Здавалка
Главная | Обратная связь

Затонувший континент



7 марта 1968 мистический заголовок промелькнул бегущей строкой в «United Press International» - американском новостном агентстве: «ДЖИМ МОРРИСОН УМЕР… ПОДРОБНОСТИ ПОЗЖЕ». «UPI» отреклось от истории на следующий день, но новость разлетелась по бесчисленным радиостанциям. Отвратительная «утка» тронула Джима Моррисона сильнее, чем он показывал. Как сообщают, Джим сказал своим друзьям: «Мне все равно. Я уже мертв». Его подруги, раскладывая карты Таро, составляя любительские гороскопы, бросая монеты «И цзин» в освещенных свечами комнатах отелей, говорили Джиму, что это предупреждение. Он лишь смеялся над ними, как и обычно.

Пару недель спустя Джоан Диден опубликовала компромат на Doors – «Ожидание Моррисона», в «Saturday Evening Post» - в то время один из самых продаваемых американских журналов. Изображенный самовлюбленным мудаком, осуществляющим руководство над психически нездоровой, сонной звукозаписывающей сессией, Джим был ранен, но пытался сохранить объективность. «Да, я читал это, - говорил он «L.A. Free Press» спустя пару месяцев. - Понимаете, я предвидел, что она собирается сделать нечто подобное… Те цыпочки, журналистки, если ты не клеишься к ним, то они чувствуют себя отверженными, понимаете? В итоге она подложила нам свинью. Хотя написано было хорошо. Чувство, словно действительно был там».

В противовес Диден, глянцевый журнал «Eye» опубликовал благожелательный, грамотный очерк о Джиме, написанный кинокритиком из «Los Angeles Times» Дигби Диель. Он зависал какое-то время с Джимом и видел обратную сторону похабного сценического образа: «Джим с трудом будет вписываться во все эти безумия. Я приезжал с ним на концерты, стоял за сценой, наблюдая около часа, как он пьет или накуривается, чтобы вписаться в выступление. Часто он приезжал с видом застенчивого поэта, а затем принимал тот дикий, напыщенный, сексуальный образ».

В своей статье Диель обращал внимание на поэму Льюиса Кэрролла касательно «Джеймса Моррисона» и его отверженной матери, и пытался продвинуть Джима, как мистическое воплощение «страстей, что редко выходили в свет». «Я думаю, есть целая область символов и чувств внутри нас, которые редко находят выход в обычной жизни, - говорил Джим, обращаясь к Дигби Диель. – Но когда это происходит, они могут принимать извращенные формы. Это темная сторона. Более цивилизованными мы остаемся на поверхности, в то время как остальным страстям остается лишь взывать к нам. Воспринимайте (Doors) как спиритический сеанс в мире, ставшем враждебным по отношению к жизни – фригидность, ограничения. Люди чувствуют, что умирают в бесплодных землях. Поэтому мы собираем людей вместе на спиритический сеанс, чтобы вызывать духов, облегчать страдания, прогонять смерть. Посредством песнопений, танцев, музыки мы пытаемся излечить это заболевание, вернуть миру гармонию».

«Иногда я смотрю на историю рок-н-ролла, как на истоки греческой драмы, которая зародилась в гумне в ключевой уборочный период и была изначально большой танцующей и поющей семьей. Потом один ненормальный выскочил из толпы и начала притворяться богом. Вначале существовали только чистая песня и движение. По мере роста городов, все больше людей начинало стремиться заработать деньги, но им каким-то образом нужно было сохранять контакт с окружающей средой, поэтому они нанимали актеров, которые занимались этим за них. Думаю, у рок-служб те же функции…»

В конечно итоге, Джим Моррисон и его музыка пережили «Saturday Evening Post», «Life», «Eye», «Crawdaddy» и всех остальных критиков, восхвалявших его, как бога или принимавших за дурака.

Тур начался в марте 1968 на хоккейной площадке университета «Колгейт» штата Нью-Йорк. Микрофон Джима вышел из строя – преимущественно из-за плохого обращения. Когда микрофон заработал, Doors представили «Not to Touch the Earth» из «Celebration» и сыграли полную постановку «Unknown Soldier» с женскими криками во время «расстрела».

