Здавалка
Главная | Обратная связь

Он умирал, но был спокоен



Йен Уиткоум принадлежал к волне «британского нашествия». Ему уже исполнилось 26 лет. В Америке у него был один хит «You Turn Me On» - поп песня, исполненная с придыханием и сексуальным бормотанием, ставшая излюбленной на гей-вечеринках и вошедшая в «Top Ten» в 1965 году, но затем – ничего. Поэтому он переехал в Лос-Анджелес. Там происходило все самое интересное, и к тому же настоящему британцу можно было попасть на телевизионные поп-шоу. Он избрал себе в наставники Джорджа Шерлока, который был предположительно моделью для песни «Under Assistant West Coast Promo Man», написанной Rolling Stones, и ждал перемен к лучшему, считая, что этого достаточно. Летом 1967 Уиткоум проснулся в своем дешевом мотеле. Недавно он побывал в Англии и теперь спрашивал себя, почему снова вернулся в ад? Все еще в пижаме, он схватил книгу и заковылял в расположенный поблизости «Copper Skillet» - круглосуточный кафетерий на углу Сансет и Гауэр. Он сел за стойкой, заказал завтрак и открыл свою книгу. Спустя минуту кто-то грубо, с небольшим южным акцентом сказал: «Я могу процитировать любую строчку из той поэмы, что ты читаешь». Это был Джим – весь в коже, с расширяющимися книзу кустистыми бакенбардами. Уиткоум уже видел Джима в журналах и, конечно же, знал, что его сейчас крутят очень часто на радио. Джим был узнаваем, но выглядел истощенным, потрепанным, сонным. «У него закрывались глаза, - вспоминал Уиткоум. – Если не считать задумчивости, они были пусты. Он выглядел, как герой из комиксов «Classics Illustrated»». Джим ел мясной сандвич, и у него тоже была открытая книга. Уиткоум видел, что Джим обращает внимание на взгляды мужчин-завсегдатаев, сидевших по соседству, большинство из которых были гомосексуалистами.

Уиткоум: «За исключением суетного поведения, я чувствовал за ним хорошие манеры. Он держал вилку и нож на британский лад, а его голос был вежливым и уверенным. И еще я видел тот верный признак цивилизации: открытую книгу. Он читал «Романтическое беспокойство» Ницше». Желая завести дружеский разговор, Уиткоум рискнул: «Это помпезное название, но меня всегда очаровывала сексуальность викторианской эпохи». «И меня тоже, - сказал Джим. – Доказать, что я не гоню?» «Не понял?». «Хочешь, чтобы я процитировал ту поэму?» «Ну, зажги, старик». И к немому удивлению Уиткоума, восходящая рок-звезда Джим Моррисон закрыл глаза и начал напевать жуткую поэму Пирса Брайтона:

В семнадцать лет, в рассвете сил

На старом дубе он висел

Среди алтей и олеандров

И мысль, стрелой пронзив, вдруг стала пламенем багровым,

Его заполнившим на сцене той

Он умирал, но был спокоен.

Два мужчины средних лет наблюдали за ними – за этими двумя молодыми парнями, один из которых был в фетиш-костюме из кожи, другой в пижаме.

«Ты понравился им», - начал задирать Джима Уиткоум.

«Да нет, им понравился ты, - сказал Джим, затем пожал плечами. – Вообще-то, я думаю, им понравились мы оба».

Затем Уиткоум решил пойти ва-банк. Его карьера явно шла ко дну, а у Джима впереди было большое будущее. «Скажи мне, как ты это делаешь?» - спросил он Джима, не догадываясь, что Джим знает, кто он.

«Никогда не врубался в Gerry and Pacemakers, - протянул Джим, а затем, - делаю что?» «Как, оставаясь интеллектуалом, можно добиться успеха у подростков?»

Джим подумал минуту и, глядя на свое остывшее мясо, ответил: «Я видел тебя на «Shindig» и «Lloyd Thaxton» (синдикатное ТВ-шоу), и ты выглядел там, как дурак, говоря аудитории, что рок-н-ролл это одна большая шутка. Ты был слишком комичен. Тебе нужно быть трагичным, чувак. Западная цивилизация катится, на хрен, к черту. И нам не нужно даже землетрясение, чтобы поставить точку. Мы исполняем музыку для финального танца смерти, и… О, блин! Истина нас ждет в могиле! Ладно, я расплачиваюсь и ухожу».

В июне 1967 Beatles выпустили свой концептуальный альбом «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band». Он был не просто случайным набором песен, а унифицированной программой, части которой имели отношение к рок-группам, претендующим на место в зале «олд-фэшнд». «Sgt. Pepper» был божественным артефактом поклонения масс, который принес психоделику в основные музыкальные течения и перенял западную культуру того лета. Альбом Beatles правил в чартах, пока его не вышибли оттуда Doors позже в это «лето любви».

Буйные Doors были на пике своей формы. Перед тем, как снова отправиться в Сан-Франциско и Нью-Йорк, они отыграли 8 июня в «Hullabaloo». Когда клубная поворотная сцена выкатывала Doors, зрители, в основном девушки, начали кричать и щелкать вспышками фотоаппаратов «Instamatic». «Белый свет, накал добела», - простонал недовольно Джим, начиная «Back Door Man», и телки забились перед сценой, как извивающиеся рыбы. Джим начал возбуждать себя микрофонной стойкой, и девушки застонали в сексуальном возбуждении. Где-то посреди сверх-заряженного выступления Джим споткнулся о провод и упал. Девушки решили, что это часть «Break On Through» и закричали громче. Джим поднялся и начал крушить стойку микрофона о пол сцены, затем бросил ее себе под ноги и топтал до тех пор, пока она не согнулась. Потом поднял, словно павшего врага и снова бросил на пол, нанося еще более жуткие удары. Девушкам следовало испугаться, но они лишь смотрели на это, потеряв от удивления дар речи. Работникам клуба пришлось искать новый микрофон и стойку, чтобы Джим смог закончить шоу.

