 |
|
Вестник грядущего добра
Во время одного из моих визитов к Гюрджиеву он дал мне прочесть свой буклет Вестник грядущего добра и спросил, могу ли я найти для него издателя в Англии. Я ответил, что сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из книготорговцев или издателей возьмет его, поскольку возможная прибыль будет очень небольшой, но я могу распространять буклет в Англии для него. Тот, кто почувствует нечто, сможет за него заплатить. «Отправьте его всем, кто может заинтересоваться в моих идеях», - сказал он. «Ученикам Успенского тоже?» - спросил я. Немного подумав, он ответил: «Да, им тоже».
В Лондоне, вместе с Элизабет Гордон, которая проводила большую часть своего времени в Приорэ и помогала Гюрджиеву, я разослал копии буклета. Молчание об их получении было почти оглушающим. Позже мы услышали, что Успенский проинструктировал всех своих учеников сдать ему все копии, которые были уничтожены.
Для чего он написал его? Некоторые говорили – чтобы шокировать Успенского. Но дела в Приорэ пришли в упадок. Как у всех нас, и, возможно, как и во всей вселенной, у Гюрджиева бывали периоды, когда затраченные на определенный этап работы силы достигают интервала «ми» или «си». В это время необходимо прилагать усилия для того, чтобы сделать что-то в сравнительно большем масштабе. Возможно, он предпринял усилия написать и напечатать Вестник грядущего добра для того, чтобы пройти через интервал; он потратил на это много денег. «Если брать, так брать». «Когда я делаю что-то, я всегда делаю много». Как это делает природа, иногда он производил громадное количество семян, чтобы хотя бы одно из них могло прорасти, утверждая, что усилия, направленные на реальную цель, никогда не пропадают зря.
Я подозреваю, что Гюрджиев хотел увидеть Орейджа год назад отчасти для того, чтобы он прочитал английский перевод Вестника грядущего добра до того, как тот будет напечатан, так же как и рукописи Рассказов Вельзевула и Встреч с замечательными людьми, над которыми он до сих пор работал.
Вестник грядущего добра - это буклет из девятнадцати листов, форматом ¼ листа, второе название - «Первый призыв современному человечеству». В конце напечатаны семь регистрационных бланков. Буклет начинается со вступления из трех предложений, в первом предложении двести семьдесят слов. Он анонсировал буклет как первое из опубликованных писаний, и предлагал покупателю оплатить от 8 до 108 французских франков. Буклет написан в форме послания, озаглавленного:
Среда, 13 сентября 1932,
Кафе де ля Пэ,
Париж.
Длинные, почти нескончаемые предложения, делает его трудным для чтения, не говоря уж о понимании. Корректура Орейджа сильно бы его улучшила; но даже через такую шероховатую, необработанную форму передачи просвечивала истина. Вот его краткое изложение.
Гюрджиев рассказывает, что в этот день предполагает начать первое из семи воззваний к человечеству. Среди причин такого поступка, было то, что это был последний день установленного им двадцать один год назад периода, когда в соответствии со специальной клятвой «я обещал своей совести вести в какой то мере искусственную жизнь, основанную на заблаговременно составленном в соответствии с определенными четкими принципами плане». Он решил, что обязан описать мотивы, принудившие его вести подобную искусственную жизнь, организованную согласно точным принципам ненатурального и необычного проявления самого себя. Этим методом он мог до определенной степени предотвращать формирование определенного нечто, что Царь Соломон называл «Цвархарно». Цвархарно – это нечто, формирующееся в естественном течении общей жизни людей как внешнее проявление дурного влияния этой общей жизни, что ведет к уничтожению самих людей, которые пытаются достичь чего-либо для всеобщего благоденствия и всех достижений этих людей.
Он говорит, что хотел предотвратить проявление в людях кристаллизованной в их психике характерной черты, которая мешает достижению их целей и вызывает «при встрече с более или менее выдающимся человеком функционирование чувства рабства», или, можно сказать, чувства неполноценности и страха сделать или сказать что-то неправильно, – что навсегда парализует способность проявления персональной инициативы, в которой он чрезвычайно нуждался.
Он почувствовал побуждение коротко обрисовать причины его непреодолимого стремления «ясно понять точное значение жизни на земле всех форм дышащих существ; и в особенности цель человеческой жизни в свете этого истолкования».
«Подавляющая часть людей, - пишет он, - никогда… в период своей ответственной жизни... не остаются открытыми опыту, а удовлетворяются основанными на иллюзорных концепциях фантазиями других людей, и, одновременно, ограничиваются общением с подобными себе людьми»; они автоматизируют себя для того, чтобы выглядеть интересно в авторитетных дискуссиях на всевозможные, казалось бы, научные, но, по большей части, абстрактные темы.
