в ту пору располагал, ему с ними не справиться, снял осаду и удалился. Так Балша был освобожден и отпра­вился с новой женой в Зету. Там, не в силах терпеть ее распутную жизнь, он сначала заключил ее в темницу, а затем с большим позором отпустил.

Владения Балшичей граничили с городом Котором, и им очень хотелось завладеть им. Не имея возможности захватить город, который был хорошоукреплен и находился под надежной охраной, они, чтобы вынудить его по­кориться и сделаться их данником, ежедневно разоряли его территорию, всячески истязая его жителям, попадавших к ним в руки. Однако цели сво­ей они достичь не могли, поскольку которцы, которые и прежде проявляли немалое мужество в самых опасных обстоятельствах, решили вытерпеть лю­бые лишения, но не покориться их власти или признать над собой их гла­венство. Посему они постоянно находились в состоянии войны, и, даже если о чем-то договаривались, то вскоре нарушали все договоры и еще больше усугубляли свои отношения.

Так вот, когда между ними царила упомянутая вражда, случилось так, что все владения Николы Алтомановича (как было сказано) были захваче­ны его врагами. Три области из этих владений, а именно Требинье, Конав­ли и Драчевица, граничившие с владениями Балшичей, были заняты ими. При этом они затаили обиду на боснийского бана Твртко, захватившего все остальные области, которыми прежде владел Никола. Поскольку все упомянутые области зависели от Рашки, они утверждали, что, будучи вель­можами этого королевства и родственниками королей, которые владели им, имеют на них больше прав, чем Твртко, не имеющий к упомянутому коро­левству никакого отношения. Твртко же отвечал, что эти области и все ко­ролевство принадлежит ему, поскольку он является потомком упомянутых королей по женской линии. Не сумев договориться, они условились о встрече в безопасном месте в сопровождении небольшой свиты, чтобы уладить раз­ногласия и не вступать в войну. Избрав [местом для переговоров] Рагузу, они решили принять решения по всем разногласиям перед лицом тамошнего сената. Джурадж Балшич, зная, что встреча должна состояться на распо­ложенном против Рагузы острове Локрум (Lacroma), решил схватить бана Твртко и, садясь на галеру под Улцинем, спрятал в ней несколько воору­женных людей. Однако его намерение не осуществилось, так как сенат Ра­гузы, то ли предупрежденный об этом, то ли из опасения чего-либо подоб­ного, приказал хорошо вооружить галеру, на которой Твртко должен был отправиться к упомянутому острову. В монастыре упомянутого острова в присутствии множества рагузинских нобилей они провели переговоры. Не сумев в силу указанных выше причин прийти к согласию, каждый из них вернулся восвояси. Вскоре после этого Требинье, Конавли и Драчевица отложились от Балшичей и перешли под власть бана Твртко. Тот, видя, что род Неманичей в Рашке пресекся и что королевство принадлежит ему, принял титул короля Рашки, о чем будет более подробно рассказано далее, когда пойдет речь о правителях Боснии. Балшичи, узнав об этом восста­нии, собрали десятитысячное войско и с Карлом Тобия прошли через Оно-гошт вплоть до Невесинья, предавая все владения Твртко огню и мечу, а затем, нагруженные добычей, вернулись в Зету. Через три месяца после этого, 13 января 1379 года, в Скадаре скончался Джурадж Балшич, и с его смертью наступила пора великого упадка для Зеты, границами которой в древности служили отроги великих Альп. После смерти Страцимира и Джу­раджа власть перешла к их младшему брату Балше. Он не отличался боль­шой мудростью, но, благодаря своей доблести и авторитету своих братьев, смог некоторое время продержаться у власти, пребывая то в Зете, то в Бел­граде в Романии. В то время королевство Апулии изнывало от нашествия французского герцога Анжуйского. Когда упомянутый герцог скончался в Бари, а король Карл был убит в Венгрии, Балша захватил Драч с его кре­постями. В это время большое турецкое войско подошло к Белграду в Ро­мании и разорило часть его владений. Балша, узнав об этом, не дожидаясь сбора большого войска, с тысячью конницы выступил из Драча и пошел на турок. Зетский отряд значительно уступал по численности силам турок, посему его вельможи стали отговаривать Балшу от сражения с турками, пока не будет собрано достаточно сил. Однако он в силу своей отчаянной смелости, не пожелав внять мудрому совету и оценить нависшую над ним опасность, решил атаковать неприятеля. В битве на реке Воюше в области под названием Грекот (Grecot) на Поповом поле, находящемся в упомяну­той области, он был разбит турками и нашел там свою смерть. В этом бою его воины проявили великую доблесть, сдерживая в течение длительного времени натиск врага, численность которого достигала пяти тысяч, и нано­ся ему немалые потери. Однако и воинов Балши полегло немало, некото­рые же попали в плен. Среди прочих был убит его воевода Джурадж