 |
|
Глава восемнадцатая
Гарма Ч.Чанг - Сто тысяч песен Миларепы (том 2)
Биография и поучения величайшего Святого Поэта, когда-либо существовавшего в истории буддизма
Издательство
«Алмазный Путь»
Санкт-Петербург
2004 г.
ББК 87.3(2)
М27
М27 Сто тысяч песен Миларелы. Том II, СПб.: Издательство «Алмазный путь»,
2004 г. – 288 с.
Наследие тибетского буддизма вызывает сейчас широкий интерес во всём мире. Кагью, одна из четырёх главных школ, всегда отличалась своим, главным образом, практическим подходом к учению, и почти во всех развитых странах мира возникли сегодня её центры изучения и медитации.
«Золотая гирлянда Кагью» – так называют линию преемственности мудрых учителей, донесших древнее знание до нас. И Миларепа – её выдающийся представитель. Он жил в XI-XII вв. и оставил после себя богатую сокровищницу поучений, данных им в виде песен. Эти спонтанные проявления просветлённого ума Мастера связаны с различными ситуациями и встречами в его жизни, что и составляет содержание данной книги.
Перевод с тибетского на английский и комментарии – Гарма Чанг.
Перевод с английского – Вагид Рагимов.
Редакция – Элина Лобацкая, Ольга Шмарина.
Коррекция – Екатерина Курицына.
Оригинал-макет – Андрей Степанов.
Мы благодарим Елену Мусаеву, Веру Дронову и Галину Кокину за помощь в компьютерном наборе текста.
Запрещается любое использование текста без согласования с Буддийским Центром Алмазного Пути Шкалы Карма Кагью г. Санкт-Петербурга
Адрес для информации:
Россия 190068, Санкт-Петербург,
Никольский пер., 7-26
E-mail: kclbooks@online.ru
© Текст, Буддийский Центр Алмазного Пути
Школы Карма Кагью г. Санкт-Петербурга, 2004
© Оригинал-макет, Алмазный Путь, 2004
ISBN 5-94303-016-6
Оглавление
Предисловие 6
Предисловие к русскому изданию 7
16. Разбойник становится учеником Миларепы 8
17. Встреча у серебряного ручья 12
18. Песня о посохе 52
19. Двадцать одно наставление для ума 66
20. Встреча с Кар Чон Репой 70
21. Наставления для Дхармы Воншу 78
22. Состязание в чародействе на Снежной Горе Ди Се 90
23. Необыкновенное достижение Речунгпы 104
24. Как был обращен умирающий бонпо 124
25. Умная девушка бросает вызов 148
26. Охотник и Олень 170
27. Приглашение короля Непала 186
28. Атака богини Церингмы 198
29. Как была обращена богиня Церингма 220
30. Путеводные наставления по Бардо 248
Региональные буддийские центры 280
Книги издательства «Алмазный Путь» 282
Предисловие
C переводчиком этой книги мы познакомились в 1947 году – в Дарджилинге, курортном городке у подножия Гималаев. Гарма Чанг тогда только что приехал из Тибета, преодолев расстояние хоть и небольшое, но все-таки вынудившее его провести несколько долгих дней в изнурительных переходах на лошадях и яках. В то время Тибет был большой тайной и вызывал всеобщее любопытство: страна по-прежнему оставалась закрытой для иностранцев, и европейцев там побывало буквально несколько человек. Не таким высоким барьер, отделявший весь мир от Тибета, был лишь со стороны Китая. И только в силу этого обстоятельства в конце 30-х годов мистер Чанг, посвятивший себя поискам буддийского учения и Просветления, сумел пробраться в Страну Снегов. Более восьми лет он странствовал по одной из тибетских областей, которая называется Кхам, – знакомился с различными учителями, изучал буддизм. Его увлекательные приключения в этой практически недоступной части Тибета могли бы составить сюжет целой книги, а его многолетние исследования и практика в Гималаях, собственный опыт и преданность, а также непосредственное знакомство с жизнью тибетцев дают все основания полагать, что для «Ста тысяч песен Миларепы» – этого великого образца тибетской классики – едва ли можно было найти более подходящего переводчика. Благодаря усилиям мистера Чанга европейцы впервые получили полный перевод этой книги.
Питер Грубер
Фонд исследований Востока,
Нью-Йорк, сентябрь 1962 года.
Предисловие к русскому изданию
Дорогой читатель!
Эта книга посвящена одному из учителей-основателей тибетской буддийской школы Кагью – легендарному Миларепе (1052-1135). Особую славу этот поистине великий мастер медитации снискал тем, что по достижении Просветления (пробуждения от сна неведения, в который погружены все живые существа) начал давать поучения в форме песен-доха – поэтических произведений, спонтанно рождающихся из опыта просветленного ума.
Миларепа живёт как аскет, большую часть времени проводя высоко в заснеженных горах Тибета и занимаясь практикой буддийской медитации. А между тем молва о его необычных способностях и достижениях постепенно распространяется по всему Тибету.
Каждая глава рассказывает об одной из многочисленных встреч Миларепы с людьми и другими существами.
Глава шестнадцатая
Разбойник становится учеником Миларепы
Поклон всем Учителям!
Однажды, когда Джецюн Миларепа медитировал в Шри Ри, что в Деут Джале, несколько разбойников пришли в его жилище. Не найдя у Миларепы ни еды, ни одежды, они поняли, что такое жизнь настоящего отшельника, и в них спонтанно зародилось глубокое доверие к нему.
– Дорогой Лама, – сказали разбойники, – это место очень плохое. Здесь в округе, наверное, очень трудно добыть пропитание. Пожалуйста, пойдем с нами в нашу страну, и мы обеспечим тебя как надо.
– Верно, места здесь не самые лучшие, – ответил Миларепа, – но у меня есть все для того, чтобы развивать свою преданность. Даже если в ваших краях жизнь приятнее, я не хочу никуда идти. Будет лучше, если вы от моего имени пригласите сюда одаренных людей из ваших мест – заниматься медитацией.
И Миларепа запел песню «Добро пожаловать медитировать в Шри Ри».
Шри Ри – чудесное место в Джале,
Обходить его – долго, быстрее – подняться сюда.
Добро пожаловать, преданные и предопределенные ученики
И все, кто готов оставить мирскую жизнь.
Вот она – страна чудес, Щри Ри,
Поистине далекая от городов,
но близкая к медитации и совершенству!
Добро пожаловать, преданные и предопределенные ученики
И все, кто готов оставить мирскую жизнь.
Здесь мало воды, но зато много богинь.
Добро пожаловать в Шри Ри,
преданные ученики – одаренные люди!
Приходите в Шри Ри, что в Джале,
Вы, для кого этот мир и жизнь
не имеют никакой ценности.
Вот она – страна чудес, Шри Ри, что в Джале.
Это – место благословения, дворец Демчога,
дарящего совершенства и Сиддхи!
Приходите в Шри Ри, преданные ученики,
одаренные люди,
Все те, кто готов отречься от мирской жизни!
Шри Ри – чудесная страна в Джале,
Здесь пребывает братство могучих Стражников.