Хотя он сам, так же как и все остальные, был продуктом ненормальной окружающей среды, тем не менее, благодаря своему отцу и первому учителю в нем сформировались данные, позволившие развить «определенные исходные и неотъемлемые черты», и среди них одну специфическую: «стремление понять самую суть любого неординарного объекта, который привлекает его внимание», которая исподволь сформировала «нечто», породившее в нем это неугомонное стремление. Он всегда пытался встретить того, кто может или объяснить, или помочь ему прояснить не дававшие покоя вопросы.
В итоге, в 1892 году он пришел к заключению, что найти ответы среди его современников невозможно, поэтому он решил удалиться на определенное время в совершенную изоляцию и постараться постичь это собственными активными изысканиями, либо придумать какие-либо новые способы исследований.
В своей внутренней жизни он стал рабом этой цели, которая была постепенно сформирована в нем волею судьбы. Побуждаемый ею, а позже и собственной сознательностью, он продолжил исследования.
Это самопобуждение вызывалось в нем ощущением во всем бытии чувств «самоудовлетворения» и «гордости» каждый раз, когда он выверял все больше и больше новых фактов о жизни людей: ни в обычной жизни ни во всей прочитанной литературе, древней и современной, никогда он не находил на них даже намека.
Несмотря на то, что сам он был наделен необычными силами понимания, мог выудить из людей самые глубокие внутренние сокровенные цели, и обладал возможностью исследовать все виды религий, мистические, философские и оккультные общества, недоступные обычным людям, он не преуспел в получении ответов на свои вопросы. Тем не менее, он никогда не терял надежды когда-нибудь и где-нибудь встретить людей, которые смогут показать ему путь хотя бы к ключу от заветной двери. Все это время он поддерживал себя, занимаясь различными ремеслами и профессиями, часто меняя их в стремлении реализовать внутреннюю цель.
В Центральной Азии он познакомился с уличным парикмахером, через которого у него появилась возможность посетить Магометанский монастырь. В разговоре с некоторыми из братьев о «природе и качестве человеческой веры, и результате ее воздействия на людей» он убедился, что должен придерживаться своего решения и извлечь пользу из возможности пребывания в монастыре.
Тем же самым вечером он привел себя в нужное состояние и начал спокойно размышлять над ситуацией и будущим образом действий; в течение трех дней он убедился в том, что ответы можно найти в «человеческих подсознательных процессах». Из этого вытекало, что он должен улучшить свое знание человеческой психологии во всех отношениях. Он покинул монастырь и снова отправился в путешествие. В это время у него в мозгу сформировался план. Он начал собирать всю, какую мог, рукописную и устную информацию среди определенных жителей Азии о «ветви науки, высокоразвитой в древности, которую называли Мекхенес – «снятие ответственности» из которой современная цивилизация знает только незначительную часть, называемую «гипнотизм».
После он обосновался в дервишском монастыре в Центральной Азии и два года изучал теорию. Затем, с целью практического изучения, он объявил себя врачевателем всех видов пороков; чем и заниматься на протяжении пяти лет «в соответствии с существенской клятвой, налагаемой моей задачей, которая заключалась в том, чтобы оказывать сознательную помощь страдающим, никогда не использовать свое знание и практические навыки в этой области науки, за исключением использования их для изысканий, и никогда для профессиональных или эгоистических целей»; и он не только достиг беспрецедентных практических результатов, не имеющих себе равных в наши дни, но и выяснил для себя практически все необходимое.
Среди других вещей он обнаружил, что полное разъяснение человеческой психики нужно искать не только в подсознании, но и в проявлениях бодрствующего состояния.
После длительных путешествий по Азии и встреч с замечательными людьми (которые он описал во Второй Серии), после бесчисленных экспериментов и работы с различными сообществами, он решил что, поскольку в этих обществах обычно присутствуют только три или четыре типа людей, а для наблюдения проявлений человеческой психики в бодрствующем состоянии для него необходимо иметь представителей всех двадцати восьми типов, существующих на земле, как было установлено в древние времена, он должен основать свою собственную организацию на совершенно новых принципах. По этой причине, после большой и напряженной работы в Москве, Тифлисе и Константинополе, появился Институт Гармонического Развития Человека в Шато де Приорэ в Фонтенбло. Он цитирует оригинальную программу Института; а затем продолжает описанием подготовки четырех сценариев, один из которых, основанный на работе трех центров, называется Три Брата. Потом он рассказывает о решении написать Рассказы Вельзевула и о намерении его публикации. Вторая Серия вначале предназначалась только для чтения в группах, а Третья Серия для чтения только теми учениками, кто работал над собой, достиг определенной степени понимания и добился строго определенного состояния Бытия.