Крвав­чич (Giurag Cheruaucich), доблестный воин, и сын короля Вукашина Ива-ниш. У Балши турки отрубили голову и поднесли ее турку Хайретдину (Chariatino), который от имени турецкого султана Мурада владел землями Македонии и Романии. Произошло это в 1383 году. Упомянутого Балшу вместе с его братом Страцимиром рагузинцы за многие полученные от них милости приняли в число своих нобилей, и из Рагузы был послан Марин Цриевич, чтобы объявить им об этом и поздравить. Жена Балши по имени Канина, которая находилась в Белграде, после гибели своего мужа прими­рилась с турками, постоянно посылая им подарки. По причине смерти Бал­ши был освобожден из заключения в крепости Драча Джурадж, сын Стра-цимира, попавший туда за непослушание, проявленное им в Зете, а также из опасения, что, оказавшись на свободе, он по причине своего буйного нрава и отчаянной смелости попытается захватить власть над Зетой. Отправив­шись в Зету, он был принят в качестве правителя, хотя некоторые из [вель­мож] Верхней Зеты и Црноевичи не присягнули ему в покорности, делая вид, что признают над собой власть лишь боснийского короля Твртко. Джурадж оставил тогда это без внимания. Узнав, однако, что зетские но­били Никола и Андрей Сакаты (Sachet), мужи мудрые и осмотрительные, задумали лишить его власти, он, вступив в сделку с Дукаджинами, по сове­ту последних приказал схватил их и ослепить. Вскоре после этого начались раздоры между ним и Дукаджинами, из страха перед которыми он женился на дочери рашанского князя Лазаря Деспине, бывшей прежде женой мол­давского государя Шишмана, что укрепило его могущество. Однако и это­го оказалось недостаточно, чтобы дать отпор туркам. Пять тысяч турок, разорив всю Албанию и Музакию вплоть до Драча, совершили опустоши­тельный набег на Зету и территории Будвы, Бара, Скадара, а некоторые из них достигли Острога у пределов Оногошта ( Angasto) в Верхней Зете. Там [турками] было захвачено великое множество албанцев и славян обоего пола, которые были уведены в плен; тех же, кого не смогли увести, они жестоко умертвили, и никто не посмел дать им отпор. Более того, сам Джурадж, спасаясь от их неистовства и понимая, что силы неравны, поставил в своих крепостях гарнизоны и, снабдив их всем необходимым [для обороны], бе­жал в Улцинь. Отправляя оттуда одно за другим посольства с множеством подарков, он сумел смягчить турок и заключил с ними мир. Это произошло в 1386 году. Вскоре после этого Джурадж скончался. После его смерти Зетой правил его сын Балша, поскольку его [Балши] братья Гойко и Ива-ниш умерли еще при жизни своего отца. Этот Балша год спустя захватил Скадар, но без цитадели, и занял все земли Зеты, за исключением упомя­нутой цитадели, оставшейся во власти венецианцев, которым его отец усту­пил упомянутый Скадар и часть его округи. [Сделал он это потому], что не мог больше сдерживать натиск турок, с которыми венецианцы сражались неоднократно, всякий раз выходя победителями. Итак, когда Балша упо­мянутым образом захватил Зету, Синьория Венеции отправила туда не­сколько галер под командой Марино Каравелло, который при помощи под­купа и щедрых посулов сумел устроить дела в пользу венецианцев так, что в один из дней Балша со своей матерью едва успели бежать из Зеты. Так венецианцы овладели всей Нижней Зетой со всеми ее городами. Позднее, в 1413 году, Балша вернул себе большую часть Зеты, которую удерживали венецианцы. Причиной этого послужила неосмотрительность их военачаль­ника, которого они держали в Скадаре, по имени Бенедетто Контарини, мужа безрассудного, который казнил несколько зетчан без всякой вины с их стороны. Тем не менее Синьория Венеции заключила договор с Бал-шой, вернув ему все те земли, которыми прежде владел его отец. Однако в марте 1419 года Балша, подстрекаемый своим родственником Стефано Ма-рамонте из Апулии, который позднее стал государем Черногории и от ко­торого пошел род Црноевичей, вновь подступил с войском к Скадару. Од­нако не смог ничего добиться, за исключением того, что ограбил несколько рагузинских купцов, возвращавшихся из Рашки, что и после этого делал всякий раз, когда ему попадался какой-нибудь рагузинец. Венецианцы не­прерывными войнами до такой степени измотали его военные и душевные силы, что в 1421 году он заключил с ними перемирие. Покинув Зету, он отправился в Рашку к своему дяде деспоту, оставив вместо себя вышеупо­мянутого Стефано Марамонте. Однако еще до отъезда из Зеты он подхва­тил лихорадку и по прибытии в Рашку в апреле упомянутого года скончал­ся. Стефано Марамонте, узнав о его смерти, немедленно переселился в Апулию. Воспользовавшись этим, венецианцы незамедлительно захватили всю Зету, однако у них в руках она находилась недолго. В том же году, когда скончался Балша, деспот Стефан, сын князя Лазаря, вторгся с боль­шим войском в Зету и тут же отвоевал ее со всеми ее землями. У венециан­цев