Главная | Обратная связь

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

Современный «человек умелый» (homo faber) — человек квалифицированный, специализирующийся в какой-либо сфере трудовой деятельности. В обществе каждый взрослый человек, добывающий средства к существованию через труд, находит свою «нишу» в социально-профессиональной пирамиде, вклю­чающей ныне в себя около сорока тысяч специальностей — от грузчика до специалиста, имеющего квалификацию «ака­демик». Ныне нашему обществу нужны миллионы грузчиков и лишь сотня-другая академиков, поэтому внутренне строение этой пирамиды таково, что она восходит вверх от простого, низшего к сложному, а профессиональные группы отличаются друг от друга уровнем оплаты труда, образованностью, пат­тернами (стандартами) потребления, ценностно-нормативными координатами повседневного, трудового и общественного поведения, профессиональной культурой. Иными словами, эти группы отличаются друг от друга укладом, уровнем, качеством и стилем жизни (в целом — образом жизни). Это состояние и традиционно, но и весьма динамично. Разумеется, жизнен­ные миры некоторых людей, включенных в те или иные профессиональные группы, могут сильно отличаться от социально-типичного, присущего всей группе образа их реальной жизни. Поэтому пирамида профессий формируется так, что «нижние» теснят «верхних», постепенно повышая свою ква­лификацию и находя соответствующее признание в обществе (по статусу, престижу, материальному обеспечению). В общес­тве, где труд, его качество и количество обусловливают меру потребления, профессиональная пирамида движется в направ­лении социального равенства.

Однако опыт социализма показал, что всякие волевые усилия, преодолевающие естественные границы между груп­пами, ведут к дисгармонии и падению интереса у людей к повышению своей квалификации, что в целом чревато де­градацией общества, т.е. падением культуры труда и произ­водства. Поскольку все общества в мире находятся на таком историческом этапе развития производительных сил, когда труд для большинства людей является лишь средством к существо­ванию и стимулируется извне, то всякие государственно-по­литические усилия по искусственному преодолению неравен­ства в сфере труда ведут к экономической деградации. Но и переход к принципу «каждому — по собственности» (рабочая сила — товар), осуществляемый ныне в России, не приводит пока к успеху. Мониторинг социально-трудовой сферы (1992—1994 гг.) позволил выявить, что работниками устойчиво снижаются оценки положения дел на предприятии, где они заняты[41]. За этими общими оценками стоят проблемы скрытой безработи­цы, спада производства, ухудшения финансовой ситуации на предприятиях, неуверенности в завтрашнем дне, снижения научного обслуживания предприятий, повышения квалифика­ции и т.д. Например, система профессиональной подготовки кадров до перестройки (1985 г.) обеспечивала каждому рабочему, занятому в народном хозяйстве, обучение или переобучение один раз в 2,8 года, а в 1992—1993 гг. — один раз лишь за 11 лет. В металлургии этот период достиг 20 лет, в нефте­перерабатывающей промышленности — 18 лет[42]. В сферу купли-продажи ушло более 4 млн. трудоспособного населения, в сферу охраны «новых русских» — около 1 млн. Это в основном молодые люди, остающиеся без профессионального образования и труда, что весьма неблагоприятно сказывается на криминогенной ситуации в обществе.

Реальная заработная плата в 1993 г. в расчете на одного занятого в целом по народному хозяйству составила по от­ношению к декабрю 1991 г. всего лишь 1/3. Минимальная зарплата составила 12% стоимости потребительской корзины, а численность населения с денежными доходами ниже про­житочного уровня к началу 1994 г. составила 38,2 млн. человек, или 26,7% от общей численности. «Уход» государства от контроля за народным хозяйством привел к тому, что сейчас отсутствует экономический механизм, стимулирующий улучше­ние условий труда, сохранения здоровья работников. В отрас­лях легкой промышленности и в машиностроении неудовлет­воренность жизнью высказали среди рабочих соответственно 83 и 73%, а среди служащих — 61 и 70%[43].

За последние пять лет спад производства составил 50%, по производству сельскохозяйственной продукции страна скати­лась с 7-го места в мире на 36-е, т.е. оказалась среди сла­боразвитых стран. Состояние культуры можно проиллюстри­ровать одной лишь цифрой — в 1995 году по книгоизданию Россия оказалась на уровне 1940 года.