После концерта в Рочестере, группа опоздала на первый из двух концертов в бостонском «Back Bay Theater», запланированный на 17 марта. В течение дня на сцене был установлен экран, и вечером состоялся дебютный показ «Unknown Soldier». «Electra» выдавала «Unknown Soldier» за предшествующий новому альбому сингл, совпавший с туром, но его мятежный, возможно подрывной смысл повлек за собой запрет трансляций на радио по всей стране. Только студенческие радиостанции постоянно крутили песню. Бостонская публика, преимущественно студенты, ответила на радикальный политический клип бурными овациями, потребовав повтора. Когда группа, наконец, прибыла, Джим вышел на сцену в кожаных штанах, морском бушлате с поднятым воротником и в уродливой соломенной шляпе из-под которой выбивались самые длинные волосы, которые у него когда-либо были. Группа играла замечательно, правда Джим общался с залом во время шоу, даже исполнил «Light My Fire» с издевательским бостонским акцентом.

Но на следующее выступление Джим был в ударе. «When the Music’s Over» началась воплем, напугавшим жестких бостонских копов, охранявших погруженную во мрак сцену, освещенную единственным пятном прожектора, направленного на безумного певца. В середине «Back Door Man» Джим перешел к официально не представленной «Five to One», вызвав бурю положительных эмоций у загипнотизированной публики. «The End» включал четыре поэтических заповеди: «Ensenada», «Holly Shay», «Accident», «Across the Sea», и кульминационное оглушительное представление, свидетелями которого за последние месяцы стали тысячи людей.

На следующие выходные, 22 и 23 марта, Doors играли четыре шоу за два вечера в новом клубе Била Грэма «Fillmore East». Грэм привез из Сан-Франциско «Joshua Light Show» (световое шоу, созданное Джошуа Уайтом), а на открытии у Doors играли арт-рок группы принадлежавшие «Electra Records»: Ars Nova и Chrome Syrcus.

Солидные поклонники Doors считают, что эти определяющие выступления в «Fillmore East» были лучшими из всех, что давала группа. Doors выступали в Нью-Йорке начиная с 1966 года, сформировав группу преданных последователей, заручившись поддержкой СМИ, два их альбома входили в пятерку лучших, и сейчас группа выглядела так, словно являлась живым воплощением рок-музыки. Ожидание мартовских концертов Doors в Нью-Йорке граничило с безумием. Десять тысяч пятидолларовых билетов были распроданы в течение часа и выложены на черном рынке по цене вплоть до пятидесяти долларов за штуку.

Трио Doors вышло первыми и начало играть. Рэй был в кремовом костюме в мелкую полоску, Робби – во всем черном, а Джон - в непростительном алом. Джим появился, когда напряжение стало нарастать, а музыка достигла психологического пика. Он был одет в кожаные брюки, бардовую рубашку под тяжелым бушлатом. На голове коричневая широкополая кожаная шляпа, натянутая до самых глаз. Дикие возгласы приветствия начались, когда он вышел на сцену, поставил ботинок на стойку микрофона и поднес микрофон к губам.

Все четыре выступления начинались с «When the Music’s Over» - растянутой для достижения максимального духовного эффекта в заполненном людьми, прокуренном и затемненном театре. Они играли «Break On Trough», «Alabama Song», «Back Door Man», «Five to One» в поразительном чередовании вожделения и недобрых предчувствий. Дальше «You’re Lost, Little Girl». После песни «Love Me to Times» Джим начал изображать напыщенного кино-профессора, инструктировавшего класс, что им нужно уделить особое внимание следующему показу, потому что там будут продемонстрированы ключевые экзаменационные вопросы. Экран опустился, и был показан клип «Unknown Soldier», снова вызвав долгие аплодисменты, когда группа вышла на сцену и сыграла эту песню, недавно представленную общественности, но уже запрещенную на радио «Top 40». Зрители внимательно слушали, как Doors играет разделенное на части «Celebration of the Lizard». Рэй Манзарек: «В «Fillmore East» была небольшая яма (перед сценой), и я знал – что-то случится. Джим «набрался», как и следовало ожидать… Я обычно играл, опустив голову, поэтому не видел многое из того, что он делал. В определенный момент, когда предполагалось, что Джим должен начать петь, он не начал петь, поэтому я поднял голову, но его нигде не было. А затем, как и следовало ожидать: появляется одна рука, другая, и он выползает из ямы. Живой и здоровый».