остался лишь Скадар без его округи, а также Улцинь с Будвой. Однако и он, в конце концов, заключил с венецианцами перемирие, по истечении срока которого в конце 1422 года война между ними возобновилась. Посе­му деспот Стефан послал в Зету войско под началом воеводы Мазарака, который прежде довел до крайности жителей Скадара. Однако венециан­цы смогли преодолеть эти затруднения при помощи денег: подкупив кое-кого в Зете и Рашке, они устроили так, что в декабре упомянутое войско деспота Стефана было разбито и стремглав бежало домой по причине вос­стания большинства паштровичей (Pastrouicchi) и памалиотов (parmalioti). Затем в мае следующего года Джурадж отправился со своим войском и войском своего дяди деспота в Зету и стал лагерем между Скадаром и [мо­настырем] Св. Сергия. Венецианцы, послав несколько своих галер, выса­дили войско в Зете. Возведя укрепления, упомянутое войско расположи­лось под [монастырем] Св. Сергия и пребывало там некоторое время, ниче­го не предпринимая. Видя это, сенат Венеции решил заключить мир с дес­потом и его племянником Джураджем, хотя паштровичи, благоволившие венецианцам, попытались этому помешать.

В 1425 году деспот передал всю Зету, находившуюся под его властью, своему племяннику Джураджу. Тот отправил посла в Синьорию Венеции, которая на следующий год через своих послов заключила с Джураджем мир, обязавшись ежегодно выплачивать ему тысячу дукатов за Скадар. В августе того же года Джурадж отбыл из Рашки со своей женой и детьми и прибыл в Зету, куда прибыл и Стефано Марамонте, призванный некото­рыми зетчанами, желавшими сделать его своим правителем. Прибыв из Апу-лии на рагузинском корабле, он высадился на территории паштровичей. По причине этого прибытия некоторые из его [Джураджа] сторонников, осо­бенно рашане, стали наговаривать Джураджу на рагузинцев, настроив его против них. Рагузинцы же предпринимали все возможное, чтобы своей пре­данностью и услужливостью успокоить его и вернуть себе его расположе­ние, поскольку он заслуживал всяческого почета и уважения с их стороны. В самом деле, он и его отец всегда были друзьями города Рагузы, и рагу-зинские купцы в любое время встречали в его владениях радушный прием. И сам Джурадж, и рагузинцы давно хотели, чтобы он посетил их город. Итак, когда Джурадж стал государем Зеты и, кроме этого, совладельцем Рашки и наследником деспота, рагузинцы отправили к нему послами Ма­рина Шимунова Растича (Marino di Simon de Resti) и Марина Якобова Гундулича (Marino di Giacomo Gongola), которых он радушно принял. Не­смотря на свою прежнюю обеспокоенность в связи с прибытием упомяну­того Стефано Марамонте, а также в связи с доносом некоторых рашан и других недругов рагузинцев, которые утверждали, что те привезли упомя­нутого Марамонте из Апулии на своем корабле, он тем не менее [высказал] свою удовлетворенность прибытием этого посольства. Помимо этого, он высказал расположение посетить Рагузу со своей женой и детьми, несмот­ря на то что недруги рагузинцев твердили ему о множестве опасностей, ко­торым он может или должен подвергнуться на пути туда. Сенат Рагузы немедленно отправил за ним галеру с фустой и несколькими лодками под командованием Джоре Палмотича (Giorgio di Palmota), вместе с которым туда отправилось множество других нобилей, посланных для сопровожде­ния Джураджа. Тот до прибытия галеры выдал Стефано Марамонте ох­ранную грамоту. По прибытии же галеры Джурадж поднялся на нее со своей женой и детьми, и не осталось никого из его рода, кто не отправился бы тогда вместе с ним. По прибытии в Рагузу был оказан почетный прием и ему и его жене, которая познакомилась со многими дворянками, сопровож­давшими ее во время всего ее пребывания в Рагузе. Джурадж посетил глав­ные соборы города и получил немало ценных подарков как от Республики, так и от частных лиц. В течение всего времени его пребывания в Рагузе устраивались пышные празднества. Затем рагузинцы отвезли его обратно в Зету. Сойдя на землю выше Улциня у Джирана (Oghiran), он щедро наградил всех провожавших его из Рагузы. Из Зеты он вернулся в Рашку, куда увел с собой и несколько жителей Дриваста (Drieuost), а именно епис­копа и несколько других лиц, которые дерзнули восстать против него. На­конец, в 1442 году Зета с Баром были отняты у венецианцев воеводой Сте­фаном, однако, не пробыв и года под его властью, была вновь отвоевана венецианцами, которые послужили главной причиной падения дома Бал-шичей. После пресечения их рода Котор избавился от множества притесне­ний, которым он подвергался со стороны упомянутых Балшичей. Несмотря на множество ценных подарков и оказанных услуг, которцам так и не уда­лось удержать Балшичей от непрерывного разорения их города. Поскольку город этот весьма древний и уже не раз упоминался нами [в нашем пове­ствовании], я хотел бы вкратце рассказать о его происхождении и истории.