Неумело проводимые реформы, отягощенные политически­ми пристрастиями, связанные с настроениями социального реванша, ведут в конечном счете к деградации «человека умелого» в нашей стране, к превращению его в человека, «выживающего физически», которому уже не до повышения своей трудовой квалификации. Чем дольше затянется такой «переходный период», тем глубже будет падение в историчес­кую бездну, тем большее число работников станет дешевой неквалифицированной рабочей силой, в чем заинтересованы прежде всего иностранные компании, стремящиеся к макси­мальной прибыльности своих инвестиций.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Является ли производительность труда фактором естественноисторического отбора той или иной цивилизации?

2. Может ли труд стать главной жизненной потребностью того или иного человека? Если да, то в каких условиях?

3. Что понимается под «отчуждением труда»? Можно ли его когда-либо преодолеть?

4. Что означает термин «человек умелый»?

5. Какие существуют ныне проблемы в развитии трудовой искусности населения России?

ЛИТЕРАТУРА

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование. М., 1995. С. 16¾20.

Гельвеций К. Соч. В 2-х т. М., 1972. Т.1. С. 353.

Гольбах П.А. Избр. произв. М., 1963. Т.2. С. 121.

Курелла А. Свое и чужое. М., 1970.

Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 46. Ч. II. С. 110.

Современная американская социология. М., 1994. С.190¾191.

Социологические исследования. 1995. № 9. С. 50¾64.

Социология труда. М., 1994.

Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 586.

[1] Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. Т. II (VII). М., 1935. С. 35.

[2] Kottak С.P. Cultural antropology. N.Y., 1991.

[3] Малочисленная этническая группа в составе коряков.

[4] См.: Межнациональные отношения в регионах Российской Федерации. М., 1992. С. 23.

[5] Подробнее об этом см.: Социс. 1992. № 7. С. 20-31.

[6] Здесь и далее будут использованы рекомендации этнологов по управлению этническими конфликтами, сформулированные в г. Кона на Гавайских островах в ноябре 1993 г. (Меморандум Кона).

[7] Подробнее об этом см.: Этнометодология. Вып. 1. М., 1994. № 1. С. 46.

[8] См. о концепции и развороте рубрикатора: Этнометодология. Вып.1. М., 1994. С. 9-39.

[9] См.: Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем //Американская социологическая мысль. М., 1994. С. 458.

[10] Хороший поступок «нужен» родителю, следовательно, он должен «платить» за него. Существует негласная или гласная договоренность о «цене» хороших и дурных поступков. В последнее время стала распространяться практика Денежной оплаты, например, получения «хороших» оценок в школе. Родители в данном случае не понимают, что такое вознаграждение прочно закрепляет ребенка на этом уровне, препятствует переходу на более высокий уровень морального развития.

[11] М. Мид выделила три типа социализаторских взаимоотношений поколений: префигуративные, кофигуративные и постфигуративные (см.: Культура и мир детства. М., 1988. С. 322-361).

[12] См.: Фуко М. Герменевтика субъекта // Социологос. М., 1991.

[13] Современная западная социология. М., 1990. С. 175.

[14] Как видим, проглядывают юнговские «экстраверт» и «интроверт».

[15] Mens (лат.) — ум, мышление, образ мыслей, душевный склад — глу­бинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий в себя и бессознательное. Ментальность — совокупность готовностей, установок и предрасположенностей индивида или группы действовать, мыслить, чувство­вать и воспринимать мир определенным образом. «Зазор» между мало за­висящим от истории «коллективным бессознательным» и его «архетипами» (Юнг) и исторически изменяющимися формами общественного сознания образует ядро того уровня, на котором располагается ментальность (см.: Современная западная философия. Справочник. М., 1991 С. 177).

[16] Дейян А. Реклама. М., 1993. Приводимая классификация менталитетов весьма эффективно дополняет существующие классические критерии социальной дифференциации населения. Разумеется, доля представителей того или иного менталитета в составе населения той же Франции изменчива, эти структуры непостоянны. Однако жаль, что в России такие исследования не проводились и у нас нет картины ментальности народа.

[17] Во что обходится обществу преступность //Бизнес Уик. 1994. №° 3.