На втором выступлении, во время долгого интро, Джима не было на сцене. Затем, когда группа дотащилась до его вступления, он перепрыгнул через барабанную установку и приземлился перед микрофоном, закричав по команде. Это был убийственный ход, приведя публику в экстаз. Чуть позже Джим изогнулся и дико заорал, словно его ударило током. Люди в зрительном зале закричали. Джим улыбнулся и продолжил выступление. Показанный в этот вечер клип «Unknown Soldier» заставил вспомнить о листовках, раздаваемых на улице незадолго до концерта представителями «Международной Молодежной Партии», анонсируя первый «Иппи-сбор» на «Центральном вокзале Нью-Йорка» в полночь. Иппи хотели захватить станцию в знак протеста против войны, и некоторые из поклонников Doors были избиты копами вместе с Иппи.

В субботний вечер Джим снова призвал зрителей к тишине и вниманию, когда показывали «Unknown Soldier». В этот месяц новости с вьетнамских полей сражений были особенно унылыми, и публика в субботний вечер в «Fillmore», пришедшая в основном отвлечься, встретила клип искренними аплодисментами. Последней песней сета стала «Light My Fire». Пьяный и заскучавший во время инструментальной части, Джим схватил букет желтых нарциссов и начал докучать сначала солирующему Кригеру, затем Денсмору. Джим щекотал Джону лицо цветами, в то время как барабанщик отчаянно пытался играть. Наконец, Денсмор щелкнул Джима по руке барабанной палочкой, и шалость прекратилась. Джим привязал цветы к подвесной тарелке на барабанной установке, где они висели, как мертвая канарейка.

Окончание шоу в этот вечер стало настоящим ураганом. «Five to One». «Horse latitudes» со всей возможной яростью. Какофонические выдержки из «Lizard». Милый и светлый «Moonlight Drive». Быстрый, горящий «Light My Fire». В конце они играли «The End». После долгого иступленного второго сета, когда удовлетворенная публика начала покидать театр, Бил Грэм объявил, что желающие могут остаться, и Doors выступят на бис. Публика хлынула обратно. Doors вышли на сцену. Джим, держа в руке бумажный стакан шампанского из штата Нью-Йорк, исполнял джем («Money» и т.д.) в течение следующего часа. Рэй выставил себя полным дураком, исполнив блюз о честности и открытости хиппи. Затем Джим с энтузиазмом исполнил пассажи из «Celebration», «Texas Radio» и даже «Orange County Suite». Шоу закончилось полчетвертого утра.

Позже, Бил Грэм отвел Джима и группу в «Ratner’s» - старый кошерный ресторан Нижнего Ист-Сайда по соседству с театром, чтобы позавтракать блинами и дранками. Альберт Гольдман, писавший краткий очерк о Джиме для «Vogue», отметил, что Джим машинально сел во главе стола, и Грэм счел это за признак авторитарной личности.

Обзоры тех шоу были, как и ожидалось, восторженными. «Doors поднимали со дна затонувшие континенты в голове каждого, - писал Гольдман в «Crawdaddy». – Когда он поет, мы вспоминаем вещи, случившиеся миллионы лет назад».