Они сокрушат ваши трудности и препятствия!
Приходите в Шри Ри, преданные
и предопределенные ученики
И все, кто готов оставить мирскую жизнь.
Послушав эту песню, главный разбойник был глубоко тронут, и в нем пробудилось огромное доверие к Джецюну. Он склонился к ногам Миларепы и пообещал, что скоро опять придет повидаться с ним. Спустя некоторое время разбойник вернулся и принес с собой большой камень-бирюзу, но никак не решался предложить его Миларепе. Сначала он преподнес Джецюну другой небольшой подарок. Миларепа улыбнулся и сказал:
– Не стоит колебаться! Ты можешь подарить мне бирюзу. Я не очень-то нуждаюсь в драгоценностях, но приму ее, чтобы способствовать увеличению твоей заслуги.
Разбойник понял, что Миларепа обладает чудесной способностью читать мысли других, – и сделал свое подношение. Приняв бирюзу, Миларепа сказал:
– Теперь я возвращаю тебе эту драгоценность и надеюсь, что с ее помощью ты будешь укреплять свою преданность.
Разбойник подумал: «Как удивительно! У него нет ни малейшей страсти к деньгам!» И его доверие к Джецюну еще больше укрепилось. Затем Миларепа дал ему Посвящения и наставления. Практикуя их, этот ученик шаг за шагом обрел величайший Опыт и Постижение. Впоследствии он получил известность под именем Дригом Линкава и стал одним из «сыновей сердца» Миларепы.
Такова история о том, как Миларепа встретил Дригом Репу в Шри Ри, что в Джале.
Глава семнадцатая
Встреча у серебряного ручья
Поклон всем Учителям!
Однажды летом великий йогин Джецюн Миларепа медитировал на севере Шри Ри. Когда пришла осень и местные жители уже собрали урожай, Миларепа отправился за подаянием, но уснул в Гог Танге. Ему приснилась зеленая девушка с золотыми волосами и сверкающими бровями. Она вела за руку юношу лет двадцати.
– Миларепа, – сказала девушка, – у лотоса твоего сердца будет восемь лепестков. Вот один из них. Пожалуйста, благослови его и воспитай.
И она исчезла. Пробудившись, Миларепа задумался над значением сна. Он решил, что девушка была, скорее всего, Дакиней, а «восемь лепестков» – символ того, что у него будет восемь превосходных, избранных учеников – «сыновей сердца». «Сегодня я, наверное, встречу ученика, уставшего от кармы, и приложу все силы к тому, чтобы помочь ему». Размышляя так, он поднялся по дороге, ведущей к Бонгу. Достигнув ручья, сверкающего серебром, Джецюн остановился, чтобы еще немного вздремнуть. Спустя некоторое время к нему подъехал юноша на черном коне и спросил:
– Почему, дорогой йогин, ты спишь здесь?
– Мой дорогой покровитель, куда ты направляешься? – ответил Миларепа вопросом на вопрос.
– Я собираюсь перейти ручей, а дальше еду в сторону Дин Ри.
– Я уже стар, и мне трудно перейти этот ручей вброд, – сказал тогда Миларепа. – Не мог бы ты перевезти меня?
– Я еду играть со своими сверстниками. Я очень спешу и потому не могу взять тебя с собой. К тому же, мой конь может не вынести такой нагрузки.
С этими словами юноша продолжил свой путь один, даже не обернувшись.
Миларепа же со всей искренностью погрузился в Самадхи Слияния с Гуру[1]. Удерживая дыхание, он мягко ступил на воду и, скользя по ее поверхности, устремился поперек течения на тот берег. Оглянувшись, он увидел, как тот самый юноша и его конь отчаянно боролись с течением на середине реки. Юноша успел заметить, как Миларепа прошел мимо него по воде, как по суше. Не веря своим глазам, он пробормотал: «Что это со мной? Неужели галлюцинация? Или у этого человека от рождения такая способность!»
Уже на другом берегу он подошел к Миларепе, внимательно осмотрел его ноги и обнаружил, что тот даже не замочил подошвы. В юноше возросло глубокое доверие к Джецюну. Он воскликнул:
– Яне догадался, что ты – совершенный Лама. Я очень и очень сожалею, что не позволил тебе ехать на моем коне. Пожалуйста, прости меня, прими мои извинения, – он многократно поклонился Миларепе и с большой искренностью и доверием спросил, – Лама, откуда ты родом? К какой школе принадлежишь? Кто твой Учитель? Где твой храм? Какую медитацию ты практикуешь? Откуда ты пришел сегодня утром? Где ты будешь ночевать?
Джецюн ответил песней:
Мой добрый юный друг! Послушай меня, молодой повеса!
Знаешь ли ты, кто я? Я – йогин Миларепа.
Родом я из Гунг Танга.
Эти ноги исходили У и Цанг[2] вдоль и поперек,
Пока я изучал школы и законы.
От милостивого Гуру Нгоми и до Ламы Рондонлаги,
Я занимался с десятью Учителями и изучил пять Тантр,
Взгляды и философию Дхармы.
От моего учителя Лхадже Ну Чена я узнал,
Как заклинать черные и красные планеты.
Хоть он и был большим чародеем,
Он не мог избавить меня от сомнений.
Затем я услышал от людей, что есть чудесный учитель,
Проживающий на юге, в долине, окруженной реками.
Имея благословение великих мастеров
Наропы и Майтрипы,
И испытал матери подобную суть ума.
Научившись контролировать свое тело,
Он поселился на берегу Южной реки.
Его слава распространилась далеко,
Это – Отец-Учитель, Переводчик Марпа.
При одном лишь звуке его имени мое тело бросало в
дрожь, а волосы поднимались дыбом.
Не боясь трудностей пути, я отправился к нему.
Лишь один взгляд на его лицо изменил мое сердце.
В моей жизни это был единственный Гуру,
Несравненный, милосердный Лходрагпа[3].
Не в силах предложить ему ни денег, ни богатства,
Я превратил свое тело в пыль на пути служения.
От него я узнал глубинную Хеваджра-Тантру
И учение Пути Мастерства Наропы[4].
Я принял обеты и получил Четыре Посвящения
благословенного Демчога.
Когда я постиг суть Махамудры,
Я без усилий увидел реальную природу ума
И целиком осознал безграничность
«Вне Всех Слов-Игрушек».
Следуя Четырем Потокам[5] Нашептываемой Передачи,
подобных неудержимым рекам,
Я практиковал глубинную доктрину
Девяти Сущностных.
Постигая искусство управлять
Каналами, ветрами и каплями,
Я в совершенстве освоил и энергию, и сознание[6].
Я – йогин, обитающий на небесах.
Я объединил четыре элемента
И не боюсь воды.
Знай, что мой храм – находится в Шри Ри.
Сегодня утром я спустился из Гог Танга,
Куда пойду сегодня вечером – точно не знаю,
Ибо так я, йогин, живу.
Услышал ли ты, о чем я спел,
Счастливый юноша, искатель удовольствий?