[18] В России, по заявлению Института молодежи, не работают и не учатся 2,3 млн. молодых людей. В семьях наблюдается рост жестокого обращения с детьми. Так, в 1993—1994 гг. жертвами родительских преступлений стали 43,5 тыс. детей. Ежегодно отмечается около 2 млн. семейных бытовых травм (значительное количество изувеченных родителями детей проходит по этой графе статистики) среди детей в возрасте до 14 лет. Каждый год из семей пускаются в бега около 50 тыс. детей, судьба их обычно трагична. Темпы роста правонарушений среди несовершеннолетних в 15 раз опережают общие показатели роста числа преступлений и в 3 раза выше, чем среди взрослых. 2 тыс. самоубийств в год среди детей — это социальная трагедия (см. подробнее: АиФ. 1995. № 27).

[19] Лучшей работой является книга-отчет: Дубинин Н.П., Крапец И.И., Куд­рявцева В.Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1982.

[20] B опере Т.Н. Хренникова «В бурю» есть сцена: после получения сообщения об отречении царя от престола толпа на сцене металась из стороны в сторону, восклицая при этом: «А кого же обожать, а кого же обожать!?» Еще и сегодня есть люди, тоскующие по монарху, вождю и т.д.

[21] Бизнес Уик. 1994. № 3. С. 20.

[22] Подробнее об этом см.: Социс. 1992. № 2-4.

[23] Речь идет прежде всего о прямом, непосредственном взаимодействии, «лицом к лицу». Косвенное взаимодействие может происходить, например, в формах конкуренции товаров, дипломатической или вооруженной борьбы и т.д.

[24] Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995 С. 59.

[25] См. там же.

[26] Феномен (греч.) — являющееся, т.е. то, что воспринимается в чувственном познании, в отличие от сущности явления, обнаруживающейся в рефлексии. Феноменология есть: 1) наука о предметах опыта (И. Ламберг, 1728—1777), она изучает принципы чувственности; 2) «негативная наука», содержащая критику чистого разума (И. Кант, 1724—1804); 3) учение о становлении знания (И.Г. Фихте, 1762—1814); 4) изучение наличных форм сознания (Г.В.Ф. Гегель, 1770—1831). Современное понимание феноменологии идет от Э. Гуссерля (1859—1938), искавшего основание культуры в абсолютном опыте и в конечном счете сведшего его к изначальной интеллектуальной интуиции. В развитие феноме­нологии свой вклад внесли в XX в. также Хайдеггер, Мерло-Понти, Сартр, Дюффрен, Финк, Шпет, Ясперс, Шюц и др. Подробнее о типах дескрип­тивной, трансцендентальной и абсолютной феноменологии см: Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 314—315.

[27] См.: Финк Е. Основные феномены человеческого бытия //Проблема че­ловека в западной философии. М., 1988. С. 361—362.

[28] См.: Орлова Э.А. Цит. соч. С. 94.

[29] См.: Бергер П., Лукман Т. Цит. соч. С. 157¾170; Федоров Ю. Универсум морали. Тюмень, 1992. С. 11¾15.

[30] Леви В. Искусство быть собой. М., 1991. С. 39.

 

[31] См.: Введение в культурологию. Воронеж, 1994. С. 237.

[32] См.: Современная западная социология. Словарь. М., 1990. С. 411¾413.

[33] См.: Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994. С. 341.

[34] Там же. С. 341.

[35] См.: Пиз А. Язык телодвижений. М., 1992. С. 35.

[36] См. там же. С. 35¾41.

[37] См. там же. С. 41¾45.

[38] Обзорные работы указывают на более чем 600 трудов мыслителей разных эпох, посвященных этой проблеме.

[39] См. подробнее об отчуждении в части первой.

[40] Тойнби А,Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 586.

 

[41] Если в сентябре 1993 г. ситуацию на предприятиях оценили «очень хорошо» и «скорее хорошо, чем плохо» около 30% опрошенных, то в марте 1994 г. их стало в два раза меньше. В то же время число работников, определяющих положение как «плохое», возросло в 3,5 раза. В сентябре 1994 г. отрицательно оценивали ситуацию на своем предприятии 44,6% работников физического и 54,4% — умственного труда, 68,1% начальников производства. (См.: Социс. 1995. № 3. С. 50.).

[42] См. там же. 1995. С. 54.

[43] См. там же. С. 58¾63.