Если не считать выступления в «Kaleidoscope» - новом клубе «Strip», 29 марта, то Doors провели следующие нисколько недель, работая над своим запоздалым альбомом. Ричард Гольдштейн вылетел самолетом из Нью-Йорка, чтобы сообщить «Electra Records» о том, что Doors пользуется спросом у его читателей. Джим заехал за ним в отель на машине с откидным верхом и чикой на переднем сиденье. Он отвез Гольдштейна в место похожее на хиппи-притон под названием «Garden of Self-Realization» (Сад само-реализации) и подбросил пару офигенных цитат:

«Понимаешь, есть теория о природе трагедии: Аристотель (в поэзии) подразумевал не катарсис для публики, а духовное очищение для актеров. Зацени: Публика – это просто свидетель события, происходящего на сцене».

«Меня удивляет, почему люди верят, что я всегда под кайфом. Я полагаю, возможно, они думают, что могут переложить свой трип на кого-то другого».

«Понимаешь, в пении есть все, что мне нравится. Сочинительство и музыка. Еще много действия. И… что-то материальное… что-то происходящее именно в момент исполнения. Когда пою, я… создаю… персонажей».

Каких именно персонажей?

«О… сотни персонажей. Сотни».

В тот вечер Гольштейна допустили в «TTG Sound». Другие Doors только что вернулись из недельного медитационного уединения, где им посчастливилось провести час с самим Махариши. Когда Джим наконец-то прибыл, на нем был одет пиджак из змеиной кожи и узкие кожаные штаны. Гольдштейн: «Мы моментально поняли, что он набрался. Накачался. В стельку. Как и обычно. Просто бухло. Никого это не удивило… Он оставил на контрольной панели полбутылки вина и допил чье-то пиво».

Они включили запись «Celebration». Он ходил шатаясь по маленькой студии в своих ботинках на высоком каблуке и бормотал, как забулдыга: «Я неудачник из Западного Полушария… Чувак… Мне нравится, когда кто-то говорит что-то классное, от этого у меня срывает на хрен крышу… Теперь я приспосабливаюсь… Ты любишь людей, чувак? Потому что я ненавижу их… на хрен их… Они не нужны мне… Ладно, нужны – растить гребанную капусту».

Рэй, пользуясь моментом, поставил Джима в известность, что «Celebration of the Lizard» не получится использовать в качестве треков для нового альбома. Все просто не вяжется. Гольдштейн видел, как сдувается Джим. Повисло зловещее молчание.

Затем Ротшильд сказал: «Эй, Джим, принеси свою записную книжку завтра ко мне домой утром, ОК?»

«Да, - уныло сказал Джим. – Конечно».

Джим вышел на десять минут из комнаты, затем вернулся с бутылкой коньяка «Курвуазье». Он ушел в кабинку для записи и начал петь «Five to One». Он часто рыгал. Другие в студии притворились, что ничего не происходит. Ротшильд выключил микрофон. «Джим выглядел, как немой фильм о себе». Внезапно Джим выскочил из кабинки. Он был мертвецки пьян и кипел от гнева. До него только что дошло, что «Celebration of the Lizard» провалился. Лэйбл не хочет официально признавать альбом.

Джим выпалил: «Будь у меня топор… блин… Я бы убил всех… кроме… гм… друзей».

Все молчали. Тишина была спектральной. Затем Джим попытался развеять напряжение.

«А… Мне нужна одна из тех мексиканских свадебных рубашек».

Подруга Робби – Линн, спросила Джима, какой у него размер.

«Нам нужно тебя измерить».

Джим замотал головой. «Не-а. Я не хочу, чтобы меня мерили».

Голдштейн просто не мог поверить во все это дерьмо. Его кумир оказался алкашом. Джим ночевал у друзей или жил в мотеле. «Бумажником» ему служили два куска картона, скрепленные вместе резинкой, между которыми находилась кредитная карта «Dinner’s Club» и водительское удостоверение. Подруга Джима трахалась на стороне. Джим и другие Doors, казалось, ненавидят друг друга. Двадцать лет спустя Ричард Гольдштейн напишет о том, что в действительности чувствовал в ту ночь:

«Идол превратился в обыкновенного алкоголика, семья которого, научилась не замечать его. Меня ужасала его беспомощность. Годом позже я понял, что другие музыканты были напуганы саморазрушением друга и не могли помочь ему. Их отстраненность была в действительности отчаянной попыткой скрыть желание быть от него подальше. Но он был нужен им – нам всем нужен. Миф о короле ящериц слишком важен для каждого из нас, чтобы взглянуть в лицо фактам и понять, что в действительности двигало Джимом и Америкой…»

Атмосфера в студии, несомненно, накалилась, когда Пол Ротшильд и тройка Doors решили, что «Celebration of the Lizard» не вложится в отведенные сроки, став летним релизом. Джим был расстроен и сказал, что у него нет других готовых материалов. Ротшильд доставал его, желая получить записные книжки Джима, чтобы начать работать с ними, набрав материал на несколько новых песен. Похожая на Дилана «Love Street» была написана о старой квартире Пэм в каноне Лорел. «We Could Be So Good Together» была частично позаимствована у «Straight, No Chaser» Телониуса Монка. «Waiting for the Sun» оставят для названия альбома. «My Wild Love», которую Бобби Нойвирт предложил исполнить а капелла, стала ритмичной негритянской песней рабов с ударными и змеиными трещотками. «Not to Touch the Earth» эвакуировали из «Celebration», как четырехминутный стоящий особняком трек, включавший двустишие: «Я король ящериц. Я могу все».

«Hello, I Love You» и «Summer’s Almost Gone» были восстановлены из первого демо Doors. «Wintertime Love» стала вкладом в альбом от Робби Кригера (вальс, банальную лирику которого бойко исполнил Джим), а так же «Yes, the River Knows» (такая же, как предыдущая, даже хуже, потому что Джима принудили петь о том, как он топит себя в мистическом теплом вине», ну и «Spanish Caravan» (психоделический арт-рок с проигрышем «Partido No.1» композитора Исаака Альбениса).

Три сильных трека должны были стать опорой нового альбома. «Hello, I Love You» была одной из ранних песен Джима, восхвалявшая смуглую, молодую красотку без лифчика, которую Джим и Рэй встретили на пляже в Венеции летом 1965. «Unknown Soldier» (принципиально) заканчивал первую сторону пластинки взрывом одобрения от измученной войной толпы, воплями «война закончилась» и зловещим размеренным ударом колокола. И почти дьявольская «Five to One», ставшая кульминацией альбома, принося адский запах серы, когда Джим рычал свою непристойную речь о том, как покидает неверную, пристрастившуюся к героину подругу, чтобы уехать на машине со скользкими незнакомыми типами и облажаться. Для рок-музыки это был один из самых прочувствованных моментов, и определенно песня стала самой волнительной на пластинке.

Джим был расстроен, что на «Celebration of the Lizard» поставили крест. В попытке задобрить его, на вкладке конверта с пластинкой нового альбома, выпущенной в то лето, был опубликован весь текст «Celebration». Все привлеченные к созданию третьего альбома Doors описывали это, как «удаление зуба» или «ночной кошмар». Это был дурной сон, от которого Doors никогда не очнулись. «Waiting for the Sun» почти что убил группу.

 

Апрель 1968. Джим Моррисон и Doors покинули студию, пытаясь со своей съемочной группой закончить крипто-документальный фильм. Следующие несколько месяцев Джим будет льстивым и вызывающим, прилагая усилия воспроизвести спонтанный хаос, который был на концертах группы в начале карьеры. Публика Doors вдруг стала намного моложе, места, где они играли, намного больше, и трудности всех участников группы были связаны с этой выгодной, но эстетически непривлекательной ситуацией, нашедшей отражение в фильме и попытках Джима превратить скучные концерты в кровопролитные бунты.

ОГЛАВЛЕНИЕ 318

Нашли ошибку, напишите на admin@vavikin-horror.ru. Сделаем перевод книги лучше вместе :)

Сейчас главы выкладываются сразу в процессе перевода, в черновом варианте. После завершения перевода всей книги, текст будет окончательно вычитан и выложен в свободный доступ для скачивания в fb2 и др. форматах. Спасибо всем, кто уже помог с вычиткой!








©2015 arhivinfo.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.