С последними звуками песни в юноше утвердилось непоколебимое доверие к Джецюну. Из его глаз ручьями лились слезы. Он вручил Миларепе поводья своего черного коня и запел:
Ты – Мудрец не узнанный, человек ниоткуда!
Ты – Будда, встретить которого – великая редкость.
Твои слова – поучения Нирманакайи.
Кажется, я слыхал твое имя, но я не уверен.
Похоже, я где-то видел тебя, но и в этом я сомневаюсь.
Сколь искренне я тебе поклонился – не знаю.
Если мои вопросы были неуместными, моя манера
держаться – непочтительной,
Я прошу прощения, ведь я тебя не знал.
Этот черный конь мой – мчится как ветер.
На шее его – чудесный колокольчик,
На спине его, породистого,
Лежит попона, самая теплая и гладкая,
На ней – прочное деревянное седло.
Стальная подпруга выкована в земле Мен,
Изящный бант украшает его красноватую сбрую,
Под оголовьем красновато-серого цвета
Его челка завивается, как улыбка тигра,
Сверкая ярко, как звезда, отраженная в зеркале.
С кнутом в руке отдай приказ,
Взмахни поводьями, и он послушно побежит.
Когда увидит перед собой флажок,
Он выиграет гонку!
Если ты крикнешь: "Беги быстрей!",
он понесется галопом.
Конь – предмет гордости мирского человека.
Я дарю тебе этого прекрасного коня
И прошу – защити меня от ада,
В который я, чего доброго, попаду.
Закончив песню, юноша предложил Миларепе коня, но Джецюн не принял его, говоря, что у него есть другой, лучше, чем этот. И йогин запел:
Слушай меня, щедрый юноша!
У меня есть конь энергии-сознания.
Я украшаю его шелковым шарфом медитации.
Его кожа – магическая фаза после медитации[7],
Его седло – светящееся Самоосознавание,
Мои шпоры – Три Мыслеобраза[8],
Его круп – тайные поучения Двух ворот[9].
Его оголовье – Ветер поддержания жизни[10],
Завиток его челки – Три аспекта времени[11],
Спокойствие внутри – его украшения,
Телесное движение – его поводья,
И неиссякаемое вдохновение – его уздечка.
Он несется галопом вдоль центрального канала.
Вот что такое конь йога.
Если скачешь на этом коне, не увязнешь в Самсаре,
Он унесет тебя в безопасную страну Просветления.
Мой дорогой благодетель, мне не нужен твой черный конь.
Иди своей дорогой, юноша, – ищи наслаждений!
Молодой человек подумал: «Пусть он отказывается от моего коня, но возможно, ему нужна обувь! Ведь его ноги босы». Размышляя так, он предложил Миларепе свою собственную обувь:
Почтенный йогин, драгоценности подобный,
совершенный Святой!
Из-за отсутствия привязанности в твоем сердце
Ты бродишь без цели от места к месту.
Иногда ты встречаешь собак с острыми зубами,
Еще ты продираешься сквозь дебри и теснины,
Так ты можешь поранить свои босые ноги.
Ходить без обуви больно.
Пусть тебе верно служат эти синие башмаки,
Расшитые дорогим шелком,
с медными шпорами на пятках.
Умелый мастер изготовил их из кожи лося,
дикого яка и крокодила.
Эти башмаки – моя гордость,
Их я предлагаю тебе сейчас.
Пожалуйста, прояви сострадание –
даруй мне благословение.
Так он пел. Но Джецюн не стал принимать подарок, сказав, что у него есть лучшая пара башмаков, и спел песню:
Послушай меня, преданный юноша!
Эта страна темноты и слепых, неверных воззрений –
Часть Трех Сфер Самсары.
Завален грязью луг стяжательства,
Заросло колючками болото зависти.
Необузданна и зловредна бешеная собака ненависти,
Опасна и крута скала гордыни.
Но я пересек Четыре потока[12]
И достиг берега Чистой Страны.
Я вырезал себе башмаки
из шкуры отречения от Самсары
И пробуждения от сна суетности и иллюзий.
Я сделал себе обувь при помощи ремесла
глубокого понимания кармы,
Окрасил Не-Тяготением ко всевозможным формам,
Прошил шнурками преданности
И сделал пряжки – Учение
о Трех Видах Внимательности[13].
Это – мои башмаки, обувь йогина.
И твои мне не нужны.
Теперь, мой дорогой благодетель,
отправляйся домой.
– Почтенный, – сказал юноша, – если ты не берешь мои ботинки, то возьми хотя бы мою красно-зеленую блузу, в которой хорошо спать. То, что я вижу на тебе, – тонкая материя, годная лишь для того, чтобы прикрыть тело. Тебе, наверное, всегда холодно. Пожалуйста, прими эту блузу!
Упрашивая Миларепу принять подарок, юноша запел:
Драгоценный совершенный Учитель!
Свободный от цеплянья за эго,
Ты бродишь, никуда не стремясь умом.
Иногда ты поднимаешься на вершину горы,
Иногда ты крепко спишь на городской улице.
Носить такую тонкую одежду – все равно,
что страдать от голода,
А если ударят морозы – это тем более невыносимо.
Это моя самая лучшая блуза,
Сшитая из красно-зеленой ткани мандари.
Снаружи – шелк, внутри подкладка высшего качества.
Блуза отделана рысьим мехом,
С которым хорошо сочетается воротник из шкуры выдры.
На плечах – прекрасная вышивка.
Эта вещь легкая и великолепно смотрится,
В ней не страшен пронизывающий ветер,
Ведь это – одежда благородного человека.
Пожалуйста, прими ее, Почтенный Отец,
Пожалуйста, благослови меня, даруй мне свою милость.
Но Миларепа не стал брать блузу и ответил: «У меня есть блуза роскошнее твоей!» Затем он запел:
Послушай, красноречивый юноша!
В городах Шести Миров Самсары
Бешено воет злой кармический ветер.
Движимый чувствами и лишенный свободы,
Человек блуждает между жизнью и смертью, скиталец Бардо!
Иногда он взбирается на вершину горы
В сну подобном состоянии между жизнью и смертью.
Иногда он спит на улице
Города Бардо в Самсаре.
Что до меня, то я устремлен к Сфере Реальности.
Моя одежда чистого ума и сердца
Расшита узором безупречной дисциплины.
Внимательность – портной, шьющий мне одежды
по фасону Трех Йог.
Подкладка моей блузы – искусство объединения
Трех Ключевых Моментов[14].
Узор на плечах я освещаю Великим Светом,
который сияет в момент смерти.
Я крою кайму Просветления Бардо по "размерам"
чистых Магических Тел[15].
Это – моя блуза йогина,
И мне не нужна твоя.
Так иди, щедрый юноша, и будь весел!
– Почтенный, – не унимался юноша, – раз ты не берешь мою блузу, хотя твое одеяние слишком тонкое, – пожалуйста, возьми эту короткую накидку.
И он запел, пытаясь убедить йогина:
Драгоценный Гуру, высшее существо!