Итак, первый Котор под названием Аскривий (Ascriuio) был основан на краю Ризанского залива (Golfo Rizonico), называемого ныне Которским. Его руины, послужившие основанием для второго, можно увидеть и поны­не недалеко от [второго] города. Согласно Плинию, это был древнейший римский город, который (как пишет Бальтасар Сплитский) римляне назы­вали Аскривий, а местное население — Гурдово (Gurdouo). [Доменико] Мариа Негри в своей «Географии» (VI), ссылаясь на Плиния, называет его Дегурто (Degurto). Я полагаю, что название это произошло от назва­ния реки, протекающей близ него, которая и теперь называется Гурдич (Gurdich). О начале первого города надежных сведений не сохранилось, хотя некоторые утверждают, что он был основано выходцами из Сицилии, именуемыми «аскри», или (как считают другие) племенем из Азии, кото­рое, спасаясь от греков, разорявших Трою, после долгих скитаний по морю осело в этом месте. В 860 году, при константинопольском императоре Михаиле, сыне Феофила (Teodoro), этот город был захвачен и почти цели­ком сожжен агарянами из Карфагена. Последние с флотом из тридцати шести кораблей под началом своих опытнейших адмиралов Солдана, Сава (Saba) и Кальфуса (Calfuso) вошли в Адриатическое море и захватили там несколько городов. Как пишет Георгий Кедрин в «Кратком изложении ис­тории», в числе прочих городов они захватили Будву, Росе, крепость в Ко-торском заливе, которую они разрушили до основания, а также Аскривий, разграбив который, они пошли на Рагузу. В то время несколько знатных мужей Аскривия, отсутствовавших во время гибели своего родного города, отступив к западу, возвели на неприступных скалах крепость, чтобы найти в ней убежище от варваров, поскольку сам Аскривий не имел укреплений. С течением времени туда переселились и другие семейства. Вскоре после этого жители Аскривия услышали, что в Боснийское королевство вторг­лось большое войско, которое, разоряя все вокруг, движется в сторону Приморья. Устрашенные жители, все, для кого хватило места, нашли убе­жище в новой крепости, остальные же (как пишет Бальтасар Сплитский), сев на свои корабли, отошли от берега, наблюдая за действиями упомянуто­го войска. Неприятель, увидев, что Аскривий оставлен жителями и никем не защищается, предал его огню. Увидев это, жители города оставили его и единодушно, за малым исключением, решили строить новый, значительно лучше укрепленный город. Место, в котором их сограждане возвели новую крепость, показалось им самым подходящим: от моря до упомянутой кре­пости, захватив часть подножия горы Кловко, называемой ныне Ловчен (Loftin). Случилось так, что венгры, совершавшие в те времена частые на­беги на Боснийское королевство, несколько раз опустошили территорию боснийского города Котора, который Герхард Рудингер в своей «Геогра­фии» (II) называет Вышгородом (Vesecatro) и помещает близ Баня-Луки. Недор, Мирослав, Вуксан и другие местные нобили, услышав о строитель­стве нового города, собрали все свое имущество, включавшее немало цен­ностей в золоте и серебре (поскольку Боснийское королевство богато руд­никами [этих металлов]), [и отправились в путь]. Как пишет Михайло Са-лонский в «Описании Далмации», по прибытии в Ризан они пустили мол­ву, что пришли основывать крепость, в которой могли бы безопасно жить. Жители Аскривия, услышав это, отправили к ним послов с просьбой обра­тить те средства, которые они намеревались потратить, на строительство их уже заложенного города и, объединившись с ними, стать их добрыми дру­зьями и согражданами. Боснийцы, которые ничего другого и не желали, помедлив с ответом, через несколько дней приняли их предложение, при условии, однако, что новый город в честь их родины будет наречен Кото­ром. Аскривийцы не согласились с этим, но затем (как пишет [Михайло] Салонский) по настоянию своего епископа решили довериться в выборе имени города жребию, и жребий выпал в пользу боснийских которцев. По­сему с того времени город стал именоваться Котором, отбросив древние имена Аскривий и Гурдово. Благодаря средствам упомянутых боснийцев новый город был укреплен мощными стенами, которые с востока омывает река Гурдич, с юга - море, а с севера - река Парило.