Следующим вечером Doors вернулись в «Fillmore» - мать всех танцевальных залов, где играли электронную музыку. Doors закрывали шоу. Для них это было впервые. (На открытии выступали певец Ричи Хейвенс и группа Jim Kweskin Jug Band). Джим опоздал, да еще и был пьян. Билл Грэм орал на Джима, который игнорировал его и тем самым бесил еще больше. Во время инструментального соло в «Light My Fire» Джим взял микрофон за конец шнура и начал раскручивать его, словно электронное лассо в опасной близости от голов аудитории, которая наблюдала за этим в напряжении, чувствуя опасность. Грэм вышел на сцену, желая заставить Джима остановиться. В этот самый Джим «случайно» выпустил шнур. Микрофон ударил Грэма по голове, поставив ему уродливую шишку и ущемив его «эго», накаляя атмосферу.

После шоу Грэм вышвырнул всех из раздевалки Doors и заорал на Джима: «Ты, мать твою, совсем спятил?» Адреналин и возбуждение от хорошо проведенного шоу обычно трезвили Джима, поэтому он извинился перед Грэмом с показной искренностью, которая не могла полностью скрыть досадную ухмылку. «Да, это самое, ты прав. Мне следовало быть осторожней. Вот… как-то так…».

Неделю спустя в Сан-Франциско, Рэй Манзарек положил косяк, который курил перед началом каждого шоу, на верхний держатель своего электронного органа. Джон Денсмор проверял барабаны, Робби Кригер разбрызгивал иберийские гитарные аккорды на десятитысячную толпу фриков, набившихся в театр «Mount Tamalpais Outdoor». Когда Джим Моррисон вышел прогулочным шагом на сцену в своей футболке, виниловых брюках, остроносых ботинках, с длинными кудрявыми волосами, толпа издала оглушительный рев. На фоне этого безграничного восторга Doors взорвались песней «When the Music’s Over».

Обычно Джим ненавидел выступать при дневном свете, но в этот полдень шоу было частью новаторской FM-радиостанции «KRFC’s», представлявшей «Fantasy Faire and Magic Festival» - двухдневная вечеринка на открытом воздухе, в которую входило более двадцати выступлений, включая Moby Grape, Canned Heat (их сет посмотрел Джим), 13-th Floor Elevators, Airplane, заново собранных Byrds, Тима Бакли, Смоки Робинсона и его группу Miracle, Тима Хардина и многих других. «Ангелы ада» сидели рядом с хиппи и парнями из общества Беркли, в то время как Джим изо всех сил пытался создать атмосферу полуночного транса под ярким полуденным солнцем. Он продемонстрировал свои шаманские танцы во время музыкальных соло и изумил толпу, поднявшись на флагштоки, установленные по краям сцены. К кульминации «The End» публика была уже словно под гипнозом. Ликования и аплодисменты – они пролились дождем на Doors, когда Джим освободил группу от своих истерик. Doors выглядели благодарными и успокоившимися.

Современники могли бы запомнить концерты в «Mount Tamalpais», как первое большое рок-представление, если бы их не затмил неделю спустя монтерейский рок-фестиваль. Это было больной темой для Doors. Они находились в Сан-Франциско и не попали в Монтерей, где состав исполнителей все еще не был определен и зависел от мещанского лоббинга менеджеров, которые хотели, чтобы их группы появлялись вместе с Джимми Хендриксом, Who, Равви Шанкаром, Отисом Реддингом и другими главными интернациональными звездами. Брайан Джонс будет представлять Хендрикса. Все будут там, за исключением Doors, которых проигнорируют, потому что Лу «фолк-рок» Адлер – один из организаторов, все еще будет помнить проявленную Джимом дерзость два года назад, когда он отвергнет их демо.

Недоумевающие менеджеры «Electra Records» и Doors сидели на телефоне почти умоляя принять группу на фестиваль, напоминая, что «Light My Fire» вот-вот станет хитом номер один, но им ясно дали понять, что психопат и панк Джим Моррисон никогда не попадет в Монтерей. Так что Doors полетели на восток и отыграли один из самых определяющих концертов за всю свою карьеру.

 

«Мы действительно политики. Можете называть нас эротические политиканы».

«В первую очередь мы рок-н-ролльная группа, блюзовая группа, просто группа, но это не все. Концерты Doors это общественный митинг. Нас зовут, чтобы получить особый вид драматической дискуссии и индустрии развлечений. Когда мы выступаем, то принимаем участие в создании мира и празднуем это создание вместе с собравшейся публикой. Это превращается в скульптуру движущихся, готовых к бою тел. Вот политическая часть, но наша сила – это сексуальность. Мы делаем концерты сексуально политическими. Секс начинается с меня, затем выходит, чтобы приобщить к этому узкий круг музыкантов на сцене. Музыка, которую мы играем, достигает публики и взаимодействует с ней. Люди идут домой и взаимодействуют со своими реалиями. Так что вся эта секс-штука становится одним большим огненным шаром».

«Я предлагаю образы. Я воскрешаю в памяти воспоминания… свободы. Но мы можем лишь открыть двери; нам не под силу втащить людей туда».

ОГЛАВЛЕНИЕ 315







©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.