Летом, под яркими лучами солнечного света,
Когда слышится песнь кукушки,
Можно ходить нагим и не чувствовать холода.
Но зимой, когда ярко светит холодная луна
И ослепляющая буря свирепствует в горах, –
Сильный мороз пронзает, как стрела,
А хлопковые одежды – тоньше шелка.
Отец Джецюн, это слишком суровое испытание!
Вот серо-зеленая шерстяная накидка,
Окаймленная бордовым мехом,
Блестящая шелками пяти цветов,
Одежда прекрасного качества.
Я предлагаю ее тебе.
Пожалуйста, прими это и даруй мне свое благословение.
Но Миларепа не стал брать накидку, говоря, что у него есть зимняя одежда еще лучше. Он запел:
Щедрый благодетель, послушай меня внимательно!
Ведомый слепотой,
Я шел вниз по обрывистым тропам
Избиваемый ветрами страстей[16], то горячими,
то холодными,
Я промок под неумолимым дождем созревания кармы.
Изможденный такими пытками,
Я стремился в Город свободы.
Из ткани А Ше, жизнетворной теплоты[17],
Сшит лацкан четырех чакр[18],
Мой портной – энергия-сознание,
Что обогревает и движет капли (Тиг Ле)[19],
Опыт слияния Блаженства и Пустоты –
Иголка, употребляемая для шитья,
Материя – врожденная жизнетворная теплота.
Теперь лето и зима для меня – одно!
Хоть и хороши твои шерстяные одеяния,
Моя хлопковая накидка – легче и удобней.
Дорогой благодетель, я не хочу твоих одежд!
Иди-ка ты лучше домой.
Тогда юноша предложил:
– Пусть ты не принимаешь мою накидку, но ты, должно быть, утомлен своей долгой практикой медитации. Пожалуйста, будь так добр, прими мой тюрбан. За него ты можешь выменять немного мяса, которое прибавит тебе сил.
И он запел:
Драгоценный непревзойденный йогин!
Питая отвращение к Самсаре, ты ищешь
Освобождения от колеса жизни и смерти.
Ты медитируешь непрерывно
И верен своему пути.
Иногда ты наверняка чувствуешь голод.
Мой изумительный головной убор – чудо Индии!
Каркас из драгоценного металла – дело рук
искусного ювелира.
Тюрбан покрыт кожей крокодила и грифа
И украшен перьями красивых птиц.
Его цена равна стоимости большого яка.
И вот я предлагаю его тебе – Нирманакайя-Будде.
Ты можешь променять его на мясо
Для укрепления своего здоровья, для пропитания.
Летом и зимой я буду следовать за тобой
и почитать тебя!
Но Миларепа не принял и тюрбан.
Мой дорогой юноша, не теряй головы!
Я следую Линии преемственности великого Наропы,
Который в совершенстве освоил искусство вселенских
причинных связей.
Меня, мастера глубокой практики,
Не страшит элемент воздуха внутри,
И не завишу я от мяса сокола.
Я весел и радостен на колючем ветру.
На моей макушке[20] –
Сияет самоцвет, подобный солнцу и луне.
На нем восседает мой Гуру, Переводчик Марпа,
В украшениях из человеческой кости.
Он – Драгоценность, исполняющая желания,
Воплощенное Тело Будды.
Если ты посмотришь на него оком, преданности,
Ты обнаружишь, что он – Будда Дордже Чанг!
Он будет вечно оберегать тебя, как сына.
Этот редкий тюрбан – мое тайное украшение.
Великолепный Гуру на моей голове – сама красота.
Дорогой мальчик, я не возьму тюрбан.
Уезжай с радостным сердцем!
Юноша подумал: «Этот почтенный Лама не принимает никаких моих подношений. Наверное, мои подарки для него слишком малы». Тогда, сняв со своей шеи подвеску с драгоценным камнем (это был очень красивый нефрит), он запел:
Драгоценный Гуру, высшее существо!
Ты требуешь преданности, не имея привязанности.
Для тебя все материальные предметы – обман!
Тебе чуждо стремление к роскоши и богатству.
Во мне пробудилось глубокое доверие.
Стыдно жалеть накопленное отцом,
Можно легко стать духом-скрягой,
И люди отвергнут такого в своих сердцах.
Поэтому я прошу, Почтенный Мастер,
Не отказывайся от этого нефрита.
Этот белый полупрозрачный шестигранный камень
Мерцает ярко, искристым светом.
Мягкая оленья кожа и красный мак
Придают оправе дополнительное изящество.
С этим нефритом никогда не будешь бедным.
Прими его в дар и носи на шее.
Прошу, даруй мне свое сострадание
И посвяти в учение Будды.
Юноша протянул нефрит Джецюну, но Миларепа отверг и его со словами: «Мне не нужен твой нефрит, у меня есть самоцвет гораздо драгоценнее. Послушай мою песню».
Слушай, щедрый юноша,
У которого хороший отец!
Я, йогин, исходил все страны вдоль и поперек.
На улицах и у дверей домов я прошу подаяния.
Я не жаден до вкусной еды
И обладаний.
Нет конца человеческой алчности.
Даже утопая в роскоши,
Человек не получает удовлетворения.
Я не завидую твоему богатству и обилию вещей.
Величайшее сокровище – удовлетворенность в моем сердце,
Учение Линии Нашептывания – мое богатство,
Преданность Дхарме – мое драгоценное украшение.
Мой наряд – Помнящая внимательность[21],
Йоги четырех периодов – мое развлечение,
Большое и малое Осознавание Ума – предметы обожания.
Мне не нужно твое нефритовое украшение.
Дорогой юноша, будь счастлив
и иди своей дорогой!
Юноша подумал: «Это потому, что я слишком много делал плохого, Великий Мастер не милостив ко мне». И он сказал Миларепе:
– Для такого высшего существа, как ты, естественно не желать этих иллюзорных даров. Теперь же я предлагаю тебе моих Трех Спутников[22]. С этого момента я больше не буду носить оружие и не буду убивать живых существ. Я умоляю тебя даровать мне Посвящение. Я прощу у тебя защиты и твоей сострадательной милости!
С этими словами он отвязал свою дорожную сумку[23] и запел:
Высокий сострадательный Лама!
Я не раз стоял лицом к лицу с неприятелем
И никогда не отступал перед врагами.
Справа я отвязываю мой деревянный колчан,
Слева я беру свой богато украшенный лук,
А с пояса – острый меч,
Который рассеивал иллюзии всех моих неприятелей!
Пока я носил при себе эти три вещи,
Я был как безжалостный бандит.
Когда я появлялся перед врагами,
Сердца их холодели, а тела трепетали.
Как испуганные яки, они спасались бегством!
Думая о них и о моих злодействах,
Я сожалею и печалюсь.
Сегодня я предлагаю тебе моих Трех Спутников.
Я буду строго соблюдать предписания
И следовать за тобой, куда бы ты ни шел.
Но все же Миларепа был непреклонен:
– Я не думаю, что ты способен сдержать свое обещание. И не нужны мне твои Спутники, ибо мои – лучше. Внемли же моей песне.