Примерно в 990 году при константинопольском императоре Василии Порфирородном болгарин Самуил совершил набег на Далмацию, где, по­мимо прочих бед, сжег (как пишет Диоклеец) Котор, то есть древний Аскривий, в котором, по свидетельству Михайло Салонского, в ту пору жила лишь горстка землепашцев. Он разрушил его до основания вместе с Ризаном, древнейшим городом, в котором в 315 году до Рождества Хри­стова королева Далмации Тевта (Теиса) нашла убежище, спасаясь от римлян. Спасшиеся при разрушении города переселились в новый Котор, население которого по причине разрушения Ризана сильно увеличилось. Хотя вначале которцы и пытались жить свободно, ни от кого не завися, однако постоянные набеги королей Рашки вынудили их перейти под их покровительство, под которым они находились вплоть до 1178 года. В упомянутом году которцы, чувствуя себя совершенно угнетенными ра-шанами, перешли под покровительство Греческой империи, которая с тех пор их надежно защищала. Так, когда примерно в 1179 году король Раш­ки Симеон Неманя, которого греческие историки называют Стефаном, подступил к Будве и стал пытаться всеми способами овладеть Котором, то константинопольский император, которым был тогда Мануил Комнин, по свидетельству Никиты Хониата (V), немедленно послал Феодора Падиата с большим войском на усмирение Немани. Тот, узнав о прибы­тии греков, незамедлительно отступил от своего намерения и попросил прощения у греческого императора. Когда примерно в 1215 году Гречес­кая империя была захвачена графом Фландрии Балдуином, король Раш­ки Стефан, сын Симеона Немани, желая любой ценой подчинить себе Котор, стоящий на море, стал уговаривать которцев присоединиться к рашанам, обещая сохранение их свободы и защиту от всякого врага. Столь щедрые обещания рашан вынудили которцев согласиться. Так они про­жили до 1360 года, до времени Уроша, последнего короля и императора из рода Неманичей, о котором которцы до сих пор хранят память, именуя его на своем наречии «царем Степаном» (zar Stiepan). Когда упомянутый король Урош, как было рассказано выше, по причине своей глупости по­терял власть, и его владения оказались поделенными между четырьмя магнатами, Котор вступил в союз с венграми. Как пишут Бьондо в 10-й книге II декады и Сабеллико в 9-й книге IX эннеады, при венгерском короле Лайоше, сыне [Карла] Мартелла, во время войны между венгра­ми и венецианцами за Далмацию венецианский флотоводец Ветторе Пи-зани (Vettor Pesano), захватив Котор, разграбил и сжег его. Произошло это в 1368 году. Однако другой венецианский историк Пьетро Джусти-ниани не упоминает о том, что город был сожжен или полностью разграб­лен. В I книге «Истории Венеции» он пишет: «Ветторе Пизани, подойдя с двадцатью шестью галерами к Котору, который в ту пору находился под властью венгерского короля Лайоша, державшего там большой гарнизон, стал испытывать дух его граждан, которые надменно, с оскорблениями и угрозами ответили ему. Высадив войско, он предпринял несколько атак на город и, в конце концов, овладел им, предав частичному разграбле­нию. Затем сдалась и цитадель. Оставив в городе и цитадели гарнизоны, он взял курс на Калабрию». То же самое пишет и Джулио Фарольди в «Летописях Венеции». Тогда рагузинцы по настоянию венгерского коро­ля Лайоша, под покровительством которого тогда находился их город, от­правили брата минорита Петра Гизду (Ghisda), уроженца Котора, с тай­ным поручением убедить которцев вернуться под власть венгерской ко­роны. При этом каждому которцу, который захочет переехать жить в Рагузу, они обещали предоставить всякую свободу, освободить от пода­тей и во всех делах обращаться с ним, как с собственным гражданином. На это которцы отвечали, что охотно сделали бы это, если бы не страх перед венецианцами. Если бы они могли избавиться от этого [страха], то удовлетворили бы просьбу короля Лайоша. Получив такой ответ, король в 1369 году послал в Боку Которскую Антонио Фьяски с четырьмя гену­эзскими галерами с полным вооружением, полагая, что которцы сдержат свое слово. Однако те, либо по причине недостаточности помощи, либо по какой-либо другой весомой причине, все