 |
|
Часть V Психология трендовых рынков
Вы когда-нибудь видели, как тихим, спокойным днем в лесу в лучах солнца будто висит облако из мириадов мошек — оно застыло в воздухе неподвижно. Да? Тогда вы видели, как весь рой — каждое насекомое на прежнем расстоянии друг от друга — вдруг сдвигается, скажем, на три фута в сторону? Что заставляет их так делать? Ветер? Но я же сказал, день спокойный. Попытайтесь вспомнить — вам приходилось наблюдать, как они перемещаются назад в исходную позицию все тем же единым целым? Так что же заставляет их так поступать? Мощные движения людских масс гораздо медленнее в своем начинании, но гораздо эффективнее.
Бернард Барух
Глава 13 По следам чудовища
Внутри нас огромная неизведанная страна, которую нужно принимать во внимание, анализируя свои вкусы и ощущения.
Джордж Элиот
Как любая хорошая история ужасов, финансовые рынки тоже имеют своего морского чудовища. Это чудовище редко появляется при дневном свете. В это время оно прячется под спокойной рыночной поверхностью циклов, волн и зыби. Покоясь глубоко в морской пучине, чудовище терпеливо наблюдает, выжидая своего часа.
Никто с уверенностью не может сказать, что знает этого монстра, но большинство людей все-таки догадываются о его существовании. Как и все другие чудовища, оно время от времени поднимается из сумеречных и темных глубин, преследуя свою добычу. Иногда чудовище подбирает несколько лакомых кусочков: здесь палец, там руку. А иногда аппетит настолько ненасытен, что оно проглатывает своих жертв целиком и оставляет выживших дрожать и трястись от страха. А порой оно снова в исступлении устраивает смертоубийство во время своего бодрствования. Неистово вопя, монстр в припадке бешеной ярости разрывает свою жертву на куски, жадно проглатывая внутренности и выпивая кровь, ни оставляя ни у кого сомнения, что оно истинный правитель рынков.
Одно из таких смертоубийств началось в понедельник, 19 октября 1987 года.
Конец Света
В это историческое утро многие дельцы Уолл-стрита пришли на работу с жутким чувством беспокойства. Дело в том, что в предшествующую пятницу промышленный Индекс Доу-Джонса упал на 108.35 пункта (рис. 16). На целые 60 пунктов Индекс падал и раньше, в 1986 году рынок упал на 87 пунктов за один день. Но здесь — 108.35!
Рисунок 16 Промышленный Индекс Доу-Джонса 16 октября 1987 года. В пятницу, перед крахом 1987 года, в первый раз за более чем три года, индекс опустился ниже среднего значения цен за последние 200 дней. Эта 200-дневная скользящая средняя показана на графике.
Первым рынком, открывшимся после выходных, была Мельбурнская биржа в Австралии. Цены выражали тревогу с самого начала торгов, и многие инвесторы покидали рынок с огромными убытками. В Токио биржа открылась низко, однако закрылась с умеренным спадом в 2,5 %. Но в Гонконге умеренности не было. В процессе лихорадочной торговли фондовый индекс упал на 11 %, и руководство биржи приостановило дальнейшую торговлю до конца недели. Аналогичный сценарий разыгран и в Сингапуре.
Принимая во внимание эти события, европейские рынки открылись под покровом туч. В Лондоне и Цюрихе акции упали на небывалые 11 %, во Франкфурте на 7 %, в Париже, Стокгольме и Копенгагене на 6 %. Торговля на всех биржах проходила в тяжелой атмосфере, а если попытаться лучше выразиться, то периодически грозила перерасти во всеобщую панику. Еще до закрытия европейских бирж основные финансовые дома Америки начали свои ранние утренние совещания. Среди них была компания Merrill Lynch. Ее главный аналитик, Роберт Д. Фаррелл, сообщил, что настроен чрезвычайно пессимистично. «Падение на 200 пунктов» не казалось чем-то нереалистичным. Президент Kidder Peabody Co., Макс Чэпмэн, в течение выходных становился все более и более озабоченным. Утром этого понедельника он предупредил своих людей, что им предстоит тяжелый день. И когда в третьей брокерской компании страны, Donaldson, Lufkin Jenrette , дилеры вышли на работу, они сильно удивились, обнаружив, что руководство наняло вооруженных охранников для отпора озлобленных клиентов. Трогательная речь их президента, закончившаяся словами: «Давайте сохранять самообладание, может быть, мы все пройдем через это и останемся в живых», — не помогла им поднять дух. Затем прозвучал гонг, и торговля открылась.