Слушай меня, неустрашимый боец!
Пять Враждебных Ядов[24] мечутся
В стране недобрых мыслей.
Тот, кто ввязывается в "самую важную" битву,
Будет взят в плен и потеряет свой шанс свободы!
Сражения и армии – не для йога.
Внешний мир – мой колчан,
Ни за что Не Цепляющееся Внутреннее Свечение –
Мои ножны из шкуры леопарда,
Мое оружие – меч Великой Мудрости.
Мой аркан – Путь Недвойственности,
Наконечник для большого пальца – заслуга медитации.
Это – моя тайна, полная глубокого смысла.
На тетиве Абсолютной Нерожденной Пустоты
Я сделал желобок Бодхичитты
И выпустил стрелу Четырех Безграничных[25],
Целясь в армию Пяти Ядов.
Нет сомнений – я выиграю битву,
Я сокрушу вражескую армию желания.
Вот мой путь,
Это путь завоеваний йогина.
Мне неинтересны твои дары.
Юный благодетель, пребывай в радости и – иди!
– Почтенный Господин! – сказал юноша, – Ты не принимаешь мое подношение Трех Спутников, но я должен получить твое Благословение. Поэтому, пожалуйста, прими мой пояс[26] и нож.
И он запел:
Ты – йогин, живой Будда,
Ведь многие знают Дхарму, но не многие
могут практиковать ее.
Трудно найти одного из сотен,
Кто может подтвердить свое совершенство.
Я не стал бы просить поучений у другого,
Знай он хоть море Дхармы.
Только у тебя, живой Будда, Отец Репа.
Твои уроки – плод упорною труда,
И я не осмеливаюсь просить, не заплатив.
В центре Непала течет "гневная" река,
Вокруг нее облака стоят, как колонны.
У "львиной головы" этого ревущего потока
Были сделаны вот эти ножны, украшенные серебром.
Они висят у меня на поясе на шнуре из серебра и золота.
Когда я ношу их, все мое тело сияет!
Сейчас я предлагаю тебе нож и пояс.
Позже я приду к тебе за Знанием.
И юноша протянул эти вещи Миларепе. Джецюн сказал:
– Я сейчас не могу тебе дать Знание и наставления, и не нужны мне твои дары. У меня есть пояс получше твоего. Послушай мою песню.
Слушай меня, бесхитростный юноша!
С крыши моей хижины, что на снежной горе,
Льется эликсир из молока и нектара.
Это не золото и не драгоценности,
Но я не стану наливать его в простую глиняную посуду.
Вокруг талии моей, бедного человека с сильной волей,
Обвязан хлопковый пояс нерушимой преданности!
Отсутствие притворства и лицемерия –
узор на моем поясе.
Блистательная мудрость – мой нож,
Ножны его – уверенность в Трех критериях[27].
Честность и усердие в Дхарме –
мой золото-серебряный шнурок.
Красота Дхармы – сияет над всем.
Чтобы не рассердить дакинь,
До сих пор я никогда не просил богатства
или денег за поучения –
Не стану делать это и сейчас.
Дорогой мальчик, ты можешь идти домой,
Я не хочу твоих подарков.
Молодой человек снова обратился к Миларепе, с еще большим уважением:
– Почтеннейший Господин! Конечно, у вас нет ни малейшей страсти к деньгам и вещам. Поэтому я надеюсь, что ты... что вы не откажетесь, если я подарю вам храм в тихом месте, где вы сможете поселиться и жить.
И он запел:
Ты – подвижник, настоящий йогин,
Безразличный к мимолетным ценностям этого мира.
Ты покинул родную землю и странствуешь всюду
Без цели в уме.
Хотя ты ничему не отдаешь предпочтения,
Постоянное жилище поддерживало бы твое вдохновение.
Давай найдем хорошее место в горах
для строительства храма,
Давай сделаем колонны чистыми и высокими!
Солнце и луна будут сиять между колоннами,
На просторном полу храма
Мы выложим мозаикой Мандалу[28].
Везде посадим цветы
И сделаем вокруг глубокий ров.
С деревянными орнаментами Кха Бе[29] на карнизах
И башней с восемью украшениями
Этот храм будет еще красивее.
Мы устроим алтарь для поклонения и ритуалов.
Прошу, живи в этом удобном месте,
Спокойно и без хлопот!
Но Миларепа не принял и это подношение и сказал:
– Я не останусь ни в каком храме. И я не умею угождать людям. Слушай же.
Мой сбитый с толку юноша!
Знаешь ли ты, что этот мир – изменчив и нереален?
Когда предстаешь перед Царем мертвых –
Твои, богача, деньги – пустое место.
Тогда тебя не выкупить за все твое состояние.
Хоть ты и силач – там негде размахивать мечом.
Там негде танцевать и выставлять себя напоказ.
Твоя плоть превратится в пыль.
Я боюсь, что такое может
приключиться со мной,
И потому быт мой прост и суров.
Храм, в котором я живу, –
внутренний несотворенный Ум,
Орнамент Кха Бе – свободная от колебаний прана,
Я сооружаю колонны Реального
на фундаменте постоянства.
Солнце и луна – Йоги Развития и Завершения.
На грунте медитационного тепла[30]
Я вычерчиваю Мандалу Чистого Наблюдения[31].
Опыт Блаженства, Свечения и Немыслей –
Прелестные цветы в моем саду!
Надежно окружает башню
Десяти Освобождающих Действий
Мой ров Пустоты.
Это – мой храм йогина.
Мне не нужен твой.
Щедрый юноша, будь счастлив – и иди!
– Почтенный Господин, вы отказываетесь от храма, но слабое человеческое тело подвержено болезням. У меня есть очень умелая сестра, обладающая большим доверием к Дхарме. Пусть она служит вам как Джомо[32]. Прошу вас, не считайте это ниже своего достоинства и примите этот дар.
И он запел:
Почтенный Йогин, придерживающийся отшельничества,
Ты полностью осознал недостатки женщин
И свободен от сладострастных желаний,
Но хрупкое человеческое тело подвержено болезням,
И потому всегда нужен заботливый спутник жизни.
Я предлагаю тебе свою единственную сестру.
Трое братьев души в ней не чают.
Она – отпрыск славного рода,
Ее отец и мать – знатные люди,
Она – наследница королевской традиции.
Не принимай ее ошибочно за простолюдинку,
Она – похитительница многих, многих сердец,
Сияющая, как радуга, она прекрасней ангелов.
Хлопковые одежды на ней смотрятся благороднее шелка.
Ее голову украшают драгоценности и золото,
Искрящиеся самоцветы и жемчужные ожерелья
Меркнут в лучах ее красоты,
Ее изящество и очарование трудно описать.
Многие просили ее руки,
Но ни одному мы не дали согласия.
Сегодня я предлагаю ее тебе, Нирманакайя-Будда.
Прошу, не пренебрегай моим подношением.
Но Миларепа вновь отказался.