равно не сдались. В том же году рагузинцы по приказу Миклоша Сечи (Nicolo Sceez), тогдашнего бана Далмации и Хорватии, вновь послали своего гражданина в Котор. Которцы подвергли его пыткам и искалечили руки. Это оскорбило рагу­зинцев, и они, послав несколько галер, разорили всю их территорию, и никакие угрозы рагузинцам со стороны венецианцев которцам не помог­ли. [Более того], венецианцы, заключив мир с Венгром, вернули ему Ко­тор, который оставался под властью венгров вплоть до 1384 года. После смерти короля Лайоша Венгерское королевство пришло в большое заме­шательство, и Твртко, первый король Боснии, страстно желавший запо­лучить Котор, сумел, действуя через королеву Елизавету и ее дочь Ма­рию, наследницу престола, осуществить свое желание, при полном, одна­ко, согласии самих которцев, которых он заблаговременно расположил к себе щедрыми подарками и заманчивыми посулами. Таким образом, вплоть до короля Остои Котор был под покровительством боснийской короны. Во время войны упомянутого Остои со сплитским герцогом Хрвоем Вук-чичем за три острова, а именно Брач, Хвар и Корчулу, которцы оказали большую поддержку Хрвою. Это оскорбило Остою, и он попытался ов­ладеть городом. Поскольку он находился в союзе с королем Апулии Вла­диславом, называемом другими [авторами] Ланцилагом (Lanzilago), про­тив Сигизмунда и Хрвоя, несколько галер Владислава пришли в старую Рагузу, чтобы соединиться там с Сандалем Храничем, воеводой короля Остои. Два упомянутых короля решили идти на захват Котора совмест­но: Босниец — по земле, Владислав — по морю. Хрвой, узнав об их намере­ниях, вторгся с войском во владения Остои. Тот был вынужден отозвать своего воеводу Сандаля, и вся затея с захватом Котора провалилась.

В течение длительного времени Котор вел войну с Балшичами, госуда­рями Зеты, однако более ожесточенной и тяжелой была война с Рагузой. Хотя в прошлом Рагуза, Котор, Бар и Улцинь были объединены в [друже­ственный] союз, особенно Котор и Рагуза, в 1361 году между двумя упомя­нутыми городами вспыхнули резкие разногласия, несмотря на многочис­ленные родственные узы, связывавшие их жителей, которые заключали между собой браки, как если бы были жителями одного и того же города. Более того, семейств нобилей, ведущих свое происхождение из Котора, которые жили в прошлом и живут ныне в Рагузе, больше, чем выходцев из какого-либо другого места. Вот эти семейства: Бенешичи (Benessa), Бучи-чи (Bucchia), Базилевичи (Basegli), Баска (Bascha), Бисига (Bisicchi), Катунчичи (Catena), Цриевичи (Cervua), Каличи (Calisti), Добровичи (Dabro), Држичи (Darsa), Гулеревичи (Gulenico), Голебичи (Golebo), Джорджичи (Giorgi), Мекша (Mechscia), Пеценичи (Pesagna), Пуцичи (Pozza), Сорентичи (Sorente), Бульпичи (Volpeli) и Цриевичи (Zrieua). Из них Бенешичи, Бучичи, Базилевичи, Цриевичи, Джорджичи и Пуцичи живут в Рагузе и поныне. Бисига и Држичи по причине непослушания их предков перешли в народ. Итак, (как было сказано) все упомянутые [род­ственные узы] не смогли уберечь два этих города от череды войн в период с 1361 по 1420 год, когда Котор перешел под власть венецианцев. Причиной и зачинателем их вражды был ужицкий князь Войислав Войинович, пра­вивший землями вокруг Рагузы. Помимо приверженности схизме, он отли­чался и редкой коварностью. В 1360 году по незначительному поводу он пошел войной на рагузинцев. Поскольку он упорствовал, употребляя все усилия для нанесения им ущерба, [рагузинцы], обозлившись на него, реши­ли отплатить ему той же монетой. Посему в следующем году они попросили которцев посодействовать им в борьбе с их врагом и прекратить ввозить соль в его владения. Которцы отказались, сославшись на то, что понесут в этом случае большой ущерб. Тогда рагузинцы послали несколько своих га­лер, чтобы уничтожить солеварни которцев. Те были этим немало оскорб­лены и в отместку примкнули к Войиславу, а затем и к Николе Алтомано-вичу, его племяннику. Доставляя им войска из Италии, они разоряли вла­дения рагузинцев. Последние не замедлили отомстить им за это, отправив послов к Страцимиру и Балше с просьбой отомстить за нанесенные им оби­ды и совершить