Он говорит, очень серьезно, что Рассказы Вельзевула своему внуку необходимо прочитать от начала до конца; иначе люди, которые по привычке пробегутся по книге, перескакивая и выхватывая по кусочку оттуда и отсюда, могут получить настоящий психологический ущерб – как «бриллиантовые» интеллектуалы, которые проглатывают длинную книгу за час и даже повторяют выдержки из нее, пишут о ней «информативные» статьи, но которые, в соответствии со своим пониманием, остаются «неграмотными».
Существует две различные категории работавших с ним людей - те, кто начинал работать с ним и затем, оставив его, «начал свое собственное»; и те, кто остался с ним, даже когда вынужден жить в другой стране. Из этих близких к нему людей он решил выбрать несколько человек, которые будут лидерами групп и кому будут даны вторая и третья серия.
Среди прочего они должны удовлетворять по наличию определенных пяти параметров:
1.Если он (Гюрджиев) установит после длительных всесторонних наблюдений что в их индивидуальности, с подготовительного возраста, имеются определенные ясные отправные точки для более или менее удовлетворительной жизни в ответственном возрасте.
2.Если в их существе не полностью атрофировалась большей частью наследственная склонность к развитию в их индивидуальности факторов, которые приводят к появлению природных импульсов органического стыда, религиозности, патриархальности, осознания смертности и т.д.
3.Если существует наследственная предрасположенность, которая может привести к сознательному искоренению ранее укорененных в их индивидуальности слабостей; слабостей вызванных, например, ненормальным окружением.
4.Если они проявляют признаки удовлетворительной организации условий обычной жизни и приобрели способности достижения, в соответствии с определенными принципами, некоторых определенных перспектив на будущее.
5. Если в них присутствует определенная степень осведомленности о собственной «никчемности», и возможности достижения необходимого качества настоящего желания трансформировать себя из этой «никчемности» в определенное «нечто», кем они должны быть, даже согласно их собственному спокойно-обдуманному пониманию.
Он пишет о своем автоматическом влиянии на людей, и сознательно поставленной задаче всегда, без исключений, проявлять себя великодушно ко всем для их собственной пользы, и в то же самое время, неустанно бороться против слабостей, присущих его собственной натуре. Но, проявляя себя с внутренней благожелательностью, он пытался любыми методами декристаллизовать уже сформированное в людях тщеславие и самомнение; и это создавало ему врагов. Люди забывают о том, что он для них делает, и помнят только о своем раненом тщеславии. Он говорит: фундаментальная причина практически всех недоразумений, возникающих во внутреннем мире человека, так же как и в процессе общественной жизни, в основном находиться в психическом факторе, который формируется в человеческом бытии во время подготовительного возраста исключительно из-за неправильного образования, и каждая стимуляция которого в период ответственного существования порождает импульсы Тщеславия и Самодовольства. «Я категорически утверждаю, - добавляет он, - что счастье и самосознание, которые должны присутствовать в настоящем человеке, также как мирное сосуществование людей (за исключением других определенных причин, существующих в нашей жизни, хотя они и не являются нашими собственными ошибками) зависят во многом исключительно от отсутствия в нас чувства Тщеславия!»
Он искренне хочет, чтобы каждый, кто пытается оправдать перед Великой Природой свою судьбу как человек, а не только как животное, мог увидеть в его писаниях и в сформированных им группах способ искоренения из его общего присутствия чего-то нежелательного, позволяющего вырасти всему многообразию чувств тщеславия и самолюбия.
Его целью, наряду с остальным, было помочь читателям «более ясно понять настоящее значение присутствия в человеческом внутреннем мире факторов, способствующих сознательной, или даже автоматической, культивации идеализируемых и проповедуемых всеми религиозными доктринами положительных импульсов, которые существовали и до сих пор существуют на Земле, а так же настоящей, веками формировавшейся в человеческой жизни морали».
Со времени начала написания книги до момента ее окончания он ввел в практику (настойчиво, и с постоянной «самоиронией») один религиозный философский принцип, издавна известный людям. В соответствии с этим принципом наши предки, и даже некоторые современные люди, благодаря своей порядочной жизни, достигали определенного уровня самосознания и посвящали треть каждого года своей жизни цели самосовершенствования, или, как они говорили, «спасению души».
Этот религиозный философский принцип можно сформулировать так: «Быть-терпимым-к-каждому-существу-и-не-стремиться-к-возможности-с-помощью-силы-изменять-результаты-плохих-поступков-своего-ближнего».