– Не говори глупостей. Я уже отказался от семейных уз, и меня не привлекают женщины, привязанные к эго. Так называемая вера у обычных людей весьма нестабильна и изменчива. Я – старый нищий, без семьи и родственников. Люди засмеют тебя, если ты отдашь ее мне. Впоследствии ты пожалеешь об этом. Мне не хочется становиться твоим шурином. У меня есть супруга гораздо лучше твоей сестры. Слушай.
В большинстве своем, молодой господин,
Женщины – причина сладострастия
и привязанности.
Премудрая Женщина-Свет[33] –
поистине большая редкость.
Найти дакиню-спутницу на пути к Просветлению –
Чудесно и замечательно.
Но ты мало в этом понимаешь.
Вот почему Практика Мудры[34] так трудна.
Моя чудо-женщина Пустота –
свободна от сладострастия.
На лице ее – сострадание, в улыбке – доброта.
Красный и белый элементы[35] – ее одежды,
Недвойственность – ее шелковое убранство.
Беспристрастное действие – ее пояс,
И Четыре Блаженства[36] – ее украшения.
Ее ожерелье придает всем вещам единый вкус.
Она – такая чарующая колдунья!
Постижение Истины – ее родина.
Это – моя жена, подруга йогина.
Мне не интересны твои самсарические женщины.
Юный даритель, тебе пора идти!
Поняв, что Миларепа не примет и это подношение, юноша сказал:
– Несмотря на то, что для твоего просветленного ума не существует таких вещей, как стыд, – все же, исходя из доброты и желания предотвратить возможные скандалы, я искренне предлагаю тебе эти шаровары. Пожалуйста! Прошу тебя, прими их!
И он запел:
Ты – Йогин, которому больше нечего прятать,
И ты следуешь тантрическому пути,
Живя обнаженным в горах.
Твой драгоценный пенис выставлен так открыто,
Что все могут увидеть его в любое время.
Хотя ты свободен от всех представлений о стыде,
Для нас, мирских мужчин, это неприлично.
Даже совершенный Будда,
полностью просветленное существо,
Благоразумно следует мирским обычаям.
Эти шаровары предназначены для меня;
Они сделаны из чистейшей шерсти,
Которую пряли моя мать и сестра.
Моя благородная жена выткала из нее полотно,
Дочь соседа выкрасила его для меня,
И мой добрый дядя сшил эти шаровары.
Такими одеждами мы прикрываем срамные места.
Тебе я предлагаю шаровары сейчас.
Пожалуйста, не говори опять: "Не нужно мне это!"
– Дорогой мальчик, – отвечал Миларепа, – похоже, ты ничего не знаешь о стыде! Мой орган висит там очень естественно. В этом нет ничего забавного, почему же ты смеешься? Прежде всего, я вышел из утробы матери абсолютно голым. Когда придет смерть, я покину тело и останусь совсем не прикрытым. Ничего я не буду делать и сейчас. И вовсе не заботят меня ваши выдуманные понятия о «стыде», как вы это называете. Теперь слушай.
Почему, мой добрый друг,
Ты стыдишься того, в чем нет ничего постыдного?
Это всего-навсего от природы данный мужской орган,
Мне не понять вашего так называемого "стыда".
В своем неведении вы меньше всего замечаете то,
Чего действительно стоит стыдиться.
Посмотри на глупые, злые и бессмысленные поступки.
Их ты не стыдишься.
Позволь рассказать тебе, как я сохраняю самоуважение:
Из чистой шерсти Бодхичитты
Я пряду нить Четырех Посвящений[37].
Материя, которую я тку, –
освобождающий Путь Самадхи,
Краска, которой я пользуюсь, изготовлена
из добрых действий и пожеланий.
Мой дядюшка-портной – это моя разборчивость,
Он шьет мне шаровары самоуважения.
Эти достойные шаровары ношу я всем на радость,
Так что твои мне не нужны!
Дорогой покровитель,
ты можешь теперь идти восвояси!
Юноша подумал: «Этот великий человек не возьмет ничего из того, что я предлагаю. Лучше бы мне выяснить, где он живет и куда держит путь. Я приложу все силы к тому, чтобы убедить его посетить мою страну». И сказал:
– Хоть ты и не взял ничего из того, что я предложил тебе, будь добр, посети мою страну. И скажи мне, пожалуйста, куда сейчас держишь путь. Ты наверняка наметил себе какой-то маршрут, иначе ты не выбрал бы именно эту дорогу. Умоляю, не скрывай своих намерений и скажи мне правду.
– Сын, мне нечего таить от тебя. После окончания жатвы я иду в Дин Ри просить подаяния. После молотьбы я пойду в Нья Нон. Зимой я буду в каком-нибудь отдаленном месте, где живут только птицы и сурки.
Юноша подумал: «Через несколько дней я приглашу его в наш дом, дать поучения. Интересно, согласится ли он». И юноша запел:
Непревзойденный Гуру, воплощенное Тело Будды,
Ты сказал, что идешь в Дин Ри просить подаяния,
Но это место проклятое и не имеет достоинств.
Хоть и обширно небо над ним,
Добродетельность людей там мала,
как горчичное зернышко.
Заставить их ладони разжаться в жесте даяния –
Труднее, чем проникнуть сквозь запертые на засов
двери зала для прихожан[38]!
Мука стоит дороже золота,
Сотни обращений за подаянием – пустая трата времени,
Повсюду царит бедность и голод.
Нья Нон полон страха – это рай для бандитов и убийц.
Там массы прокаженных, кругом –
захоронения и кладбища.
Вот чем славится окаянное место Нья Нон.
Если ты едешь туда,
Возьми с собой сотню друзей
И не думай и шагу ступить без провожатого.
Граница с Непалом – холодная горная местность,
Земля снегов, где свирепствует пурга.
Люди той земли – тупы, как мулы!
Реки ее текут на юг в Непал,
Где в низинах поднимаются жаркие испарения
И опасные веревочные мосты перекинуты через пропасти.
В Непале легко умереть от жары и болезней,
И люди Юга говорят на другом языке.
Деревья там застыли, как трупы.
Всем сердцем я хотел бы, чтобы ты туда не ходил.
Прошу тебя, отложи свое путешествие.
Хоть ты и не берешь мои подарки –
Я очень прошу тебя оказать мне любезность
И провести пару недель в моей стране.
– Я, вообще-то, не выношу самонадеянных опекунов. И не имею желания идти в твою страну, – сказал Миларепа. – Что же до Нья Нона и Дин Ри, то я знаю их лучше тебя. Послушай мою песню.
Ты – самонадеянный молодой человек
с неуемными желаниями.
Слушай с доверием мою песню.
Трудно встретить безупречного человека, с заслугой,
Трудно найти место, где живут благородные люди,
Ибо времена изменились.
Я – йогин, я думаю и говорю все, что хочу,
Но никогда не порождаю злых сплетен.
Пусть в Дин Ри мука очень дорогая –
Мне не сложно достать ее.
Но все-таки я предпочитаю вкус пяти нектаров,
И у меня никогда не текут слюнки при виде яств.
Я – забытый миром йогин, я вместо хлеба
Питаюсь Внутренним Самадхи Неразличения.