опустошительный набег на территорию Котора, на что Бал­шичи немедленно согласились. Венецианцы, видя эти их раздоры и враж­ду, стали склонять Балшичей и Николу Алтомановича заключить с ними союз и выступить на захват Котора и Рагузы по суше. Они же со своим флотом поддержали бы их с моря. В случае успеха они обещали отдать Бал-шичам Котор и Драч, а Николе — Стон и Пелешац (Ponta). Рагузинцы, узнав об этом, немедленно известили венгерского короля Лайоша, который послал передать Балшичам и Николе, что, если те захотят потревожить его города, то он лично явится в их владения, чтобы потревожить их самих. Угрозы Лайоша заставили упомянутых государей отказаться от этой затеи, и все козни венецианцев пошли прахом. Рагузинцы же заключили мир с которцами. Однако в 1371 году они вновь вступили с ними в войну. Причи­ной войны (как и в других случаях) послужила соль, которую которцы про­давали во владениях враждебного им Николы Алтомановича. По этой при­чине рагузинцы не раз разрушали их солеварни, перебив немало [котор­цев]. Поскольку война тянулась многие годы, которцы, будучи по натуре склонными к мести, в 1379 году послали Трифона Бучича и Николу Драго-вича (Drago) к боснийскому королю Твртко с просьбой о помощи [в войне] с рагузинцами, обещая передать под его власть свой город вместе с цитаде­лью. В ответ Босниец, не раз в прошлом домогавшийся этого от которцев, позабыв о благодарности и уважении, которым был обязан рагузинцам за оказанные ему услуги, под страхом жесточайшего наказания запретил всем подданным своего королевства снабжать Рагузу каким бы то ни было про­довольствием. Разгневанные рагузинцы немедленно стали подстрекать Джураджа Балшича наказать [которцев]. Тот, придя со своим войском, предал все земли которцев огню и мечу. Народ Котора стал выражать по этому поводу крайнее недовольство. Видя, что причиной всех упомянутых бед является дурное управление со стороны магистрата, он взбунтовался и изгнал из города упомянутый магистрат с большей частью нобилей. Те, не видя другого пути, обратились к рагузинцам с просьбой не бросать их в беде, обещая впредь быть им верными друзьями. Вопрос этот был постав­лен на обсуждение в сенате, который принял решение оказать им всемер­ную поддержку, так как рагузинцы опасались, что по примеру которцев и их подданные могут осмелиться на подобные оскорбительные действия по отношению к своим магистратам. Поскольку, как было не раз сказано, в ту пору город был в союзе с венгерской короной, [рагузинцы] отправили по­сольство к Миклошу Сечи (Nicolo Sceez), которого король Лайош сделал баном Далмации и Хорватии, с просьбой своей властью призвать которцев к порядку. Тот написал несколько угрожающих посланий к которцам и пе­редал их рагузинцам. Последние, пригласив в Рагузу для переговоров ко­торцев Медоя и Матея, главарей упомянутого бунта, убедили их прими­риться со своим магистратом и остальными нобилями и разрешить им вер­нуться в город. Для большей верности они отправили в Котор с [упомяну­тыми] посланиями бана своего посла, Матея Джорджича, красноречивого оратора и доблестного воина, который отбыл вместе с вышеупомянутыми Медоем и Матеем. Прибыв в Котор, он приложил все старания, чтобы успокоить народ, который, после некоторых препирательств, согласился сделать то, о чем просил посол из Рагузы, при условии, однако, что в буду­щем против него не будет предпринято никаких мер. Посол от имени своей Республики сделал необходимые заверения, и народ успокоился. Жители Перашта были крайне недовольны заключенным миром и продолжали бун­товать, ссылаясь на то, что им в первую очередь приходится страдать и нести ущерб из-за заносчивости которских нобилей. В конце концов, и они были успокоены упомянутым Медоем, который в ту пору пользовался в Которе огромным влиянием, и никто, не только из народа, но и из нобилей, не мог сравниться с ним в богатстве. Детьми одного из его сыновей по име­ни Никша (Nichscia) были Франо (Franco) и Клара, ставшая впоследствии женой рагузинского дворянина Матея Лукаревича, бана Далмации и Хор­ватии, о котором в ряде мест весьма уважительно отзывается Бонфини.