Когда первые цены замигали на мониторах компьютеров, промышленный индекс оказался на 2180 — на 67 пунктов ниже уровня, зафиксированного в пятницу при закрытии. Пятьдесят миллионов акций поменяли своих владельцев в первые 30 минут торговли. Затем цены начали падать медленно и устойчиво; одновременно объем торговли бил все рекорды, показывая невероятные цифры. Три миллиона акций сменяли владельцев каждую минуту. Через час сторговали 140 миллионов акций, и индекс упал еще ниже, достигнув отметки 2145.
Потом начался настоящий обвал. Дилер постоянно выкрикивал: «Теперь мы идем вниз». Телефоны разрывались от звонков, и компьютеры стали не поспевать за торговлей, котируя, в конечном счете, уже полуторачасовые цены. Помимо всего прочего, в процесс включилась широко распространенная «программная торговля». Армия компьютеров, запрограммированных на использование расхождений между ценами акций и фьючерсных контрактов на фондовый индекс, извергала потоки стоп-ордеров, так как цены фьючерсов периодически падали на 20 % ниже цен акций, лежащих в основе индекса. Рынок падал беспрестанно, минута за минутой, и ни у кого не было даже малейшего представления, насколько далеко он пойдет. Биржевые брокеры из компании Shearson Lehman поместили надпись над своими столами: «К спасательным шлюпкам».
Когда, наконец, настало 4 часа и спасительный гонг сделал свое дело, все услышали безнадежный крик дилера: «Это — конец света!» Только тогда все и закончилось. Всего за какие-то семь часов американский фондовый индекс упал на 23 % до 1739, с невероятным рекордом оборота акций в 604 миллиона (см. рис. 17).
Рисунок 17 Промышленный Индекс Доу-Джонса 19 октября 1987 года. Спад в «Черный понедельник» самый огромный в истории американской фондовой торговли: за семь часов акции промышленных компаний упали на 23 %.
Волна Страха
Но биржи долго не спят. Через несколько часов закрытия западных рынков Токийская биржа открылась в состоянии безусловного шока. В течение первой половины часа торговли 247 из 250 крупных ценных бумаг временно закрыли для торговли, а остальные торговались по стремительно падающим ценам, обеспечивших закрытие с падением на 15 %.
Во вторник то же самое чудовище свирепствовало в Европе. В Лондоне индекс упал на 12 %, а в Париже рынок открылся с прыжком вниз на 10 %. Компьютерные системы биржи просто вышли из строя, и торговлю частично приостановили. На Итальянской бирже с начала торговли наблюдались падения на 10 %. Затем по нескольким ценным бумагам торговля была остановлена. В Испании с основными ценными бумагами ничего особенного не произошло, если не считать, что их временно закрыли для торговли. Европа капитулировала, и единственной надеждой было, что только США разорвут этот порочный круг.
Когда Нью-Йорк открылся в 15.30 по европейскому времени, все говорило о том, что это не случится. С самого начала цены колебались в широком коридоре. Вскоре было принято решение отложить торговлю почти по 90 акциям. Но, пока президент биржи обдумывал путь к полной капитуляции и к прекращению работы всего рынка, начался лихорадочный подъем, и индекс закрылся на 1841.01 — на 6 % выше уровня предыдущего дня.
В среду утром все закончилось. Дельцы по всему миру пришли на работу и увидели позитивный рынок. Все было как прежде. Чудовище исчезло так же внезапно, как и появилось. По мере того, как происходило улучшение после двух самых странных дней в истории торговли на фондовых рынках, непонятное настроение охватывало все рынки, превращаясь в один-единственный вопрос: «Что же все-таки произошло?» (Рисунок 18 показывает положение восьми рынков сразу же после краха).
Рисунок 18 Восемь международных фондовых рынков во время краха 1987 года. Скользящие средние, показанные на графиках, построены как 200-периодные.