Таким образом, у меня нет желания
заботиться о вкусной еде.
Я весел и счастлив в голодные времена.
Хотя дороги обрывисты и ужасны,
Мое обращение к Сострадательному
всегда его достигает.
Три Драгоценности – мое безопаснейшее
укрытие и Прибежище.
Богини трех мест всегда будут моими провожатыми,
Мой неотлучный спутник – просветленный настрой,
Мои защитники – Стражи восьми подразделений.
Так как у меня нет владений, то нет у меня и врагов.
Весело и непринужденно я встречаю бандитов.
Хотя Нья Нон пользуется плохой репутацией,
Люди там чистосердечны и простодушны.
Как в старые времена, они – прямы и откровенны.
Добродушные, веселые и беззаботные,
Они едят и пьют, и нет в них притворства,
У них – все естественно,
И цветут рощи и леса.
Что же до меня, то я не интересуюсь богатствами мира,
Так же как не привязываюсь я к еде и питью.
Удовлетворенный, я не шатаюсь без дела
в поисках развлечений.
А поэтому, когда медитирую,
мое Самадхи углубляется.
Вот почему я иду в Нья Нон.
Овладев искусством огня тумо[39],
Я потерял страх перед холодом и жарой,
В снегопады мне весело и уютно.
Сегодня я не вижу оснований задерживаться.
Я не пойду в твою страну,
Гордые и надменные опекуны мне не по нраву.
Зачем мне искать расположения тех, кого я не знаю?
Садись в седло, уже темнеет.
Мой дорогой юноша, довольный жизнью, тебе пора идти.
Пребывай в добром здравии и живи долго.
Услышав и эту песню отказа, молодой человек почувствовал уныние и разочарование. Он сказал:
– Почтенный Господин, что бы я ни предложил, вы ничего не принимаете. За какими бы поучениями я ни обратился – вы мне отказываете. Я осознаю, что я слишком грешен. Сейчас я клянусь, что никуда не пойду, а убью себя здесь, у вас на глазах.
Он вытащил свой острый, как лезвие, нож и, надавив им на то место, где находится сердце, запел:
Послушай меня, Почтенный Йогин.
Этим благоприятным утром,
следуя своей дорогой,
Я увидел обнаженного человека,
лежащего около Серебряного Ручья.
Я спросил себя: "Это безумный йогин
Или просто глупый шутник?
Выставлять без стыда напоказ свое голое тело!
Да это, должно быть, дурак, выживший из ума!"
И так во мне зародилось презрение вместо доверия.
Я отверг саму мысль о том, чтобы взять тебя
в спутники, и пошел один.
Об этом ты, Почтенный, знал прекрасно.
Как тяжело раненый, я сокрушаюсь сейчас с болью.
Когда ты пересекал голубую реку,
чтобы оказаться па другом берегу,
Я увидел тебя летящим над водой подобно орлу в небе.
Как ветер на просторе,
Ты летел, демонстрируя свои чудесные силы.
Я увидел тебя скользящим над рекой Цанг
И достигающим другого берега.
Я был потрясен, переполнен радостью
При виде такого совершенства.
Горделивый и довольный по натуре, я поддался тщеславию,
Я полагал, что являюсь одаренной личностью,
Что у меня мало помех и стереотипных мыслей.
Я подумал, что я, наверное, хороший сосуд для Дхармы,
Я подумал, что я, наверное, избранная личность,
У которой большие заслуги и чистые помыслы[40].
Со дня своего рождения
Я никогда не был так счастлив, как сегодня.
Богатство, собственность и удобства,
предложенные мной,
Ничуть не тронули тебя.
Я никогда не слыхал о таком йоге в Тибете,
Я никогда не встречал такого совершенного буддиста,
Такого чудесного и необыкновенного.
В этот радостный день моего путешествия
Я предлагал тебе дары и ублажал тебя, как только мог!
Ты же, чудесный и необыкновенный,
Не придал важности тому, что я говорил.
Я чувствую себя самым невежественным и жалким.
Я осознаю, что я туп и мне недостает заслуги;
Я полностью сломлен и сбит с толку.
Я ужасно расстроен и растерян.
Я начинаю думать, что у меня нет способности к Дхарме!
В чем смысл и какая польза в том,
Что тебе довелось встретить Будду,
Если Он остается глух к тебе?
Как смотреть в лицо и что говорить землякам?
Чем возвращаться с позором,
Я лучше покончу с жизнью перед тобой.
Всем свое время умереть:
Мне лучше умереть сейчас,
Перед таким совершенным святым,
Когда мое сердце наполнено Дхармой.
О, всесострадательный, почитаемый Джецюн!
Услышав такую жалкую исповедь от бедного парня,
Ты, со своим всеведущим умом, знаешь,
что нужно сказать.
Услышав его искреннюю мольбу, Миларепа подумал: «Он поистине бескорыстен и искренен. Возможно, существует взаимный обет[41] меж нами. Пророчество, данное Дакиней во сне, кажется, касается его. Следовательно, я должен принять его в ученики». И Джецюн запел:
Слушай меня, дорогой юноша!
Ты неудержимо стремишься к добрым делам,
Ты, верно, человек с малым количеством злой кармы.
По сравнению с твоим сильным стремлением к Дхарме,
Твои гордость и самодовольство,
скорее всего, незначительны.
Усердный и активный,
Ты не можешь быть ленив.
Ты делал щедрые подношения,
Значит, ты не можешь быть жаден или скуп.
Ты умен и дружелюбен –
Значит, у тебя мало глупости и ненависти.
Ты оказываешь мне уважение и почтение –
Значит, ты близко соприкасался
С Дхармой в своих прошлых жизнях!
Этим прекрасным утром я, бродяга из Гунг Танга,
И ты, юноша из нижнего Джхал Кхрума,
Встретились на берегу этой голубой реки.
Кажется, что это наши пожелания
прошлых жизней устроили такую встречу,
Нам было суждено встретиться у Серебряного Ручья.
Твоя карма незапятнанна,
Ты очнулся от стереотипного мышления
Сознания-Хранилища.
Юный друг, я пою тебе эту песню благожелательности.
Вот ты услышал правдивое учение,
А теперь – полюбишь ли ты практику Дхармы?
Если доверие зародилось в твоем сердце,
Если ты безразличен к мирским достижениям,
Если ты действительно хочешь последовать за мной,
Знай, что родные – это демонические препятствия
на пути к Дхарме,
Не думай о них как о чем-то реальном,
отсеки свою тоску по ним.
Деньги и лакомства – искушения демонов,
Иметь с ними дело – разрушительно.
Отвергай их, а также все остальное, что связывает тебя.
Восторг удовольствий – веревка демонов,
Думай же о смерти, чтобы победить свои желания.
Молодежные компании –
соблазнительная приманка демонов,
Зная, что они иллюзорны, сторонись их, будь внимателен.
Родная земля – темница демонов,
Плененному там трудно добиться Освобождения.
Постарайся же сразу убежать,
Отложи все в сторону и устремись к Дхарме.
Только мгновенное действие принесет успех!