В то же время, насколько позволяла его истощенная энергия, он помнил свою задачу проявления внутренней доброжелательности к окружающим, и под маской раздражительности «Ссориться-беспощадно-со-всеми-проявлениями-вызванными-в-людях-негативными-факторами-присутствующего-в-их-бытии-тщеславия».
Он обращается к нам - несчастным существам, которые из-за недостатка силы воли и объективных причин, из-за нашего ненормального существования, практически превратились в примитивных и автоматически растущих животных; тогда как мы должны быть по-настоящему богоподобными существами, способными понять и войти в положение другого.
Он сделал открытие, изумляющее тем, что оно практически полностью противоречит обычным идеям – он открыл, что «сила и степень внутренней доброжелательности людей вызывает в остальных соответствующую степень злобы».
Он пишет о событиях, которые привели к основанию Института в Фонтенбло, и описывает три категории учеников:
1. Те, кто честно хотят работать над всесторонним развитием себя согласно Методу, а также изучать теорию;
2. Те, кто хочет изучать теорию системы и излечиться от того или иного недуга с помощью методов Института и
3. Те, кто приходит, чтобы посещать лекции и изучать специализированные предметы.
Он намеревается разделить учеников первой категории на три группы: Экзотерическую, Мезотерическую и Эзотерическую. Все будут начинать в Экзотерической группе и, в соответствии со своими персональными заслугами и степенью понимания, смогут перейти в Мезотерическую группу. Далее, согласно работе и совершенным усилиям, а также достигнутому уровню бытия и понимания, ученики смогут попасть в Эзотерическую группу, – которая действительно находиться на высоком уровне.
После определения в общих чертах работы Института он рассказывает, что отдельное внимание будет уделяться тем личностям, которые будут проявлять определенные патологические симптомы, такие как слабоволие, апатия, леность, необоснованные страхи, постоянная усталость, нестабильный обмен веществ, пристрастие к алкоголю или наркотикам и т.д.
Он упоминает свой несчастный случай в июле 1924 года, чьи результаты заставили его пересмотреть всю свою предыдущую деятельность, ликвидировать одну фазу работы Института и начать ее в новом направлении. Позже, когда он пришел в себя достаточно, чтобы отправиться в Париж, он с двумя или тремя спутниками «поковылял» на просмотр фильма под названием Два брата. Возмущенный бесчувственностью модной бессмысленной картины, принимаемой только в силу стадного инстинкта и общих гипнотических процессов, он отправился в Кафе де ля Пэ и начал работать над сценарием, базирующемся на функционировании трех центров, он хотел назвать его Три брата. Через некоторое проведенное над ним время, в результате проделанной работы, из воспоминаний об услышанных в детстве легендах о первом человеческом существе на Земле выросла идея написать книгу с Вельзевулом, свидетелем этого давнего события, в качестве главного героя.
Касательно третьей серии писаний, он говорил, что знакомство с ней будет дозволено только тем, кто уже всесторонне ознакомился с первой и второй сериями, и кто уже начал проявлять себя и реагировать на проявления других в соответствии с его учением. Он настойчиво просит тех, кто может заинтересоваться его идеями, никогда не читать его книг в каком либо другом порядке, за исключением указанного; никогда не читать его более поздних работ до тех пор, пока хорошо не ознакомятся с более ранними. Если книги прочитать в неправильном порядке, в человеке даже могут возникнуть нежелательные феномены, которые «могут навсегда парализовать возможность нормального самосовершенствования».
Он упоминает проделанный опыт, такой, что в процессе мышления многих людей, которых он повстречал в связи со своими идеями, но кто упорно продолжает прозябать на Земле, с которыми он провел много времени без пользы для них и себя – в основном из-за их преступной лени – могут появиться определенные толчки такой интенсивности, которые могут позволить сформироваться в них (даже автоматически) некоторой форме МЫШЛЕНИЯ и ЧУВСТВОВАНИЯ, присущей человеку.
Он завершает призывом к тем, кто работал с ним и кто обладает в своей индивидуальности чувством «переоценки-себя», давшим им нечто, чем ординарный человек не владеет, а также обладают необходимыми данными, благодаря его детальным разъяснениям, для вступления на путь, ведущий к Реальному Бытию. Он просит их посвятить себя на определенный период – путем объяснения его идей – помощи сыновьям нашего Общего Отца, которые, как и они, сбились с пути, и которые, так же как и они, испытывают настойчивую жажду объективной истины.
Тем, кто был им задет, он говорит: Поверьте мне, на протяжении всего времени наших с вами взаимоотношений, мой внутренний мир никогда не давал приюта ни эгоистическим, ни альтруистическим импульсам; в нем всегда и во всем существует только простое желание приготовить со всей безупречностью для будущих поколений науку объективной истины о реальности.