Итак, заключив упомянутым образом, в 1383 году рагузинцы и которцы вновь нарушили его, вступив в войну, которая по ожесточенности и свире­пости превзошла все остальные. Войну эту которцы развязали по пустому поводу, забыв о том, что для завершения войн, начатых зачастую по без­рассудству, требуется порой немалая удача и доблесть. Дело было так: од­нажды в Рагузу прибыл один которский дворянин, задолжавший большую сумму денег некоему рагузинцу, который настоял, чтобы его заключили там в тюрьму. Которцы отправили послов к рагузинцам с просьбой освободить его, так как он был послан с поручением от упомянутого города в Италию; если же он кому-то [задолжал и] не был в состоянии отдать долг, то его кредитор мог воспользоваться недвижимым имуществом последнего, кото­рого было немало на территории Котора. Однако рагузинцы отказались отпустить его без дозволения кредитора. Это привело которцев в такую ярость, что они, немедленно вооружив две галеры, послали их задержать рагузинский корабль, который вез товары из Леванта и случайно оказался в порту города Poca (Rose). Несколько дней спустя они захватили и другой их корабль, шедший из апулийского Бари, на котором было немало добра, принадлежащего рагузинцам. Последние отправили посла в Котор с требо­ванием освободить и вернуть им упомянутые корабли. Когда которцы отве­тили отказом, рагузинцы послали в Которский залив три галеры. Эти гале­ры из-за нерадивости капитана подверглись ночью нападению неприятеля, который, не найдя на них охраны, захватил одну из них. Остальным уда­лось уйти от неприятеля, однако в упомянутой стычке погиб капитан захва­ченной галеры. Лудовик Туберон пишет, что упомянутая галера была за­хвачена благодаря в большей степени предательству своих, чем доблести неприятеля. В самом деле, Божидар из Неретвы (Boxidar di Narente), бу­дучи комитом (comito) упомянутой галеры, занимался лишь тем, что весь день на всех кричал и заносчиво угрожал, ругая всех без разбору. Раздра­женный этим капитан галеры однажды вызвал его к себе и спросил, откуда он родом и каким ремеслом прежде занимался. Тот ответил, что родился в Неретве в семье конопатчика (calafato) и что первым его ремеслом было ремесло его отца. На это капитан ответил: «Иначе и быть не могло — видно и твое низкое происхождение и дурное воспитание. Меня не удивляет те­перь, что ты на всех кричишь и сквернословишь. С самого детства уши твои привыкли к постоянному стуку молотка, а уста — к смраду зловонной смо­лы. Не удивительно, что ты вечно всем недоволен, понося и оскорбляя сво­их товарищей». Комит, желая извиниться за свой злой и скверный язык, ответил, что его дело — поощрять добродетель и осуждать порок. Капитан же ответил: «Это — неправда, и ты лжешь, как предатель. Ты сам ведешь жизнь, исполненную порока и подлости. Как же можешь ты ненавидеть плутов и прочих себе подобных и любить добрых?!» После этого он отстра­нил его от должности комита и повелел заниматься своим первоначальным презренным ремеслом конопатчика. Случилось так, что однажды ночью тот был назначен в караул на упомянутой галере. Заметив приближение непри­ятеля, тот [намеренно] не предупредил капитана, и которцы, напав, захва­тили галеру. Известие об этом, достигнув Рагузы, принесло немалое огор­чение сенату, который без промедления вооружил еще две галеры и послал все четыре [галеры] на захват Котора. Командование над ними было пору­чено Михе Волчичу Бобальевичу, мужу воистину великому как в доблести, так и в благородстве, наделенному всеми добродетелями, к которому рек­тор обратился в сенате с таким напутствием: «Ваше исключительное благо­разумие, непобедимый и твердый дух, величие Ваших деяний и, наконец, великая любовь к своему отечеству, которую Вы не раз доказывали в про­шлом, подвергая свою жизнь опасностям ради служения ему — [все это] подвигло нас в это тревожное время поставить Вас во главе наших воору­женных кораблей. Отправляясь с ними в поход, помните о надежде, кото­рую мы и весь Ваш родной город возлагаем на Вас!» Бобальевич, отбыв из Рагузы и придя в Которский залив, высадил большой отряд на острове Св. Гавриила, чтобы совершать оттуда набеги на земли которцев. Неподалеку от упомянутого острова которцы вступили с ним в сражение, в котором по­беда осталась на его стороне. Затем он двинулся на соединение с правите­лем Зеты. Получив от него подкрепление в три тысячи отважных воинов, он осадил Котор. Видя, однако, что враг этим не очень обеспокоен, он ре­шил пойти на штурм. Возведя бастион с северной стороны, он начал штурм. Которцы, неся при обороне большие потери, собрали совет и единодушно постановили отправить к Бобальевичу послом Иеронима Драговича (Girolamo Draghi) с предложением вернуть галеру и все находящееся у них имущество, принадлежащее рагузинцам. Когда Драгович прибыл и изло­жил свое предложение Бобальевичу, тот ответил, что не может ничего пред­принять, пока не известит сенат Рагузы. Сенат же, получив упомянутое известие, постановил, что Бобальевич не должен покидать того места, пока рагузинцам не будет возвращено все то, что было отнято у них которцами. Последние, удовлетворив требования рагузинцев, заключили с ними мир.

В этой войне пераштане не участвовали. Перед ее началом они настоя­тельно убеждали которцев, пока есть возможность уладить дело полюбов­но, не вступать в войну со своими соседями. Они заявляли при этом, что, если те не последуют их совету, то они не присоединятся ни к одной, ни к другой стороне. Которцы же ответили им, что не нуждаются ни в их сове­тах, ни в помощи. Со стороны которцев это было неблагоразумно, посколь­ку при подобных обстоятельствах пригодилась бы всякая помощь и подмо­га, особенно со стороны таких отменных воинов, как пераштане. Они все­гда отличал







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.