Придет время, и твое иллюзорное тело зачахнет.
Лучше войти в Дхарму сейчас.
Быстрая птица ума взлетит все равно,
Лучше начать движение к Небу сейчас!
Если ты слушаешь меня и доверяешь,
Ты будешь достойным сосудом для Дхармы.
Ты получишь благословение и инструкции,
И глубинное учение
Линии Нашептывания в придачу.
Мой сын! Это – твой первый шаг
на Пути Просветления.
И я, йогин, рад твоему успеху.
И ты, юноша, радуйся тоже!
Юноша действительно был неописуемо счастлив услышать эту песню. С большим уважением он склонился к ногам Джецюна, совершил много поклонов, обошел вокруг него много раз. Затем он отправился в путь, пообещав вернуться.
Через четыре месяца, когда Миларепа пребывал в Манлун Чубар, что в Дрине, этот молодой человек пришел к Миларепе со своим племянником. Ученик преподнес Мастеру чистейший белый нефрит, а племянник – пол-унции золота, но Джецюн не стал принимать эти подарки.
В то самое время Переводчик Бхари руководил строительством ступы Будды Цудор Намджхал в Дрине, и Миларепа сказал им:
– Мне не нужны ваши подношения, вы можете предложить их Бхари, Переводчику, и попросить его дать вам посвящение. Что касается Ключевых Наставлений[42], то их вы получите у меня.
Следуя указаниям Джецюна, они пошли к Бхари, Переводчику, и попросили у него полное посвящение Демчога, после чего Бхари дал им Внешнее Поучение Цудор Намджхал, практику Me Ру Синха для продления жизни и поучения Будды Свершения. Он также даровал им Внутреннее Учение Демчога, а именно – Практику Семи Слов, наставления Дакини Символа Гуру и медитационную практику Дакини Курукуллы. Затем они сопровождали его до монастыря Сакья[43].
Потом юноша вернулся к Миларепе и жил у него пять лет. Он получил от Джецюна учение знаменитых Шести Йог Наропы и учение Махамудры, переданное от Великого Мастера Майтрипы. Так как он практиковал эти учения усердно, Миларепа также дал ему все Ключевые Наставления. При рождении юноша получил имя Дхарма Воншу[44], а позже Миларепа дал ему другое имя, Репа Шива О (Свет Покоя в Хлопковых Одеждах). До того как обратиться к религии, он был большим сластолюбцем, а впоследствии, чтобы развить преданность, он совсем отрекся от мира. Он поклялся Миларепе, что больше ни разу не наденет кожаной обуви, не будет носить более одного куска материи из хлопка, не вернется к себе на родину и не станет запасаться едой более чем на два дня. С величайшим упорством он окунулся в практику и со временем приобрел хороший опыт. Миларепа, в восторге от его развития, спел:
Я кланяюсь всем Учителям. Велико благословение
Сострадательных Учителей Линии Практики[45];
Велики и сильны ключевые наставления Марпы и Милы!
Ты, Шива О, трудолюбивый и упорный ученик.
Благодаря милости Дакинь ты достиг
хорошего понимания.
Дорогой сын, если ты хочешь отточить свою медитацию,
Воздерживайся от слепого фанатизма и пустых разговоров,
Не думай о славных почестях прошлого,
Оставайся в долине, куда не приходят люди,
Держись в стороне от дурных приятелей и проверяй сам себя,
Не питай чрезмерного стремления стать Учителем,
Будь сдержан и усердно работай,
Никогда не надейся
быстро достичь Просветления,
Но медитируй до конца своих дней.
Забывая слова и науки,
Практикуй ключевые наставления.
Если ты хочешь пользы,
Отвергай пустые разговоры,
Концентрируйся на своей практике.
– Ты сейчас говорил, – отвечал Шива О, – что тот, кто много изучает тексты, не медитируя, легко может сбиться с пути. Пожалуйста, поясни это.
– Я имел ввиду, что всегда остается опасность тяготения к мирской жизни и неполного отречения от нее. Другая опасность – в том, что можно упустить ключевой момент практики. В учении Линии Марпы мы свободны от подобных ошибок и опасностей, ибо мы никогда не делаем акцента на словах и разговорах. То, чему мы уделяем главное внимание, – сама практика. Послушай «Песню об опасностях и заблуждениях».
Поклон святым Учителям!
Послушай эти напыщенные слова и высокопарные беседы,
Посмотри на шарлатанов, до безумия вовлеченных
в пламенные дебаты.
В беседе они, кажется, намерены запугать вас,
Ночью же они просто спят, высокопарные люди.
Они расхаживают, как надменные монголы.
Опасности и препятствия окружают их.
Три Сферы и Шесть Миров – ненадежное убежище,
Существам, одержимым страстями, вечно грозит беда.
Есть шесть опасностей, которых ты должен остерегаться:
Падение в блаженный покой Хинаяны[46],
Использование своих буддийских знаний для добывания еды,
Заражение гордостью священнослужителя,
Падение в "йогическое безумие"[47],
Участие в пустословии,
Попадание в ловушку "ничто".
Итак, невежество – источник заблуждений и опасностей.
Учение Линии Нашептывания – дыхание Дакинь.
Никогда не сомневайся в этой истине.
Если же это случилось,
Помни, что эти сомнения – плод зловредных влияний.
Шива О, разве ты можешь когда-нибудь сбиться с пути,
Если ты рядом со мной, великим Одетым в Хлопок?
Забудь свои сомнения и медитируй.
Тот, кто полагается на истинное Учение,
никогда не собьется с пути.
Не думай, сын, о бессмысленном словесном знании,
Но сосредоточься на своей практике.
Тогда ты скоро достигнешь великого Совершенства.
После этого Шива О отказался от поисков словесного знания и сосредоточился на практике, без всяких мыслей об одежде и еде.
Однажды друг навестил Шиву О. Увидев, как тот истощен и во что одет, друг, в полном недоумении, с жалостью сказал:
– Дхарма Воншу, ты был франтом из богатой семьи, но сейчас выглядишь постаревшим и несчастным, без одежды и пищи. Как грустно! Как грустно!
В ответ Шива О запел:
О мой Отец Гуру,
Джецюн, истинный Будда,
Поле подношений[48] для моих родителей!
Братья, сестры и все родственники
порождают Самсару,
Но я уже отрекся от них.
Джецюн – мой единственный спутник
и товарищ в Дхарме,
У меня нет другого источника Учения Будды,
У него, истинного Будды,
я пребываю в уединении.
Компания из троих или четверых
не способствует ничему, кроме пустых разговоров,
Чтобы избежать их,
я остаюсь в уединении.
Книги и комментарии не приносят ничего,
кроме гордости,
Тогда как подлинный Будда дает
Ключевое наставление в одной фразе.
Поэтому я отрицаю все книги и комментарии,
Полагаясь на ясное и четкое Ключевое наставление.
Храм отшельничества – место рядом с Буддой,
Где я практикую освобождающие действия
и накапливаю заслугу.
Чем больше у человека есть, тем больше ему хочется,
Потому я остав